Рецензия на «О чём пишет Вечный Русский?» (Фурта Станислав)

Кстати, ещё о значении русского языка за границей. Немного, наверно, не в тему, но кому-то, надеюсь, будет интересно.
Когда я учился в 70-х годах в украинской школе, в нашем городе (это в Восточной Украине) лучшим подарком считалась… ну да, конечно: книга. Но не всякая, а книга НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ. Потому что все прилавки были завалены книжками на украинском. Русскоязычные же были предметом спекуляции, их продавали из-под прилавка, они доставались сотрудникам горкома, заводской администрации, лучшим гинекологам и стоматологам. Всё равно, какие книги, лишь бы на русском (а значит, далеко не всегда хороших авторов). Голод на хорошее чтение был так велик, что я, например, не поленился прочитать Франсуазу Саган и Анри Труайа по-украински («Жоржета казала, що в нэи вже нэмае грошив, бо вона тилькы що прыихала з Парыжу…» - ну, примерно так, хотя это, конечно, не цитата), а итальянского «Пиноккио», финско-шведских мумитролей и даже грузинского «Витязя в тигровой шкуре» - по-польски. Из нашей школьной программы половина учебных часов, которые «в других регионах страны» обычно отводились на изучение русской литературы и английского языка, были отданы украинской литературе. Поэтому «Анна Каренину», «Обломова» и «Петра Первого» я прочитал только лет в тридцать.
Летом этого года я побывал в своём городе. Захотелось вдруг набрать побольше книжек современных украинских авторов (написанных по-украински), привезти в Москву, перевести на русский и быстренько вывесить в Интернете. Познакомить наших читателей с современной украинской прозой, так сказать, без проволочек. И что же? Я был просто потрясён! Я не обнаружил в своём городе ни одного книжного магазина! Зато на каждом углу находил «Оргтехнику», «Сантехнику» или магазины с характерным названием «Раковины и унитазы». Сложилось впечатление, что теперь горожан волнуют совсем другие проблемы… Я всё-таки нашёл на двух перекрёстках книжные развалы. Ассортимент там такой, какой можно найти у нас на вокзалах в киосках, где продаются газеты и журналы. То есть, попросту говоря, стандартный фрайерский набор. Я подошёл к офене поближе и тихо, словно стесняясь чего-то, спросил: а на украинском есть что-нибудь? «Тю! – ответили мне. – Та вы шо? У нас здесь это никому не интересно». А потом: «Но если вам это нужно, я могу привезти из Киева. Только это будет в два разы дорожче, чем эти русские, и только недельки через три». Я должен был уже уезжать, поэтому, конечно, отказался – с сожалением.
И ещё одно, про другую страну. В 70-х годах в Москве на улице Горького, прямо напротив Юрия Долгорукого был магазин «Дружба», где продавались книги на польском, румынском, болгарском, чешском, венгерском, немецком, испанском, вьетнамском и др. языках «стран содружества». Там всегда толпился народ. Сегодня таких книг в Москве, я думаю, не купить. А вот в Варшаве, я знаю, такой магазин есть – Центр славянской культуры на улице Гагарина возле парка Лазенки. Руководит этим центром подтянутый и строгий пан – Ян Забродский, и там не то чтобы всегда многолюдно, но всё же никогда не бывает пусто, хотя какие-нибудь «Москва-Петушки», например, стоят раза в полтора дороже, чем в России.
Одним словом, позиции русского языка за границей (в ближнем зарубежье) сегодня, кажется, крепки, как никогда.
А эта лекция была мне интересна, во-первых, потому, что я узнал новые для себя имена (я не имею в виду, конечно, Аксёнова, Гладилина, Рубину и Дружникова). А во-вторых, мне показались близкими и точными мысли о том, что «плоха та КНИГА, которая не вызывает воспоминаний, а то и прямых ассоциаций» и что «у каждого человека есть своя точка отсчёта во времени, когда он только и начинает жить».

Алексей Станиславович Петров   12.09.2004   •   Заявить о нарушении