Рецензия на «Миф 11. О роли российского православия в ВОВ» (Юрий Бахарев)

Спасибо Вам за замечательную статью и Ваши размышления, Юрий!
Спекуляций и вранья вокруг этого вопроса нынешние церковники развели неимоверное количество. Зарубежной РПЦ надо бы, для начала, покаяться публично за свою поддержку Гитлера и его воинства в годы Великой Отечественной войны.
Меня задел предыдущий комментарий, автор которого пишет: «Наш известный русский писатель Астафьев, светлая ему память, вспоминал, как на фронте, перед форсированием Днепра, бойцы с обреченностью, с равнодушием вступали в партию, а трупы затем плыли по реке и у всех на груди были крестики, вырезанные из консервной банки. Астафьев знал, о чем и как написать».
В. Астафьев, как известно, воевал в должности телефониста и мало что мог видеть сам. Скорее всего, этот злобный выпад был написан им с чужих слов. Никто бойцов перед боем насильно в партию не загонял (в этом не было никакой нужды и смысла), и уж совсем сложно понять, как Астафьев мог бы увидеть потом у всех (!!!) трупов наших бойцов, плывших по Днепру на груди (!!!) крестики, вырезанные из консервной банки. Крестики полагается носить НА ТЕЛЕ, а не поверх обмундирования, всем напоказ. Так что если бы кто и вырезал такой крестик, то надел бы его под гимнастерку, а не поверх обмундирования, что противоречило и православным канонам и простому здравому смыслу. Так что это – просто чья-то злобная выдумка.
В 1974 году, когда я работал на заводе, со мной рядом был верстак Бориса Васильевича Фонарева, простого солдата, фронтового разведчика, кавалера 3-х орденов Славы (один был 3-й и 2 – второй степени)и еще многих орденов и медалей, которые он одевал на День Победы. Я с ним много разговаривал о войне. Он тоже участвовал в форсировании Днепра (и получил орден Красной Звезды за это).
Ничего подобного вырезанию крестиков из банок он, разумеется, не вспоминал.
То, фронтовое, поколение, вообще было атеистическим в массе своей. Ношение крестов или демонстрация своей религиозности было большой редкостью и рассматривалось ровесниками, как трусость. Так уж были люди воспитаны.
Есть хорошая книга капитана А.И. Шумилова «Ванька ротный». Автор с 1941 по 44 годы воевал в пехоте: командиром взвода, роты начальником разведки полка. Был ранен несколько раз. (Кстати, книга – отличная. Если не читали – горячо рекомендую).
Так вот он описывает один случай, когда осенью 1941 года его взвод ночью проходил через брошенный нашими (деморализованными тогда) войсками, без боя, Ржев. Они выходили из окружения, все были голодными, дороги не знали и зашли в один из домов, где увидели огонек в окне: «Мы никак не ожидали увидеть перед собой зажжение свечи и горящие лампады. Снаружи, со стороны улицы и со двора это был обыкновенный бревенчатый серый дом, больше похожий на деревенскую избу. А заглянув во внутрь, в освещенную мерцающим огнем покои, мы увидели что-то похожее на алтарь, на божий храм, на святую обитель. Посередине комнаты стоял длинный стол. На столе лежали расшитые полотенца, на них караваи хлеба, солонки с белой солью, и церковные просвирки…
– Кругом война, а тут божья благодать! – сказал старшина переступая порог избушки…
У окон, вдоль передней стены, стояла широкая деревянная лавка. Около неё на полу в черных покрывалах молились монашенки. Лица их были скрыты черными накидками, но из-под них торчали носы, костлявые подбородки, и покрытые морщинами губы. Богомолки молча шевелили губами и раз от раза, как по команде, крестились и отбивали поклоны.
- Они не повернули головы, когда мы вошли. Они не шевельнулись и не вздрогнули, когда мы переступили через порог их обители. Они не повели даже глазом, когда мы подошли вплотную к столу. Они еще с большим старанием, рвением и усердием стали креститься, желая пробить деревянный пол своими лбами. Так, во всяком случае, мне показалось.
– Ну, божие коровки! Почему дверь не открывали? – сказал старшина, рявкнув своим могучим басом. Даже пламя свечей заметалось в подсвечниках и лампадах. Но богомолки не ответили и даже не вздрогнули от его громогласного баса…
Старшина подошел ближе к столу, оттопырил большой палец, надавил на круглую буханку черного хлеба, и сказал:
– Теплый еще и совсем свежий! Он собрал со стола несколько буханок хлеба на согнутый локоть, взглянул на меня и передал их стоящему сзади солдату.
– У нас хлеба нет! Солдаты грызут сухари. По три сухаря осталось на брата. А тут хлебом и солью немцев собрались встречать!
– Мне нечем кормить солдат! – обратился ко мне старшина, как бы оправдываясь. Богомолки не только не взглянули на него, они сделали вид, что ничего не видели и ничего не слышали. В мертвом горящем городе мы столкнулись с онемевшими существами. Перед нами в свете горевших лампад мрачно мерцала гнетущая средневековая картина. Старушки, от которых веяло неотвратимым потусторонним миром, сидели в избе со спёртым могильным воздухом, с противной примесью горящего в лампадах масла и затхлого жира свечей. Используя наше молчание, старуха, что стояла на коленях впереди ближе всех к висевшей в углу большой иконе, затянула глухим грудным голосом какой-то молебен. "Внемите люди закон божий. Внимайте себе, бдите и молитеся. Стойте в вере неподвижными. Мужайся и крепитеся сердце ваше. Блюдетеся от еретиков. Стерезитеся от иже развратников веры. Мужаитеся, да и крепитеся сердце ваше, вси уповающи на господа бога нашего…
– Чего она там мелит, старшина? – обратился я к Сенину.
– Священным текстом напутствует своих богомолок.
– Говорит, берегитесь еретиков. Требует от них твердости духа…
– Это она про нас лопочет? Грешниками нас называет? – сказал я. Нехорошо бабка! Сама русская, православной веры, стоишь на коленях перед святой иконой, богу молишься!
А нас солдат-защитников русской земли грешниками называешь!
А по всем приготовлениям сразу видно, кого ты божий человек здесь поджидаешь! Немцев – врагов наших! Попомни мои слова! Бог тебя за это накажет! Сгоришь ты в страшном огне! И не позже, чем завтра, останется от вашей обители пепел и зола! И немцев не дождетесь!
Старуха чуть вздрогнула, часто закрестилась, и сразу обмякла. Она осела всем телом на пол. А богомолки с испуга вытаращили глаза. Одна из них, распластавшись на полу, вдруг всхлипнула и заголосила…
– Вы что глухонемые? – гаркнул за мной старшина. – Вас лейтенант спрашивает! А они и ухом не ведут! Старушки склонили головы еще ниже.
– Товарищ старшина! – обратился солдат, стоявший у порога. – разве вы не видите, они нас просто дурачат. Думают, что своими молитвами нагонят на нас дурман. Вон как энта старуха бельмами косит. Разрешите, я им из винтовки разок по лампадам пальну?
И солдат заклацкал затвором своей винтовки. Богомолки поняли, что простой солдат долго ждать не будет. Они оторвали головы от пола, перекрестились на всякий случай, и зашипели на свою предводительницу…
– Куда ведет эта мощеная дорога? – переспросил я.
– На Старицу и на Торжок! – ответила она достойно ровным голосом.
– У деревни Тимофеево будет поворот налево. Если пойдете прямо – попадете на Старицу. Там немцы уже три дня. Вам нужно повернуть налево пойдете на Торжок.
– А далеко до Тимофеево?
– Нет, не далеко! Версты четыре будет.
– Смотри, не соври! – вметался в разговор тот солдат, стоявший у порога, – А то вернемся назад, разнесем твой божий теремок. Мокрого места не оставим!..

– Ну, райские пташки, божие создания! Как вам только не стыдно! Русские люди, а ведете себя как предатели! Ведь вас за эти приготовления перед строем солдат мало расстрелять! – сказал старшина, на которого они все смотрели.
– Вот на прощание мои вам слова! – сказал он, и мы направились к двери.
– Я, пожалуй, хлеб остальной со стола заберу, товарищ лейтенант,
– У нас хлеба на дорогу маловато. А идти завтра наверно придется далеко. Я обернулся, посмотрел через открытую дверь на освещенный стол и велел забрать хлеб для солдат на дорогу.
– Остальное не трогай! Пусть сидят и молются! Черт с ними с этими убогими старушками! – С этими словами я выпроводил солдат на крыльцо.»
Привел этот эпизод с сокращениями. Думаю, прекрасно видно, КАК относились тогда наши солдаты к этим богомолкам и их приготовлениям встретить немцев «хлебом-солью».
И таких эпизодов в книге Шумилина несколько.
С уважением,

Сергей Дроздов   06.04.2017 15:27     Заявить о нарушении
Спасибо за хорошую рецензию. Рад, что мы единомышленники в этом важном вопросе.
С уважением,Ю.Б.

Юрий Бахарев   07.04.2017 10:05   Заявить о нарушении
Спасибо за отклик, Юрий!
Я тоже очень рад.
С уважением,

Сергей Дроздов   07.04.2017 10:06   Заявить о нарушении
Прошу слова. Вот свидетельство другого фронтовика, В.С Бушина: "за всё время я встретил на фронте... только одного верующего, Колю Клокова,... который умолял нас не ругаться "в Бога мать".

Игорь Семенников   07.04.2017 14:25   Заявить о нарушении
Тогда уж и я, еще одну цитату из книги воспоминаний капитана А.И. Шумилова о религии приведу:
"Что можно чувствовать и о чем можно думать, когда вокруг тебя взревела земля? Когда небо померкло, и траншея встала на дыбы. Страшная внутренняя борьба давит и душит человека.
С каждой новой секундой он приближается реально к своей смерти. Совсем еще не жил, а смерть уже выхватила его и костлявыми руками сжала в объятиях, так что ни вздохнуть, ни бзднуть, ни пёрнуть! Как в этом случае выражаются солдаты.
Солдат понимает, что ничего не поможет. Что он сам ничего не может изменить. Под таким обстрелом остается только ждать и молиться. Каждый из них мысленно прощается с живыми.
Я видел, как наши солдаты под бешеным огнем доставали из-за пазухи крестики и карманные иконки, шевелили беззвучно губами. Шептали молитвы. А что делать верующему солдату, если он не верит в себя.
Мальчишки, не веровавшие в бога, обращались к своим матерям. Мама спаси! – шептали они.
Солдаты постарше закоренелые безбожники обращались мысленно к своим родным и близким, а иной матерщинник ради облегчения души слал в пространство проклятия и укреплял свою веру трехэтажным матом. Человек чувствительный находил утешение в слезах. Каждый по-своему готовился к смерти и прощался с жизнью.
Страшна не сама смерть! Странно ожидание ее!

Немцы народ набожный и суеверный. У них, там, в Германии разные католики, протестанты, баптисты, евангелисты и прочие Христовы и божьи".

Как видим, никакого всеобщего "приобщения" к вере, даже под сильнейшим артобстрелом он не наблюдал.
Солдаты постарше и вовсе были "закоренелыми безбожниками", даже под смертельным огнем, и матерились вместо молитв и это тоже было обычным делом.
Обратите внимание на его отношение к верующим: "А что делать верующему солдату, если он не верит в себя".
С уважением,

Сергей Дроздов   07.04.2017 15:36   Заявить о нарушении
Здравствуйте.Простите что вклинился в беседу.Думаю что обыкновенное надувательство не заслуживает такого большого внимания.Пусть даже в это надувательство верит весь мир.Лично я не атэист и именно поэтому не желаю рассматривать эту позорящую тему .Ощущение что мы пребываем в раннем средневековье.К сожалению моральное состояние насе грамотного населения ниже средневековых безграмотных фанатиков

Васька 2   14.04.2017 22:12   Заявить о нарушении

Перейти на страницу произведения
Перейти к списку рецензий на это произведение
Перейти к списку рецензий, полученных автором Юрий Бахарев
Перейти к списку рецензий, написанных автором Сергей Дроздов
Перейти к списку рецензий по разделу за 06.04.2017