Спасение нимфы

Даже странно, что они подружились. Нимфы чаще одиночки. Изредка кружатся плеядами, стайками одной стихии. Но так, чтоб несколько да из разных семейств – почти невозможно. 
Дриады, признанные лесные красавицы. Их еще ранней весной путают с эльфийками, такие же прозрачные. Это потом они проснутся окончательно вместе с деревьями, станут загорелыми и цветущими. 
Сильфиды, нимфы воздуха, легкие и общительные, часто хороводятся ночами в небе. Кажется, ни к кому не привязаны.
И те, и другие как и все остальные их сестры других стихий изредка общаются со смертными. Вполне дружелюбно — если, конечно, не наказывают за небрежность к природным стихиям. Нимфы ведь любопытные создания ко всему живому.
Нельзя сказать, что они дружили и внутри стихии. А уж между родами и подавно. И тут вдруг то ли дриада Лити застряла в воздухе, то ли сильфида Фи залетела в лес, только они познакомились и стали общаться. И с самого начала весны до поздней осени летали, болтали, играли вместе.
Вот и сейчас Фи ждала пробуждения подруги. Ей так много хотелось рассказать о зиме! Жизнь замирает, природа спит, но так интересно смотреть на красоту спящего леса! И вдруг она услышала разговор людей в лесу. Они шли мимо многовекового ясеня, дома Лити, и говорили, что надо его срубить! А ведь для дриады это будет означать смерть прямо во сне! Надо что-то делать, как-то помешать людям вандальничать в лесу. Фи сделала так, что они заблудились, и скрыла ясень от взгляда смертных.
Но долго так продолжаться не может. Надо что-то делать… Как-то спасать… А как? Кого-то спросить? Это идея! Ведь у нее много знакомых… Есть и ореада Реа, нимфа горы. Может, она что знает? Правда, сильфиды не вмешиваются в чужие дела. Мало, что их трогает, потому и живут долго. Но ведь здесь Лити!  И Фи взмыла в небо.   

Реа сидела на верхушке горы и болтала ногами. Она любила одиночество, но сегодня хотелось чего-то другого. А то всех развлечений — смертных эхом передразнивать. Но, как назло, несколько дней — никого. Поэтому она обрадовалась Фи. Ее визит обещал приключение. А может, и Приключение, что-то она непривычно взволнована.
— Ты не услышала, зачем они хотят срубить ясень? — Как бы невзначай, спросила Реа, думая.
— Зачем мне это знать? — немного нервно спросила Фи. — Достаточно того, что Лити может погибнуть, так и не проснувшись. — На признанных в своем легкомыслии сильфид она сейчас совершенно не походила.
— А затем, что они, наверное, хотели развести огонь. Если они уже ушли из леса, то и костра не будет. Ну и потом, если уж кормить нимф огня, саламандр, то неважно, какое дерево. И хворост подойдет.
Фи вздохнула.
— То есть, лесу придется жить с угрозой? И останется риск, что в любой момент погибнет или Лити, или кто-то другой.
— Фи, думай иначе. Ты за мир во всем мире? Или хочешь Лити спасти?
Фи нервничала и уже срывалась.
— Может, полетим туда, на месте посмотрим? Тут недалеко. — Она знала в лесу каждое дерево. И любое ей дорого. Она часто играла с птицами в кронах.
— Балда, я не могу от гор и пещер уходить, ты же знаешь. Это тебе близко, а мне как добираться?
— Я орла попрошу, — вслух подумала Фи. Ей почему-то казалось безумно важным полететь туда прямо сейчас.  А вдруг люди уже рубят ясень, пока она оставила их без присмотра?
— А потом обратно? — Реа очень хотела отправиться в неожиданное путешествие. Засиделась веками на одном пятачке.
— Ну, конечно.

Орел с радостью согласился помочь. Он с Фи летал между крон еще птенцом несмышлёным и лес любил и знал.
— Фи, ты б уточнила у кого, — сказал орел, пока они в полете обсуждали происходящее. — Не каждая дриада гибнет с деревом, насколько я знаю. Они, конечно, переживают, болеют из-за потери деревьев, как за друзей. Но не обязательно до смерти.
— Это же не повод не спасать лес, — пробурчала Фи, летевшая рядом.
— Но думать нужно по-другому, — вмешалась Реа. Она сидела на спине орла, в восторге от полета. Она так подолгу и далеко не летала. — Я говорила Фи, что, вероятно, люди огонь покормили хворостом. Ясень многовековой, его не так легко срубить. Вот опасность и миновала.
— Люди в своей тяге все разрушать так легко не останавливаются.  Давно живу, наблюдаю. Ничего хорошего не скажу, — возразил старый мудрый орел. — Но отложить расправу именно над этим ясенем могут.
— А вот если бы здесь сделали заповедную зону, — блеснула эрудицией Фи. — Тогда бы лес не тронули.
— Ну во всяком случае долго, — согласился орел. — Но для этого нужно, чтобы его упомянули великие из людей. А остальные подняли шумиху.
— Есть ведь дуб, который воспел русский поэт. Его только облетать и можно, — вспомнила Фи.
— Не только один этот дуб. Таких деревьев известно несколько. Только люди все равно предпочитают свои творения природным, - грустно вмешалась Реа. — Мы вот пытались реку спасти с наядами. Бесполезно, все равно осушили и русло перенесли.
— Ну так перенесли же, — заметила Фи.
— Река не прижилась. Это только она решает, где течь и как. Даже ручеек не пустила. Не понравилось ни место, ни вмешательство людей. Неизвестно, что сильнее обидело.
— Так может попросить того, что за дуб вступился? Один раз же у него получилось, — предложила Реа.
— Да не попросишь уже его, умер. Смертные недолго живут, меньше деревьев, — отвечал орел. — Надо просить кого-то другого. Мало ли больших писателей среди людей!
— Надо кого-то вдохновить, — поддержала Фи. — Музы ведь тоже нимфы. Можно подослать кого-то из них. Думаю, не откажут, если объяснить, что к чему.      
— Отказать-то не откажут, только это ведь долгая история — вдохновлять. Нужно делать что-то еще. Что быстрее, — раздумчиво сказал орел.  — Хотя и это — тоже.
— Можно еще журналистов попросить, — вмешалась Реа. — Я видела таких, они — шустрые писатели. Там быстро узнают, что происходит.
— Да, я тоже таких видела, — поддержала Фи. — Вокруг воздушного шара людей много шума подняли. Долго все обсуждали тогда.
— Так это когда было, — попытался вспомнить орел. — Давно, мне кажется. Мало, что помню — даже смутно.
— Шумиха чаще касается человеческих дел, — пояснила Фи. — Но среди людей есть и такие, кто борется. За экологию, за зверей, еще за что-то. 
— Только они же без муз работают, — вдруг сказала Реа. — Вдохновение за ними не поспевает. У меня есть знакомые,  я поговорю. 
— Потому и мало, кто из них известен сам по себе, в основном, их скандалы. — Согласилась Фи. — Но можно ведь и поторопить пегасиков. И люди вечно сетуют, что они опаздывают чуть не на поколение. Для нас жизнь течет иначе, чем для смертных.

Экспедиция прилетела вовремя. Лес посторонние покинули. Это хорошо, потому что чары, оставленные Фи, спали. Зато снег растаял, трава зеленела, почки набухли на деревьях, природа встречала весну. Значит, и Лити скоро проснется. Что можно успеть еще сделать?
Реа поговорила с музами, они поняли и отправили пегасов. Оказалось, что нескольких журналистов, из писателей и поэтов, нимфы вдохновения опекают.  И нужна тема, люди готовы работать. Они пришли в лес, почистили его. И выяснили, что это же любимый ясень Бунина! Классик любил под ним сидеть, когда жил в этих местах. Кто-то считал, что это неправда, причем, наскоро сделанная. Но вдохновленные подняли шум через экологов, специалистов по реликтовым деревьям и Бунину. И замолчать судьбу ясеня не удалось, пришлось объявить заповедную зону.
Реа, конечно, к тому моменту улетела домой. Но орел носил новости и Фи тоже регулярно появлялась. Ну а когда все случилось, прилетела одна из муз.
— Ну вот, — сказала она, — а вы все рассказываете, что мы ничего не делаем как надо. Нас же только позови!   
— Вы — молодцы, — с искренним восторгом сказала Фи, она как раз застала их в горах. — Я считаю, мы все прекрасно потрудились. И вы сделали основную часть.

А в это время в листочке, рядом с ясенем, просыпалась Лити. Она видела зимой прекрасные сны. Перед пробуждением, правда, какие-то не в меру активные. Она, честная дриада, от кого-то убегала. И не знала, от какой беды спасли друзья. Да что там! Она даже не догадывалась, что у нее так много друзей!
— Ой, Фи! Это ты! Так мило с твоей стороны ждать моего пробуждения.
— Ты даже не представляешь, сколько разных существ ждали его! — с чувством ответила Фи. — Знакомься, это мой приятель орел.
— Очень приятно, — вежливо поздоровалась Лити. — Но что случилось?
— Мы с орлом, Реа и музами подняли людей и спасли твой ясень. Ты могла и не проснуться этой весной. Приходили другие, с топорами… 
 Лити просыпалась, потягивалась, радовалась весне.
— Ты знаешь, я же не гамадриада. Так что не умерла  бы, конечно. Но болела бы от расстройства. И не только из-за ясеня, от потери любого дерева в лесу. Так что вы молодцы, что отстояли лес. Думаю, это было сложно, почти невозможно. Люди как упрутся….

В мире людей все выглядело иначе. Сначала они кружили по лесу и не могли найти ясень. Стало холодно, они ушли домой. А потом вышел репортаж о любимом дереве Бунина.