Милок

      Продолжение 3

Дом у тетки добротный — бревна в три обхвата, с высоким крыльцом с двумя небольшими окнами во двор в наличниках в витиеватой резьбе. Монументом высятся  ворота в деревянном ажуре. Не видывал Миша сроду таких, дивится тому, как зажиточно тетка поживает. Баня да амбары, все за высоким забором от людей спрятано. В доме в красном углу под божницей стол. Кровать с горой подушек, кованый сундук в углу. Пол крашеный блестит, на окнах занавески белые, от двери до кровати половичок домотканый. 
       Едва поклажу в дом внесли, тетка баню топить побежала. С дороги, говорит, самое разлюбезное дело. Прикорнул на сундуке, а тетка уж теребит: «Иди попарься, усталость куда и девается». 
      Напарился , лежит, отходит от жара банного. Тетка, меж тем, в свою очередь в баньку подалась, сказав на прощание: «Вздремни еще. Приду, дак, чаю попьем, чего-нибудь поесть сгоношу на скору руку». Задремал, сон увидел дивный, цветной. Будто ходит он по лугу, а вокруг хороводом девки нарядные. Очнулся и по-началу и не понял — спит или уже нет. Стоит против кровати девица и на него во все глаза смотрит. Кофта на ней алая, сарафан синий, передник из разноцветных лент, платок переливается. Увидела, что проснулся, отошла, на стул возле стола присела. Тетка смеется: «Вставай, после доспишь. Хватит глазами хлопать, идем чай пить. Гостья к нам. Да закрой рот-от».  Хлебает Миша чай, а сам косится на гостью. Уж больно хороша. Глаза смородины спелой,  смоляная прядь из-под платка, зубы жемчугом. Аж дух захватило от эдакой жар-птицы. Пошла гостья восвояси, чашку чайную с собой прихватила, чем удивила Мишу. А тетка гостью напутствует: «Зайду ужо. Чашечку-то убери тама сама, Тань»  Ушла Татьяна. Предвидя вопросы Миши, тетка махнула на него рукой: « После все расскажу. Устала, мочи нет. А что, хороша? Вдовая. Тебе который годок-от?» Не дожидаясь ответа, опять махнула на него рукой : «Молодюсенек ты еще» .
       Зажил Миша у тетки словно принц в царских палатах на царских хлебах. Поутру проснется, едва брызнет на лицо из рукомойника, а на столе уж оладьи с медом и чай с молоком. С неделю бездельничал — таков приказ был от тетки, пыталась заставить по утрам в постели подольше валяться, да только не привык он. Не спалось. Светало поздно, еле-еле дожидался, пока рассвет забрезжит. Полежит-полежит, встанет да и выйдет потихоньку. То снег почистит, то в сарае что приберет, скотине пойло вынесет, курам зерна насыплет, то по  воду сходит. Мороз трещит, а он и внимания не обращает. Видит тетка, что не любит парень без дела, говорит ему: "Ужо тебя на работу устрою.  Требуется дворовый работник да возница при больнице. А пока приживайся, привыкай. С людьми познакомься, здешние гостеприимные. На вот, мово Никифора шубейку да шапку надень. Ноне Байкал «стал» рано, уж морозит крепко, а все не как в январе, и то хорошо".
   -   Лютый январь-от? У нас тоже дай боже морозец-то бывает. За тридцать. Скотинку в дому держим, - сказал почему-то с ревнивыми нотками, не только, мол, здесь у вас, но и у нас есть нечто особенное.
   -   Ооо, сказал тоже — и у вас. Здесь за пятьдесят и то не диво.
Миша промолчал, поглядев с недоверием на нее.
                 продолжение следует...