***
Время продолжает неумолимый свой ход . Давно ли на планете Земля, в прошлом веке, в мае тысяча девятьсот семьдесят пятого года, в Советском Союзе, и в других странах Мира, отмечали тридцатилетие Великой Победы над фашистской Германией, Японией и их союзниками.
Через месяц, после юбилейных праздников, посвящённых этому событию, ушёл из жизни мой отец- участник Великой Отечественной войны.
Родился он в 1908 -ом году. Этот год был незабываемым для народов Мира уже за одно то, что в сибирской тайге упал метеорит, названный "Тунгусским".
Не знаю, связано ли каким-либо образом это событие с судьбой моего отца? Ему пришлось воевать до окончания Второй Мировой войны. В июне 1941 -ого года ему было тридцать три года, когда фашистская Германия напала на Советский Союз.
Из разговоров матери с людьми, приходившими к нам в гости, я знал хорошо о том, что ему пришлось отдать армии десять лет жизни. Таким образом, жизнь великой страны, сказалась в его судьбе.
Осознанно человек начинает понимать себя и окружающий его мир, с двухлетнего возраста. В этом утверждении учёных и психологов - есть истина. Мои самые яркие и осознанные воспоминания, что сохранила память,- подтверждают эти высказывания.
Она сохранила в себе воспоминания, связанные с жизнью нашей семьи в двух небольших посёлках. Мать называла их лесоучастками, называла так за то, что рядом с ними находились лесные деляны.
Нет давно тех посёлков, о которых я сказал. Однажды, с младшим братом, на его Жигулях, проезжали мимо одного из них. В нём, по словам матери, я родился. Моё сердце обливалось кровью, когда смотрел на обгоревшие столбики, что остались от заборов. На них сидели несколько жирных ворон. При нашем приближении к ним, они нехотя взлетели, и, недовольные тем, что их покой был нарушен, начали громко каркать.
- Вот здесь мы когда-то жили,- сказал брат, глядя на пепелище, и рукой указал мне на распадок, что находился между невысокими сопками, поросшими лесом.
Увиденная картина места, в котором когда-то жил в детстве, болью отозвалась в моей душе. - Поехали отсюда! -сказал я ему, и, не оглядываясь, пошёл к автомобилю.
***
Во второй половине пятидесятых годов, наша семья переехала из посёлка Аршан в посёлок Глинка. В этом небольшом сибирском посёлке, мы прожили без малого двадцать лет.
Долго, мои родители не могли забыть о том, как жили в Бударе и в Аршане. Часто, мать вспоминала Аршан. Аршан - слово бурятского происхождения. В переводе на русский язык означает- целебная вода. В Читинской области, в Бурятии, и в Иркутской области, много источников целебной воды. В Бурятии, например, есть курорт, названный из-за целебной воды "Аршан".
В лесном посёлке Аршан, из которого выехала в посёлок Глинка наша семья, почти у всех его жителей, были свои, небольшие бани. Рассказывая, о нём и небольшой горной речке, с одноимённым названием, мать говорила, что волосы на голове, после посещения бани, всегда рассыпались, а чай и пища, приготовленные на аршанской воде, всегда были вкусными.
Чаще, она говорила о втором посёлке. Этот посёлок назывался Будара. В нём жили несколько семей рабочих лестранхоза. В этом посёлке жила её младшая сестра с мужем и тремя малолетними дочерьми.
Так получилось, что в Бударе, родители на время оставили корову. Она паслась на пастбище, вместе с коровой и телятами наших родственников. Естественно, что сестра матери, жившая в той деревне, загоняла её в стайку, в которой они держали своих коров и телят.
Память моя подсказывает мне, что летом следующего года, отец поехал в эту деревню, чтобы перегнать из неё корову с телёнком в Глинку.
Прикипела своей коровьей душой Зорька к старому месту жительства. На следующий день её проводили в деревенское стадо. Увы! Жестоким было разочарование моих родителей, когда они узнали от деревенского пастуха о том, что она смогла усыпить его бдительность, и незаметно убежать в Будару.
Зорьку перегнали в Глинку. И снова она убежала. Её новый побег огорчил родителей. На семейном совете, Зорьку решили продать, а взамен неё купить тёлку-трёхлетку.
Они купили породистую тёлку. Так её прежние хозяева говорили о ней моим родителям. А ещё они говорили, что их породистая тёлка будет заливать молоком нашу семью. Но этого не произошло. Люди, разбиравшиеся в породах коров, объяснили им, что тёлка-трёхлетка, купленная ими, была мясной, а не молочной породы.
Мать, после её дойки, приходила расстроенной, и говорила о том, что лучше купить хорошую козу, чем держать такую корову.
Скоро, родители и в самом деле купили козу. Как бы это странным не казалось, но она давала столько же молока, что и корова. Её мы назвали Лялька. Коза наша была большой умницей и проказницей, как представители её племени.
Если, мы её не загоняли в стайку, то она умудрялась залезть даже на крышу дома. Родители часто думали и гадали, глядя, на неё, как она залазит туда.
Через года два, после того, как они её купили , отец, в один из весенних дней, привёл во двор дома, на верёвке, молодую тёлку, которая должна была отелиться. Он сказал матери о том, что скоро она отелится, и будет давать много молока. Его слова оправдались. Зорька, так назвали мы новую корову, оправдала ожидания наших родителей. Мать, за удой надаивала с неё эмалированное десятилитровое ведро молока. "У коровы молоко на языке"- говорила она. Наверно, из-за этого, я и два моих младших брата, с любовью ухаживали за нашей кормилицей Зорькой.
Очень долго, символом доброты для нас, ребятишек, была корова Зорька, которая не жалела своего молока. Любил я частенько выйти во двор с куском хлеба, подойти к стайке, чтобы покормить её. Я смотрел в её большие глаза, гладил ей шею и бока, а она шумно дышала. Мне, в такие мгновения жизни, было жаль всех животных за то, что их убивают на мясо. Может быть, из-за того, что ухаживал за ними, я никогда не бил их прутиками или палками. Мне было достаточно сказать им несколько слов, чтобы они были послушными.
***
Наша семья, состоявшая из семи человек, в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году, переехала в небольшой лесной посёлок Глинка из Аршана. Я уже говорил об этом небольшом посёлке. В Аршане наша семья прожила два года.
Руководство лестранхоза выделило в Глинке нашим родителям квартиру, в одном из домов, что находился возле залива реки Хилок. Три длинных белых дома, стоящие на его берегу, жители называли белыми бараками. До переезда рабочих в эти дома, в них жили семьи офицеров воинской части, которая находилась в посёлке.
Белыми бараками их называли за то, что они были побелены известью. В каждом из них было три подъезда. Жители называли их по-деревенски просто коридорами. В них находились три квартиры. По скромным подсчётам получалось: в бараке жило девять семей.
Кухня и комната, в этих квартирах занимали, площадь двенадцать квадратных метров. Большая русская печь в квартире хорошо отапливала её во все времена года.
Посредине кухни, на полу, под небольшими дверками с колечком, находилось неглубокое подполье
для хранения картофеля и разных солений. Мясные продукты хранили в сарае, находившимся, рядом с домом. В нём был небольшой ледник.
Нужно сказать, что о случаях воровства продуктов или вещей в те годы, я не слышал. Люди старались жить тогда по совести. В нашей деревне об этом не говорили.
Возле бараков находились огороды жителей. Они были небольшими: соток шесть - на семью. Впрочем, жильцы сажали в них только мелочь: лук, огурцы, помидоры, салаты, цветы. Картошку сажали на полях, которые выделял для её посадки колхоз, находившийся в посёлке.
Садить весной картошку на полях, и копать её осенью,- ребятишкам очень нравилось.
Лестранхоз выделял рабочим машины для перевозки людей и картошки: на поля и домой. Как же было здорово им сидеть в кузове машины, на лавочках, и сверху смотреть на знакомый мир, который вдруг менялся на глазах, неожиданным образом.
В конце пятидесятых годов двадцатого века, в лестранхозе были американские автомобили
Студебеккеры. Эти машины поставляла в Советский Союз по ленд-лизу Америка. После окончания Великой Отечественной войны, они долго работали на предприятиях страны.
Студебеккеры были надёжными автомобилями. У них было три моста. Два из них, были ведущими. Вот из-за этого, они обладали высокой проходимостью. Шофера ценили их.
В детстве, этот автомобиль казался мне большим из-за его боковых деревянных бортов. В кузов залазили после того, как открывали его задний борт. Он был ниже по высоте, чем боковые борта.
На боковые борта надевали деревянные лавочки. Сидя на лавочке, можно было любоваться видами природы.
Красивы сопки весной! Они полыхали алым цветом, от цветущего на них багульника. Воздух был напоен его запахом, и запахом, цветущей черёмухи. Небо над полем и сопками - было голубым. В нём, как в голубой реке, словно льдины, плыли белые облака. В это время, голоса кукушек раздавались со всех сторон: с невысоких сопок, с берегов Хилка.
Красиво на полях было и осенью, когда жители посёлка начинали копать картошку. В первую очередь на участках разжигали костры и готовили её: кидали в золу, или клали на землю, после этого, картошку накрывали ведром, и двигали его в разгоревшийся костёр.
Запах картошки разносился по всему полю. Он был таким вкусным, что хотелось поесть её.
Чай и обед были очень вкусными. Чай имел запах дыма и костра.
Интересной была картина на картофельном поле, когда соседи обедали: везде горели или дымились костры, беззаботные ребятишки бегали по нему, и громко кричали.
***
Дома, называемые в посёлке белыми бараками, находились возле залива реки. Дом, или барак, в котором тогда жила наша семья, был крайним. Рядом с ним был залив. Соседство с водной стихией, доставляло жителям одни неприятности. Хилок, в конце пятидесятых годов прошлого века, был полноводным. В то время, люди бережно относились к природе. Если случались в лесах пожары, то на борьбу с огнём выезжали, как правило - все взрослые люди нашего посёлка.
Скажу немного о том, что помню о наводнениях, то есть о случаях затопления земли возле домов. Хилок часто выходил из своих берегов: во время ледохода на нём, или после проливных дождей.
Помню, в такие опасные дни, когда он мог выйти из берегов, взрослые парни, и мужчины, ходили к заливу реки, втыкали рядом с водой колышки. Они часто ходили смотреть за ними; доставали их из воды, если река прибывала; обсуждали, что делать жильцам: подождать того времени, когда вода отступит от берегов, или всем дружно выезжать из квартир.
Однажды, коварная река застала жителей всех трёх бараков врасплох. Наши соседи ходили на берег залива, ставили возле воды колышки. Вода в реке прибывала не очень быстрыми темпами. Все надеялись на то, что она отступит. С надеждой на хорошее в тот вечер, люди легли спать.
Река дождалась своего часа. Во втором часу ночи, вода появилась возле домов. Скоро, возле них, забегали люди, и послышались крики:- Караул! Люди! Хилок вышел из берегов! Спасайтесь!
Мне в тот год исполнилось два года, Михаилу, младшему брату - чуть больше года. Поэтому, наша мать, посадила нас с ним на какую-то тумбочку, и наказала сидеть на ней спокойно, чтобы не упасть с неё. В коридоре шумела, бегущая, по полу вода.
На деревянных лодках, возле домов, плавали мужики, и перевозили на них жильцов трёх бараков, к соседней улице. Кто-то кричал : -Караул! Помогите! Тонем!
Я с удивлением смотрел на нашу пожилую соседку; она спасала маленьких поросят. Её сын привёз их
Чикоя, когда ездил туда в гости к родным. Поросята громко визжали, пытаясь вырваться из мешка, в котором были. Её бесстрашие перед водной стихией, успокоило нас с братом. Некоторые взрослые мужики, подплывшие к крыльцу, хотели её загрузить в свою лодку, но она отказалась от их помощи.
Я удивлялся тому, что она ничего не боится; с поросятами на руках выскочила соседка из коридора
и побежала по улице : только брызги воды разлетались в стороны из-под её обуви.
Скоро, к нашему подъезду подплыла лодка. Нас перевезли на соседнюю улицу. На ней был отец с кем-то из соседей. Он и ещё один из них, в ту ночь, на лодке переплавляли жильцов на сухие места, что
находились, возле соседней улицы.
В ту опасную ночь, нашу семью приютил троюродный брат отца - Дмитрий. Отец, называл его в разговорах с матерью или знакомыми братаном . Долго, мы, не могли все уснуть после пережитого стресса в ту ночь.
Дети спали на полу. Тётя Лена, жена дяди Дмитрия, постелила на нём толстый матрац, заправила постель чистыми простынями, а сверх их положила подушки и толстые ватные одеяла.
Под тёплыми одеялам, мы согрелись, и уснули. Перед кроватью хозяев, на стене, в деревянной рамочке, висела небольшая картина, вышитая нитками на пяльцах. На ней была изображена лохматая белая болонка. Длинная белая шерсть закрывала её глаза. Из-за этого, отец, глядя на неё говорил: - Собака какая-то пахмурая.
Были наводнения и после этого случая. Наученные, горьким опытом незабываемого наводнения, родители наши заблаговременно, во время большой воды в Хилке, переезжали к знакомым, жившим далеко от его берегов.
Я хорошо запомнил последнее наводнение в реке, заставившее нашу семью выехать из барака. Почти месяц мы жили у знакомых отца, чей дом находился возле самой сопки, за железной дорогой.
В тот год, к нам в гости приехал младший брат матери, с женой и дочерью. Он приехал из Артёма. Этот
город находится недалеко от Владивостока. Как было тогда принято, привёз всем подарки: нашим родителям, и, нам - ребятишкам.
Я с завистью смотрел на наручные часы марки " Победа". Дядя Прокопий подарил их моему старшему брату. В шестидесятые годы двадцатого века, наручные часы были только у взрослых людей.
Наручные часы, изготовленные на часовых заводах Советского Союза, в те давние годы, пользовались спросом даже за рубежом. Стоили они довольно дорого: не каждый житель нашей деревни мог купить их.
Популярными были мотоциклы: " Иж-49"; "Иж-56". Несколько десятилетий мотоциклы этих моделей, верой и правдой служили советским людям.
В семидесятых годах, прошлого века, после службы в Советской Армии, был я в гостях у родственников, живших в небольшом забайкальском городе.
Я удивился, увидев, едущего на Иж-49, одного из наших знакомых; с гордостью смотрел на мотоцикл и думал:" В Советском Союзе делали хорошие машины! Чего стоили "Победы"? Делали также хорошие мотоциклы и часы! Почему стали гоняться за импортными шмотками? Они хуже наших товаров,"- думал тогда.
***
Думаю, что настало время для того, чтобы рассказать о моих детских впечатлениях тех лет, когда наша семья жила в бараке, возле залива реки Хилок.
До железной дороги от нашего дома было примерно метров триста. Погрешность при измерении, будет не более пятидесяти метров в большую, или в меньшую сторону.
Чувства тревоги и страха перед миром, в котором жил, долго не оставляли меня. Их можно объяснить тем, что я был маленьким, а потому чувствовал себя иногда незащищённым от его опасностей.
Но тем не менее, мир, окружающий меня со всех сторон,привлекал меня к себе. Всё, что я видел, казалось мне загадочным, большим и пугающим меня. Я чувствовал себя беззащитным перед собаками, лошадьми, и, конечно, перед гусями соседей, которые жили во втором подъзде дома. Их квартира находилась за нашей стенкой.
Тётя Груша, наша соседка была ровесницей матери. Она работала в то время заведующей
железнодорожного клуба. Дядя Лёва, её муж, работал шофёром на лесовозе, в лестранхозе.
В обеденное время, она всегда кормила гусей, пришедших с залива реки. От нашего барака до него было метров тридцать. Так что гуси часто сами приходили домой на обед. Иногда, она подходила к заливу реки и кричала:-Тега! Тега!
Услышав её голос, они плыли к берегу. Первым в строю гусей, шедшим к дому хозяев, был их вожак. Он был очень гордым. Увидев меня на своём пути, выгибал длинную шею, прижимал её к земле, шипел. После этих устрашающих процедур, бежал ко мне, надеясь ущипнуть меня.
Вот за эту его агрессивность ко мне, я невзлюбил его, и при случае кидал в него камни. Тётя Груша, однажды, увидела, как я кинул камешек в гусака. Она, конечно, сразу же высказала матери недовольство.
Этот гусак стал причиной её неприязни не только ко мне, но и ко всей нашей семье. В разговоре с мужем, или с соседями, она стала называть всю нашу семью: нищими и голодранцами.
Оснований называть нас так, у неё - не было. Все мои братья и сёстры внешне не отличались от своих сверстников. Мать наша, нужно воздать ей должное, следила за тем, чтобы мы, дети, были не только сытыми, но и хорошо одетыми.
Все выпады соседки в адрес нашей семьи, были необоснованными, а потому, она говорила о ней:" Собака лает, а ветер носит!"
Никто не знал тогда о том, как хотелось мне стать взрослым парнем; мне хотелось быть уверенным в себе человеком. Но увы! Жизнь неторопливо шла своим чередом. Годы её идут так как ей угодно.
Меж тем, мать не отпускала нас с Михаилом гулять за нашим бараком, возле залива Хилка. Частенько, мы с ним гуляли возле него. Мать находила нас возле него, и вела домой. - Вы теперь будете дома сидеть целую неделю,- говорила она,- нужно было сказать мне о том, куда пошли гулять. Взрослые стали? Отец вам дома ремень покажет. Будете знать, как без спроса гулять возле речки. Догадались уйти!
Про свои угрозы мать скоро забывала. На следущий день, отпускала нас гулять на улицу.- Мама,- обращался я к ней,- дай мне литровую банку и хлеб. Мы с Мишкой пойдём на залив, и будем в неё ловить амолек.
Амольками в нашем посёлке называли мальков рыб, что стайками плавали в реке, её заливах, или в озёрах.
От нашей рыбалки была польза кошке Мурке. Она с большим удовольствием ела мальков, которых мы с братом приносили домой.
Нам с ним тоже была польза от неё. Мы часто любовались, плавающими в чистой воде мальками рыб и зелёными водорослями, что росли в ней.
Нарыбачившись, ложились на траву, и смотрели в голубое небо. Высоко над нами, в голубом воздушном океане, плыли белые облака. При движении, они меняли свою форму: напоминали нам сказочных животных, или птиц. Часто, они были похожи на головы животных или людей.
Иногда, мы с братом ходили колоть налимов к старой школе. Старой её называли за то, что для деревенских детей строили новую школу. Её строили за железной дорогой, что делила деревню на две части. Деревянное здание, вернее сруб новой школы, находился возле подошвы невысокой лесистой сопки.
Из окон старой школы ученики видели: густые заросли ивняка, и берега реки, небольшой залив, вернее - протоку, омывающую остров со стороны школы.
На дне протоки было много крупных камней и коряг, течение воды в ней было быстрым. Под камнями и корягами, в ней водились налимы и пескари.
Частенько, подростки приходили сюда рыбачить. Процесс рыбалки был прост. Брали столовую вилку, проволокой или тряпками привязывали её к длинной палке.
Этим орудием лова начинали рыбачить . Отваливали в сторону камень или корягу, затем, ткали им, в стоявшего под ними налима, или пескаря. Как правило, рыба не успевала уплыть от рыбаков.
Пойманную, вернее, заколотую вилкой рыбу, я отдавал соседям. Мать наша почему-то не любила готовить блюда из неё.
***
Время шло незаметно. В конце 1957-ого года родился Николай - второй младший брат. Мать, после того, как в семье стало трое сыновей погодков , не работала на производстве. Отец ей сказал:-Какая может быть работа? Детей нужно растить! Я буду один работать. Расти ребятишек!
Мать согласилась с ним, и вопрос о её работе на предприятии, отпал сам собой. Если быть честным в этом вопросе, то нужно сказать о том, что она работала до рождения старшего сына на молибденовом руднике. Несколько лет работала в шахте. У неё был выработан горный стаж. По достижении пенсионного возраста, она могла уйти на пенсию.
Была одна немаловажная деталь в этом вопросе: ей нужно было собрать все необходимые документы.
Но она не думала о пенсии, да и некогда было: нужно было растить детей.
Отец работал в лестранхозе на валке и трелёвке леса. В послевоенные годы, в нём было мало техники. Тракторов не хватало. Приходилось использовать труд лошадей.
Руководство лестранхоза часто просило его работать на трелёвке леса. Он не отказывался от этой работы.
Однажды, он остался на лестранхозной деляне коногонить, то есть смотреть за лошадьми в выходные
дни. Ему пришлось работать ночью : лошадей нужно было поить водой, и кормить овсом. Дело было зимой. Он запряг лошадь в сани и ехал по просеке, в лесу. Несколько молодых рабочих подшутили над ним. Они хорошо знали о том, по какой просеке он поедет. Эту просеку, шутники загородили проволокой(натянули её через дорогу). Лошадь испугалась проволоки, когда коснулась её. Она понеслась по просеке. Отец не увидел, её потому, что в лесу было темно. Зимой, как известно, рассвет не спешит приходить на землю.
Бог спас его от неминуемой смерти. Он упал с саней в снежный сугроб. В результате падения, получил травмы, и сотрясение мозга.
Отец не стал подавать на шутников в суд. - У них ребятишки,- сказал он в конторе лестранхоза, когда выписался из больницы,- пусть живут спокойно!
По складу характера, он был добрым человеком. Участие в Великой Отечественной войне, в нескольких военных конфликтах - не испортили в нём эту благородную черту характера. Он всегда был готов придти людям на помощь, всегда спешил делать добрые дела.
Я удивлялся его доброте. За малейшую провинность, родители моих друзей били своих детей. - Их нужно бить, чтобы они хоть чего-то боялись в этой жизни,- так говорили они о воспитании детей. Некоторых моих друзей били за провинности, тем что попадало под руку их воспитателям.
Когда нашему отцу говорили о том, что у него мягкий характер, что детей нужно воспитывать строго, не жалеть ремня, он улыбался в ответ и говорил:- Дети наши должны радоваться жизни! Я за это воевал.
Однажды, я прочитал о том как советские солдаты защищали город Ржев. Им негде было пройти в местах боёв: везде были горы трупов солдат, и кровь на земле. Поэтому, не удивительно то, что наш отец не любил кинофильмы о войне. Как-то раз, мать уговорила его сходить с ней в клуб , чтобы
посмотреть фильм о войне.
Он ушёл из клуба, не досмотрев его. - Это враньё про войну, что людям показывают,- возмущался он, - зачем врать?
Не любил отец рассказывать о том, как воевал с немцами и японцами. Мы, дети, редко слышали разговоры взрослых о войне. В годы правления Н.С.Хрущёва, в Советском Союзе не проводили Парадов Победы. Девятого Мая, бывшие фронтовики ходили к обелиску, на митинги, и возлагали
цветы к вечному огню, горевшему рядом с ним
Из громкоговорителей, что были укреплены на электрических столбах, раздавались песни военных лет и военные марши. Фронтовики, стоявшие в шеренгах, были грустными, у всех на глазах были слёзы Они не стыдились их: слёзы были святыми!
" Люди мира! Будьте зорче втрое! Берегите мир! Берегите мир!" - до сих пор звучит в моей душе песня о войне, которая раздавалась из громкоговорителей в начале шестидесятых годов двадцатого века.
***
Помню, однажды, отец сделал подарок нам, ребятишкам, так называл он нас- всех своих детей.
В Сибири леса горят часто. Летом 195...года горела тайга, недалеко от деляны лестранхоза.
Был выходной день. Все рабочие отдыхали от работы. Он, в числе добровольцев поехал тушить пожар.
После того как пожар в лесу был потушен, руководство лестранхоза поощрило всех рабочих, участвовавших в его ликвидации, денежной премией. Отец попросил дать ему больше мелочи, то есть монет.
Мы, ребятня, всегда просили мать мелочь на кино, в клуб. Стоимость посещения сеанса кино была пять копеек.
Хорошо зная об этом, он стал ложить монеты в горшок, в котором рос кактус. Мы, дети, узнали об этом и часто рыли пальцами землю в нём, искали выросшие пятаки.
- Мама, - спрашивали мы мать,- кто положил деньги в горшок? Она улыбалась, и только пожимала плечами, иногда, говорила :- Откуда я знаю! Выросли за ночь.
***
Говорят, что у страха глаза велики. Это - правильное высказывание. Народ мудро говорит о жизни, потому, что люди хорошо запоминают то, с чем встречаются в ней.
Однажды, мать приготовила отцу ужин. Он должен был скоро приехать с работы. Иногда, она просила меня бросать в печь дрова. Возле неё было жарко. Печь топилась. Горящие в ней дрова, весело потрескивали.
Скоро приехал с работы отец, и в квартире запахло бензином. Похоже, в этот день он был помощником у вальщика леса. Вальщики работали бензиновыми пилами. Вот из-за этого и пропах бензином.
На мгновение, я отвлёкся от топящейся печи и посмотрел на ближайшую стену. Ужас! По ней полз огромный паук. По размеру, он был как воробей. Я испугался, увидев его. Мать, потом говорила мне: "Сынок, ты увидел на стенке маленького паука. Неизвестно, почему, ты его сильно испугался?"
Отец, увидев мою реакцию на паука, ползущего по стене, сбил его с неё валенком и раздавил. "Сынок,- вот и всё,- говорил он мне,- нет паука! Будь мужчиной! Умей преодолевать страх в себе! Какие твои годы научишься этому".
Я с уважением и восхищением смотрел на него: он только что уничтожил страшного паука, и ничуть не гордился подвигом, совершённым на моих глазах.
***
В пятидесятые, шестидесятые...и в семидесятые годы двадцатого века в стране была хорошая жизненная атмосфера. Её определяли ветераны Великой Отечественной войны. Она была доброй, прежде всего, из-за них. Только сильные духом люди бывают добрыми.
Самое главное для них было - человеческое общение. На праздники, они ходили в гости друг к другу. Столы ломились от закуски и спиртного. Но как бы это не казалось странным, никто не напивался до беспамятства. На гулянках пели старинные песни, и вспоминали ранешную жизнь.
В последние годы стало модным явлением- охаивание Сталина или Ленина. Буду честным: люди, жившие в нашей деревне, в те далёкие годы, не ругали их, а вот Хрущёва-ругали...
Может быть, где-то было иначе. Я говорю о том, чему являюсь свидетелем.
Когда заканчивались такие встречи, то души людские светлели от доброты, что отражалось на их...лицах.
Годы шли. Отец продолжал работать и незаметно старел. Возраст начинал делать своё дело. Всё чаще он говорил о пенсии, на которую скоро пойдёт. После таких разговоров, говорил о том, что немного поживёт на пенсии, и уйдёт шиповник караулить : он так говорил о смерти. На территории деревенского кладбища рос шиповник. Поэтому, так и говорил.
Всё так и случилось . После ухода на пенсию, отец прожил семь лет.
Мужественно, красиво, с достоинством, уходил он из жизни. За несколько минут, до ухода в вечность, советовал матери, мне и младшему брату, как нам жить дальше.
"Будьте людьми,- говорил нам,- делайте людям добро! На этом стояла и стоит человеческая жизнь!"