Московский перманентный ж-л Наблюдатель жизни8 56 и интернет журнале и в интернет журнале «Журнал 1. Сборник 12. 2. Новые Семейные истории-3»
Настоятельно рекомендую начать отсюда http://proza.ru/2008/02/24/18
Последнее время меня страшно... кстати, правда, странно звучат слова "последнее время"? Будто оно кончается, таинственно и ужасно! Так вот, последнее время меня страшно тянет к отцу, хочется поговорить с ним, поделиться, посоветоваться, а порой и пожаловаться, и похвастаться. Недостаёт его, хоть плачь! Надо съездить, решил я, ведь не так уж далеко. Может отпустит малость, полегчает...
Сказано - сделано, сажусь в машину, проезжаю менее получаса по ровным улицам Штутгарта, мимо виноградников, мимо корпусов госпиталя, мимо филиала Мерседеса, маленького заводика шампанских вин, по узкому, раскачивающемуся клёпанному мосту через Некар, мимо стареньких домиков Бад Канштата, наверх, в сторону Фелбаха, до стрелки, указывающей путь к цели. Еду на автопилоте, глаза смотрят, руки крутят баранку, правая нога притормаживает или прибавляет газку, левая бездельничает - автоматик, а мысли переносятся на полвека назад...
*************************************
Мы только что переехали из Мурманска в Одессу, отец демобилизован по состоянию здоровья. На нём офицерская форма, кажется он ещё не успел купить гражданское, а может просто к ней привык? Встречные солдаты и офицеры обмениваются с ним приветствиями, он отпускает, вернее освобождается от моей руки и вскидывает свою к виску, сопротивляться бесполезно, у него железные пальцы! В левой руке отца маленький чемоданчик. Мне 7-8 лет, я не желаю отпускать папу даже на секунду, при встрече с очередным лейтенантом (какая ерунда, папа-то майор медслужбы!) я повисаю на его руке, и не свожу глаз с лейтенанта. Папа не сбросил мою руку, но я вижу по выражению лица лейтенанта, что отец ответил на его приветствие. Как же он это сделал?
*************************************
Стоянка почти пуста, паркуюсь на любимое место прямо у забора. Теперь не забыть две обязательные вещи: головной убор и горсть белых камушков в конической штуковине, похожей на урну при входе. Там, внутри, небольшой уклон вверх. Ухожу немного вправо, чтобы возвращаться другим путём. Нельзя уходить с кладбища тем же путём, что пришёл - плохая примета.
На кладбище встречаю знакомого, наши руки машинально дергаются для пожатия, но оба ограничиваемся кивком. Говорят, мёртвые обижаются, когда мы здороваемся на кладбище за руки - ведь они так сделать уже не могут.
Вот и отец тогда кивнул лейтенанту, признался мне позже "под пытками".
Наконец, я стою перед двумя камнями. На верхнем, вертикальном высечено его имя и две даты, промежуток между которыми - 91 год.
Здравствуй, отец! Вот я и пришёл. Я очень скучаю, папа! Да, я давно уже не молод, у меня две взрослые дочери и десятилетний внук, но как же мне не хватает тебя, папа! Ну ответь же что-нибудь! Сделай хотя бы так, чтобы я почувствовал твоё присутствие!
Нет, неправда, нет тебя тут. Там, под землёй, в простом гробу из грубо оструганных досок, обнажённый и в саване (человек приходит и уходит голым и без имущества) ты есть, а тут, рядом, у камней с твоим именем тебя нет, не чувствую тебя.
Что я могу сделать для тебя? Что могу принести тебе? Всего лишь два камушка, которые я и кладу на плиту. Тёмно-серый, почти чёрный гранит с зеленоватыми отблесками прибыл сюда из Украины, там выбиты и надписи. Камни, и надписи ничуть не хуже, чем у немцев, просто так немного дешевле, да и не хочу я, чтобы немцы снова наживались на смерти еврея.
Не знаю, распространяется ли порядок на все еврейские кладбища, но у нас положено начинать хлопоты о памятнике через полгода после смерти, а ставить его через 11 месяцев. Наверное это правильно, не до того сразу после потери близкого человека.
Ухожу не прощаясь, попрощались прежде. Душа болела, всё у меня рыдало в груди, но слёз почему-то не было. Не верилось, что там, в этом грубо сколоченном ящике - мой отец. Евреев хоронят в закрытых гробах, и это тоже правильно, человек должен остаться в памяти живым, а не безжизненной, восковой маской, карикатурой на себя живого.
Я навещаю тестя, ушедшего уже 12 лет назад от рака лёгких. Не курите, люди! Поживите пожалуйста ещё! Оставляю два камушка у него, два камушка на могиле матери приятеля. Она умерла совсем не старой. И ещё два у Давида из Киева, он играл в нашем любительском театре.
При выходе из кладбища ополаскиваю руки - это тоже ритуал. В синагоге даже есть специальная двуручная кружка, чтобы ополснуть сначала одну руку, а затем другую. Этих тонкостей, как и многих других традиций, я не знаю, и языки не знаю, ни идиш, ни иврит, я плохой еврей. Снимаю кепочку, лежащую у меня для таких случаев в бардачке, (кипу я не люблю), сажусь в машину.
Вот я и побывал у отца, но не отпустило...
Несколько лет назад я уже писал об отце, но тогда он был ещё жив. http://proza.ru/2008/02/24/18