Шло время. С тех пор как вернулся в Кронштадт, а затем в Петербург, Михаил снял квартиру и большую часть времени находился то там, то в прогулках по улицам столицы. Когда к нему на новый адрес пришло известие о его вернувшемся починенном корабле, который был оставлен после бури у Толбухина маяка, Михаил немедленно отправился туда, на борт, лично всё осмотреть и порадоваться за его живучесть...
Прогулявшись по судну, Михаил остался сидеть возле пушек. Его воспоминания о прошедших трудностях, о последних тяжёлых годах с тех пор как погибла Варя, вновь терзали душу. Он так углубился в себя, что не заметил, как был уже не один, пока чей-то голос не заставил очнуться и взглянуть на вошедшую пару друзей:
– Мишель, погляди, кого я с собой привёл! – воскликнул довольный Николай, встав перед ним и облокотившись рядом на пушку вместе с довольным Алексеем.
– Нагимов! – вскочил радостный от встречи Михаил и принял в объятия дорого друга. – Вернулся и ты!
– Да куда ж мы денемся! – засмеялся тот, принимая свой морской долг, а Николай погрозил пальцем, вместе с ними сияя восторгом:
– Жизнь человеческая исполнена сама по себе опасностей; военная служба умножает их; но опасности сухопутной службы ограничиваются одними ужасами войны; в морской же, напротив, сверх военных случаев, человек подвергается часто большей погибели от стихий, устроенных природою на благо и пользу его, нежели в самых жестоких сражениях.
– Весь с тобой! – согласился Михаил и, засмеявшись, сел обратно у пушки.
– Поди, и дома ещё не был? – поинтересовался у него Алексей.
– Нет, не был, – признался он, став серьёзнее. – Мне там тяжелее, чем здесь. Матушка плачет постоянно... Да и каждая вещь о стольком напоминает. Не хочу туда, – взглянув на товарищей, желавших возразить и настроить его на иное мышление, Михаил тут же закивал:
– Да, да, знаю, надо...
– Одними письмами к ним ты не успокоишь душу ни себе, никому, – сказал Николай, а взглянувший на него Алексей вдруг взбодрился от пришедшей мысли:
– Слушай, Мишель! А не вступить ли тебе к нам?! Мы уже пару лет занимаемся делами в одном масонстве.
– Масонстве?! – скривился в лице Михаил. – Вы вступили в масонскую ложу?! В какую?!
– Избранного Михаила, – хором ответили те и снова засмеялись, обняв друг друга за плечи, как братья.
– После того как вернулись с Голландии тогда, Сашка сразу вступил в масонство, я за ним, – стал рассказывать Алексей. – Понимаешь, как посмотрели за все свои плавания на жизнь Запада, так захотелось лучшей доли для России!
– Люди, которые ищут ключи к таинствам натуры в
западных ценностях бытия, ориентированные на Запад, несчастны в своей беспочвенности, – высказался Михаил и встал перед ними. – Я слышал о масонах. Меня никак не прельщают сатанические традиции, поклонения, жажда крови.
– Что ты! Неужто нам не доверяешь?! – удивился Николай.
– Мне противен характер масонского подполья, дух интриг, отдававший государственной изменой, – пояснил Михаил, искренне раскрывая свою точку зрения.
– Ты хоть в каком-нибудь масонстве был лично? Видел всё это своими глазами? – вопросил Алексей.
– Нет, не был. Товарищи по плаванию иногда рассказывали. И некоторые из них в тех ложах, – ответил Михаил, упрямо веря в своё. – А им, как я понял,... не сказал я ничего тогда, но понял, что им внушают мысли о бесспорном преимуществе западной культуры и общественной жизни по сравнению с русской "темнотой" и "невежеством"... Не моё.
Продолжение - http://proza.ru/2014/12/20/1424