Мечта

  - Прощай, рыбалка! - генерал со злобой захлопнул форточку и отошёл от окна.
- Не огорчайтесь, Виктор Петрович, может, к утру стихнет, - попытался успокоить его Дима.
- Чёрта с два оно стихнет, я здешнюю погоду знаю! - в сердцах ответил безутешный генерал и повалился на кровать.
- Зато хоть мы сыты, пьяны и в тепле, - внес свою миротворческую лепту Кирилл Юрьевич.
- Спасибо, утешил! - Виктор Петрович отвернулся к стене и засопел. Наступило молчание. Слышно было только завывание снежной бури за окном. Все мы, конечно, были весьма раздосадованы таким поворотом событий. Столько сборов, хлопот, предвкушений, многочасовая дорога и тут - на тебе — сюрприз! Ни о каком подлёдном лове в ближайшие сутки нечего было и думать, а пускаться в обратный путь было не меньшим безрассудством, чем выходить на лёд. Оставалось лишь одно — смиренно ждать милости природы.
       Нас было четверо: генерал в отставке Виктор Петрович Голубев, работник прокуратуры Кирилл Юрьевич Засухов, молодой юрист Дима и я. Своих чинов и званий не буду упоминать из скромности. Знакомы мы были больше шапочно, объединяла нас в основном страсть к рыбной ловле, следуя которой мы несколько раз за зиму приезжали в этот древний волжский городок. Останавливалась наша разношёрстная компания всегда у одной хозяйки, звали которую Татьяна. Это была обычная русская баба, добрая и скромная, однако же по-кулацки хваткая. За весьма умеренную плату она предоставляла нам чистую и тёплую избу и отменное питание. В этот раз, судя по всему, мы заехали к нашей славной хозяйке только лишь погостить.
        Итак, мы молчали. Монотонный вой бури за окном убаюкивал, и я начал было уже засыпать, как вдруг раздался голос генерала:
- А в общем прав ты, Кирилла Юрьевич! Избаловала нас цивилизация, не ценим мы того, что имеем. Ведь окажись мы в этих краях лет эдак двести назад, без машин, ледобуров, снегоходов, автономных обогревов, арктических костюмов, то показалась бы нам та рыбалка каторгой. А в избу бы вернулись, а там ни света, ни телевизора, ни котлет. Пустые бы щи похряпапи, да на боковую, вповалку на полу. Ещё за счастье почли бы, если изба та не по-чёрному топится, да звёзд не видно сквозь крышу. М-да...
- Эк ты хватил, Виктор Петрович — двести! И ста бы хватило..,- сонным голосом отозвался Кирилл Юрьевич.
- И при всём при этом, на Западе нас до сих пор считают суровыми спартанцами,- вмешался в разговор Дима.
- Да-а... Русскому человеку, надо сказать, ко всем этим западным прелестям надо подходить осторожно , а то с непривычки всякое случается, - вновь послышался голос Кирилла Юрьевича, но уже не такой сонный, как в начале разговора.
- Вспомнился мне по этому поводу один забавный и вместе с тем драматичный эпизод, - прокурор зевнул и сказал: - «Бр-р!», вероятно для того, чтобы окончательно проснуться.

       - Я ещё тогда мелкой сошкой был, - начал он свой рассказ, - и проживал в свой старой «хрущёвке». Так вот, обитал со мной в одном подъезде один мужичок, Дмитрием Александровичем звали, или по-простецки — Саныч. Жена у этого Саныча была женщина богобоязненная и, как результат — шестеро детишек, все мал, мала, меньше. Мужик он был золотой: непьющий, работящий, покладистый, одним словом — бабья радость. Трудился Саныч где-то по снабжению, да ещё на своей машине. А машинёнка-то у него была, конечно, швах — старый советский «жигуль» - ржавый, ревущий и дым коромыслом. Едет, бывало, Саныч, всё равно, что Зевс на колеснице с Олимпа спускается — такой вокруг тарарам, а Саныч только свою физиономию зачумлённую из окна высунет, ибо в салоне от гари не продохнёшь. Ездил он на этом чуде сколько себя помню и всё кормилицей называл. Все мы его жалели и кто чем всегда помочь старался. Но дело, в общем, не в этом... Тут Кирилл Петрович сделал паузу, откашлялся и продолжал:
- Иду я раз со службы, гляжу: ба! Едет мимо меня Саныч на иномарке! Конечно, не на новой, но вполне ничего себе. И сам от счастья светится. Я просто обомлел, настолько эта картина была нереальной. Как потом выяснилось, помер у нашего трудяги какой-то дальний родственник и Санычу досталась некая часть наследства, на которую и была куплена давняя (надо полагать) мечта. С тех пор Саныча стало не узнать: из забитого жизнью, согбенного страдальца он превратился в сияющего и самоуверенного автовладельца. Всё свободное время он теперь проводил возле своей новой машины: мыл, чистил, сдувал пылинки, украшал всякими бирюльками, что-то даже усовершенствовал. В общем, не жизнь, а сплошное ликование. Как-то раз встретил я Саныча в гаражах, у его любимицы, он прилаживал к ней камеру заднего вида.
- Ну как, Дмитрий Александрович, по «жигулю» не скучаешь? - подначил я его в шутку. Но он почему-то вдруг погрустнел и как-то растерянно спросил меня:
- Кирилл Юрьевич, скажи мне, а зачем я до этого жил?
- Ну, перестань, Саныч, - я всё ещё хотел отшутиться, - жил так, а теперь живёшь по другому...
- Нет, не жизнь это была и не жил я вовсе..,- он произнёс это с такой скорбью, что мне стало не по себе.
- А знаешь, Кирилл Юрьевич, кто меня больше всех на свете любит? - заговорщически произнёс вдруг Саныч и в глазах его запрыгала какая-то чертовщинка.
- Ну и кто-же? - я, признаться, был порядком сбит с толку.
- А моя «ласточка», вот кто, - он погладил лакированный бок своей машины. - И люди, которые её для меня сделали. Ведь, кто заботиться, тот и любит, как моя жена говорит. Согласен, Юрич? «Э-э, милый!..", - только и подумал я, ошарашенно кивая.
- А кроме этих неведомых японцев, выходит, никто меня в жизни и не любил..,- закончил Саныч с горечью.
         
         ... А через несколько дней после этого нашего разговора Саныч пропал. Просто ушёл на работу и не вернулся. Жена с ног сбилась, бедная, его искавши, милицию подключила, та, в первую очередь отправилась на эту самую работу. И оказалось, что никуда наш Саныч не пропадал, трудиться пуще прежнего верхом на своей иномарке, а живёт, как выяснилось, в гараже. Когда жена с участковым туда пришли, он долго не хотел открывать, а когда всё-таки открыл, то заявил: - «Ты, Светлана - «жигули», а у меня теперь новая семья!» А сам всё свою «японочку» гладит... После таких речей взяли нашего Саныча под белы руки и прямиком в сумасшедший дом. Кирилл Юрьевич замолк.
- Ну и как же он дальше-то? - каким-то хриплым голосом спросил из темноты генерал.
- Не знаю, - устало ответил Кирилл Юрьевич, - я вскоре новую квартиру получил. Слышал, что вроде выпустили его, только права водительские, как водится, отобрали...
- История совершенно в русском стиле, - решительно вступил в разговор юрист Дима, - великий народ, а всю жизнь мается в нищете! А потом историки бьются над вопросом: в чём истоки русской революции? Так я вам скажу: истинный творец этих революций не жид, не масон и не германец, а такой вот Саныч, обезумевший от вечной нужды. Да и революционные итоги — как в вашем рассказе... При этих словах ветер с силой ударил в окно, как будто сама природа утвердительно сказала: sic!
- Ну-ну, молодо-зелено..,- как-то неуверенно проговорил генерал и было непонятно, согласен он с вышесказанным или нет.
- А всё-таки жаль его, дурака, - зевая подытожил прокурор и вновь наступила тишина.
   
     С утра буран неожиданно утих и выглянуло солнце. Нашему ликованию не было предела.