Осмысливая противоречивую с точки зрения нравственности биографию Феликса Дзержинского, какой она предстает в свете публикаций последних лет, основанных на открывшихся архивных документах и свидетельствах очевидцев, начинаешь понимать, что он явился в определенном смысле “героем своего времени”, что в его жизни, как в капле воды, отразились главные проблемы Русской революции 1917-1922 годов. Поэтому степень его ответственности за всю жестокость разыгравшейся тогда народной трагедии можно правильно оценить, только исходя из взвешенных оценок того периода, которых придерживаются сегодня серьезные историки.
Нельзя представлять события октября-ноября 1917 г. как завоевание власти группой авантюристов-большевиков, удачно выбравшей момент для восстания и удержавшей власть лишь посредством диктатуры и террора над населением. Такая власть продержалась бы недолго. История же свидетельствует об обратном. Бесспорно одно: захватив власть, партия большевиков взяла на себя громадную ответственность за судьбу российского народа.
Образно события начала XX века в России можно представить как борьбу созидательных и разрушительных сил в разных сферах деятельности. Сначала преобладало созидание, выразившееся в относительном гражданском согласии, быстром росте экономики и благосостояния всего общества, благоприятной в целом международной обстановке. Одновременно накапливались и противоречия, связанные с собственностью на землю, которую хотели получить крестьяне, со стремлением к участию во власти влиятельных слоев дворянства и буржуазии, с падением нравов и оскудением религиозных чувств в среде интеллигенции. Неудачная война с Японией и связанные с ней бедствия качнули “чашу весов” в сторону разрушения, что выразилось в событиях революции 1905-1907 гг. Перед императором Николаем II встал вопрос: жесткая диктатура или Конституция. В октябре 1905 г. он сделал выбор в пользу Конституции - созидательного начала, что и способствовало в конце концов к усмирению беспорядков.
Вплоть до 1914 г. развитие шло по созидательному сценарию, когда быстрыми темпами росла экономика и благосостояние населения, прежде всего крестьянства, квалифицированных рабочих и буржуазии, соблюдались основные политические свободы, были разрешены политические партии, кроме тех, которые ставили своей целью уничтожение государственного строя. Одновременно “лежали под спудом” те же проблемы, что и до революции 1905 г. Вопрос о земле, столь важный для крестьян, которые составляли 83% населения, постепенно решался в ходе Столыпинских реформ, а также путем купли-продажи земли. В 1914 г. уже около 75% земель принадлежало крестьянам. Условий для социального взрыва не было. По оценкам экономистов, если бы развитие продолжалось в том же русле, то к 1930 г. Россия уже доминировала бы в Европе экономически и политически. “Не будь войны, - писал Ленин, - Россия могла бы прожить годы и даже десятилетия без революции против капиталистов”. Первая мировая война, к которой Россия не была готова и которая мало отвечала ее интересам, снова нарушила баланс сил в сторону разрушения. Кризис общественных отношений привел к Февральской революции 1917 г.
В феврале 1917 г. противоречия в обществе были столь велики, что возникла угроза гражданской войны. Она стала важнейшей причиной, по которой император Николай II подписал отречение от престола: он надеялся этим избежать братоубийства, противного его глубоко христианскому мировоззрению. Временное правительство, где преобладали умеренные эсеры, формально облеченное большой властью, оказалось в конечном счете несостоятельным. Созданные народом Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов оказались более жизнестойкими. Сначала в них превалировали меньшевики и эсеры, но к октябрю 1917 г. в Петербурге и Москве большинство мандатов было уже за большевиками. Их партию поддерживало и большинство делегатов II Всероссийского съезда Советов. “Мы Россию убедили”, - говорил Ленин. И это правда.
Такая расстановка сил была отнюдь не случайной. Вышедшая из подполья партия большевиков имела жесткую дисциплину, опыт пропаганды в широких массах населения, опыт борьбы в период 1905-1907 гг. и участия в Советах. Были выдвинуты популярные лозунги, отвечающие народным чаяниям: “Вся власть - Советам”, “Мир - народам”, “Землю - крестьянам”, “Фабрики и заводы - рабочим”. Роль “локомотива революции” сыграли солдатские массы. В ночь на 25 октября/7 ноября власть в Петербурге была взята большевиками при непосредственном участии Дзержинского быстро и почти бескровно, в Москве - со значительным кровопролитием, во многих других местах власть к Советам перешла относительно безболезненно. II съезд Советов одобрил действия большевиков, было создано правительство - Совет Народных Комиссаров во главе с Лениным. “Мы Россию отвоевали”, - говорил Ленин. И это тоже была правда.
“Мы должны теперь Россией управлять”, - продолжал Ильич. Но здесь главным камнем преткновения стало отсутствие у партии большевиков реальной, а не утопической программы, как именно управлять, как перейти к социализму. В их мировоззрении таилась разрушительная сила, приведшая неминуемо к войне и массовому террору. Вначале террора по отношению к населению не хотели. Еще в октябре 1917 г. Ленин полагал, что достаточно будет арестовать и выслать сотню-другую капиталистов и высших чиновников, а также руководителей враждебных большевикам партий. Он полагал, что народ поддержит новую власть, и можно будет управлять экономикой как одним большим предприятием. Это была утопия. Выяснилось, что трудящиеся, прежде всего крестьяне, в первую очередь разделяли лозунги большевиков, а не их мировоззрение.
Одно из главных расхождений касалось религии. Коммунисты, как мы видим на примере Дзержинского, были убежденными атеистами и считали, что религия - вредная надстройка над обществом, предрассудок темных масс, что она - орудие эксплуатации, позволяющее держать народ в повиновении “ложными” обещаниями загробной справедливости. Все явления, не укладывающиеся в их мировоззрение, они или отрицали, или пытались объяснить “естественными” причинами. Они хотели построить справедливое общество на земле без Бога, и совершенно не случайно их репрессивная деятельность с самого начала была направлена против Церкви, которая после расправы с политическими противниками стала их главным идеологическим противником.
В своей основной массе не утративший веру народ не одобрял гонений на церковь. Дело было даже не только в многовековой традиции. С одной стороны, весь устойчивый образ жизни и культура огромных масс населения были построены на православии, а с другой стороны, вера всегда находила неиссякаемую подпитку в религиозных чувствах: реальных ощущениях богоприсутствия (или богооставленности) и Божественной благодати, причем не обязательно осознанных. Здесь кроется секрет обращения к Богу многих недавних атеистов. Самые широкомасштабные гонения на Церковь, выразившиеся в массовых арестах, убиении священнослужителей и их верной паствы, разорении и взрывах храмов и монастырей, планомерных попытках внести раскол в православие, ярой антирелигиозной пропаганде, не привели к тотальному безбожию: при переписи 1937 г. 44% населения все еще считали себя верующими. Среди молодых людей 16-29 лет верующими считали себя 29%, среди людей среднего возраста 30-49 лет - 52%, среди людей старшего возраста - 62%. Воинствующий атеизм большевиков стал одной из причин того, что, по словам Святейшего Патриарха Тихона, “власть, обещавшая водворить на Руси право и правду, обеспечить свободу и порядок, проявляет всюду только самое разнузданное своеволие и сплошное насилие над всеми и, в частности, над Святою Церковью Православной”.
Второе важное расхождение программы коммунистов-большевиков с чаяниями массы народа касалось проблем собственности и товарно-денежного обмена. Лозунги “Земля - крестьянам”, “Фабрики - рабочим” и обещания политических свобод были восприняты многими буквально, что стало причиной стихийного разгула преступности. Джин разрушения был выпущен из бутылки. Крестьяне самовольно забирали землю у помещиков, которых порой жестоко убивали, издевались даже над скотом, потому что “барский”. Бесчинствующие толпы зверски убивали на улицах офицеров, купцов, дворян, потому что “теперь наша власть, народная”. Это были, по определению Бунина, “окаянные дни”. Очевидец происходящего эмигрант Роман Гуль, произведения которого открыто издавались в России в 1920-е гг. (это лучшее доказательство их объективности - прим. авт.), описывает вспышки бессмысленного садизма: как в их конюшне перебивали ломами хребты “барским” рысакам, чтобы побольше мучились, как живьем ощипывали барскую птицу и т.п. В его книге рассказывается, как крестьяне (заметим, никакими контрреволюционерами не подстрекаемые - прим. авт.) на сходе постановили убить старуху-помещицу Марию Лукину (не единогласно) и ее дочь Наталью, которую все знали с детства и с ласковой иронией звали Цыпочкой. Старушку прикончили ломом, а ее дочь чудом не погибла: она очнулась, когда верная собака лизала ей раны. Вместе со своим сеттером несчастная женщина с трудом добралась до соседней деревни, откуда ее увезли в Саранскую больницу. Показательно, что раскаявшиеся крестьянки пришли к ней с повинной, принесли передачу. И Цыпочка им поверила и по христиански простила! ”Кого им боятся-то, - говорила она Р. Гулю, - власти-то и полиции теперь нет!”
“Окаянные дни” не были желательными для большевиков, и они с этой стихией сладили, надо отдать им должное. Многие землевладельцы и не оказывали вооруженного сопротивления национализации их земель. Например, Ольга Львовна Лазаревич, потерявшая богатейшие имения под Пензой, а потом зарабатывавшая в эмиграции нелегким трудом, рассуждала так: “На все воля Божья. Бог дал, Бог и взял”. Она лишь поспешила вывезти в Пензенский художественный музей лучшие картины из своей усадьбы, чтобы не пропали.
Ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин не имели ясного представления о конкретных формах перехода к социализму. Считалось, что можно быстро упразднить товарно-денежный обмен между городом и деревней, экспроприировать производственные предприятия, которыми будут управлять сами рабочие, и наладить прямой продуктообмен, уравняв заработки. На практике это вылилось в пресловутую ”красногвардейскую атаку на капитал”, приведшую к падению производства, и политику продразверстки, против которой протестовали вооруженные крестьяне, не желавшие практически даром отдавать хлеб.
Надо заметить, что рабочие тогда вполне были в состоянии хлеб купить или обменять. Это породило волну так называемых “мешочников”, с которыми боролись жестоко и в целом не особенно успешно. Именно “мешочники” и спасли тогда голодающее городское население: несмотря на принуждение, большевикам удалось заготовить только 11% всего хлеба. При этом в июле-августе в 1918 г. было подавлено, по данным ВЧК, 245 (!) рабоче-крестьянских восстаний против продразверстки и “раскулачивания” комитетами бедноты крепких крестьянских хозяйств. Дорого же обошлась попытка “изнасиловать” экономику! Отметим, что более разумную точку зрения имел тогда М. Калинин, предлагавший сохранить товарно-денежные отношения, но к нему не прислушались. Получалось, что не имевшие управленческого опыта большевики “экспериментировали” на живых людях.
Политика “продразверстки”, отбивавшая у крестьян стимулы к труду, а порою и ставившая их на грань голодной смерти, продолжалась до весны 1921 г., когда с началом нэпа был введен продналог. Последней каплей, ускорившей переход к нэпу, стало восстание в Тюменской области, где у крестьян отнимали не только “излишки”, но и посевной фонд, уводили рабочий скот, стремясь во что бы то ни стало выполнить планы продразверстки. Характерен лозунг этого восстания: “За Советы без коммунистов!”.
О том, как жестоко расправлялись с крестьянами, свидетельствует директива Якова Петерса, заместителя Ф. Дзержинского, выехавшего в начале 1921 г. для подавления другого восстания, вспыхнувшего в Тамбовской губернии: “Провести к семьям восставших беспощадный красный террор, арестовывать в семьях всех, начиная с 18-летнего возраста, не считаясь с полом, и, если будут продолжаться волнения, расстреливать их как заложников, а села обложить чрезвычайными контрибуциями, за неисполнение которых конфисковывать земли и все имущество”.
К 1922 г. крестьянские волнения утихли. Проблема была решена не террором, а правильным экономическим решением, т.е. буквально “росчерком пера”.
Авантюрой был не захват власти большевиками, а их экономическая политика, оттолкнувшая от них народ и способствовавшая началу Гражданской войны. Другими словами, не война стала причиной “красного террора”, начавшегося в июле 1918 г., а именно продовольственный “красный террор” стал важной причиной войны. Дзержинский, как председатель ВЧК, был активным сторонником этого террора, считая в сложившейся обстановке его совершенно необходимым.
Примером всех ужасов такого “красного террора” является так называемое “расказачивание”. В январе 1919 г. Яков Свердлов подписал постановление Оргбюро ЦК ВКП(б), в котором предписывалось поголовно истреблять казаков, принимавших прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью, конфисковать у них сельскохозяйственную продукцию, на их земли переселять пришлую бедноту. Дзержинский это постановление не подписывал, но также несет за него долю ответственности как член ЦК ВКП(б) и ВЦИК.
Чудовищное постановление начали выполнять именно тогда, когда симпатии казачества, особенно на северном Дону, качнулись в сторону Красной Армии. Это привело к мощнейшему восстанию казаков, примкнувших к армии Деникина. В какие бесчеловечные расправы выливалось преступная директива о “расказачивании” четырехмиллионного населения! Расстреляли от 80 до 90 % жителей ряда станиц Дона. Это были по существу акты геноцида. В Сибири на хуторе Горнобур в Трехречье убили всех, включая детей. Поэтесса и художница, ученица И. Репина, Мариамна Веревкина писала:
Видно, ты уснула,
Жалость человечья...
Почему молчишь ты,
Не пойму никак.
Знаю, не была ты
В эти дни в Трехречье,
Там была жестокость,
Твой извечный враг.
Ах, беды не чаял
Беззащитный хутор...
Люди, не молчите,
Камни закричат.
Там из пулемета
Расстреляли утром
Милых, круглолицых
Бойких казачат...
Невозможно это читать без содрогания, поневоле вспоминаешь карательные акции СС в Великую Отечественную войну. Надо отметить, что жестокость в Гражданскую войну проявляли все стороны: красные, белые, розовые и прочие. Петлюровская армия известна своими отвратительными еврейскими погромами на Украине. Белые, как и красные, практиковали расстрел военнопленных и мирного населения, “выжигание” сел, расправу с нелояльными лицами. Например, Р. Гуль описывает потрясший его расстрел корниловцами 50 военнопленных в селе Лежанка и случай порки красноармейцев, которых потом отпустили по домам. С этим соседствует рассказ о трогательной заботе, проявленной к пленной медсестре Красной Армии: девушку лечили наравне со своими раненными. Вот уж поистине “танец жизни и смерти”, как писал Дзержинский! Замечу, однако, что преступления одних не оправдывают преступлений других.
Адская машина большевистского террора работала в государственном масштабе. Бывших царских тюрем, еще в ноябре 1917 г. почти пустовавших, явно не хватало. В концлагерях содержалось по данным на январь 1920 г. 25336 заключенных, не считая военнопленных, в тюрьмах числилось 47863 чел. В 1923 г., когда концлагеря уже ликвидировали, в тюрьмах сидело 80559 чел. Одной из форм уничтожения “врагов” было затопление барж с набитыми туда живыми людьми.
Разумеется, победа Красной армии была достигнута не столько за счет репрессий, сколько вопреки им. Большевики умели “убедить и отвоевать”. Одним из решающих факторов стало единое руководство Красной армией, тогда как между ее противниками раздоры были обычным делом: например, махновцы бились с петлюровцами.
В 1917-1922 гг. на территории бывшей Российской империи погибло от военных действий, террора, голода, холода, эпидемий по разным оценками от 8 млн. до 13 млн. чел., из которых 1 млн. бойцов Красной Армии. Экономика страны была разрушена почти “до основания”. Производство продукции сельского хозяйства упало вдвое, промышленности - от 4 до 20 раз, в среднем в 7 раз. Неисчислимы были физические и духовные страдания российского народа. Большевистские руководители, взявшие власть в октябре 1917 г., в числе которых был и Ф.Э. Дзержинский, несут за это основную историческую ответственность.
В годы нэпа либерализация экономики не сопровождалась значительной либерализацией политической жизни: все основные соперники коммунистов были или репрессированы, или высланы за границу. Продолжались репрессии против церкви, против интеллигенции, которую в массовом порядке высылали из страны, против “чуждых классов”. Ко многим таким делам причастен и Ф.Э. Дзержинский.
Начало этой работы см. здесь:
http://proza.ru/2008/08/29/15
http://proza.ru/2008/08/29/16