Под баобабом

Отпуск в этом году у Даши получился неудачным. В бесконечной, хоть и разнообразной череде перемещений по миру толком отдохнуть ей не удалось.

Именовавшиеся отпуском четыре недели, и без того разбитые пополам, в итоге оказались нещадно расчленёнными на маленькие кусочки. И эти кусочки перемежались выходами на работу по неотложным делам. А также командировкой с дальним перелётом за Атлантический океан.

Но вот теперь Даша приехала с мужем в родовое имение, глотнула свежего воздуха с ароматами ромашки и календулы, с наслаждением выбросила из головы все планы по защите клиента в судебной тяжбе, облегчённо выдохнула, обнялась с родственниками, тоже прибывшими на отдых издалека, и включилась в традиционную мирную процедуру июльского соленья огурцов. Однако не успела она толком отрешиться от рабочих проблем, как ей позвонила Лидия Павловна.

– Дашенька, голубчик, добрый день! – сказала она.

– Доб… – ответила Дашенька, отложившая в сторону огурец, который до этого придирчиво разглядывала, намереваясь отправить в банку и присыпать сверху порезанным укропом.

Связь, из рук вон плохо работавшая в деревенском доме, прервалась.

Поэтому Даша решительно и быстро вышла на улицу, на крыльцо, но передумала и, не останавливаясь, для верности направилась через весь сад к баобабу.

Баобабом звали старую раскидистую ветлу, росшую за садом у малинника возле самого забора. По странному стечению обстоятельств, под старым баобабом Wi-Fi действовал почти идеально.

– Здравствуйте, Лидия Павловна, – сказала Даша, забравшись на баобаб и усевшись на широкий и давно облюбованный обитателями дома нижний сук.

Сидение на нём гарантировало качество связи, к тому же под высокой кроной царила приятная тень, поэтому горячее летнее солнце не обжигало кожу и не пекло в голову.

– Дашенька, добрый день! – очень ласково повторила начальница и сделала паузу.

Дашенька посмотрела на хорошо проглядываемый сквозь ветки огород. По тропинке между высокими кустами картошки один за другим двигались два хвоста. Один впереди – чёрный высокий и пушистый, а другой сзади – пониже, гладкошёрстный полосатый и очень похожий на хвост лемура.

«Мурчик Колобка на прогулку повёл», – умилилась Даша взаимоотношениям в домашнем кошачьем прайде.

– Да-да, – подбодрила она Лидию Павловну, понимая, что ничего хорошего возникшая пауза в речи начальницы не сулит и руководству надо решиться и собраться с мыслями перед тем, как озвучить какую-то неприятность.

Она даже знала, какую именно, потому что в голосе Лидии Павловны так и плескались особенно заискивающие и нежные нотки, ведь ни по какому другому поводу начальница звонить бы Даше не стала.

– Дашенька, милая, тебе придётся приехать, – виновато проговорила Лидия Павловна, понимая, как нехорошо прерывать отпуск подчинённых, – заседание перенесли. А это твои клиенты, – c особо значимой интонацией сделала она ударение на последнем слове. – Кроме тебя, в суд идти некому.

– Понятно, – обречённо вздохнула Даша, провожая взглядом степенно и грациозно плывущие в зелёном море и удаляющиеся из поля видимости хвосты. – Когда?

– В пятницу, дорогая, – облегчённо сказала Лидия Павловна, – и добавила, как ей казалось, неоспоримый аргумент. – Без тебя – как без рук!

– Во сколько? – глядя на опустевшую плантацию в поисках исчезнувших хвостов-ориентиров и переключаясь с фауны на юриспруденцию, спросила Даша.

Она даже привстала и принялась из-под кроны баобаба вглядываться в едва заметную тропинку и пытаться определить, куда направились Мурчик с Колобком: вдоль речки или по перекинутому через неё бревну на другой берег. Почему-то это казалось ей очень интересным и важным. Мурчик обходил территорию и показывал её своему сыну-подростку. Он был благородным котом и любил толстого совсем непохожего на него белого с серыми пятнами подросшего котёнка с лемурьим полосатым хвостом. Мама Мурка предпочитала оставаться возле дома и в дальние странствия с семьёй никогда не пускалась.

– В двенадцать, голубчик, – сочувственно произнесла Лидия Павловна. – Мы тебя ждём. Конечно, могла бы и Маргариточка сходить, но она в этом деле ничего не зна-ает, – Лидия Павловна для вящей убедительности понизила на полтона голос и потянула гласный звук, как будто подчёркивая некомпетентность Маргариточки в данном вопросе.

– Ладно, – ещё раз подтвердила согласие Даша, грустя о приостановленной идиллии и понимая, что, кроме неё, защищать клиента некому.

Действительно, кто бы ещё смог в летнюю жару доказывать, что названия Sun//Media и Media//Sun абсолютно разные, совсем не дублируют друг друга и звучат никак не одинаково.

Словом, Даша выразила намерение прибыть на поле сражения и что есть сил стоять за интересы подопечных в ходе давней ожесточённой баталии.

Она распрощалась с повеселевшей руководительницей, ткнула пальцем в экран, закрыла телефон, слезла с баобаба и отправилась домой укладывать огурцы в банку. Оставалось выложить последний ряд, засыпать его укропом и закрыть листьями – смородиновым, вишнёвым и хреновым.

Когда она шла по садовой дорожке, то услышала голос сестры:

– Да-аш! – кричала выглядывавшая из приоткрытого окна Юля. – Сорви там, пожалуйста, по пути парочку маленьких огурчиков – мне на последний ряд не хватает!

Даша свернула с горячей от солнца тропинки к огуречным грядкам, осторожно приподняла росший с краю большой жёстко-шершавый лист и сразу увидела то, что искала: два малюсеньких колючих огурчика с нежно-жёлтыми цветочками на кончиках. Она осторожно, стараясь не уколоться ни об огурцы, ни об обжигающие плети, сорвала оба экземпляра, положила их на раскрытую ладонь и понесла домой.

– Ну что? – спросил её муж, сидевший на скамейке у дома и собиравший снасти для рыбалки.

– Ну что-что! – ответила ему Даша. – В Москву завтра поеду. Вечером. Автобусом, – и робко добавила. – А может, на машине отвезёшь?

– Да ладно, что там ехать-то! – досадливо поморщился тот и не выразил желания потерять два дня и без того короткого отпуска. – А без тебя никак?

Он оценивающе разглядывал принесённую из холодильника пластмассовую коробочку с варёной перловкой, оставшуюся со вчерашней рыбалки.

– Говорят: «Как без рук!» – откликнулась Даша, думая о том, что не стоит портить отпуск ещё одному человеку, и зная, что проблему ей придётся решать самостоятельно.

Даша вернулась на кухню и включилась в прерванный процесс.

Она рассказала о грядущих переменах и под сочувственное оханье мамы, сестры и тётушки завершила укладывание огурцов в свою банку.

Потом всё великолепие долго заливали маринадом и закрывали крышками, банки относили в кладовку и ставили на стол вверх донышками.

Покончив с консервированием, большой компанией сели в машину и поехали купаться, ловить рыбу и фотографироваться на водохранилище.

И летний день был так безмятежен, вода так тепла и ласкова, трава мягка и податлива под босыми ногами, а просматривающийся кусок залитого солнцем поля пшеницы, пышно-ватные бело-голубоватые облака и лазурь неба настолько величавы, что не хотелось выходить на берег и думать о каких-то городских делах. И Даша постаралась отодвинуть мысли о Sun//Media и Media//Sun подальше. Документация у неё давно была подготовлена, аргументация десять раз обдумана и оговорена, к тому же ей предстояло провести пять часов в автобусе. И уснёт она или не уснёт, но времени на то, чтобы ещё раз прокрутить в памяти все перипетии тяжбы то ли похожих, то ли непохожих названий, у неё будет предостаточно.

Муж ловил рыбу, а остальные члены сообщества с удовольствием долго плескались в прибрежных водах, слегка подкрашенных в чернозёмные тона. Все были рады долгожданной свежести, и выходить на берег никому не хотелось.

Но вот из-за пригорка показалась светлая корова и целенаправленно пошла, почти побежала прямо к водоёму, за ней появилась вторая – рыжая с белыми пятнами, потом третья – сизовато-серого оттенка, с белой головой и длинными рогами. И создавалось впечатление, что коровы вырастают из-под земли и количество их увеличивается и увеличивается, а вскоре на глазах купальщиков из ниоткуда возникло целое стадо, которое стремительно приближалось к берегу. Осознав, что сейчас их заблокируют, люди поспешили выбраться из воды и отойти подальше, чтобы не оказаться в центре мучающихся от жажды коров. Но вот животные расположились на берегу и жадно пили, отмахиваясь хвостами от кружащихся над ними громко жужжащих насекомых и быстро встряхивая ушами. Некоторые вошли в воду поглубже и, напившись, блаженно вытянули головы вперёд и замерли, наслаждаясь прохладой. Вскоре почти всё стадо уже стояло в водоёме. И только чёрный подросток-бычок замешкался и отправлял естественные потребности на берегу.

– Ну что, – ехидно поинтересовался выглянувший из-за куста Дашин муж, перебрасывая удочку, – ещё купаться будете?

– Не-етушки! – хором ответили ему члены семейства.

Компания опять погрузились в машину и поехала домой, тем более, что рыба не клевала.

Потом собирали на стол, потом был обед с долгими обстоятельным разговорами соскучившихся за годовую разлуку родственников. Рассказы время от времени прерывались взрывами хохота. Увлёкшись, все предавались воспоминаниям, пересказывали семейные истории и анекдоты. Народу во время июльско-августовских отпусков в доме собиралось много.

Потом было долгое перемывание горы посуды и кормление вернувшихся с прогулки котов.

А к вечеру Даша собралась в дорогу. Большим коллективом её отвезли в уездный город, посадили в рейсовый автобус, и она поехала в ночь – в Москву – бороться за интересы клиентов.

Автобус был заполнен лишь наполовину, дорога оказалась почти пустой – летом среди недели мало кому хотелось ехать в жаркий и душный мегаполис.

Поначалу Даша просто смотрела в тёмное окно, потом она начала прокручивать в памяти обстоятельства дела. Уже за полночь огоньки далёких деревень в своём мерцании превратились в сплошную размытую ленту, и Даша незаметно отключилась. Под мягкие покачивания она иногда просыпалась и засыпала опять.

И когда с рассветом на очнувшихся от ночного покоя полях показался светло-молочный туман, а солнце озарило ясные подмосковные берёзовые леса, мелькавшие за окном, она пробудилась окончательно.

Автобус приехал к месту назначения. Даша взяла такси, поскольку метро ещё не работало, и отправилась домой. Она приняла душ, выпила чаю, завела будильник и легла спать, подумав, что ратоборствовать лучше на свежую голову.

А в положенное время уже во всеоружии оглашала необходимый текст в зале заседаний.

К её удивлению (совсем недавно в подобной ситуации она потерпела фиаско), доводы сработали, и суд признал, что названия Sun//Media и Media//Sun совершенно друг друга не дублируют.

Сделав своё дело и выслушав благодарность клиентов, Даша отправилась на работу в офис. Там она доложила обстоятельства руководству и занялась оформлением документации. Когда всё необходимое было сделано, Даша заказала обратный билет, заскочила в банк и отправилась домой.

По пути из вагона метро она позвонила в деревню.

– Как слушание? – с тревогой спросила её Юля, устраиваясь в тени любимого баобаба.

– Представляешь, выиграли! – ответила Даша и засмеялась.

– Молодец! – обрадовалась и тоже засмеялась Юля. – Поздравляю тебя! Когда приедешь?

– Утром, – ответила Даша, – сейчас домой забегу, соберусь – и на автобус.

– А может, ночь дома поспишь? – спросила Юля, представив весь круговорот, который бедной Даше приходится преодолевать в течение последних суток.

– В дороге высплюсь, – почти бодрым голосом ответила Даша, – не хочется день терять.

Все дни отпуска у неё были наперечёт.

– Ладно, мы тебя завтра утром встретим, позвони вечером, когда в автобус сядешь, – попросила сестру Юля.

Тут к баобабу подошёл Дашин муж Игорь, и Юля передала ему телефон. Последовали слова о победе, поздравления и обещания встретить защитницу завтра утром.

А Даша, сообщив родственникам всё необходимое, вскоре приехала в свой район. По пути она зашла в магазин, дома приняла душ, перекусила, собралась и поехала на автобусную станцию.

Вечером, сидя в автобусе и провожая глазами бегущие теперь уже в обратную сторону белоствольные берёзы, подсвеченные предзакатными лучами солнца, Даша позвонила в деревню, как и обещала, – доложить, что выехала и уже в пути.

– Привет! – сказала она сестре, представляя, как та устраивается на нижнем ярусе заветного баобаба, как смотрит на безбрежную картофельную плантацию, растянувшуюся на всю деревню, как выглядывает в зелёном море плывущие по нему хвосты – чёрный и полосатый.

Юля действительно сидела на баобабе и искала глазами питомцев. Она тоже очень устала за длинный и насыщенный разными событиями день.

Утром после завтрака и перемывания горы посуды она отправилась на огуречную плантацию.

Проходя мимо цветочной клумбы, Юля остановилась.

Цветущие циннии распахнули свои многочисленные разноцветные лепестки, и на них слетелись бабочки, почему-то только адмиралы. Они перелетали с цветка на цветок, выбирали крупные и сочные экземпляры, усаживались в середину, складывали свои красно-чёрные с яркими белыми узкими полосками бархатистые крылышки и деловито запускали хоботки в сердцевину, в нектар, иногда шевеля длинными чёрными усиками-антеннами.

Напившись сладкой влаги с одного цветка, они перелетами на другой.

Юля остановилась и залюбовалась картиной. Вскоре к трём адмиралам присоединилась павлиноглазка с яркими фиолетовыми пятнышками на крыльях.

Юля сходила домой, взяла фотоаппарат, вернулась и осторожно, стараясь не делать резких движений, начала фотографировать завтрак адмиралов.

Потом на клумбу прилетело совсем невообразимое существо, которое в доме называли «колибри». Его никто и никогда раньше не видывал, заметили случайно на цветочной клумбе и фанатично за ним наблюдали, стараясь сфотографировать. Насекомое с толстеньким длинным серым тельцем, похожим на дирижабль, с мелко вибрирующими прозрачными оранжевыми крылышками зависло над крупной циннией и опустило в жёлтую сердцевину цветка очень длинный, похожий на шланг хоботок.

Юля, пытаясь плавно и неприметно двигаться, принялась снимать «колибри».

«Даша приедет – покажу!» – думала она, радуясь удаче и редким кадрам.

Однако от завтрака адмиралов ей пришлось оторваться, ибо огурцы ждали. Их было заведено собирать ежедневно, чтобы они не перерастали допустимых размеров. Семейные традиции требовали мелких овощей. Тем не менее казусы случались, и в холодильнике всегда лежала партия крупных огурцов.

Юля отнесла домой фотоаппарат и пошла в огород. Осторожно наступая точно на следы, которые были давно протоптаны среди длинных плетей, Юля лавировала на огуречных грядках и заглядывала под листья. Она складывала огурцы в завязанный на поясе фартук и, доходя до края грядки, выкладывала их в белое пластмассовое ведро.

В конце концов, сегодняшний урожай был собран, ведро наполнилось. Юля отнесла его домой.

– Опять крупных много, – дала она отчёт маме и тётушке, – пропустила в прошлый раз. Что с ними делать будем? И в холодильнике целый пакет таких же.

– Давай перережем, замаринуем салат с горчицей и закроем, – предложила мама.

– Давай, – согласилась Юля.

Огуречная страда была в разгаре. И каждый день надо было что-то делать с подрастающим урожаем.

Они принялись перемывать банки и крупные огурцы, резать их, делать маринад, укладывать и стерилизовать. На кухне было жарко и душно.

Потом они готовили обед, кормили большое семейство, а Юля перемывала посуду.

Потом следовал уже описанный выше разговор с Дашей, и Юля немного отвлеклась от огуречной карусели. После этого она позволила себе немного отдохнуть и расслабиться с кроссвордами.

А уже на закате телефон зазвонил снова.

– Привет! Ну я еду! – услышала она обещанный Дашин рапорт.

Сидящая на любимом баобабе Юля провожала глазами опускающееся за дальние вётлы светящееся малиновое солнце. Казалось, что яркий ослепительный шар падает за тёмно-зелёные заросли – вот он опускается всё ниже и ниже, вот он заползает в кустистые шапки вётел, вот уже половина сферы прячется в гуще ветвей, всё уменьшается-уменьшается и тает на глазах, и в итоге остаётся только отсвет – закатное пятно где-то на западе.

– Молодец! – ответила Юля, не отрывая глаз от вечернего гала-представления. – Мы тебя утром встретим!

И, движимая самыми лучшими побуждениями, торжественно и бравурно добавила:

– Ещё раз поздравляю тебя с победой!

Кажется, автор уже основательно изобразил вихрь и кружение всевозможных событий и перемещений, а потому подготовил читателя к финальному аккорду. Ноты помелькали, покрутились, перекрывая одна другую, и по нарастающей логически подобрались к почти бетховенскому крещендо – «ба – ба – ба – ба-ам!»

И оно прозвучало – Даша подозрительно замолчала и на низких нотах удивилась:

– А ты откуда знаешь, что мы выиграли дело?

Юля поняла, что после чехарды минувших суток «всё смешалось» и «в доме Облонских», и в бедной Дашиной голове, и та не помнит их дневного разговора.

Впрочем, в собственной адмиральско-огуречно-кухонной круговерти ей тоже хватило всяческих событий. Она усомнилась в точности воспроизведения действительности и подумала, а так ли всё это было, как ей помнится, и, может быть, это она всё перепутала и права как раз Даша в своём изумлении.

А потому Юля осторожно изрекла:

– А я ваш разговор с Игорем слышала, я же ему трубку передала, когда ты звонила. Ты ему и сказала, что вы выиграли. Помнишь?

Впрочем, после до-минорного «ба-ба-ба-бам!» сама она уже не была твёрдо убеждена в том, что всё так и было. Ей всё-таки казалось, что информацию она получила от сестры. «Но, наверное, Даша лучше помнит, а я всё перепутала», – взяла вину на себя она.

– Да-а? – с большим удивлением немногословно отозвалась Даша.

И Юля поняла, что сестра тоже запуталась.

Однако Юлю всё-таки осенило и озарило – она вспомнила, как всё было на самом деле, и громко ойкнула:

– Ты же мне это сама и сказала!

Сёстры замолчали, прокрутили в памяти каждая свою дневную карусель, осознали весь маразм происходящего и хором залпом расхохотались.

– Спи! – отсмеявшись, посоветовала Юля Даше. – До завтра!

И наутро в первых лучах солнца они на машине уже везли Дашу домой из уездного города.

– А я нашла в интернете это насекомое, – оживлённо сказала Даша и пояснила. – Ну, то, которое «колибри»! Так вот! Это бражник.

– А-а-а! – обрадовалась Юля. – Ещё и энтомологией, говоришь, занималась?