Часть 1
1
Иногда сны так резко обрываются. Этот исчез, едва Илья перевернулся на бок. Мгновение назад мелькали причудливые образы, а теперь – темнота. Даже не запомнил, что снилось. Осталось только приятное и забытое ощущение влюблённости. На слипшихся за ночь губах появилась улыбка
Глаза застали привычный полумрак. Тяжёлые гобеленовые шторы хранили комнату от уличного света. Форточку закрывал, чтобы не слушать вопли пьяниц и лай бездомных собак, оттого воздух плотный и влажный. Илья поднялся скользкий от пота. Волосы на затылке и шее слиплись. Первым делом руки потянулись к компьютеру. Вот уж нерушимый ритуал. Пискнул и зашелестел вентилятором системный блок.
Зеркало в ванной отразило невысокого худощавого парня. Он легко сошел бы за подростка, если бы не залысины и синие от щетины щёки. Время настойчиво подводило его к четвертьвековому рубежу. И почти треть этого срока прожил один.
Ключи от бабушкиной квартиры родители вручили, когда увидели сына в списке зачисленных в университет. С тех пор маленькая комнатка и кухонька на третьем этаже рыжей панельной пятиэтажки стала холостяцкой берлогой. Хотя родители не жалели для него денег, подрабатывал в разных местах, успешно совмещая с учебой. Отличником не был, но и хвостами за семестр не обрастал.
Два года уже как получил диплом инженера, и работал проектировщиком. В отличие от многих коллег торчать в офисе целыми днями не приходилось. Проекты делал дома. Электронная почта доставляла их заказчику. В ответ на карточку приходила зарплата. Не надо было подниматься ни свет, ни заря, надевать неудобные рубашку, брюки и ненавистный галстук, толкаться в переполненном транспорте, заглядывая в унылые серые лица. Вместо этого спал до обеда, ходил в чём угодно, и кроме своей унылой физиономии в зеркале, никого больше не видел. До вечера бороздил просторы интернета, читал или смотрел фильмы, а уж потом запускал AutoCAD и до глубокой ночи выводил разноцветные линии на чёрном фоне.
Такой распорядок может показаться убогим. Однако его вполне устраивало текущее положение. В студенческие годы нагулялся вдоволь. Друзья и подруги никогда не скучали в обществе заводного и отвязного Ильи. Он всегда крутился в центре событий и умело покидал при надобности. Теперь же променял публичность на «хрущёвку». Надоело быть у всех на виду. Не радовали новомодные вечеринки, гулянки, ночные клубы, где каждый старался покрасоваться. А при ближайшем рассмотрении за цветастым раздутым образом скрывался мелкий неуверенный человечек с искалеченными понятиями о жизни. По сути, Илья понимал, что такой же мелкий и неуверенный, но скрывать это осточертело. Пыжиться и изображать непохожего на себя человека, чтобы другие оценили и нацепили ярлык - это утомительно.
Илье нравилось затворничество. Мог неделями не выходить из дома. Редко брал трубку телефона. Только родителей не игнорировал, чтобы не беспокоились. Выбираться на улицу было целым приключением, к которому долго готовился. Если вылазка не являлась обязательной, то находилась куча причин её не совершать. Непогода, болезнь, занятость – всё годилось для привязки к родным пенатам.
Однако беглый осмотр кухни показал, что отвертеться от прогулки не получится. Холодильник пустовал. В хлебнице покрывалась зелёными пятнами краюха хлеба. А под раковиной стояли уже два пакета с мусором.
2
За подъездной дверью догорал золотой пожар. Листья опали и растеряли пестрое разноцветье. Сплошная бурая масса устилала землю, тротуары, проезды между домами. Кое-где дворники сгребали её в кучи и жгли. В воздухе витал горьковатый запах дыма. Было ясно и сухо.
Вспомнились школьные субботники. Как веселой оравой собирали в кучи листву. Спички были у всех поголовно. Поджигали, а потом бросали заранее припасенную картошку. Домой возвращались пропахшие костром с грязными от сажи руками и лицами. Такие же пикники повторяли весной.
Илья по обыкновению испытал радость, покинув пределы домашней темницы, и в очередной раз пообещал бывать на улице чаще. Тем более что от бледно-зелёных стен комнаты уже рябило в глазах. Когда-то он сам выбирал обои, и то ли не учёл освещение, то ли форму комнаты, но вместо эффекта светлого летнего леса, получил наводящую тоску и сонливость болота.
Поход за провиантом занял от силы минут пятнадцать. Обратно шёл неспешно. Руку оттягивал пакет с едой. В лицо светило октябрьское солнце. Впереди, взявшись за руки, прогуливались парень с девушкой. Плечи их соприкасались. Они выбивались из городского ритма. Теплая осень взяла их под крыло. Усыпанные листьями дворы оберегали от суеты и шума. Илья плелся в хвосте до своего подъезда. Пара прошла дальше. Приложил магнит к домофону и ещё раз взглянул им вслед. В это время девушка чуть потянула парня к себе и поцеловала. Наблюдателя будто током ударило. В памяти проявлялся сон. События обрастали подробностями и выстраивались по порядку. Когда зашёл в квартиру, дословно мог пересказать.
«Он сидел с незнакомой девушкой на холодном гранитном полу станции метро. Мимо проносились поезда, люди толпились у жёлтых отметин на полу. Девушка что-то говорила. Словно графическим редактором менялись черты лица. Из незнакомки перевоплотилась в известную актрису, затем блицем пронеслись бывшие подружки. Вместе с лицом менялся и тембр голоса. Перевоплощение остановилось на Янке. До этого разговор был невнятный. Яна же чётко и разборчиво сказала: «Давай, снова будем вместе». Илья, не колеблясь, согласился. И тут своды метро затряслись, пошли трещинами. С потолка падали камни. Несколько первых вагонов подъехавшего поезда провалились. Схватив девушку, помчался по каким-то узким коридорам. За спиной с грохотом рушился метрополитен. Теснота и мрак тоннеля резко оборвались слепящим солнцем. Выбежали на край скалистого обрыва. Шагу ни ступи - рухнешь. А внизу лето раскинулось: трава, деревья зеленью пышут, речка журчит, птицы щебечут. «Успели» - выдохнула Янка и ярче солнца улыбкой расцвела. А потом чуть приподнялась и прижалась. Тепло и нежно встретились губы».
С чего вдруг приснилась Яна? И почему даже теперь от одной мысли становится тепло, и улыбка тянется до ушей?
Яна училась в том же университете, только на другой специальности. Он не раз замечал её в шумном читальном зале, где студенты гурьбой корпели над курсовыми проектами. Однажды, когда там остались самые стойкие, и вернулась тишина, Илья, немного робея, подсел к ней за парту. Несмотря на обоюдное стеснение, они быстро нашли общий язык.
Яна была из небольшой деревеньки соседней области. Здесь жила в университетском общежитии. Добродушная, милая, чуть наивная. Длинные до пояса темно-русые волосы то перетягивала у шеи лентой, то заплетала в косу, то рассыпала по спине. Глаза орехового цвета смотрели внимательно и тепло. Она красиво естественно улыбалась и звонко смеялась. Если их взгляды пересекались, то на щеках девушки вспыхивал румянец. У неё был скромный наряд и ни следа косметики на лице. Они проговорили до закрытия «читалки». Илья вызвался проводить и потом предложил сходить в кино. С этого вечера началась короткая история их отношений.
Поначалу засыпал и просыпался с мыслью о ней. Не прошло и месяца, а он на радостях уже познакомил её с родителями. Простота и скромность девушки умиляли, она безоговорочно доверяла ему. Яна никогда не капризничала и всегда отдавала право принимать решение. Они почти не ссорились. Лишь иногда Илья демонстрировал свое эго и требовал к себе больше внимания, но и тогда девушка не обижалась. Наоборот старалась сгладить острые углы. Всё бы ничего, да постепенно ему стало скучно. Преследовала мысль, что кроме неё не узнает других девушек. Ведь такие размеренные отношения обязательно и скоро должны привести к свадьбе, которой он на тот момент боялся. К тому же думал, что может найти лучше. Не хватало страсти, каких-то амурных приключений и авантюр. Он становился раздражительным в присутствии Яны, сердился и ругался из-за пустяка. Казалось, что её стало слишком много в его жизни. В окончании по непонятной причине обиделся на неё, или сделал вид, что обиделся. Перестал отвечать на звонки и сообщения. При встрече игнорировал. Несколько месяцев не общались.
Потом Илья раскаялся и просил прощения. Она простила. Идиллия сохранялась целых два месяца, за которые они очень сблизились. Девушка всё чаще оставалась ночевать, практически жила у него. Затем скука навалилась с удвоенной силой. Встретив длинноногую красавицу с ореолом неприступности, он навсегда оставил Яну. Не хватило духу сказать о расставании в лицо, уведомил её сообщением по телефону.
Позавтракав, Илья сел за компьютер. Но запланированные дела отложились. Юркий курсор будто живой сам нашёл среди папок институтские фотографии. Вот Яна точь-в-точь как во сне. Каждую серию снимков связывала целая история. Невольно из монитора потекла ностальгия. Ведь запечатлевались приятные моменты. Они всплывали в памяти с мельчайшими подробностями. Какие тогда говорились слова, какая музыка играла, какие запахи витали, какие поцелуи дарила она – всё вернулось и словно ожило.
3
Утро случилось необыкновенное. Вместо хмурого и вялого пробуждения Илья резво подскочил с дивана. Смеясь и подшучивая над собой, подбежал к окну. Раздернутые шторы отозвались скрипом и взвившейся пылью. В глаза ударило солнце. Оно не успело уйти с этой стороны дома. Значит, проснулся парень раньше обычного. Весело крикнул: «Привет», то ли солнцу, то ли новому дню, и умчался в ванную. Захотелось бодрящего холодного душа. Охал и сжимался с непривычки под жалящими струями.
Причиной такому подъёму стал сон, что пришёл под утро. Вопреки предыдущему он оставил в памяти и содержание, и настроение, которого с лихвой хватило для нарушения закостенелого распорядка.
После душа, наскоро позавтракав, перерыл кучу исписанных лекциями тетрадей и выудил две почти пустых. Одна очень старая в серой обложке похожей на клеёнку. Привет из советского времени. Таких уже не делают. С десяток страниц испорчены корявыми записями на немецком языке. Это на первом курсе их распределили, не взирая, что в школе учили английский.
Вторая на чёрной пружинке с пёстрой картинкой на титуле. Какой-то необязательный предмет. Пара строк на первой странице да список литературы на последней. До зачётной недели Илья там больше не появлялся. Тетрадку, наверняка, кто-то из девчонок подсунул. Не мог же он купить себе с усеянным блёстками голубоватым морем и плывущим семейством дельфинов. Хотя сейчас картинка привлекала. Её пестрота и яркость перекликались с фантастичностью и чудесностью сна. Выбор сделан. Долой замаранные листы. Первую страницу оставил чистой, на следующей записал взбудораживший сон:
«Я проснулся в одной постели с Яной. Это было настоящее счастье, будто самая заветная мечта сбылась. Хохотали, разговаривали, дурачились. Она подкалывала меня, как бы желая чуть пристыдить, что когда-то бросил её. Но всё равно было понятно, что мы теперь вместе. Целовались, обнимались, барахтались в кровати. Помню каждое её прикосновение».
Хотел внести подробностей. Но теперь казалось, что они добавлены фантазией. Поэтому оставил только то, что точно помнил. Перечитал, и ощущения нежности и теплоты всплыли ярко и полно. Далее он изложил и вчерашний сон.
Так как с утра всё пошло кувырком, не стал откладывать работу и три часа потратил на чертежи. Разом прекратил и отправился на улицу. Это было верх эксцентричности. Чем-чем, а одиночными прогулками никогда не баловался.
Прошёлся по тихим дворам, в суетливом темпе миновал гудящие центральные магистрали и окунулся в спокойствие ближайшего сквера. Здесь ещё красовалась осень. Облетевшая листва радовала глаз на зелёной траве. Ноги сами несли по выложенным ребристой плиткой дорожкам, привели и усадили на скамейку вдали от фонтанов, киосков, людей и прокатных пони. Опять вспоминалась Яна. Связывающие их моменты переплетались с недавними снами. Анализировал её поведение, сравнивал с последующими девушками, с чужими отношениями. «Она ведь идеально подходит мне» - внутренне воскликнул парень.
Где же она сейчас? Чем занята? Есть ли кто-то у неё? Можно ли всё вернуть? Вопросов рождалось всё больше. С ними росло волнение и радостное ожидание. Не в силах откладывать Илья сорвался с места и почти бегом вернулся домой. Вспомнил, что после окончания института Яна уехала обратно в деревню, а потом нашла работу в областном центре. На тот момент Илья успел не раз извиниться, особенно если выпивал, и худо-бедно они всё-таки возобновили общение. Частенько переписывались в социальной сети, поздравляли друг друга в дни рождения. Но, то ли страницу её взломали, то ли у них там проблемы с интернетом, уже больше года девушка в сети не появлялась. Раньше это не заботило. Теперь он сгорал от невозможности что-либо узнать о ней.
Дома компьютер вновь показывал ему фотографии. Теперь события отошли на второй план, внимание устремилось на девушку. Она лучилась нежной улыбкой, краснела или заливалась искренним смехом. Снимки не сохранили, но и так помнил печальный подернутый влагой взгляд в те дни, когда Илья остывал, злился, и придумывал, как быстрее смыться. Она всё понимала и до последнего верила, что он останется.
Парень сморщился, как от боли. Многочисленные извинения, тем более пьяные, не могли искупить страдания, что ей принёс. Неужели ничего нельзя изменить? Тяжёлые мысли оторвали от фотографий. Запустив браузер, открыл переписку.
Историю сообщений перечитал раз на десять. В голове не укладывалось, что столько времени оставался слепым. Не видел ничего дальше своего раздутого самомнения. Ведь чуть ли не в каждом сообщении среди шуток и новостей она говорила, что всё ещё хочет быть с ним, что он ей нужен, что лишь ждёт его первого шага.
Может, то было мнимое откровение, что случается при столкновении разнополярных мыслей, чувств, воспоминаний. И добровольно заблуждаясь, Илья раскаивался и искал спасения от затянувшегося одиночества. Может, во что хочется верить больше, судьба дала ему шанс полюбить. Испытать то чистое и светлое чувство, что растерял в бурной юности на залитые алкоголем страстные романы и случайные связи.
В голове складывались и распадались планы. Даже заглянул на страницу РЖД, выяснил стоимость билетов и ближайший поезд в ее город. Нужно было как-то связаться с Яной, узнать как она, объясниться. Через интернет пытался нарыть хоть какую информацию: адрес, телефон, изменения в её жизни через страницы друзей. Всезнающая паутина упорно хранила молчание, не желала раскрывать тайны одного из миллиардов пользователей. Спросить же у общих знакомых стеснялся. Во-первых, ведя замкнутый образ жизни, разучился общаться. Во-вторых, история их отношений не была секретом, и многие осудили поступок Ильи.
Со смехом хлопнул по лбу. Как мог забыть про однокурсника Сашку. Ведь его жена училась с Яной в одной группе. Наверняка, она что-то знает. Да и на Саню стеснение не распространялось. Руки потянулись к телефону.
- Привет, Сань.
- Ха, привет, привет, – раздался веселый голос.
Обменялись стандартным набором вопросов: как дела, что нового, чем занимались.
- Слушай, узнай у Ольги янкин номер – перешел Илья к делу, чувствуя, как от волнения намокла ладошка с трубкой.
- Тебе зачем?
- Очень надо.
- Не, Илюха, - через мгновение отозвался Саня. – Она замуж вышла, родила уж почти полгода как. Думаю, не надо её беспокоить.
Комок подкатил к горлу, а в груди наоборот опустело. Илья постарался говорить тем же голосом.
- Я не знал. Тогда и, правда, не надо.
Они ещё поболтали. Саня настойчиво звал в гости. Илья обещал приехать. Когда зазвучали короткие гудки, он швырнул прочь трубку, и откинулся на стуле. Схватился за голову. Под ним будто разверзлась пропасть. Он падал. Стало стыдно и обидно. На что он надеялся? Конечно, она вышла замуж. С чего ждать столько времени. Да и чего ждать? Когда Илья соблаговолит понять, что она ему нужна. Падение продолжалось. Перед глазами замелькали бывшие девушки. Почувствовал себя параноиком. Ведь у них были похожие на Яну черты: внешность, голос, манеры. Получалось, столько времени искал девушку, которую сам же оттолкнул. Горько рассмеялся:
- Так мне и надо.
Сознание достигло дна, разлетелось на осколки. Одни смеялись над иронией судьбы, другие в отчаяние проклинали собственную тупость, третьи со слезами жалели упущенную возможность стать счастливым.
До конца дня пришлось собирать себя по кусочкам. Работа не шла, не мог сосредоточиться. Курсор бесцельно скользил от края до края монитора. Решил пораньше лечь, но в глаза будто спички вставили. Таращился в темноту, ворочался и думал о Яне. Рождались образы, где они не расстались. Что бы произошло за пять лет?
4
В эту ночь она не появилась. Даже намека на её присутствие во сне не было. Илья расстроился. В комнате было темнее, чем обычно в это время. Поднявшись, выглянул за шторы. До забитого черными тучами неба, казалось, можно рукой дотянуться. Сыпал косой стеной дождь. Деревья трепыхались под истеричными порывами ветра. Гадкая погода. Парень завалился обратно на диван. Вставать расхотелось.
Не прошло и часа, как в дверь позвонили. Илья сначала хотел затаиться. Пусть думают, что никого нет дома. Потом понял, кто пришел, и нехотя выбрался из объятий одеяла. На пороге стоял Антон. Круглое лицо с неизменным румянцем светилось улыбкой. Короткие соломенные волосы на лбу слиплись сосульками. С куртки капала вода. Он встряхнулся, как собака, вылезшая из воды, и переступил порог.
С Антохой дружили с незапамятных времен, когда ещё Илья гостил у бабушки на каникулах. После её смерти не виделись несколько лет. Встретились, когда переезжал сюда на первом курсе. И хотя многое изменилось с детства, они снова стали не разлей вода.
- Вот погода. Два дома прошел, что под душем постоял – проворчал Антон, глянул на расправленный диван, заспанного друга. – Дрыхнешь что ли?
- Уже нет, - зевая во всю ширину рта, протянул Илья. – Но ещё не вставал.
- Это видно. Иди, умывайся.
Сам прошёл в комнату, и включил телевизор.
- Футбол смотрел вчера?
Илья не ответил. Дверь в ванную уже закрылась, зашумела вода.
- Футбол, говорю, смотрел? – повторил Антон, когда освежившийся, но всё ещё без настроения, Илья вошёл в комнату.
- Ты же знаешь, что никогда не смотрю, - сморщился друг. - Зачем спрашиваешь?
- Знаю, - осклабился Антоха. – Просто погода резко изменилась. Выясняю, кто испортил. Кормить будешь?
- Пойдём.
Неприхотливый Илья не увлекался готовкой. Перебивался с яичницы на пельмени. Если уж хотелось чего-нибудь новенького, мог заказать на дом. Благо заработок позволял. Из-за уличной хмари пришлось включить на кухне свет. Хотя на окне висела лишь тюль, и всегда было светлее. Пока на сковороде шкварчала колбаса, залитая яйцами, и кипятилась вода в чайнике, Илья поведал о душевных метаниях за последние два дня.
- Это мне в наказание, - подытожил он, раскладывая по тарелкам завтрак.
Антон хапнул с вилки кусок колбасы, обжёгся. Открытым ртом втягивал воздух и перекатывал пищу по челюсти, чтоб хоть как-то остудить.
- Что ты несёшь? Какое наказание? – возразил он, наконец, справившись с колбасой. – Тебе сколько лет было?
- Девятнадцать.
- Вот именно. Ещё детство играло – и, не желая больше обжигаться, спросил. – А молока у тебя нет?
- Какое детство?! – Илья полез в холодильник. – Некоторые в восемнадцать женятся.
- Ну, ты ещё чего подтяни. Давай вспомним Ромео с Джульеттой, им ещё пиво не продавали, а они уже обвенчаться хотели.
- Не смешно, – передал другу кружку с молоком. – Янка почему-то сразу серьёзно относилась к чувствам и отношениям.
Антон жадно хлебнул, окончательно остудил рот и вновь принялся за еду.
- Так она девушка – успевал он жевать и отвечать. – Ей положено быть скромной и целомудренной. Будущая хранительница очага как-никак. А парням-то гулять надо, кому до свадьбы, а кому и после ещё…
- Ай, - отмахнулся Илья. – Вечная, тупая отговорка про мужскую полигамию.
- Поли… что? – наклонился Антон, будто не расслышал. – Нахватался умных слов.
Илья не ответил. Ел медленно и смотрел в окно. Помолчали.
- Ну что же теперь поделаешь, найдешь себе другую.
- Конечно, сейчас же всё просто, – вскинулся Илья. – Посмотрел фотки, парочку лайкнул, оставил какой-нибудь интеллектуально-наполненный коммент. При знакомстве нет этих скомканных разговоров. Глядишь ведь в монитор, а не краснеешь и мямлишь под взглядом незнакомой девушки. Узнаёшь о ней тоже всё только по переписке или из бесконечной телефонной болтовни. И при встрече остаётся только что? Заниматься сексом. Переписка, телефонные разговоры и секс, - Илья загибал пальцы, и всё больше распалялся. – Больше ничего не выходит. Сначала это было весело. Но теперь тоска смертная. Никакой душевности, никакой близости кроме телесной. Каждые две недели у меня новая была, пока не надоело всё.
- Половины не понял. Это всё твой интернет. Сидишь в нём сутками. Я вот туда даже не захожу, - пользуясь паузой, влез Антоха. – Машину продавал, пришлось зайти. Объявление размещал. А так он мне и не нужен. Говорю, на улице чаще надо бывать.
- Да что улица, - парень будто устал. – Янка одна такая, теперь-то я понял.
- Честно, Илюх – с сомнением проговорил Антоха. – Сколько тебя знаю, уже раз третий её вспоминаешь.
Хозяин собрал со стола посуду, закинул в раковину. Не любил оставлять на потом, принялся сразу мыть.
- Я будто с другой стороны всё увидел.
- А может, придумал?
Рука с губкой замерла на пенной тарелке.
- Может, и придумал. Но я такой радости давно не испытывал, как за эти две ночи. Сегодня даже вставать не хотел, потому что её не увидел.
Антон заулыбался:
- Ты всегда так махом с ума сходишь. Прям в один момент.
- Да ну тебя, – отмахнулся, но уголки губ дрогнули.
5
Когда Антоха засобирался домой, до начала рабочего времени оставалось ещё пара часов. Илья устремился в интернет. Захотелось раскрыть смысл ночных проявлений прошлого. Яркие захватывающие сны с кучей нелепых подробностей снились нередко. Поэтому он иногда пролистывал сонники. Правда, объяснения виртуальных провидцев никогда не сбывались. Но Илья на них особо и не рассчитывал, решил принимать на веру только положительные предсказания. Приятно было находиться в радостном ожидании. Тем более что по заверениям составителей срок исполнения растягивался на девять месяцев. За это время всё равно забывал, чего ждал.
Просмотрев несколько сайтов, не нашел ничего конкретного и уже собирался работать. Внимание привлекла ссылка «Управление снами». «Научиться и видеть Янку каждую ночь» - мелькнула мысль. А пальцы уже забивали новый запрос в поисковике. В результате получил сотни тысяч страниц для изучения. Десятки форумов пестрели диспутами на эту тему. Люди обсуждали свои успехи, оспаривали разные теории, делились личными способами. Глаза разбежались от обилия информации. Таких же интересующихся как он оказалось много. Не стал вникать в замечания других пользователей, чтобы не запутаться. Скачал первоисточники.
С каждой прочитанной строчкой охватывало неясное возбуждение. Будто раскрывались тайные знания, что обязательно приведут к счастью. Алгоритм оказался не таким уж мудреным. Для начала надо было научиться запоминать сны. За ночь человек их видит несколько, но мало кто при пробуждении внятно и подробно может рассказать хотя бы один. Потому заводился дневник, в который заносились даже обрывки видений. Тут Илья покосился на тетрадь с дельфинами и похвалил себя за дальновидность. Автор советовал, не вскакивать поутру, чтобы успеть записать ускользающий образ. Лучше полежать с закрытыми глазами, прокрутить в памяти увиденное, осмыслить и потом уже браться за ручку.
Далее расписывался сам метод управления. Суть заключалась в бомбардировке подсознания двумя программами. Первая учила осознанности через проявление сомнения к реальности. За день повторялись вопросы: «Не сплю ли я? Может, это всего лишь сон?» Это ещё надо было как-то проверить. Проверки указывались разные: глядеть на руки, хвататься за мочку уха, подпрыгивать. Можно придумать свой опознаватель. Предполагалось, что такая настороженность сработает во сне и сделает безвольного зрителя активным участником событий. Вторая программа закладывала фабулу желаемого сновидения. Конкретный образ закреплялся повторением придуманной фразы. Над её созданием Илья бился несколько часов. Не знал, как в пару коротких предложений втиснуть возвращение девушки. В итоге вышло нечто нелепое: «Яна вновь со мной, мы любим друг друга». На большее фантазии не хватило.
Неделю Илья кропотливо записывал сны, сомневался в реальности и как заведенный повторял корявую фразу. А в постели, полностью расслабившись, как можно ярче представлял девушку.
Пока ничего путного не выходило. Спал плохо. Сны приходили мутные и тяжелые. То преследовал Яну в сером безлюдном городе. Её силуэт мелькал впереди. Сколько бы ни бежал, ни на шаг не приблизился. Пытался звать, кричал изо всех сил, и, когда она вроде услышала и даже обернулась, проснулся. То слонялся по зданию с множеством коридоров и помещений, слышал её голос из-за стен. Встречал знакомых, все как один твердили, что разминулись с ней секунду назад. Наверное, сотню комнат обошёл, так и не отыскал. Даже переписывался с ней в интернете, сидя в незнакомой квартире. Договорились о встрече - она не пришла. В последнем разговаривал с ней по телефону. Наутро не вспомнил ни слова.
Всё это злило и раздражало. Хоть и понимал, что никто не обещал стопроцентного результата. Проектировал теперь днём, с приходом темноты ни о чём другом, кроме предстоящей ночи думать не мог. Последние две так волновался, что вообще не уснул. Сутки без сна, куда ни шло, а вторые пролетели как в тумане. Если переставал двигаться, тут же голова клонилась к груди. Задремал за компьютером, потом на кухне вырубился, пока воду для кофе кипятил. Мысль, что и эту ночь не уснет, напугала, потому до вечера старался даже не присаживаться. Наконец, стало смеркаться, и его заботливо принял диван. Не раздеваясь, и, не ворочаясь, отключился. Под утро сознание потревожил сон.
«Он стоял на старом потрескавшемся перроне. Закатное солнце покрывало всё теплым оранжевым светом. Что-то неразборчивое раздавалось из громкоговорителя. Вдалеке появился поезд. Илья с нетерпением ждал его приближения. А тот будто издевался, двигался с черепашьей скоростью. Хоть это был современный электровоз, при остановке из-под колёс вырвалось облако пара. Сквозь белую пелену увидел, как на перрон спрыгнула девушка. Это была Яна. Волосы перетянуты красной лентой, и переброшены вперед через плечо. Она побежала к нему, и он, не дожидаясь, бросился вперед. Подхватил, покружил и крепко прижал к себе. Больше он не собирался с ней расставаться».
Часть 2
1
Субботний вечер прошёл в компании друзей. Правда, под конец, девчонкам загорелось ехать в ночной клуб, и они взбаламутили остальных. Илья с Антоном наотрез отказались и засобирались домой.
- Вы точно с нами не пойдёте? – Вика спрашивала и продолжала прихорашиваться.
Она успела сменить домашнюю одежду на блестящее короткое платье. Что-то меняла и добавляла в свой образ у зеркала.
- Не, Илюха клубы разлюбил. А я сто пудов подерусь – Антоха улыбался. – Мы лучше прогуляемся.
- Ты в следующий раз Иришку с собой бери обязательно, - обратилась она к Антону.
- Пусть дома сидит, - отозвался тот.
- Ребят, заходите чаще. – Коля умоляюще глядел на Илью. – Раз в год встречаемся, а живем-то в двух шагах.
Илья раскраснелся от алкоголя, тоже довольный и улыбчивый кивал другу, поддерживал обувающегося Антона. Распрощавшись, они вышли в светлую от первого снега ночь.
- Давай, может, ещё возьмём чего, и до меня – предложил Илья.
- Давай.
Воздух от снегопада казался каким-то наполненным. Хотелось гулять и дышать им. Снежинки приятно таяли на лице. Купив в киоске по пути пива, они ещё постояли у подъезда. Антон курил и рассказывал какую-то уморительную историю. Илья слушал вполуха. Руки сами тянулись к чистому снегу, катали комки и зашвыривали как можно дальше.
Домой зашли через час. Пока хозяин доставал кружки, раскладывал по тарелкам закуску, Антону на глаза попалась раскрытая тетрадь со стола.
«31.10 – Мы с Янкой плавали в реке. Ярко светило солнце. Вода была чистой и прозрачной. Видно было каждый камешек на дне. Яна звонко смеялась. Берега вокруг были высокие и обрывистые. Я чувствовал её кожу, запах воды и приятный какой-то молочный Янкин запах. У нас будто не было сухой одежды. Плыли вниз по течению…».
- Ты сказки, что ли, пишешь? – Антоха вошел на кухню с тетрадью.
Чем очень смутил друга. Илья хотел соврать, но выпитое придавало смелости, и он рассказал о новом увлечении.
- Ого, - протянул Антон, - я-то думал, тебя отпустило давно. На улицу, смотрю, выбираешься.
- Потому и выбираюсь, - парировал Илья. – Для хорошего сна гулять полезно.
Он весь ощетинился, готовый к насмешкам.
- По-моему, фигнёй какой-то ты маешься – подытожил Антон и отложил тетрадь в сторону.
Илья улыбнулся. Такая мысль пришла после первой победы.Тогда затея со свиданиями во сне показалась полным безумием. Но радость, что испытывал, кружа на перроне девушку мечты, разбила сомнения. Близость с Яной не была расплывчатой встречей из грёз. Под пальцами чувствовалась ткань её одежды и тепло, что не спрячешь никакой одеждой. Она прижималась, дышала в шею, блестели глаза от слез счастья. Ни одна живая девушка не вызывала столько чувств за последние несколько лет. Он обязан продолжать, остановиться успеет всегда. Надо только научиться тратить меньше сил. Но другу лучше об этом не знать.
Домой Антон ушел далеко за полночь. Он пошатывался, глаза то и дело закрывались. Илья уговаривал остаться, боялся, чтоб не уснул по дороге. Но тот наотрез отказался и, как всегда, напоследок пошутил:
- У тебя ещё свиданка сегодня, не хочу мешать.
Закрыв за ним дверь, Илья пошел убирать со стола. Пьян он был не меньше, поэтому ни о какой встречи с Яной не могло быть и речи.
2
Утром Илья с тяжёлой головой и неприятным привкусом во рту выбрался на пробежку. Он ожидал насладиться поскрипыванием первого снега. Однако подтаявшую зимнюю сказку растащили колесами и ногами, замесили в грязевую кашу. Кое-где оставались нетронутые островки чистого снега, но вскоре и они должны были исчезнуть. Как бы ни хотелось, отступить не мог. Надо было выгнать похмелье, да и бег уже вошел в привычку, пусть не самую приятную, но необходимую. Илья прошлёпал через дворы до школьного стадиона. По городу бегать стеснялся.
Бег по разлетающейся брызгами слякоти дался с трудом. На первом же круге насквозь пропотел. Раньше обычного сбилось дыхание, и закололо в боку. С турником вышло ещё хуже. Несколько раз подтянулся, и затылок словно гвоздём пробило. Попробовал через боль, но в глазах потемнело. Руки отпустили перекладину, и чтобы не упасть обняли столб. Лбом уткнулся в холодное железо с облупившейся синей краской. Чуть полегчало, и он поплёлся домой. Не хватало ещё на улице сознание потерять.
К тренировкам Илья преступил неспроста. Поначалу Яна появлялась лишь пару раз в неделю. Больше не удавалось держать образ. Если перенапрягался, мучился бессонницей. В рекомендациях вычитал о пользе физических нагрузок для спокойного сна. Первые разы со стадиона возвращался чуть ли не ползком. Тело отвыкло от упражнений и удивилось ещё больше, когда в ход пошла йога. Источники утверждали, что индийская гимнастика повышала концентрацию, которой так не хватало. Курс йоги с подробным описанием выдал интернет. О сверхсложных скрученных позах Илья и не помышлял. Поэтому его набор упражнений напоминал «потягушки» с замиранием. Тренировки дали результат. Сон крепчал, да и засыпал быстро. Яна теперь приходила почти каждый день. Конечно, если режим не нарушался какой-нибудь попойкой как вчера.
Душ и плотный обед облегчили состояние. Только теперь Илья понял, чем непривычна обстановка в квартире. Из ящика стола достал стопку фотографий Яны. Вчера, зная заранее о приходе Антона, убрал их с глаз. Про дневник только забыл, иначе друг ничего бы и не заподозрил. Снимки развешал на свои места, где всегда мог обращать на них внимание: над телевизором, на холодильник, над кухонным столом, на шторы, а над монитором радугой разместилось сразу несколько. Так он подкреплял рождение нужного образа во сне.
Обычно подсознание выставляет декорации сна стихийно или по законам известным только ему. И на время сна это не влияет. Человек просто появляется в готовой реальности и втягивается в раскручивающийся сюжет. Илье пришлось учиться в таких же условиях. Он мог рассчитывать на участие Яны, но, чтобы просто увидеться с ней, порой надо было пройти не одно испытание. Постепенно он осваивался и уже извне влиял на события. Следующим этапом стало построение сна с нуля. Мысли разбегались от бесконечного множества вариантов, и тогда Илья нашёл простой выход. Решил по памяти восстановить всю историю их отношений. И как прилежный ученик учёл и не повторил старых ошибок. Знакомство и первый поход в кино пережил накануне гулянки. Теперь очередь была незабываемой прогулки, которая и сегодня заставляла сердце биться сильнее.
Было начало ноября. Второй день валил снег. Дороги и тротуары обледенели. Илья не попал на учёбу из-за повестки в военкомат, проходил плановую медкомиссию. Учились во вторую смену, и к вечеру, когда освободился, приехал в институт как раз к концу занятий. С Яной только начали встречаться. Девушка собиралась ночевать у подруги, вместе готовились сдавать проект. Та жила не далеко, на троллейбусе минут двадцать пути. Только из-за снегопада движение почти остановилось. Тягучий транспортный поток легко обгоняли даже нерасторопные пешеходы. Было тепло, город волшебно светился сквозь белую пелену, и даже гул машин не мог заглушить шелест падающего снега. Илья ещё умудрился в тот день обуть летние ботинки и нещадно скользил всю дорогу. Яна в короткой курточке с капюшоном на голове держала его под руку. Каждый раз, как спутник терял равновесие, успевала поймать, прижимая к себе, чем доводила до головокружения. Почему-то такая непосредственная близость волновала сильнее прошлых более разнузданных отношений.
Они просто шли, воодушевленно беседовали и теснее переплетали руки. Насколько помнил, уже тогда проявилась его обидчивость. Что-то в словах девушки не понравилось, и он некоторое время молчал и смотрел вперед. На одном из пешеходных переходов остановились в ожидании зелёного, и Яна с мокрыми глазами бросилась к нему в объятия, прижалась, положив голову на грудь. Илья даже забыл, от чего куксился. Два раза сменился нужный цвет светофора, а они всё обнимались. Толпы прохожих с обеих сторон огибали их без раздражения. Казалось, в городе, укрытом чистейшим одеялом, всех охватило радостное возбуждение и ожидание какого-то чуда.
Добрались за три часа. Щеки у обоих раскраснелись от легкого мороза, и жара, что шёл изнутри и становился сильнее с каждым прикосновением друг к другу. Именно тогда случился их первый поцелуй. Илья-то потянулся к ней ещё после кино, но девушка упорхнула и прощебетала со смехом: «Не торопись Илюшка, успеем ещё нацеловаться». А тут обнял за талию, и Яна слегка обхватила ладошками его лицо, словно боялась, что теперь он уйдёт. Тот поцелуй не истрепался в памяти, его теплота и нежность таяли на губах до сих пор. Конечно, после были и более страстные, и долгие, и внезапные, но этот остался живым, будто закончился мгновение назад.
Илья быстро разобрался, что во сне может всё, и, тем не менее, изменил в той прогулке лишь два момента. Он не обиделся на Яну и на светофоре сам обнял её. И конечно, целовались они гораздо дольше.
Он выстраивал сновидения с педантичностью режиссёра, рассматривал с разных ракурсов, добавляя мельчайшие детали. Следующей реанимировал их первую ночевку. В комнате ещё не стоял громадный угловой диван. Разместились на бабушкиной односпальной кровати. Яна надела его старую футболку, которая, несмотря на малые габариты хозяина, с лихвой заменила ей ночнушку. Илья лег с краю, дабы ненароком во сне не столкнуть девушку с кровати. Они долго не могли заснуть. Отчасти, потому что оба были взвинчены и стеснялись. Яна впервые легла в постель с парнем. Илья впервые лег с девушкой на трезвую голову. С другой стороны их радовало сближение, и хотелось продлить момент. Ещё Илья постоянно чуть отодвигался. Боялся смутить девушку очевидным показателем своего возбуждения. И за всю ночь всё-таки не сомкнул глаз. Он будто берег её покой, реагировал на каждое движение, вслушивался в мерное дыхание. Здесь ничего не надо было менять. Та ночь удалась идеальной.
Однажды перекраивать прошлое надоело, и, поднаторев в создании грёз, он принялся рисовать в воображении новую картину.
3
Сон оборвался ночью. Илья прокрутил в голове содержание. Рука по привычке через голову протянулась к лампе. Включив свет, ещё несколько мгновений не раскрывал глаз. Дневник лежал рядом с ручкой на чистой странице. Для удобства перевернулся на живот. Буквы размашисто и коряво поползли по бумаге.
- И охота тебе подскакивать – раздался сонный голос. – Или это я тебя разбудила?
Парень резко обернулся, чувствуя, как от страха перехватило дыхание. Комната без сомнений была его, те же обои, мебель. В дверном проёме стояла Яна. Свет ночника едва касался её. Сердце начало бешеный разгон.
- Как ты здесь…- начал говорить Илья.
- Я тебя напугала что ли? – с улыбкой спросила девушка и перелезла к нему на диван.
Парень отпрянул к стене и напрягся.
- Ну, ты чего? – голос стал виновато ласковым, она потрепала его волосы.
Рука теплая и мягкая. Похоже, галлюцинации начались. На ней его длинная футболка. Нежно смотрели знакомые глаза, на губах светилась чуть грустная улыбка. Он не понимал бояться ему или радоваться. Ведь она каким-то образом оказалась вне сна.
- Илюш, ты забыл, что ли, всё? – в голосе уже звучало беспокойство. – Ты искал меня, звонил, писал. Я приехала, ты встретил меня на вокзале, и с тех пор мы живём у тебя.
- Так мы во сне – выдохнул Илья.
- Конечно, - Яна успокоилась, и прильнула к нему. – Разве ты не знал, что сны – другая реальность?
Когда проснулся по-настоящему, обошёл каждый угол квартиры в поисках Яны. Мало ли, фокус бы повторился, или же сон продолжался. Внутри всё кипело. Он чувствовал, что в экспериментах поднялся ещё на одну ступень. Ведь такой реалистичности добился впервые.
Теперь все сны начинались с пробуждения в месте до боли знакомом, собственной комнате, с любимой девушкой рядом. На смену обстановки Илья боялся отвлекаться, не хотел, чтобы образ померк. Да и зачем, если во сне квартира походила на номер-люкс элитного отеля. Даже стены светились изумрудом летнего леса. И всё из-за девушки: её голоса, смеха, еле слышных шагов, блеска глаз. Они всё время проводили в квартире. Вместе готовили обед или ужин. Нежились в пенной ванне. В обнимку начинали смотреть какой-нибудь романтический фильм и никогда не досматривали, слишком увлечённые друг другом. С балкона пускали мыльные пузыри. Яна сидела на перилах, а Илья стоял рядом, придерживал рукой за пояс. Её роскошные локоны парили от легкого ветра, приятно щекотали кожу. Много разговаривали, будто заново знакомились. Илья открыто её разглядывал, и Яна как в жизни смущалась и краснела. С улыбкой упрекала: «Чего ты меня как зверя диковинного рассматриваешь?» «Запомнить хочу – отвечал он, - вдруг ты завтра не придёшь». Улыбка тускнела, и, опустив глаза, она говорила: «Это ты можешь не придти, а я тебя всегда здесь буду ждать».
Ему хотелось продлить пребывание в стране грёз. Встречи с Яной, такие яркие, полные нежности и любви, казались слишком короткими. Организм не давал спать больше десяти-одиннадцати часов, после которых становился через чур восприимчивым, и сон обрывался даже от негромкого звука за окном. Естественные позывы не вовремя заявляли о себе, или же начинала болеть отлежанная конечность.
«Разве ты не знал, что сны - другая реальность?!» Эти слова не выходили из головы. Как очередное откровение они волновали и радовали, рождали множество вопросов и выводов. «Ведь если можно взглянуть на эту реальность, то, наверняка, можно и жить там» - рассуждал Илья.
4
Битый час Илья не мог найти места на своём просторном диване. Стоило замереть в одной позе, как тело начинало дрожать. Руки и ноги вибрировали от напряжения, словно какой-то живодер натягивал жилы с намерением сыграть гитарное соло.
А утром идея - перетренироваться, чтоб дольше спать – казалась вполне разумной. Ведь организму понадобится больше времени на восстановление. Оттого и стадион эксплуатировал дольше. На последних кругах, правда, ноги еле поднимались и шаркали по хрустящей заиндевелой траве. По скользким дорожкам бегать было чревато травмой. Дома, уже порядком уставший, отжимался и качал пресс. Тренировка повторилась раза четыре, пока мышцы не начали отказывать. Руки не сгибались, казались, раздутыми и тяжёлыми. Потом, для полного эффекта только стоял, ни разу до вечера не присел.
Теперь проклинал себя за многострадальную выдумку и уже не раз поправлял сбившуюся простынь. Было далеко за полночь, а сна ни в одном глазу. Ужалила мысль: «Янка ведь расстроится, что не приду, решит, опять надоела».
Вспомнилась бабушкина аптечка, чудом избежавшая мусорного ведра во время ремонта. В большой коробке из-под обуви хранился солидный запас медикаментов на все случаи жизни. Среди таблеток, ампул и флаконов нашлась настойка на каких-то цветах с труднопроизносимым названием. С её помощью бабушка боролась с беспокойством и бессонницей. Значит, и ему должна помочь. Илья доплёлся до кухни. По рецепту развёл в теплой воде коричневатую жидкость, которая пахла совсем не цветами, да ещё и горчила. Вскоре конечности перестали ныть и вздрагивать. Злобно метавшиеся мысли степенно потекли, и Илья, наконец, уснул. Всё же встреча с девушкой получилась сумбурной. Он видел её сквозь серую пелену, а голос будто звучал из-за стены, да и сам двух слов связать не мог.
Зато проспал до пяти часов. За окном уже опять темнело. С улицы доносились звуки вечерней городской суеты. Вереницы машин расплескивали лужи. Люди возвращались с работы. Илья вставал тяжёло, тело отказывалось двигаться. И только нарастающий голод заставил покинуть постель. Каждое действие отдавалось болью в натруженных мышцах. Готовить было лень, поэтому достал пачку печенья и сливочное масло. Кусочки замерзшего масла мозаикой укладывались на одно печенье, сверху придавливались другим. Запивал нехитрое пирожное сладким чаем. До назначенного по режиму времени на отбой оставалось всего ничего. Он понимал, что не уснёт, будет опять без конца ворочаться и злиться. Но ведь справилась же с этим настойка, значит, надо ещё раз попробовать. Почитал о ней в интернете, в описании страшных побочных эффектов не углядел, да и повсеместно хвалили её за мягкое воздействие. Уже не обращая внимания на запах и вкус, Илья залпом выпил лекарство.
Вторая попытка удалась куда лучше. Тринадцать восхитительных часов прошли рука об руку с Яной. Впервые они покинули квартиру. Прошлись по знакомым, но почти пустым улицам. Заглянули в кондитерский магазинчик, где перепробовали все сладости. Потом Илья поменял местность за окном, и вышли они уже на набережной. Там у причала ждал белый прогулочный катер, который лихо понес их по сверкающей ребристой воде. Илья сидел за штурвалом, хотя раньше никогда не управлял водным транспортом, разве что резиновой лодкой, и то на вёслах. Яна стояла рядом, руки раскинула в стороны. Встречный ветер развевал волосы и красную ленту в правой руке, что ещё мгновение назад сдерживала их. Город по обе стороны мельчал и вскоре скрылся из виду. Накатавшись, остановились на пустом пляже. Купались, валялись на песке под ласковым солнцем. Когда пришло время возвращаться, Илья вновь отредактировал локацию. Теперь надо было лишь причалить к противоположному берегу, а там бетонная лестница вывела их к самому подъезду.
Открыл глаза Илья, как раз, когда закрыл их во сне, прижимая к себе уже спящую Яну. Самый естественный переход из одного мира в другой. Губы тронула улыбка. Рука замерла в положении, будто всё ещё обнимала девушку. Где-то на столе завибрировал телефон. Пришлось вставать и заспанным голосом объяснять матери, что всё у него хорошо. Она как всегда поверила. Начинался очередной скучный день. Илья посмотрел на ту же затянувшуюся осень за окном, на только что включенный монитор. «Во сне хорошо так – пронеслось в голове, - а тут всё одно и то же».
Вечером лекарство вновь пошло в ход.
5
Флакона с настойкой едва хватало на неделю. Набрал их с запасом не один десяток. Чтобы не привлекать лишнего внимания, покупал по два-три в разных аптеках. Проблема с долгим засыпанием отпала. С увеличением дозы удлинился и сон. Правда, днём не мог избавиться от вялости и зевоты, даже кофе не помогал. Часто болела голова, и долго расхаживался, но в остальном был доволен. Илья не щадил воображения, чтобы наполнить сны чудесами и любовью. Счастье обрывалось пробуждением. Привыкшего к красочности, к быстрой и неожиданной смене обстановки его встречала серая, статичная, а оттого уныло предсказуемая реальность. Антоха напирал, что жизнь можно раскрасить и закрутить не хуже сна.
«Но в жизни она никогда не будет со мной» - возражал про себя Илья, и даже не собирался останавливаться. Опять же отпала надобность бегать и тренироваться. Чему он даже радовался. Всё равно придумывал причины не выходить из дома: то не определившаяся с сезоном погода, то мнимое растяжение любого сустава. Теперь же день для него сократился до восьми часов, из которых больше половины уходило на раскачку, а ведь ещё как-то надо было работать.
Иногда, будто бы случайно, в стакан падало на каплю больше. Обманывал себя, что рука дернулась или отвлёкся, но всегда знал, что превысил дозу ещё на одну. Эта преступная капля по негласной задумке должна была продлить сон хоть на несколько минут. И просыпаясь, Илья, словно скупой торговец, подсчитывал время сна. И неизменно поздравлял себя с выигрышем заветных мгновений.
К дневным событиям он потерял интерес. Кряхтя и постанывая от постоянной ломоты в теле, он вяло передвигался по квартире. Безвольное выражение лица с полузакрытыми глазами нарушалось лишь частыми зевками. Любая еда, небрежно приготовленная, не имела вкуса, и поглощалась по привычке, нежели из чувства голода. Да и вообще чувства днём не имели значения.
***
Невыносимый зуд разбудил его ещё засветло. Будто тысячи раздражающих насекомых копошились на теле. Было очень жарко. Во рту ссохлось. Илья почесался, и тут же, отбросив одеяло, кинулся к выключателю. Вспыхнувший свет подтвердил то, что почувствовали пальцы. Кожа покраснела и покрылась сыпью, как от крапивного ожога. Зеркало показало, что лицо тоже усеяно красными бугорками, а губы набухли и потрескались. Но прежде чем искать лекарство от аллергии припал к крану, и жадно хватал горящими губами ледяную воду. Смочил лицо, и побрызгал на тело. На мгновение пришло облегчение. Капли словно на раскаленную сковороду упали. Таблетки подействовали минут через сорок. Это время Илья метался, чесался и злился на свою жадность. Без сомнения, организм отторгал неоднократно завышенную концентрацию настойки. Когда зуд утих, и спал жар, парень смог задремать.
Злосчастная аллергия внесла разлад в полюбившийся режим. Через несколько дней Илья избавился от сонливости и отрешенности. И с возрастающим раздражением перебирал в уме варианты замены настойке. Конечно, с Яной он не перестал встречаться. Но без допинга вернулась тягучая неудовлетворенность. Ведь время их свиданий сократилось, а между снами тянулась жалкая по содержанию жизнь.
6
Илья пересек порог кофейни ровно в десять утра, как и договаривались. После холодного сырого воздуха улицы нос отогревали запахи кофе и сладостей. Плакаты со стен призывали скорее сделать заказ аппетитных новинок меню. Приглушенно звучала незапоминающаяся музыка. Четверо официантов с логотипами на фартуках болтали у входа в кухню, ожидая наплыва клиентов. Один двинулся к Илье, но увидел, что тот сел за уже занятый угловой столик, кликнул девушку, видимо, закрепленную за ним.
Юра почти не изменился за два года, прошедшие с выпускного. Может, чуть похудел, да занятость повысилась. Его новейший смартфон пиликал на все голоса, получая сообщения с разных приложений. Учился он в том же университете, только факультет гуманитарный. И знались они лишь благодаря общему увлечению студенческого времени. Оба любили крутиться в ночных клубах. Юра уже тогда потихоньку впаривал таблетки да пакетики, зарабатывая на карманные расходы легкой наркотой. Теперь вовсю занимался ею и только для вида держал в городе несколько ларьков с дисками и сувенирами.
Ещё совсем недавно Илье бы и в голову не пришло обращаться к старому приятелю, тем более по такому делу. К наркотикам он всегда относился с опаской и даже во времена своего разгула не притрагивался к ним.
- Ты меня удивил своим звонком, - отвлёкся, наконец, от телефона Юрик. – А ещё больше просьбой.
Официантка принесла им две большие чашки кофе с приятного цвета пенкой и неслышно удалилась. Юрик посмотрел, как Илья с усилием пытался открыть продолговатый пакетик с сахаром, и усмехнулся:
- В курсе, что из-за таких как ты парень, что придумал эти пакетики, покончил с собой? – сказал он с улыбкой, одним движением переломил пакетик пополам и высыпал содержимое в кружку.
Илья повторил движение и чуть смущенный ответил:
- Не знал, я и в кафе-то сто лет уже не был – сделал глоток, и чуть не зажмурился от удовольствия.
Напиток показался ему невероятно вкусным, особенно в сравнении с той растворимой бурдой, которую хлебал каждый день.
- Я слышал, ты завязал с тусовками, но не думал, что уж совсем таким домашним стал. Тогда твой запрос можно понять.
- Ты нашёл что-нибудь?
Юрик кивнул, читая очередное сообщение.
- Иначе, я бы тебе на телефон скинул ответ.
Илья замер в предвкушении, даже слегка покраснел. Неужели его поиски, наконец, увенчались успехом. Опять же приятно волновала запретность допинга. Приятелю словно передалось состояние клиента, и он наклонился вперед, отставив чуть в сторону чашку:
- Мои поставщики удивились не меньше меня, - понизив голос, заговорил Юрик, - когда я передал твой запрос. Но они-то знали, что подходящая тебе штука существует. Другое дело, что пользуются ей редко, и клиентов по пальцам можно пересчитать. Они засомневались в тебе. Пришлось заступиться, – он снисходительно улыбнулся, мол, не стоит благодарности, и продолжил. – В общем, как ты и просил: засыпаешь легко, спишь долго, «тупняка» и тяжести как после снотворного, нет, а сны, говорят, снятся красивейшие. Опять же привыкания не вызывает, хочешь - глотай, а не хочешь - не глотай. Ломать не будет.
- А для чего её тогда придумали? – спросил Илья.
- Вояки. Какая-то экспериментальная разработка, то ли чтобы улучшить сон при восстановлении тяжелораненых, то ли чтобы после войны кошмарами не мучились. Особо никто происхождением не заморачивается. Одно только на твой страх и риск. Неизвестно какие у неё побочные эффекты. Повторюсь, вещь специфическая, круг употребляющих ограничен, и они впечатлениями не делятся. Так что решать тебе.
Юрик довольный собой оставил время на размышление, а сам уткнулся в несколько раз пикнувший брусок телефона.
- Я беру – без раздумий ответил Илья, - Сколько?
- У меня с собой один на пробу, а то, вдруг, не подойдёт. По старой дружбе я дам тебе его бесплатно, а вообще – он достал простую шариковую ручку и написал на салфетке, - цена такая. Понравится – позвонишь, договоримся где и как.
- И какой тебе смысл благотворительностью заниматься?
- Илюха, - недоверчивость приятеля рассмешила, - пару дней назад я, вообще, о такой штуке не знал. А теперь ты, можно сказать, открываешь мне новый сектор рынка. Вот, кстати, твой пробник.
Он подтолкнул ручку:
- Дома раскрутишь, посмотришь.
***
Юрик не обманул. Маленькая таблетка, завернутая в бумагу, была спрятана под укороченным стержнем ручки. Илья положил её на ладонь и, переворачивая пальцем, разглядывал со всех сторон. Ничего необычного ему не открылось, таблетка как таблетка, крохотная, желтая. В другой раз бы не отличил от обычной «но-шпы». Тем не менее, легкая дрожь пробирала от мысли, что скоро окунется в волшебный мир снов и не на какие-то жалкие восемь-десять часов.
Нетерпение усиливалось, и чтоб как-то отвлечься Илья убрал таблетку с глаз. И время до вечера в радостном возбуждении провел в делах. Так хорошо было на душе, что даже порядок в квартире навёл. А уж по работе план чуть ли не на неделю выполнил. Всё получалось легко, до всего доходили руки. В один прекрасный момент взгляд нашёл часы. Илья кивнул сам себе что пора. Достал плод секретных разработок военных и, взяв приготовленный заранее стакан с водой, отсалютовал им улыбающейся с фотографии Яне, и прошептал: «Я иду».
Часть 3
1
Входная дверь затряслась от тяжёлых ударов, и Яна сразу переменилась в лице.
- Слишком долго ты здесь был, нельзя так – её трясло. – Они будут преследовать. Уходи.
- Кто они? - волнение девушки передалось Илье.
Очертания комнаты помутнели. Он пошёл было в прихожую, но тело сковала неведомая сила. Движения замедлились, будто всё вокруг заполнил кисель.
- Послушался бы девушку. Она дело говорит – сказал кто-то совсем близко.
Из темноты прихожей в комнату шагнул старик, хотя дверь осталась закрытой. Невысокий, сухой, одетый в какую-то мешковатую хламиду. Морщинистое лицо с седой бородой искривлено в злой усмешке.
- Ты неоднократно превысил время пребывания в этой реальности, - сказал старик, - как страж границы я приказываю тебе немедленно покинуть это место.
- Какой границы? – Илья не понимал происходящего.
Старик вдруг оказался вплотную. Цепкие потемневшие пальцы вцепились в футболку. Парень ощутил непреодолимую мощь. В один шаг они прошли сквозь закрытую балконную дверь. Спина уткнулась в железо перил.
- Разве ты не слышал меня? – спросил он.
Легко, будто нашкодившего котенка, оторвал нарушителя от пола и швырнул с балкона, жутко закричав:
– Убирайся!
Ни падение, ни сам старик не смогли бы так напугать, как этот кошмарный ни на что не похожий крик. Смесь женского и мужского голосов, звучащих в режущих слух диапазонах. Илья оцепенел и, падая, даже не бултыхался в воздухе. Но ещё не достиг земли, когда понял, что, наконец, просыпается.
Глаза открывались и различали в темноте очертания комнаты, но сон был сильнее. Он давил на веки, вновь ввергая в пучину ужаса. В ушах звенело: «Убирайся, убирайся, убирайся». А за закрывшимися уже в который раз глазами стояло сморщенное в злобном оскале лицо старика.
Илья рванулся изо всех сил, и путы оборвались. Тяжело дыша, он сел. Руки тряслись. Волосы на затылке буквально шевелились, и от них по шее, позвоночнику и по плечам уходила дрожь. Темнота пусть даже и привычной комнаты была невыносима. Щелкнул ночник, но и его желтого пятна не хватало. Илья потянулся к выключателю. Яркий свет немного успокоил, но на месте сидеть не хотелось. К тому же во рту пересохло. Изнеженные неделями почти беспрерывного сна мышцы застонали, а суставы защелкали. Слишком резкий переход к активности. Но сейчас жалобы организма не волновали. Он прошлёпал до кухни, везде зажигая за собой свет. Вода вопреки ожиданию не помогла. Горло только смочила, и больше двух глотков не полезли. Остатки вылил в раковину. По телу электрическими разрядами ещё бегали мурашки, и волосы на затылке поднимались.
Что же произошло? Илья думал, что научился контролировать в сновидении все до мелочей. А старик просто взял и выкинул с балкона. Надо было оттолкнуть его. Что вообще в нём такого страшного?! Сменить декорации, где его нет, где только он и Яна. Яна?! Что же с ней стало? Как она отреагировала?
Старик что-то болтал о нарушенных границах. Неужели он охраняет ту реальность от заигравшихся пришельцев типа Ильи. Он припоминал, что в последнее время уже не раз видел старика. Попадался на глаза то среди прохожих, то глядел из окна, то пристально наблюдал с другой стороны улицы. У него был запоминающийся неприязненный взгляд, давление которого нельзя было не почувствовать.
С самого начала во снах всегда присутствовали другие люди помимо него и Яны. Это Илья принимал как само собой разумеющееся. Ему нравилось ходить с девушкой в гости или принимать гостей. Прогуливаться по улицам никогда невиданных городов. Во сне и в голову не приходило замыкаться, а при желании легко мог на пару с Яной отгородиться от всего остального мира в каком-нибудь фантастическом уголке.
От старика же веяло какой-то чужеродностью, казалось, даже воздух вокруг него колеблется. Но до сегодняшнего столкновения, Илья, не считая секундного дискомфорта, не придавал значения его появлениям. Рядом с Яной всё виделось в радужном свете.
2
Несколько недель Илья наслаждался эффектом запретного средства. Таблетка оказалась выше всяких похвал. Всё, что рекламировал Юрик, подтвердилось. Радовали легкость пробуждения и не затуманенность разума в реальности. Не было вялости и сонливости. Но самое главное волшебство происходило во сне. Обострилось восприятие, исчезла дымка нереальности, и происходящее теперь не вызывало сомнений в своей явственности. А управляемость сна упростилась. Можно было поменять всё одним движением, словно волшебной палочкой взмахнул.
Конечно, после такого Илья не мог ограничиться пробником. Он заказал сразу десяток таблеток. И растянул их недели на три. Неделю принимал без перерывов, потом несколько дней жил без них. Проверял, есть ли зависимость. Её, и вправду, не оказалось. Однако наученный горьким опытом цветочной настойки Илья в неделю делал два «разгрузочных» дня, в которые не пил таблеток и старался подтянуть дела, накопившиеся за время сонных путешествий. Зачастую в эти дни он вообще не спал, работал, ездил к родителям, встречался с оставшимися друзьями, в основном с Антоном.
С Юриком наладили определённую схему. Через интернет Илья перечислял на некий счет деньги, а благодарный и пунктуальный посыльный ночью бросал в его почтовый ящик оплаченный товар.
Сон же теперь по времени занимал от восемнадцати до двадцати часов. И всё было бы идеально, если бы не одно «но». Тело – этот обтянутый кожей конгломерат мышц, костей, сухожилий, сосудов, органов, никак не мог смириться с намеренным почти каждодневным обездвиживанием. Оно страдало от слеживания. Мышцы слабели, суставы опухали и болели. Илья пробовал делать гимнастику, но она едва ли могла компенсировать суточные замирания. Тогда он набрал обезболивающих и противовоспалительных мазей и каждый день щедро втирал в себя. Помогало слабо, скорее, оттеняло боль и дискомфорт, зато от него, от постели, да и по всей комнате пахло смесью мазей.
Таблетка настолько повышала концентрацию, что Илья, четко манипулируя процессами сна, умело и своевременно находил выходы из него. При этом не боялся потерять контроль и проснуться. Чтобы не подрываться в туалет, ставил рядом с диваном ведро и приспособился опорожнять в него мочевой пузырь, не вставая на ноги. Чтобы, вдруг, не разбудила жажда, рядом клал бутылку с водой с клапаном на крышке.
Так прошёл месяц. Илья адаптировался к новому образу жизни, что почти во всём его устраивал. Да и все насущные проблемы уходили прочь, когда он оказывался с Яной, и впереди их ждал бескрайний, непознанный мир грёз. Но тут появился чёртов старик и портил своим присутствием как раз ту самую единственную радость, на которую итак было слишком много поставлено.
3
После кошмара Илья не находил себе места. Вздрагивал от каждого звука и время от времени озирался по сторонам. Будто кто-то ещё мог находиться в квартире.
Днём в гости зашёл Антон, чем хоть ненадолго притушил беспокойство. Илья не говорил ему ни про настойку, ни о нынешних таблетках. Друг не одобрит. С него стало бы принять какие-либо крайние меры, если бы решил, что Илье угрожает опасность. Хотя сам в своих занятиях никакой опасности не чувствовал. Но Антоха ревностно и с какой-то фанатичностью опекал друга. Бывало, в один момент начинал драку, даже если показалось, что Илью кто-то задел.
Конечно, он, не зная о допингах, с сомнением относился к этому занятию. Хотя признавал, что, обладая изрядной долей эксцентричности в характере (сам бы Антон сказал – с «прибамбахом»), у Ильи как само собой разумеющееся должны появляться подобные чудачества. И надеялся, что вскоре это пройдёт. Опять же Антон ценил в друге это выпадение из нормы. Даже любил, когда он с тихим вызовом являл свои взгляды. В такие моменты его можно было сравнить с печью, будто слышишь, как приглушенно гудит пламя и стоит лишь открыть дверцу, как оно яростно вырвется наружу, обжигая всё вокруг. Но Илья свою дверцу никогда не открывал, горел только внутри. Чем всё-таки беспокоил вот как сейчас.
Антон видел, что он доволен, что всё там во сне получается. Да только вид у него не здоровый. Похудел ещё что ли, да бледный какой-то. Веки припухшие. Ни минуты спокойно не сидит, постоянно шевелится то ли с истомой, то ли с болью. Иногда мелькнёт на лице гримаса страдания. И мазью какой-то пахнет, аж глаза выедает.
Антоха как всегда емко и непечатно выразил своё мнение. Илья посмеялся и заверил, что всё под контролем, и до психушки ему ещё далеко. За чашкой чая рассказал о старике, напугавшем до жути. Причём по натянутой улыбке было видно, что напугался всерьёз.
- Вот, - Антоха хлопнул свободной рукой по коленке, в другой держал бутерброд, - может, хоть он тебя отвадит по сонным девкам бегать. Или – попытался исправиться, - нет, во сне по девкам бегать.
- Я понял.
- О, вспомнил, что хотел спросить – он дожевал бутерброд, - а ты уже придумал, как будешь её с родителями знакомить?
Илья только отмахнулся, к этим подтруниваниям он уже привык. Тем более что во сне знакомство и представление Яны, как будущей жены, уже состоялось, но Антону точно не стоит об этом знать, а то ещё поперхнётся от смеха.
Уходя, Антон у порога спросил:
- Слушай, Илюх, мож, тебе всё-таки живую найти? Вон у моей Иринки подружка есть. Нормальная девчонка, правда, с ребенком, но он маленький, разницы не поймёт, папкой будет звать. Она на вид ничего такая. Дома любит сидеть, как ты, прям. Вот мы вас вытянем в гости и позна…- Илья изменился в лице. – Что совсем нет?
- Ой, иди уже, не надо мне никого. – Илья усмехнулся и открыл дверь.
Антоха рассмеялся довольный достигнутым эффектом.
- Видел бы ты себя – говорил он уже на лестнице.
Когда друг скрылся за дверью. Улыбка сменилась задумчивостью, Илюхин вид ему совсем не нравился.
Парень пытался сохранить весёлую беззаботность, которой Антоха непременно заряжал его во время общения. Но долго хорошее расположение духа не продержалось. Вечер наступил по-зимнему быстро. С изрядной долей неуверенности он готовился ко сну. У дивана заняло своё место ведро, у подушки – бутылка с водой. Проверил краны и плиту. На ладони жёлтым пятнышком выделялась таблетка, в другой стиснул стакан с водой. Илья медлил. «Убирайся» - резануло по ушам, и на затылке опять зашевелились волосы.
4
Он так и не решился, сделал перерыв ещё на сутки. Дабы пугающие впечатления притупились. Развлекал себя работой. Расчёты и чертежи хорошо справлялись с отвлечением сознания. Им вовсю помогал включенный фоном юмористический канал. Илья смеялся чуть ли не каждой шутке, хоть и выхватывал вниманием только концовку и преследующий её закадровый смех.
Днём он собрался с силами и съездил к родителям. Правда, пришлось принять горячую ванну и долго скоблить себя мочалкой, обильно политой гелем для душа, а потом перед самым выходом побрызгаться туалетной водой. Запах мази преследовал его. Он боялся, что мама обязательно почует шлейф медикаментов и начнёт дотошно расспрашивать. А он так и не научился им убедительно врать.
Всё обошлось, они лишь, как всегда, посетовали на редкость его визитов. Да мама отметила, как он похудел, что принялась активно исправлять. В один момент уставила стол едой и попутно грозила ему обильной добавкой. Отец посмеивался над его попытками впихнуть в себя всё на радость матери, изредка отвлекался от телевизора и расспрашивал о работе. Мама напомнила, что они собрались в Турцию уже наследующей неделе, и попросила изредка заглядывать домой, для порядка. Это был их первый выезд заграницу.
Домой вернулся поздно вечером. Под завязку набитый вкусностями тяжело взбирался на третий этаж и сравнивал себя с теми напичканными трюфелями гусями. Потом представил, как было бы здорово, вот так же возвращаться домой с Яной, шутить, сравнивать, кто сильнее объелся, и делиться впечатлениями о вечере. Не прошло и двух суток, а он уже безумно скучал о ней.
Поэтому обошлось без раздумий. Таблетка отправилась в рот, и казалось, упала где-то близко в доверху заполненный желудок. Даже мелькнуло опасение, что придётся ждать, пока всё переварится. Тем не менее, вскоре появилась знакомая приятная сонливость. Илья выключил телевизор и удобнее улёгся, готовясь к взлёту.
А часа через три он с грохотом упал с дивана. Пластиковое ведро отскочило в сторону. Только успел приподняться, как желудок прыгнул вверх. Сплошная масса покидала нутро. Спазмы усиливались, рвота заливала ковёр под ним. Когда поток иссяк, тело ещё сотрясалось некоторое время, отторгая одну желчь. Руки тряслись, он чуть не рухнул лицом в лужу, не так давно бывшую едой. Но это волновало меньше всего. Перекатился на бок и как можно быстрее попытался вскочить и включить свет. Под ноги попалось ведро, и с ещё большим грохотом Илья врезался в стену, и когда оседал на пол, всё-таки ткнул выключатель. Даже резкая боль не могла заглушить животный ужас, который внушала сейчас тьма. Сквозь выступившие слёзы он придирчиво осмотрел залитую слепящим светом комнату. Облегченно выдохнул и только теперь почувствовал, что разбил нос. Горький привкус желудочного сока смешивался с солоноватой кровью. Она заливала губы и с подбородка капала на грудь. Гулко стучало сердце, тело покрылось испариной и мелко тряслось. Знобило, может, от холода, а, может, от нервов. Страх уходил, возвращалось тоскливое ощущение реальности.
Болел опорожнённый желудок, саднил нос, несколько пальцев и колено стонали от ушиба. Но обиднее всего было, что он учудил всё это неосознанно. Вместо волшебного путешествия с Яной, он лежал на полу, испачканный кровью и рвотой, жалко трясущийся от страха. И причиной всему стал кошмарный старик. Вновь он выбросил Илью из сна, напугав до истерики. Как и в первый раз тот даже сопротивляться не смог. Только увидел, как исказилось ужасом лицо Яны, а затем донесся её пронзительный крик.
Успокоившись, заставил себя встать. Для начала надо было привести в порядок себя. В ванной даже не взглянул в зеркало. И так стыдился, не хватало ещё, чтоб в памяти отпечатался его теперешний жалкий вид. Теплая вода и приятный запах шампуня чуть облегчили состояние. Настала очередь комнаты. Чтоб избавиться от вызывающей очередные рвотные позывы вони, открыл балкон на проветривание. Пока убирал с ковра, морщился от боли в руке и колене и подавлял отвращение, пытаясь думать о чём-то другом. Не меньше половины баллона с освежителем воздуха распылил.
Закончил уборку и опять полез под душ. Когда вышел, в комнате было холодно и пахло сосновым лесом. Морозный воздух покрыл распаренную кожу мурашками. Илья закрыл балкон и с удовольствием надел теплый свитер. Желудок сжался в комок. Он даже воду не пил, боялся, что обратно полезет. Вспомнил, что мама в таких случаях давала крепкий сладкий чай, и решил спасаться им же. Неуверенно, маленькими глотками пил горячий напиток.
После незапланированной уборки навалилась слабость, и потянуло в сон. Ведь до этого не спал больше суток, и таблетка только вступала в действие, да нервные и физические потрясения лишь усилили усталость. Он по привычке начал концентрироваться на образе Яны в своей квартире. Однако напуганное подсознание не рискнуло и привело его в незнакомое место с идеалистическим пейзажем.
5
Попал Илья в тёплый летний вечер. Солнце только склонялось к горизонту и слегка меняло спектр на оранжевый. Поляна с травой и цветами по пояс выкатывалась к изгибу тихой речки, на другом берегу которой возвышалась березовая роща. Воздух наполняли ласкающий слух звуки: шелестели листья и травы, жужжали снующие от цветка к цветку насекомые, на разные голоса заливались птицы, в камышах плескалась рыба, да и сама речка мягко журчала. Илья осторожно ступал к берегу, ладонями чуть касался верхушек травы. За несколько шагов до воды под ноги попалась тропинка. Она шла вдоль реки и налево вела к деревне, крыши которой едва угадывались вдали и утопали в зелени. Дышалось здесь превосходно. Для полного счастья не хватало только Яны. Надо было к ней пробиваться. Хотя, зачем идти в лапы к стражу, лучше позвать девушку сюда. Илья сосредоточился, но ничего не происходило, как ни старался. Пока слева в висок не врезался ослепленный жучок. Парень рефлекторно повернулся и увидел, что от деревни по тропинке тихонько ступает маленькая фигурка. Приглядевшись, с радостью, узнал в ней Яну. Её здорово преобразил легкий сарафан, белый с крупными желтыми цветами, голову прикрывала косынка, из-под которой выбилось несколько темно-русых прядей. Заметив его, она расцвела в улыбке, несколько раз подпрыгнула и замахала рукой. Он помахал в ответ, и она вприпрыжку побежала к нему. До уха донеслось, как Яна что-то напевала, а он, смеясь, шёл ей навстречу.
Предыдущие тревоги заглушились. Казалось, всё сложилось, как и хотел. Может, поэтому не почувствовал изменений. А вот Яна сразу заметила. Она растерянно остановилась меньше чем в ста метрах от него и громко позвала:
- Илья, там кто-то есть – указала в сторону поля.
На лице её читалась неподдельная тревога. Илья обернулся, но никого не увидел. Стало заметно темнее и почему-то жарче. Заходящее солнце напоследок давило зноем. Пот выступил на лбу и висках, струился по шее под майку. Пропали все звуки, ни птиц, ни насекомых не было слышно, даже ветерок затих. Уже хотел обернуться, чтоб успокоить любимую, но замер. Увидел вдалеке, как яростно трепыхались и раздвигались стебли. Кто-то приближался скрытый травой. Существо двигалось зигзагами и иногда останавливалось, словно издевалось, усиливая такими паузами напряжение. До Ильи оставалось всего несколько метров, когда трава окончательно успокоилась. Стало совсем тихо. Он напряженно всматривался в заросли, ожидая нападения.
Что-то небольшое вспорхнуло совсем рядом и полетело в сторону реки. Яна вскрикнула. А Илья наоборот облегченно вздохнул. Это была куропатка, по крайней мере, он так себе её представлял.
- Не бойся это всего лишь…
С боку на грани видимости мелькнуло темное пятно, и мир завертелся. Где-то заверещала Яна. Покрытый шерстью зверь сбил его с ног. Удар был такой сильный, что они по инерции упали в камыши. Ил и вода брызнули в глаза и раскрытый в немом крике рот. Зверь прижимал сверху, когтистые лапы прорвали майку и больно оцарапали кожу. Сквозь смрадное дыхание звучал свирепый рык, и, к большему ужасу, - знакомый голос:
- Ты думал, я не найду тебя?!
Илья поморгал. Ужасная химера предстала перед ним: короткая черная шерсть, мощные лапы с длинными почти человеческими пальцами и кривыми когтями, на спине два нароста, будто обрубленные крылья, длинный хвост, мечущийся из стороны в сторону и издающий щелчки. Венчала всё видоизмененная голова старика. Сверкали те же злые глаза, с оскаленной пасти капала слюна.
- Что тебе надо? – вскричал Илья срывающимся на визг голосом.
Рванулся, но зверь не шелохнулся.
- Ты должен уйти и забыть сюда дорогу – прошипел, и, подпрыгнув, обрушил вес на Илью. Дно исчезло. Он будто свалился в воду с большой высоты, и быстро погружался на глубину. Вода заливалась в рот, нос, и дальше в горло, желудок, легкие, а он даже пошевелиться не мог. Видел только отдаляющееся пятно света и в нем размытую темную морду зверя. Вскоре тьма забрала и это.
Илья подскочил на диване. Рот судорожно ловил воздух, которого так не хватало ещё секунду назад. Он вновь находился у себя в комнате. Горел свет. Было нестерпимо жарко в свитере, он промок от пота и прилип к телу. Потратил некоторое время, стаскивая его, и блаженно откинулся на диван. По влажному телу пошла прохлада. Подумать только, он всё-таки объявился, да ещё в таком жутком виде. Уже третий раз подряд.
Сознание стало успокаиваться, и вновь укутывал сон. Таблетка уже не оставляла времени на рассуждения. Но мучения на этом не закончились. Старику хватило меньше часа, чтобы вышвырнуть его в реальность.
Илья вскочил с перекошенным от злости лицом. Будь он ребенком уже орал бы и капризничал, звал маму, чтобы пожаловаться. Сонливость одолевала. Но проклятый старик караулил и одним своим присутствием возбуждал необъяснимое, первобытное чувство всепоглощающего ужаса, которое моментально выдергивало. Если бы в реальности был хоть намек на опасность, парень стрелой бы бежал от неё или давал отпор. Но в квартире царила тишина и спокойствие. Поэтому глаза слипались, а голова клонилась к подушке, и история повторялось.
Раз на пятый терпение кончилось. Илья оторвал себя от постели, и чтобы взбодриться, сунул голову под ледяную струю воды. Когда череп заломило, он вытерся и отправился на кухню. Пить чай или кофе, хоть суп варить, лишь бы внести в голову ясность и держать глаза открытыми.
Да что это за напасть такая?! Неужели он доигрался, и теперь сходит с ума. А, может, и правда, своим вмешательством привлёк внимание какого-то стража. «Разве ты не знал, что сны - другая реальность?» Ведь он гораздо дольше находился во сне, чем обычные люди. С другой стороны, это больше заслуга таблетки. Что если страж лишь реакция на неё, неизвестный побочный эффект, галлюцинация. Может, принимать её реже, или вовсе отказаться. Нет! Отказаться, значит предать Яну, ограничить её рамками этакого ночного хобби. Тогда нужно научиться противостоять злому старику. Научился же снами управлять. Причём теперь это стало привычно и почти не требует каких-то усилий. А ещё пару месяцев назад выходило через раз, хотя старался до головной боли, при этом раздражался до черной ненависти, унывал, обижался на своё бессилие. Но справился же. И в этот раз справится. Надо только хоть что-нибудь разузнать о враге, и тогда средство против него найдётся. Наверняка, не один он сталкивался с такой проблемой. Там в интернете тысячи похожих экспериментаторов, кто-то должен был рассказать, как решал её.
Вновь Илья совершал рейд по форумам и сайтам. Здесь его ждало разочарование. Отдельно такой темы никто не поднимал. Люди зачастую описывали свои сны и задавали никому неинтересные вопросы. Всё-таки он перечитал кучу постов, прежде чем окончательно убедился, что ответа не найдёт. А также понял простую вещь, управляющие снами занимались этим лишь для какого-то разнообразия жизни. Псевдомистическая изюминка. И то ли те, кто наоборот уходил от жизни, ища её смысл в объятиях Морфея, не показывался на этих сайтах, то ли предпочитали отмалчиваться.
Придётся самому разбираться со стариком, без вспомогательной брошюрки. Илья ещё не раз пытался прорваться к Яне или хотя бы вывести на диалог стража. Тем более что выбирать не приходилось. Выспаться ведь так и не удалось. Пока он бессильно не вырубился, даже не помышляя чем-то управлять, и без сновидений спокойно проспал пару часов.
Эти два часа нельзя было назвать победой. И всё же немного отдохнул, чему был откровенно рад. На фоне усталости, неудачи и страха в нём начало формироваться ожесточенное упрямство. Он любой ценой решил восстановить те счастливые дни, когда по двадцать часов проводил там, куда лишь воображение может завести. И самое главное, что рядом в эти незабываемые часы была Яна. Пусть идеализированная, пусть дополненная неприсущими ей в жизни качествами, но настолько любимая и дорогая, что хотелось ради неё рискнуть всем.
6
Если бы кто-нибудь имел возможность проследить каждое мгновение последующей недели жизни и быта Ильи, то, скорей всего, содрогнулся бы от ужаса и омерзения. Для него же самого наступили дни сосредоточенной борьбы. Когда всё его воспаленное сознание обратилось к отвоеванию той территории, что по праву считал своей и другой теперь уже не хотел.
Он продолжил пить таблетки и также концентрировался на управлении. Вместо идеалистических картин и встреч с Яной формировал полигоны для приманки и схватки со стражем. Причём готовился к бою не только во сне. Решил победить страх, окунувшись в него как можно глубже. И нашёл отличный источник: темноту. Где как не в темноте концентрируются страхи? Толстое ватное одеяло, найденное где-то в глубине платяного шкафа, запечатало наглухо окно комнаты от дневного света. Чтобы избежать соблазна щелкать выключателем, выкрутил и разбил все лампочки. А чтобы не натыкаться на всё подряд и не калечиться при этом, достал налобный фонарик. Ещё оставил ночник, но, то было не послабление. Желтый свет не избавлял, а скорее сгущал тьму по углам, делая её вязкой и более таинственной.
Ночник понадобился для ведения хроники и для сохранения хоть какой-то ясности ума. Спустя долгое время обратился к дневнику снов. Правда, теперь не прописывал по числам, он, казалось, вообще утратил чувство времени. Нервным торопливым почерком в тетрадь записывались все приключения во сне. В мельчайших подробностях встречи с Яной, а потом и нападения старика. Текста было столь много, что однажды тетрадь кончилась, разбухшая от сворачивающихся листов, изрезанных корявыми строками. Илья вновь перерыл старые тетради, отовсюду вырывая чистые листы, которые также исписывал и вкладывал в дневник.
Диван перестал быть его спальным местом. Не хотел больше падать. Постелил на полу. Стратегия его заключалась в бесконечных попытках сохранить контроль во сне. Цепляться изо всех сил, как бы ни пугал его страж. А уж тот изощренно подходил к этому делу. Такого разнообразия монстров и чудовищ Илья не видел во всех фильмах ужасов вместе взятых. Но страшнее любых монстров были ситуации, которые страж устраивал со всей доступной реалистичностью. Он играл на социальных и моральных страхах больше, чем на мистических. Позор, гонения, ложные обвинения, отчуждение близких, убийство по неосторожности, бессилие перед опасностью для себя и других – это лишь краткий перечень, чего пришлось испытать.
Приступы паники и отчаяния будили его. Иногда первые мгновения не мог пошевелиться, скованный параличом. Затем будто ошпаренный подскакивал на полу, таращился в темноту, разговаривал с ней, ругался и кричал. Казалось, что враг там, и пусть он был также страшен, отсюда уже никуда выкинуть не получится, значит можно вести диалог, грозить и храбриться. Потом появлялась потребность писать, это снижало возбуждение, и вскоре вновь хотелось спать.
Иногда он не засыпал, а терял сознание. Может, от нервных перегрузок, может, голод этому способствовал. Илья почти ничего не ел и обходился в основном водой. Тело страдало не меньше сознания. Движений стало ещё меньше, мышцы атрофировались, усыхали. Из-за боли он почти не ходил, только сидел, да лежал. В туалет ползал на карачках, там, бывало, и засыпал. А приходя в себя, не сразу понимал, где находился, оттого мучительный страх становился сильнее.
Илья доходил до крайности, но так и не привык к страху. Каждый раз с той же степенью ужаса вылетал из сна. Лишь отчаянная решимость и возрастающая с каждым погружением злость не давали отступить. Ненависть внутри становилась чернее тьмы вокруг. С возмущением он спрашивал у неё, чем заслужил такие страдания. Ведь никому не мешал, и, даже имея неограниченную власть в сновидениях, не совершил ничего предосудительного. Только любил и ощущал любовь, только наполнял душу радостью и яркостью впечатлений. За что же его выгонять, да ещё и так издевательски. Могли бы забрать у него возможность видеть сны. И он скорей всего бы привык со временем. Но такого извращенного посягательства он прощать не собирался. Капля за каплей переполнялась чаша его терпения. И в один из неопределенных по времени моментов его существования и осознания себя не во сне злость поглотила, сожгла все остальные чувства, и он решился на последний рискованный шаг. И либо он победит, подтверждая свое право, либо откажется, и вернётся к обычной жизни. Был ещё третий вариант, но в горячке Илья до него не додумался.
7
Неспешные воды широкой реки казались черными на фоне девственно белого снега. Если же посмотреть сверху, видно каждый камешек на дне. Илье надо было на другой берег. Оттуда сквозь частокол подернутых инеем сосен слышался голос Яны. Он, не раздумывая, вошёл в воду. Ботинки и мешковатые штаны намокли и потяжелели. Глубина не превышала колен, и он осторожно брёл, боясь оступиться на камнях. Серое пальто сковывало движения, под ним ведь ещё был толстый свитер. На нос съезжала шапка-ушанка. Вспомнил, что мама так его в детстве одевала.
Где-то на середине пути вода стала пребывать, усилилось течение. На поверхности появились волны, которые накатывали всё выше и мощнее. Илья заторопился, вот только, каждый шаг по времени занимал всё больше. Он будто попал в кино, где схитривший режиссер замедлил лишь его движения. Несмотря на все усилия, он явно не успевал. Да ещё начал падать. Одежда стала свинцовой и потянула под воду. Там-то и обнаружился старый знакомый. У стража было змееподобное тело. Хвост обвил Илье ноги и утягивал на дно. Он задыхался от ужаса и нехватки воздуха. Но в один момент всё изменилось.
Теперь Илья был в жаркой и сухой пустыне в одних шортах. Старик вскоре объявился в виде раскаленной песчаной бури. И вновь, когда накатил страх, декорации поменялись.
Они менялись ещё пару десятков раз. Страж вытравливал отовсюду, но никак не мог выдворить из сна вообще. А парень начал постепенно осваиваться, и настойчивость его персонального кошмара злила всё больше. Он не был теперь беспомощным, и потихоньку пытался управлять процессами. Началась война за обстоятельства. Илья менял их, чтобы не дать старику преимущества, а тот ловко подстраивался. И в какой-то момент чаша весов всё-таки дернулась в сторону нарушителя границ. Теперь уже он теснил стража и не давал опомниться. Использовал маниакальную тягу пугать и преследовать против него самого.
Мир снов полон допущений и противоречий. Не было исключением и их противостояние. Они бились, используя разное, порой, самое фантастическое оружие, играли в поддавки и прятки, создавали и свертывали целые полигоны для сражения. В один из таких полигонов Илья загнал стража. Буквально швырнул туда черную тварь, что напала на него в поле летним вечером. Теперь он уже рассмотрел, почему хвост у зверя щелкал, на его конце была клешня, усеянная по внутренним сторонам шипами. В таком виде старик появлялся чаще всего. Илья же сменив достаточно всякой одежды, стоял перед ним в помятых, но не потерявших блеск доспехах, в руках черным языком пламени трепетал меч из накопившейся ненависти.
Старик засмеялся, брызгая кровавой слюной:
- Тебе не победить, глупец, - он пятился, не сводя глаз с противника. – Даже если я уйду, будет только хуже. Ты – нарушитель, и просто так это не сойдёт тебе с рук.
Угрозы звучали неубедительно. Илья не замедлил наступление. Ещё пару дней назад этот голос вспоминался-то с дрожью. Теперь ни намёка на страх. Старик покусился на самое дорогое и вызвал из глубины души такую ярость, о которой и не догадывался. Как можно простить ему слёзы любимой, боль и ужас, что пришли с его появлением?!
Страж больше не ухмылялся, тело химеры слезло с него словно шкура со змеи. В той же мешковатой одежде, в которой предстал впервые, он выглядел и вовсе жалко. Илья занес клинок. Брови старика поползли вверх. Миг неуверенности сменился изумлением. Но страх в хранителе границ не успел зародиться. Илья в два прыжка настиг и вонзил трепещущий меч в грудь врага. Тело выгнулось дугой, парень закричал и навалился на рукоять всем весом. Гарда пригвоздила его к земле, выбив с последним вздохом и жизнь.
Раздался звонкий хлопок, с таким лопаются лампочки от перенапряжения. И не успел победитель перевести дух, как начались новые метаморфозы. Лицо мертвеца молодело. Морщины разглаживались, седые брови и борода почернели. Илья невольно отшатнулся. Под собранным волей оружием лежал он сам. На миг, будто фотографией мелькнула ладонь с пятью желтыми кругами. И все кусочки картины встали по местам. Путь назад был для него заказан.
Пространство затряслось. Илья начал отстраняться от поля боя. Кто-то легонько трепал его за плечо. Сперва неясно послышался знакомый ласковый голос. Перед глазами вдруг стало темно. Теплые губы коснулись щеки. И уже отчетливо услышал:
- Вставай Илюшка. Уже утро, а мы ведь на речку собирались.
Сквозь гобелен пробивался утренний свет. Не успел зажмуриться, как Янкина головка заслонила от раздражителя.
- Ты опять все забыл со своими снами?
Улыбнулся и прижал девушку к себе. Она потянулась за ним, и, слившись в поцелуе, они повалились на диван. Свободной рукой Илья сделал отодвигающий жест. Стены и потолок исчезли, теперь их альков стоял на белоснежной веранде где-то в горах. Вокруг расползались поросшие соснами хребты, у их подножья голубой ниткой мелькала река. Вдалеке виднелись белые шпили какого-то фантастического города. Внезапный порыв ветра растрепал девушке волосы и стянул с прядей красную ленту. Извиваясь, она отправилась за ним. Илья с Яной проследили её полёт. Потом взгляды их встретились, и обласканный, растворенный в тепле прекрасных глаз Илья прошептал:
- Больше никаких снов, любимая.
Эпилог
Илья не откликался на звонки несколько дней и не подходил к двери. Антоха и родителям звонил, но их не было в стране. Тогда обеспокоенный друг выломал замок. Внутри было слишком темно и тихо. Антон скривился и зажал нос. Спертый воздух густо пах потом и мочой. По памяти протянул руку к стене. Щелкнул выключатель, но свет не зажёгся. На улице день, и даже если бы энергию отключили, не должно быть так темно. Хоть какой-то свет всегда просачивался сквозь шторы. Достал телефон, чтоб передвигаться во мраке. Скупой луч провел через прихожую и обнажил пустой сложенный диван.
Антон поначалу подумал, что перегнул палку. Илюха просто уехал, никого не предупредив. И вернувшись, скажет, что друг совсем с ума сошел со своей опекой. В этот момент он сделал ещё шаг. И даже в ботинке почувствовал что-то мягкое под ногой. Свет скользнул правее. Постельное бельё расстелено на полу, а рядом со сбитым в комок одеялом, будто изломанный манекен лежал Илья. Антон с трудом узнал друга. Он, казалось, не дышал. Парень попытался нащупать на тощей руке пульс и вызвал скорую.
В больничном коридоре день шёл в своём режиме. В белых и зелёных униформах сновали врачи и медсёстры. Чуть медленнее передвигались больные: кто-то в халате и тапочках шаркал сам, кого-то поддерживали под руки, а кого-то везли на каталке. Несмотря на въевшиеся запахи хлорки и лекарств, после илюхиной квартиры здесь дышалось куда легче. Антон в ожидании исходил вдоль и поперек коридор. Присаживался на ряд сваренных железных стульев. Но и минуты не проходило, как нервно подпрыгивала нога, руки тряслись, и он вновь вскакивал.
В памяти всё ещё видел, как врачи скорой выносят на свет Илью. Белее простыни, что его накрывала, заросший, и высушенный, что казалось, рассыплется от малейшего прикосновения. Неужели он сам себя до такого довел? Антон знал ответ, но боялся признаться себе.
Из палаты вышел парень немногим старше Антона, в распахнутом белом халате.
- Вы родственник?
- Нет, я друг, родители сейчас далеко – отозвался Антон и подскочил почти вплотную. – Что с ним?
Врач чуть подался назад, и поправил тонкую оправу очков:
- Истерическая летаргия.
- Что?
- Летаргический сон. Дыхание замедленно, реакции на внешние раздражители нет – начал объяснять врач, но Антон возмутился.
- Ни хрена не понимаю! Что с ним такое?!
Врач выставил перед собой руки и отступил ещё на шаг:
- Спокойней, молодой человек. Ваш друг сильно истощён, к тому же анализ крови показал не просто наличие, а переизбыток неизвестного нам химического соединения. Это и могло послужить причиной наступления летаргического сна.
- И когда вы сможете разбудить его? – пока врач говорил, Антону пришлось потесниться, чтоб пропустить каталку с больным, что немного отвлекло его.
Доктор опустил взгляд, видимо, раздумывая, как отреагирует собеседник на ответ:
- Медицина бессильна перед летаргией до сих пор. Больные просыпаются самостоятельно. И сон может длиться от – он с опаской глянул на Антона, - суток до нескольких лет. Всё что мы можем - следить за его состоянием и искусственно поддерживать жизнь.
На щеках Антона проступили красные пятна, глаза заблестели от сдерживаемых слёз, в горле будто комок застрял.
- К нему сейчас можно? – спросил он.
- В вашем состоянии не советовал бы, но пройдите – не стал препятствовать врач, понимая, может статься себе дороже.
Вроде полный решимости, но в палату вошёл медленно, ноги почти не сгибались. Костлявое тело прикрыли простынёй. Но ничем было не спрятать темные провалы закрытых глаз. Черная борода на впалых щеках прибавляла ему лет двадцать. Илья мог ходить со щетиной, а такой длины никогда не отпускал. Будто не он лежит, либо тень его, либо оболочка. Антон бессильно сжимал и разжимал кулаки. Он был не в состоянии помочь, и это бесило больше всего. А потом вдруг бросилась в глаза неуместная деталь, что парень даже приблизился и наклонился над другом. И понял, что не ошибся: потрескавшиеся, синюшные губы замерли в легкой едва заметной улыбке.
- Ты всё-таки нашёл её – тихо проговорил Антон. Больше не сдерживая слезы, также медленно он покинул палату.
«Слушай, люди спят по восемь часов – это треть суток. Я же, наоборот, здесь часов восемь, а там остальное время. Но там я живу по-настоящему. Там я счастлив. И кто, блин, может на сто процентов утверждать, что это всё вокруг не сон, а реальность. Поверь, там такая же реальность, только круче, – он очень быстро говорил, затем перевёл дух, и продолжил, - Будь у меня возможность, я бы туда насовсем ушёл».
Сейчас Антон слышал, как Илья это говорил, с жаром, с напором, зная, что ему будут противоречить, с ним будут спорить, может, даже осуждать. А ему было плевать на мнение другого, пусть и близкого человека. Он уже тогда всё решил.
Антон вышел из больницы, в левой руке баюкая разбухший кулак правой. В стену он саданул со всего маху, когда вновь оказался в коридоре и даже боли не ощутил, наверное, от злости на себя. Ведь догадывался, что не приведет это ни к чему хорошему, и не остановил. Теперь рука покраснела и наливалась тягучей болью. А столько ведь ещё предстояло сделать: вернуться к Илюхе, дверь вставить, свет починить, прибраться к приезду родителей, а главное, придумать, как всё им объяснить.