Рецензия на «Небесное погребение» (Тереза Пушинская)

Я прочла это стихотворение давно, но писать о нём не могла. Твои сейсмичные горы - это то, что растёт, изменяется, а мне нужно было знать, что было в эти сорок лет восхождения на Джамалунгму, слишком долгих лет. Интуитивно я к нему возвращалась, пытаясь что-то увидеть в надломленных горах и в тёмной низине Тибета. Внутри тебя.

Такие стихи не читаются глазами. Их нельзя рассмотреть по щелчку пальцев. Порадоваться, что атмосферно. Или расстроится, что не в рифму.

Такое, каким бы, с виду, нелогичным не было, слушаешь и понимаешь, что твой голос звучал ровно, кое-где - хрупко, но почти везде монотонно, как будто за несколько минут до впадения в сон, до твоей идущей "новой весны", а ты, уставшая вести хронику потерям и шагам, оставляешь немного пищи для летающих голодных грифов, требующих своё мясо. Даже, возможно, самой призывая их склевать то, что ещё не полностью мертво, но вот-вот умрёт, судя по полученному ранее опыту. Твоя душа не металась как когда-то, просто отчеканивала свои истины, не шла в диссонанс с чувствами, заплетаемая грустью, но и надеждой тоже, покрывая искусственный бисер зелёными мхами своих долин. Даже тишина обходит этот "островок смерти", потому что там, в этом стихотворении - твой голос, не сорванный, слегка замученный, не скручивающий слова в бредовые кольца, а просто пронесённый вдоль землетрясений, звуков хлопающих крыльев птиц, стука чашки о стол, где пьёшь.

Пронесённый во временные провалы, заполняя их тонкой плёнкой. Совсем чуть-чуть. Для того, чтобы не было жутких рытвин.

Ты проходила по своему камерному театру, где были самые близкие и малознакомые. Проходила в их отсутствие, задевая рукой спинки кресел, сравнивая жизнь, длинную и длиной в один день, доставая нож и пряча его снова. Надрезая с кем-то эфемерную связь, плавно или резко. Обращаясь к кому-то одному, но в то же время, - ко всем, кто слышит. И в то же время слышать не может, потому что в камерном театре есть лишь ты, - ночью.

Это твоё стихотворение идёт внахлёст каждому предыдущему "ощущению-открытию", озвученному в нём, образуя свои горы на стыках, сливаясь с небесными вершинами. Может, даже пытаясь найти свои противоречия, а если нет, - отдать других, ставших слишком "своими" с кусочком себя - пожертвовать... и закрыть глаза, не несчастно, не трагично... просто закрыть глаза, медленно-медленно, с каждой секундой всё плотнее прижимая ресницы к нижним векам.

Есть такие стихи, которые читаешь и понимаешь, что слушаешь что-то оторванное от опыта земного и душевного. Не просто вскользь написанное автором как промежуточные мысли перед сном грядущим, проволоченное по земле, оставляющее след. Твой голос донёсся до вершин горы, пусть и с помехами, может быть, но зато ты не волочила свой голос по земле, оставляя ненужные траншеи, в которые могли заползти лишь блохи.

И, хотя, ты здесь ничего не требуешь:

"Где помнят: требовательность делает человека несчастным. Вот так бы прожить один день…"... и правда, прожить хотя бы один день. Кстати, я тогда, еще давно, тоже посмотрела этот ритуал. Но, смотря на него, внутри звучали только слова:

"Восхождение на Джомолунгму длится почти сорок дней.
Значит, не будет меня сорок лет…"

Ты любительница временных петлей, но ты знаешь, где вынырнуть) И даже можешь прихватить с собой чай, уворачиваясь от внутренних голодных грифов, что-то в тебе принимающих за мёртвое.

Апполинария Мортерра   20.08.2017 11:55   •   Заявить о нарушении