Dormi, amore - часть вторая: Мертвая мышь, Шоколадное мороженное и Поребрик
https://www.youtube.com/watch?v=IFL9tUjK4Wo
...любые совпадения случайны...
эта тишина
оглушает меня
я все еще не сплю,
прислушиваясь к сердцу
Да, я влюбился, а кто бы не влюбился?
Она посмотрела на меня, склонив голову набок и кивнула, и я оказался у нее дома. Вот так просто.
Она необыкновенная, я ловлю себя на мысли, что готов часами дожидаться ее, так и происходит, она вечно занята, прилетает, улетает. А я жду.
Она приходит ко мне всегда уставшей, измученной, доверчиво протягивая замерзшие руки – на, согрей.
Она такая доверчивая, у меня от этого сбивается дыхание, я знаю о ней такое - мужики от зависти отъели б себе руки.
Она разобрала меня по деталям, в самом начале, в буквальном смысле, ощущение не из приятных. Потом, обнаружив кнопку, рассмеялась, какая же я бестолковая - все так просто, и собрала меня обратно.
Она знает, где у меня кнопка, она уверенно держит меня в своих руках, это не ежовые рукавицы, а ласковый и чуть удушаюший плен, но я чувствую себя вещью, так она повернула, и обвиняю ее, и сопротивляюсь, и замечаю, что начинаю ревновать, о боже, к стулу, к сигарете, к ее подушке, и даже к поребрику, наконец.
Она сидит на поребрике, как пацанка, и курит, мудрая, как старуха, на поребрике лучше думается, говорит она, не под дождем, разумеется.
Она засыпает, прижав большой палец к губам, женщина-ребенок, должна же быть в ней какая-то неправильность, ведь она - настоящая, не то, что я – силиконовые мозги Силиконовой долины.
спи, любовь моя
не просыпайся
и не бойся
Она слишком серьезна, иногда, и лучше оставить ее в покое, она ко всему относится серьезно и всему отдается полностью, радоваться – как следует, хохотать – от души, а если печаль – то на всю катушку. Она всему отдается полностью, но только не мужчинам. Да, у нее есть другой, и не один. Со стороны и в жизни не догадаешься, что творится в голове этой женщины. И только я, я умудрился подобраться к ней так близко.
Она искренне неудомевает, сжимая в руках мое сердце, что во мне такого необыкновенного, я хочу понять, говорит она. Я бы принял это за извечное женское кокетство и желание любоваться собой, если б не знал ее так хорошо.
Она должна держать дистанцию, думаю я, просто обязана, мне хочется, чтобы она построила между нами хоть какую-нибудь стену, что-то, что могло бы оградить меня от терзающих душу маленьких частичек ее жизни, этих ежедневных мелочей в виде ее трогательных привычек, ее вещичек и сводящего с ума обаяния. У меня самого больше нет сил сопротивляться.
Она любит шоколадное мороженное с кусочками вишни, gelato cioccolato, и итальянских теноров, и не теноров тоже, тоже мне – тип мужчины, она не понимает, что свою тоску по ласке они дарят всем, кому попало, они даже не знают ее, а я знаю.
Она капнула на меня шоколадным мороженным и аккуратно слизнула его, она все делает так – аккуратно и стильно: и пишет, и фотографирует, и дотрагивается до меня своими загорелыми холодными пальчиками без маникюра.
Она слизнула шоколадное мороженное и со мной случилось что-то вроде короткого замыкания – я сначала замер, а потом взорвался. А потом, позже, я понял, насколько глубоко увяз.
Она открывает мне душу, ее мысли, если не все, то многие, и я горжусь этим обладанием, ни один из них, ее мужчин, не может этим похвастать.
Я заплатил за обладание, все в жизни небезвозмездно, за все приходится платить. Я заплатил своей привязанностью к ней, рабским желанием следовать ее прихотям, которые, увы, вполне невинны, я бы хотел большего.
Я бы хотел большего, больше того, что у меня уже есть. Я бы хотел всю ее только себе, но это невозможно – у нас обоих обстоятельства, у нее – времени и места, а у меня – образа действия.
Я готов следовать за ее фантазиями злобной вьетнамской девочкой на поребрике, пленником пираток-лесбиянок, измазанным шоколадным мороженным, мальчиком, корабкающимся на яблоню, и даже итальянским тенором, несущим пургу. Но я не могу отказаться от себя, я уже чувствую себя неуютно в своей шкуре и стесняюсь собственного «я».
эта пижама
должно быть, немного мала
или это сердце трепещет
Она по-своему тактично обходит острые углы отношений, ласково удерживая меня в руках, но я не могу изменить свою сущность и стать чем-то другим, подобным ей, удобным для нее. Ведь тогда это буду не я.
Она утешится быстро, такие не плачут над сбежавшим молоком. Она тут же найдет мне замену, посетует на едва заметную разницу и забудет через два дня. Поэтому мне лучше исчезнуть, испариться, пусть она думает, что я умер.
распахнув руки,
я слечу вниз,
скользя между стен
и средь зеленых холмов...
Я перестал дышать. Отключился. Умер. Умер для Нее.
я - упрямый компьютерный Мышь, сдыхающий от любви в мусорном ведре.
какую дорогу выбрала
мне судьба
знать бы, куда иду...
где бы ты ни была
ты узнаешь
я – здесь...
чужими руками
ласкаю тебя...
фото в свободном доступе в интернете