Снеговик

     Живя в переулке Северном, Костя полюбил зиму! Летом тоже хорошо: можно сколько хочешь носиться по узкому тротуару, искоса поглядывая на анютины глазки, ноготки и «собачки», высаженные вдоль него... Но только зимой Северный целиком принадлежит им с папой! Тёмными декабрьскими вечерами переулок совершенно пустынен. Оживлённые городские дороги остались в стороне. Прогремит близкий поезд, и снова тихо-тихо.

     Санки всегда вёз папа, а Костя, молчаливый и послушный поначалу, был рядом и то шёл с важным видом, то нетерпеливо пританцовывал. Они поднимались до углового дома, где, по твёрдому убеждению мальчика, жил старый автогонщик, и занимали свои места: папа - сзади, вплотную к спинке, которую кое-кто убирает, а Костя – впереди, ноги оба  ставили на полозья. Покрытая гравием и присыпанная снегом импровизированная мостовая неплохо заменяла бобслейный жёлоб! Зрители не требовались: Костя упивался скоростью, папиным искусным управлением санками и даже радовался, что никто не пробует обогнать...

     Счастья добавляли бенгальские огни! Мама не разрешала зажигать их дома, равно как и пускать мыльные пузыри. Поэтому они, заговорщически перемигиваясь, стали захватывать эти «волшебные палочки» на улицу и кататься, что называется, с огоньком! Искры сыпались от предусмотрительно отставленной руки, искры сыпались из-под полозьев... Им редко мешали. Как-то встретился подозрительно весёлый дядька, предложивший купить у него женскую кофточку, но Костя был так счастлив, что не испугался и не разозлился. А разозлился он в другой раз...

     Наискосок от большого дома их квартирных хозяев жил Севка. Его папа выпивал и бил маму, сам Севка был на два года старше Кости, ездил по Северному на велосипеде «Школьник» и задирал нос. Вдобавок, словно зная, что Костя боится собак, он выпросил у отца злющего белого щенка с чёрными подпалинами. Антон и Петька, внуки Николая Николаевича и тёти Маши, лишь по выходным гостили на Северном и тем не менее считались местными, почти ровней Севки. А Костя, хоть и был пришлым, каждый день попадался ему на глаза... Но зимой, во время катания, можно не бояться: папа с ним!

     В один из вечеров – они только два раза успели промчаться – Севка нарисовался у своих ворот с такими же санками. Папа не заметил, как округлились и загорелись его выпуклые кукольные глаза и как внезапно приуныл Костя. Соседскому мальчишке было предложено присоединяться, чем тот и воспользовался, ловко связав санки между собой... Бенгальских огней не зажигали, о прежней скорости можно было забыть, к тому же Севку так и тянуло врезаться в сугроб или перевернуть, по меткому выражению Костиного папы, их «санный поезд».

     Когда «хулиганишка» - опять же папино словечко – ушёл, вдруг захотелось домой и Косте... Может быть, потому, что вспомнился другой вечер.
 
     Все взрослые пили чай во дворе, а их, мальчишек, отпустили играть в загородке – этаком подобии сада, где росло несколько высоченных орехов и невесть откуда взявшийся каштан. Пространство там ограничивалось стеной хозяйского дома, снизу покрытой хищной на вид мраморной крошкой, и соседским штакетником по бокам да голубеньким решётчатым заборчиком и собственно шиферной загородкой с концов. Мама Антона и Петьки поручила ему, Косте, как наиболее ответственному, следить, чтобы те, особенно старший, не убегали вместе с этим самым Севкой. Сначала они собирали грецкие орехи и каштаны в кучки. Неожиданно маленький Петька начал швырять «сокровища» на тротуар и даже в узкую канаву, по которой журчали сточные воды.

- Дурак! – вырвалось у Кости.

     Не то обидевшись, не то опомнившись, мальчонка заревел.

- Ну что ты, - забеспокоился Костя. – Я – дурак, я, а не ты!

- Ага! – закривлялся Севка, - испугался нагоняя?

     Это действительно было так, и мальчик, порой ощущавший себя гостем, чужаком, примолк. Пользуясь его смущением, приятели надумали сбежать! Несмотря на то что Костя был одного возраста с Антоном, лазить через забор он не умел и оказывался как бы на одной ступени с Петькой...

- Куда вы? Я тёте Тане скажу!

- Предатель! – зло бросил Севка, обернувшись.

     Слово, бывшее куда страшнее «дурака», потрясло его. Он остался понуро перекладывать орехи и каштаны с места на место.

     Окликнув задумавшегося о чём-то сына, папа предложил слепить снежную бабу. Костя был не против, только поправил: говорить, мол, нужно «снеговик», а не «снежная баба»! Во всех мультфильмах так... Отец не спорил. Начали сгребать снег и слеплять его в комья, потом опустились на корточки и давай катать их по сугробам, всё больше наращивая! У Кости, как ни старался, комья получались мелкие, бугристые, зато у папы – большущие, красивые! Выходило, что оба лепят снеговиков под стать самим себе. Наконец мальчик сломал своего «лилипутика» и передал неуклюжие заготовки папе. А потом сбегал домой за неизменной морковкой для носа, из-за чего пришлось бочком проходить мимо конуры разноглазого и свирепого с виду хозяйского любимца, отзывавшегося сразу на три распространённые собачьи клички! Предстоящей ночью переулок Северный не будет пустынным – эта мысль согревала Костю.

     Воскресное утро выдалось морозным и солнечным! Собирались ехать в гости к бабушке Вале и деду Ивану. Николай Николаевич и тётя Маша тоже ждали внуков. И вышло так, что все столкнулись у ворот, оживились, загалдели. Впрочем, на снеговика обратили внимание только дети. Был тут и Севка.

- Ты лепил?

- С папой вместе.

- А, так не считается!

- Всё равно же красивый! – не сдавался Костя.

- А вот стукну по нему – и нету!

     «Не посмеет», - мелькнула мысль. Но Севка стукнул... Раз, другой, третий! Снеговик, успевший за ночь покрыться защитной корочкой-«кольчугой», сперва и не покачнулся. Ростом он был не меньше мальчишки, а плотностью «фигуры» даже превосходил того... И всё же новоявленный «сторож переулка Северного», что мог простоять до оттепели, повалился, распался на части. Взрослые продолжали о чём-то болтать, Антон захихикал, и только глаза Петьки наполнились слезами... Снеговик из мультфильма «Дед Мороз и серый волк» тоже пострадал, а потом, после «починки», стал как новенький! Вот и этого можно заново собрать, даже морковка никуда не подевалась, правда, голова у самой канавы лежит... Костя отвернулся и пошёл к папе и маме. Впереди был Новый год, подарки, маленькие сюрпризы в виде мандарина или шоколадной конфеты, которые совершенно случайно будут попадаться тут и там!  Он по-прежнему любил зиму, хотя осознал, что она хрупкая, неустойчивая и в довершение всего быстро пачкается, как всё белое.