18
Город был рассечен глубокими оврагами. Улицы вытянулись вдоль Волги. Все здания новые... Разрушенных мало – оставлены для киносъемок. Одна из улиц привела в речпорт. «Может матросом возьмут?» – подумал и зашел в отдел кадров.
– Без прописки не берем! – сказал лысый человечек.
Побродив по городу, вернулся на вокзал... «Куда ехать? На Урал? – заводов там много, рабочих рук не хватает, возьмут и с таким паспортом. А вдруг не возьмут? А что, если в Омск? Там я наверняка устроюсь – тетушка Руфь – она подтвердит, что я племянник».
19
Проводница оказалась доброй – пожалела его – пустила в тамбур.
20
Омск!
21
«Старожилы должны знать», – подумал Павел.
– Скажите, где находятся бараки?
– Какие?..
– В которых эвакуированные живут.
– Какие эвакуированные?
– Те, что во время войны! – объяснил Павел.
– Их уже реабилитировали, – сказал таксист.
– Да я не этих имею в виду.
– Тогда не знаю.
22
– На Первой линии. Туда восьмой трамвай ходит, – ответила ему пожилая женщина.
Павел поблагодарил и пошел по ходу трамвайных рельс. Колея казалась бесконечной. Сгустились сумерки. Холод пронизывал до костей. В осеннем воздухе закружились белые мухи...
23
Омичи оглядывались – надеть в сентябре короткую рубашку и летние тапочки мог только сумасшедший!
24
«Надо отогреться», – решил Павел и заглянул в подъезд многоэтажного дома. Лестница – подвал – остатки строительного мусора... Павел двигался на ощупь – ладони наткнулись на пучок теплых труб – отверстие... Протиснувшись, полез по трубам – пучок был широким. Примостившись поудобнее, закрыл глаза, но уснуть не мог – над головой что-то скрипело... «Откуда это пятно?» – пальцы прикоснулись к доскам – щель! – свет проникал сквозь нее – шаги... прислушался... голоса – мужской и женский – отдельные слова, куски фраз: приходишь вовремя... ****уешь!.. подругой была... зараза!.. каждый день, каждый... садист!.. корова!.. врешь!.. ты!... ты!... и-а-е-я-а...
Что-то стеклянное ударилось о пол и разлетелось. Голоса смолкли, женщина плакала...
– И-е-я-а, и-я-а, я-а, я, – всхлипывания становились все более короткими и неожиданно прекратились.
Подвал утонул в тишине...
25
«Неужели и я так буду жить, неужели и я так, неужели и я...»
– И-а-и-а, и-я-а, я-а, я, – Павел уснул.
26
Железнодорожная насыпь, барак, коридор... Звякнула цепочка... Дверь приоткрылась:
– Что надо? – проскрипел старческий голос.
– Извините... Здесь живет тетушка Руфь?
– Она выбралась. Ей дали квартиру в новом доме, на Одиннадцатой линии.
– Вы не знаете адреса?
– Адреса не знаю, а дом рядом с кинотеатром.
27
Тетушка Руфь племянника не узнала. В дом пустила после того, как перечислил всех родственников...
– Ты же совсем голый! В безрукавке! В тапочках! Убежал из дому! Господи! – восклицала она, сжимая руками за голову.
Павел сидел на краю дивана – босиком. Полы, шкаф, сервант, вязаные салфетки – блестело все: тетушка была старой девой.
– Я ванну приготовила. Пока отмоешься, я в магазин сбегаю, – она положила рядом с племянником полотенце, взяла со стола ключи, захлопнула дверь и закрыла на нижний – внутренний замок.
28
Срочная телеграмма: ОН У МЕНЯ – РУФЬ.
29
– Дорогу жизни он ищет – кровопийца!
– Да, ищу!
– Чтоб ты провалился вместе со своей дорогой.
– Не кричи на Павлушу. Я знаю его вот таким, – тетушка показала рукой от пола, – у него уже тогда странности были...
– Какие странности? – спросил отец.
– Только отвернешься, а он уже возле шифоньера – вещи выбрасывает. Оно, говорит, каждую ночь туда уходит. Кто оно, допытываемся, – молчит и на икону показывает. И я била его и Зина – не помогало...
– И не помогло! – вставил отец.
– Война! – тетушка тяжело вздохнула, – Зина в Бога не верила, а молилась...
– Она там с ума сходит, – сказал отец и, тряхнув головой, гаркнул, – поедешь домой?
– Нет!
– Что же ты хочешь?
– Пусть она меня пропишет, – сказал Павел, кивнув на тетушку,
– При всем желании, Павел, я этого сделать не смогу,
– Почему?
– Квартира у меня ведомственная.
– Руфь, – сказал отец, – с кем ты разговариваешь, он же жизни не знает, – резко повернулся к сыну, – кстати, чтобы прописаться, тебе нужно получить паспорт.
– Я уже получил, – сказал Павел, – вот он! Отец открыл потрепанные обложки. Вены на шее у него вздулись и паспорт полетел сыну в лицо.
– Идиот. С какого потолка какой-то ий у тебя получился? И я - не ий, и мать у тебя никаким макаром не ийка.
Тетушка Руфь подняла паспорт и удивленно замерла на первой странице.
– Я же говорила, что сын у тебя со странностями!..
– У него с этим не все в порядке, – сказал отец, постукивая себя по лбу, – постели нам!
Тетушка подошла к дивану...
– А ты где будешь спать? – спросил у нее отец.
– На полу.
– Не делай нам курорта, – загремел отцовский голос.
Тетушка испуганно засуетилась, открыла шкаф, вытащила запасное белье, положила на пол матрац, постелила... Щелкнул выключатель. В комнату погрузились щупальца уличного фонаря...
30
Две спины притворялись уснувшими – за ночь не шелохнулись: отец хотел видеть сына счастливым, а сын видел привидение – оно тащило за собой повозку с игрушками.
31
Ночь. Третья смена. Давление шесть атмосфер. Павел нажимает кнопку «включено». Гудит компрессор. Ползет по шкале стрелка манометра. Давление двенадцать атмосфер – Павел нажимает кнопку «выключено». На целых полчаса цех обеспечен воздухом – чем занять себя? – Павел бежит в кузницу, включает свет, разжигает горн, кладет заготовку и присыпает ее углем, возвращается в компрессорную, нажимает на кнопку и снова бежит в кузницу...
– Та-та-та, ти-та-та, та-та-та, ти-та-та, та, – поет в его руке молоток.
Кузница исчезает – горн превращается в падающее за горизонт светило...
32
В небе сокол парит,
Солнце путь свой бежит,
Но уж спала жара
Да за день трудовой
Уж устала земля:
Только ветер живет –
Веет вяло,
Чуть-чуть твое тело бодря,
Да трава шелестит
Свою песню поет.
33
Павел бьет молотком по заготовке и бормочет стихи – вчера ему пришел ответ из газеты «Днепр вечерний»: опубликовать не можем – стихи подражательные – детская писательница Коробейникова.
34
В первую смену работать неинтересно, У горна потеет кузнец. По заводскому двору с утра ходит механик, следит за порядком, приказывает и матерится на чем свет стоит.
35
Новости таковы: национальность не меняется...
– Какую взял, такую и носить будешь! – сказал начальник паспортного стола.
36
Мама вздыхает – каждый вздох напоминает о том горе, которое ей досталось в сыновья. Отец стал покладистее – ругается меньше, но все равно смотрит зверем, не может видеть дурацкого паспорта.
37
Юля Бушуева поступила в театральное училище – Павел узнал об этом от Зары Кимстач.
38
На улице гололедица. Отец поломал руку – ходит в гипсе.
39
– Руфь хочет переехать в наш город, – сказала мама, еще и еще раз перечитывая письмо.
– Как это переехать?
– Поменять квартиру.
– Она же у нее ведомственная, – сказал отец.
– Да, но она пишет, что ушла на пенсию – теперь на ее квартиру ведомственность не распространяется.
– Дай, я сам почитаю, – сказал отец и через некоторое время, – пустая затея!
– Почему?
– Омск на Украину?
Глаза у отца выпучились, но мама возразила спокойно:
– У нее есть деньги!
40
Тетушка Руфь поменялась с доплатой...
– Она все свои сбережения выложила, – сказала мама.
– Ничего, – возразил отец, – у нее приличная пенсия.
41
Весной тетушка Руфь заболела – у нее рак.
42
– Зина, где его паспорт?
– Там где фотографии.
– Зачем он тебе? – спросил Павел.
– Тетушка хочет прописать тебя.
– Разве я не прописан?
– Так это же у нас, – сказала мама.
– Не вижу разницы.
– Болван, – гаркнул отец, – ее квартира тебе останется.
43
Лето было таким жарким, что асфальт плавился.
44
– Завтра у него день рождения, – посмотрела на племянника, – надо отметить!
– Руфь, но ты же... – мама не договорила.
– Я еще живая, – тетушка провела рукой по клеенке и обиженно отвернулась.
45
– С этого дня ты должен вести себя хорошо, – сказала мама.
– Я пью за то, чтобы ты поступил в институт, – сказал отец.
– Я верю в тебя, – сказала тетушка, прижимая высохшие руки к сердцу, – ты мальчик неглупый!
46
– Одного балла не хватило, – восклицала мама.
– Он свое все равно возьмет, – обнадеживала умирающая тетушка. Отец молчал...
47
– Ключи от ее квартиры я тебе не дам, – будешь жить у нас, пока ума не наберешься, – сказал отец, вытирая руки – прикрикнул: умойся, ты был на кладбище!
48
На завод пришел офицер. Всех молодых собрали в конвейерном цеху...
– Служба – дело почетное, – загремел бравый голос – начищенные до блеска сапоги двигались вдоль конвейера, минуя мазутные пятна, – на ваши плечи ляжет самая ответственная задача – в случае необходимости защитить Родину!
49
– Там мозги вправят! – бурчал отец.
50
Хлопала дверь. Сигарета обжигала пальцы, Дышал ветер. Опадала листва – двигалась по мостовой прыжками к бордюрам. Павел стоял у входа в театральное училище...
– Юля!
– А... это ты! – прижала к бедру сумочку – остановилась, – я спешу.
– Я провожу тебя.
– Видишь двух девочек, – она кивнула на троллейбусную остановку, – они меня ждут.
– Ладно, – сказал Павел, – не буду назойливым – я пришел попрощаться.
– Умирать собираешься? – улыбнулась.
– Ухожу в армию, – Павел отбросил щелчком сигарету, – назови мне свой адрес.
– Ты знаешь его.
– Номер квартиры.
– Ты хочешь мне писать?
– Да!
– А я не обещаю...
– У тебя есть парень?
– Почти угадал.
– Я все равно люблю тебя.
– Ты Зару любишь.
– Что?!
– А вспомни пляж.
– Она..., я..., – в отчаянии махнул рукой и, оставив Юлю, перебежал перекресток.
51
Казарма – сорок коек, сорок характеров, сорок голосов...
– Цыбульник не выдержал барокамеры.
– Он в береговой обороне служить будет.
– А у тебя уши не лопнули?
– У наших все выдержит.
– Особенно череп, – сказал Павел, положив книгу на тумбочку – приподнялся...
– Ты куда?
– Отлить.
Длинный коридор. Туалетная. Павел открывает дверь – в окружении стоит мускулистый парень, по пояс голый. У него на локтевом сгибе лежит иголка. Парень медленно сгибает руку и тут же разгибает – иголка вошла в мышцу. Шепот восхищения...
– Вот это да!.. Вот это воля!...
.
О
Т
Б
О
Й
!..
О
Т
Б
О
Й
!..
О
Т
Б
О
Й
!..
.
Скрипят койки... Кто-то рассказывает анекдот...
– А он ей в туды!.. Хохот...
52
Катер буксировал шлюпки – вытянутая линия – один общий канат – шлюпки привязаны к нему одна вслед за другой. На шлюпках мы – с ног до головы в белом – роба! – название романтическое – пахнет пиратами. На плечах у нас морские воротнички, на стриженных головах – бескозырки.
– Не перегибаться через борт! – кричит в рупор офицер, но кому из нас не хочется прикоснуться к морской воде: многие впервые увидели море. Наш курс – учебная база: мы должны там принять военную присягу и пройти спецподготовку.
53
Палатки стоят в километре от берега, среди елей... Горнист играет подъем. После зарядки ведут к морю. Последние дни сентября, но вода теплая. Место купания огорожено сеткой. Тянет туда, где глубина хотя бы по горло. Нельзя. На шлюпке командир отделения – увидит, два дня не войдешь в воду. Всплеск! – наш «ком» оглядывается – упирается руками в борт – наклоняется – видит уходящие в глубину пятки.
Вчера:
– Ты, наверно, цыган, что такой черный?
– Я ий!
– Одна из народностей Кольского полуострова.
– Будет врать. Я родом оттуда. Там никаких иев никогда не было.
– Неужели не было?
– Точно нет.
Указательными пальцами Павел растягивает глаза.
– Я китаец!
Сегодня:
Мертвый час. Четыре койки. Четыре банки[1] – на каждой аккуратно уложена роба. Входит «ком». Осматривает палатку.
– Встать!.. Мартынов и Заславский, можете лечь. Устюк и Копровин – у вас робы уложены неряшливо.
– Не вижу, товарищ старшина первой статьи.
– Молчать! – «ком» вскидывает руку – смотрит на часы, – одеться!
Двое набрасывают на себя одежду.
– Раздеться!
Двое сбрасывают ее и тут же укладывают на банки.
– Сорок пять секунд! – восклицает «ком», опуская руку, – матросу на то, чтобы раздеться и сложить робу положено тридцать секунд – с этого дня будем тренироваться,
54
Подъем. «Ком» обходит шеренгу – останавливается возле Копровина.
– Почему невеселый вид?
Молчание – глаза упираются в землю...
– Когда спрашивают, надо смотреть в глаза!
Молчание – глаза упираются в землю...
– Два наряда вне очереди! – взрывается воздух...
Избавление – камбуз: Павел колет дрова, моет посуду – думает.
55
Солнце – его не видно – оно над головой – оно в зените. На бетонном плацу двое – стоят друг против друга – на плече одного из них карабин.
– Сплча! – командует другой.
Карабин летит к ноге, онемевшие пальцы прижимают его к туловищу, по вискам стекают струйки пота. «Только не показать, что я устал... И он устал... Ему тоже жарко... Выдержу... Умру, но выдержу!»
– Наплчо!
Павел, улыбаясь, выбрасывает вверх карабин – движения автоматические – правая рука поднимает оружие, левая подхватывает и ставит на плечо.
56
....................в......т......п....................
....................т......а......р....................
....................о......б......а....................
....................р......а......в....................
....................а......н......о....................
....................я......ь......й....................
№1......№2.................................№2........№3
...Я ШЛЮПКИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ШЛЮ...
№1......№2.................................№2........№3
....................о......к......в....................
....................ф......р......р....................
....................и......и......у....................
....................ц......ч......п....................
....................е......и......о....................
....................р......т......р....................
_____________
[1] банка – табуретка (морской жаргон).
______________
Ссылки на переходы:
http://proza.ru/2009/11/18/155 < Продолжение первое
Продолжение третье > http://proza.ru/2009/11/19/78