Рецензия на «Гномик Оо и псевдомышка» (Илья Згурский)

В последнее время в среде людей, имеющих непосредственное отношение к литературе, все чаще можно слышать мнение, что критики и книгоиздатели скоро останутся без работы. Мол, "писатель нынче перевелся", читатель стал капризен, требует нового, а где ж его взять? Творчество "молодых авторов" - сплошная ерунда, которой самое место в топке. Прочитав рассказ И. Згурского "Гномик Оо и псевдомышка", хочется присоединиться к "хору негодующих", схватиться за голову и застенать: "Это - литература?! Куда катится мир! Язык беден, характеры персонажей схематичны, символика навязчива. Что это вообще такое?"

Помня о том, как сели - кто в лужу, кто в галошу - критики, посчитавшие смелое новаторство в литературе конца 19-го начала 20-го веков,"симптомом вырождения культуры", не будем торопиться с выводами. И оставим в покое мир, который вопреки звучавшим в начале прошлого века пророчествам не так уж далеко "укатился". По крайне мере, обещанной "гибели культуры" до настоящего времени не случилось. "Эпоха модерна" подарила миру шедевры литературного творчества и, сделав свое дело, уступила место "постмодерну". Объективный процесс - формы творчества зарождаются, развиваются и приходят в упадок, сменяясь новыми. Мышление литературоведов и прочих "знатоков искусства" не всегда за новыми веяниями в творчестве поспевает. Однако это не повод, называть нечто, неукладывающееся в привычные схемы, ерундой и призывать сжечь труды автора.

"Гномик Оо и псевдомышка" - произведение весьма специфическое. События рассказа разворачиваются в неопределенном будущем. Цивилизация лежит в руинах. По миру бродит гномик Оо и рассказывает всем встречным-поперечным о врунишке псевдомышке. А дело было так: псевдомышка, считавшая себя "мировой свахой", решила, что гному пора жениться. Потенциальная супруга на примете имеется, вот только гном обременять себя узами брака не намерен и с невестой знакомиться не хочет. Сваха прибегает к хитрости, обещает награду в виде конфеты, если выгодный жених просто посмотрит на возможную невесту. Гном соглашается, идет на смотрины. Однако невеста оказывается весьма непривлекательной особой... Короче говоря, рассказ можно было бы отнести к мелодраме (именно таковой он и кажется в пересказе), если бы не атмосфера фееричного сюрреализма, безумного фэнтезийного гротеска, в нём царящая.

Мир рассказа - несомненно, мир "постапокалипсиса", с присущей этому жанру атрибутикой: разрушенный город, "подгнившие зомби" и разного рода мутанты (типа непонятных червей, являющихся причиной вырождения леса). Однако персонажи являют собой нечто странное. Жених не просто гном, а оживший антропоморфный пряник - известный в литературе США дальний родственник Колобка, очевидно, развившийся в результате постигшей мир катастрофы до состояния гнома. Он прост, добродушен и любит покататься на зомби. Сваха - мутировавшая мышь, сбежавшая из сказки "Дюймовочка". Она очень стара (помнит прежний мир), к тому же "больна на всю свою плоскую голову". Невеста и вовсе явлена из галлюциногенных туманов - паточный слизень Ячаша, с розовым киселеобразным телом, до краев заполнившим пятилитровую пластиковую бутылку. Немудрено, что сказочному гному пришелица из психоделики пришлась не по душе: "Больша уж больно… И сильно розовая".

Вся эта "мешанина жанров", "сборка текста из готовых конструкций" напоминает фантазию заигравшегося ребенка. Концовка рассказа выполнена в духе "сказок для самых маленьких". Обещанной конфеты у свахи не оказалось, и реакция гнома на такую беду по-детски проста: "Чооо? Соврала? – завопил гномик. – Обмануть решила! Да я тебя… тебе… я… пойду всем расскажу, какое ты трепло! Вот!" - история о несостоявшемся сватовстве сказочного пряника и психоделической патоки превратилась в историю о неполученной конфете.

Бредовенько. И бредовенько весьма. Может быть в этом и состояла, так называемая, "сверхзадача автора" - поиздеваться над читателем и, заодно, над критиками, подкинув заведомую пустотелость и предложив поискать в ней несуществующий смысл? Однако необычность рассказа, сочетание безумства происходящего с изящной иронией, вынуждает присмотреться к "бреду" повнимательней и обнаружить, что "бред" этот незаурядный. Более того - это вовсе не "бред", а злейшая сатира на современное состояние литературного творчества, на отживающий свой век "постмодерн".

Неприятно, конечно, уличать себя в инертности мышления и неспособности сразу заметить очевидное, но в рассказе легко узнаваема "творческая установка" постмодернизма ("максимум интеллектуально-игрового, деструктивного и минимум смыслообразующего, конструктивного") и его основная черта - эклектика, смешение, взаимопроникновение жанров. Все "отличительные особенности" литературы постмодерна собраны в рассказе "в кучу" и доведены до абсурда. Сюжет рассказа отнюдь не история о сватовстве (хотя, именно этот вариант "лежит на поверхности"), это все-таки история о неполученной конфете. Но какая история! На руинах цивилизации старушка-псевдомышка (как символ отживающего направления в литературе) уговаривает беспечного гнома (молодое поколение авторов и читателей) сделать выбор или хотя бы посмотреть, что предлагают, и получить конфету (символ удовольствия). Но предложение оказалось кошмарным и обещанную сладость гном не получил. Остается только возмутиться обманом.

Перефразируя название известной экранизации чеховской "Дуэли" - "Плохой хороший человек", можно сказать, что И. Згурскому удалось написать хороший "плохой рассказ", в том смысле в каком плохи сочинения "поздних постмодернистов", заполонившие российскую литературу в первом десятилетии 21-го века.
Постмодерн сделал свое дело, постмодерн может уходить.
Поприветствуем младое поколение любителей покататься на зомби.

E.Тихоновская   15.03.2012 10:11   •   Заявить о нарушении