Ребята с нашего двора

***
Детство в моей памяти выглядит как сплошное солнечное воскресенье.  Возраст воспоминаний - вспышек. Лет так примерно до двенадцати. Дальше всё становится мрачным вторником, а местами пасмурным понедельником, ибо наступает пубертатный период, не к ночи будет помянут.

Там, в солнечном воскресенье, наш двор. Качели, горка и песочница, стол для пинг-понга. Ореховые деревья посаженные в квадратные  бетонные клумбы по периметру обитые деревянными реечками-скамеечками. Виноград обвивающий первые этажи. Девочки играющие в резиночку и классики. Мальчики занимающиеся не пойми чем, но точно чем-то более интересным.

Наш двор. Четыре девятиэтажки стоящие лицом друг к другу. Три из них образовывают букву П. Четвёртая на небольшом расстоянии. Почти квадрат.

У каждого дома есть свой двор, но по сути это один огромный детский полигон. Ореховые деревья и прочие радости принадлежат нашему дому. У дома справа детской площадки нет. Зато есть парковка для автомобилей. У дома напротив есть, но какая-то несуразная. Дом слева от нас, владеет маленькой детской площадочкой и большим пространством с железными столбиками и натянутыми на них бельевыми веревками.

Помню как там, около вывешенного белья, увидела маленького желтого цыплёнка с которым игралась девочка Наташа. Я так хотела цыплёнка, что даже уговорила маму сходить и выпросить его у Наташи и её мамы. Цыплёнок жил у нас довольно долго. Хулиганил, норовил залезть в духовой шкаф, а потом вырос до состояния большой курицы и переехал к бабушке в деревню.

Между нашим домом и домом напротив, в центре расположено поле для футбола, баскетбола и волейбола. Зимой туда можно съезжать на картонках с заледеневшего спуска.

Дома кооперативные. У каждого свой председатель и прочая бюрократия к нему прилагающаяся. Наш председатель неравнодушный, болеющий за своё дело, скандальный и склочный человек. Петр Моисеевич. Благодаря ему двор выглядит ухоженно, а детские снаряды функционально.

Петр Моисеевич всегда на месте. Он отгоняет хулиганов от деревьев, чтоб не ломали. Алкоголиков от песочницы, чтоб не свинячили. Всех остальных тоже шугает и припугивает, чтоб не мусорили. Периодически выгоняет наших родителей на субботники. То есть непрестанно бдит и заботится, под недовольное бурчание жильцов.

Спустя годы, когда детство закончится, а Петр Моисеевич уедет в Израиль, двор осиротеет. Некому будет гонять и ругаться, всё станет грустным и заброшенным. Ведь у дворов есть душа, а ей нужны забота и тепло.

***
Я живу во втором подъезде на первом этаже. На нашей лестничной клетке напротив меня живёт мальчик Боря и его мама Софа. Папа у них тоже есть, но в семьях, где мама - Софа, папа становится каким-то условным.

Софа хочет, чтобы Борачка хорошо кушал. Борачка, рыхлый и не слишком приятный мальчик с легкой тенденцией на грядущее ожирение. У него неопрятные волнистые волосы и безвольные толстые красные губы. Софа бегает за ним по двору с куриной ножкой в руке и кричит: «Бохачка, скушай курохочку!»

Иногда Софа просит мою маму, чтобы я посидела с Борачкой за обедом пока она его накормит. Борачка мой ровесник. Мне непонятно зачем его нужно кормить и неинтересен он сам.

Рядом с нами, объединённая общим коридорчиком, квартира тёти Светы и дяди Жоры. Тётя Света эталон женственности, элегантности и умения всё это сочетать с домашним хозяйством. Она шьёт убийственно красивые вещи, вяжет потрясающие шапочки, шарфики и свитера. Вкусно готовит и дома у неё всегда чисто и уютно. До сих пор не пойму как ей это всё удавалось с легкостью и ловкостью циркового артиста.

Тётя Света делает торт - желе к непрерывному восторгу детей. Моя мама не понимает ажиотажа и считает Наполеон более подходящим для праздника. И вообще, мне кажется, немного ревнует всех к тёте Свете.

Дядя Жора какой-то профессор или преподаватель, в памяти остались только его солидные усы.

У них двое мальчиков. Старший младше меня лет на пять, а в детстве это непреодолимая разница. Поэтому он хочет со мной играть, а я с ним нет. Он называет меня Ахсана, а его небрежно зову Мишкой. Позднее он неожиданно станет похож на молодого Харатьяна.

Парой этажей выше живёт моя подружка Наташка. Она младше меня на два года, но мы, всё равно, хорошо дружим. У неё родители артисты балета. Это так захватывающе необычно. Когда они идут по улице, я останавливаюсь, чтобы посмотреть как они это делают.

Оба двигаются в унисон, с прямыми спинами и вывернутыми наружу носками. Мне они кажутся пришельцами. Роботом Вертером и той красивой инопланетной тётей, которая говорила Алисе, что ей пора назад в будущее.

Наташка открытая и доброжелательная. Мне с ней легко. В какой-то момент я даже делюсь страшной тайной о давней, с детского сада, влюбленности в мальчика из нашего дома.

На шестом, кажется, этаже живёт Женя. У него есть брат, Максим. Максим, старше нас, малявок, и во дворе почти не бывает. Зато выполняет значимую функцию наличия у Жени старшего брата.

У Жени интеллигентные и приятные родители. Мы с Наташкой иногда подбегаем к ним спросить, когда выйдет Женя. Родители что-то подозревают и понимающе теплеют глазами.

У Жени такая улыбка, что я начинаю проваливаться сквозь землю буквально в первые же пять минут. Он и есть тот самый страшный секрет о котором знает Наташка.

Потом я увлекусь одноклассником, потом мальчиком из пионерского лагеря, потом, потом, потом.... Спустя много лет я приеду в Кишинёв, мельком увижу Женю и подумаю, что в детстве у меня всё-таки был отличный вкус.

Девочка Надя, из третьего подъезда, у которой папа служил на Севере и дома были оленьи рога и чьи-то шкуры. Чезара - обладательница самого необычного имени. Оно звучит как испанские кастаньеты и фламенко. Надя и Чезара дружат. Они хорошо прыгают в классики и резиночку, а я нет.

В том же подъезде живёт Армен. У него папа бывший футболист. Хотя ничто в нём не выдаёт принадлежности. Разве что абсолютно круглое, как футбольный мяч, пузо. И такая же круглая лысоватая голова. Я с Арменом никогда не общалась, но папа почему-то запомнился. Видимо диссонансом между профессией и внешним видом.

Подружка Наташи Зоя живёт в четвёртом подъезде. Мы тоже потом переедем в четвёртый подъезд на четвертый этаж. Потому, что жизнь на первом слишком шумная и невольно становишься участником всех драм происходящих на скамейке под окнами. Зойка веселая. Она потом выйдет замуж за мальчика из соседнего дома.

В этом же подъезде живёт Максим. Почему-то помню его только в старших классах, уже в лицее.

Моя одноклассница Галя из этого же подъезда. Она отличница и очень воспитанная девочка. Правда мне всегда кажется, что Гале некомфортно в этой роли и тайно хочется хулиганить и дебоширить. Как-то раз она вышла во двор не как зубрилка, а как звезда - в чёрной кожаной юбке и с распущенными спиралеподобными волосами. Это должен был быть её звёздный час. Стало немного неловко за неё, чувствовалось, что она жутко стесняется. В конце концов она стушевалась и ушла домой.

***
В доме напротив, на втором и третьем этаже живут мои одноклассницы, Полина и Ира. Полина нервная, постоянно накручивающая свои волосы на палец. Раньше она писала левой рукой, как и я. Её переучили и почерк стал таким же неровным и беспорядочным как и её движения. Я так и пишу левой рукой, к регулярному удивлению окружающих.

Ира, стеснительная полноватая девочка в очках, со светлыми кучерявыми волосами. На своей стороне двора, около дома, Полина и Ира с другими детьми играют в докторов и ещё какие-то ролевые игры, закапывают секретики. Обе уедут в Израиль. Ира станет худенькой мамой троих детей и кажется как-то будет связана с медициной.

На четвёртом этаже дома напротив живёт Софа. У неё родители художники. Софа очень своеобразная девочка. Совершенно не похожая на других. Может потому, что родители её не воспитывают, а просто с ней живут не пытаясь как-то довлеть. Да и им не до этого. Они творят.

Дома у них, как в каком-то невиданном пятом измерении. Огромный аквариум с рыбами и зелёной водой. Кругом лежат и стоят какие-то скульптуры из дерева, глины и ещё неизвестно чего. Картины, книги, просто непонятные, но интересные вещи.

Софин папа нарисовал мой портрет, когда мы учились в четвёртом классе. Портрет до сих пор со мной. А ещё, какое-то время, он вёл кружок лепки в нашей школе. Мне жутко нравилось.

У них дома можно столько всего, чего у меня нельзя, что даже захватывало дух. Помню, как Софина мама накрасила нас на какую-то школьную дискотеку и счастью моему не было предела. Как и маминому возмущению, когда я пришла домой.

***
В доме слева, на девятом этаже живут друзья родителей, дядя Боря и тётя Фира. С ними живёт тетка по имени Аня и двое детей, Саша и Эдик.

Тётя Аня торчит в окне круглосуточно, с вечно недовольным лицом. Она мне жутко напоминает Бабу Ягу. Теперь я понимаю, что она, вероятно, была ещё не старой женщиной. Но мне казалось, из-за её кислой мины, что ей сто лет и под диваном она прячет ступу и метлу.

Дядя Боря очень вкусно готовит и периодически заманивает на обед меня, проходящую со школы. Я страдаю. Я не хочу борщ, но дядя Боря непреклонен. Неожиданно ко мне на помощь приходит тётка Аня и улучшив момент выливает мой многострадальный борщ.

Тётя Фира печёт. Она печёт такие торты, что слюни набегают даже когда я об этом пишу, спустя много лет. Ах, эта поленница с вишней! Как можно забыть этот вкус?! Как-то раз я попробовала испечь поленницу торт. Получилось вкусно, но в детстве было вкуснее. К тому же, ну невозможно же убить на торт три часа жизни! Даже если он часть твоего детства. Или можно... не знаю.

Их дети - Саша и Эдик. Саша взрослый, а Эдик всего на год старше. Между собой они дерутся до крови и соплей, не взирая на разницу в возрасте. Я называю Эдика длужочком. Но Эдик убегает к мальчишкам и со мной дружит только по родительским праздникам.

****
Во дворе у нас было много детей. Всех, конечно, не перечислишь. Мы ходили в один и тот же садик. Потом в одну и ту же школу. Мы вместе и параллельно росли. В юности всё изменилось. Появились новые друзья и другие увлечения. Всё чаще вне двора, но это совсем другая история.

Ребята с нашего двора. Надеюсь, что у них всё хорошо и они нашли себя в жизни. Надеюсь, что они тоже вспоминают наш двор, хотя бы иногда....