Потом, когда уже и Ленка с Зосимычем была на «ты», и в бутыли оставалось чуть более половины, проснулась Машка. Женщины принялись её кормить, а мы с Зосимычем отправились на улицу покурить да пообщаться. Поднимаясь из-за стола, я кивнул старику на бутыль, но он лишь хитро подмигнул в ответ. Однако, оказавшись на улице, Зосимыч, словно волшебник, извлёк откуда-то точно такую же, но с прозрачным содержимым бутыль. Пока я удивлялся, проходил с ней в сад и располагался на лавке, старик успел вернуться в дом, прихватить снеди и пару стопок.
- Они там так увлеклись, что весь стол можно было вынести, - сказал старик, ставя две тарелки на столик. – Ну-ка дай.
Я протянул бутыль.
- Вот. Не то что женское, которое мы пили, - Зосимыч с довольным видом откупорил бутыль. – Тут тебе не двадцать градусов, и вкус человеческий.
- А тебе можно? – спросил я.
- Пару стопок даже нужно, - ответил он и вздохнул. – Марья вот только понять никак этого не может…
- Ладно бы пост, - продолжил старик, разливая самогон в мою по края, а себе половинку. – Так ведь Петров кончился, а до Успенского мы ещё протрезвеем… Это-то? – переспросил он, когда я показал на его стопку. – Так это, чтобы компанию поддержать и норму соблюсти… Ну, что, Вячеслав, с приездом! За знакомство с женой и дочкой. Замечательные они у тебя.
- Особенно дочка.
- Детишки все особенные, - не согласился со мной старик, - а вот жена просто прелесть!
Я поперхнулся самогоном. Нет, первач у Зосимыча был великолепен, но вот «прелестью» Ленку я не считал даже когда ухаживал за ней. А уж потом…
- Чего подавился? – хитро усмехнулся старик. – Попал жене под каблук, так сам виноват. Женщина, она своё дело делает. А мужик своё должен делать, - авторитетно заявил он и пригубил стопку.
Затем, не спеша, оценив вкус самогона, откусил половинку от кружка сервелата, и, только после того, как успокоил горло, отправил в бороду вторую половинку.
- Хорошую колбаску делают, - лаконично заключил он через минуту. – А жена у тебя великолепная.
- Это чем же? Тем, что на охоту меня не отпускала?
- И правильно делала. Вот одну зиму дома посидел и уже профессор…
- Не профессор, а кандидат наук, - вставил я. – И не одну зиму…
- Во-во, - улыбнулся Зосимыч, - кандидат в профессора… А мог бы уже и в академиках быть.
- Мужик в семье голова, - наливая мне вторую, сказал Зосимыч. – А жена - шея. Меня бы Марья в своё время на путь истинный не повернула, так замёрз бы давно где-нибудь под забором. А ты что думал, что я ей с этим делом - он бросил взгляд на бутыль - особенно не перечу? Ни в чём не потакаю, а вот с вином слушаюсь. Потому как права она в этом. И Ленка твоя права: учиться надо пока молод, а в старости сам будешь учить. Вот как я сейчас, - Зосимыч рассмеялся. - Только бороду сначала отпусти для солидности.
- А чего ж тогда «подкаблучником» зовёшь? – выпив стопку, я посмотрел на старика.
- А я от своих слов и не отказываюсь, - Зосимыч, проигнорировав стопку, сразу перешёл к закуске. – Марья меня вон всю жизнь поворачивает туда-сюда, так я ведь и не всегда даюсь. Права – пожалуйста, нет – извини… Вот ведь… сколько десятков лет перед ней повиниться хочу, да сил не нахожу…
- За что это? – спросил я заинтриговано.
- За то же самое, - пробормотал старик и потянулся за колбасой.
Разгадав его нехитрую уловку, я быстро убрал со столика обе тарелки.
- Нет. Ты сначала скажи, а то набьёшь рот и слова от тебя не дождёшься.
- Поставь колбасу на место, скажу, - почти обиделся старик.
Я поставил. Он молча налил мне стопку, поднял свою и сказал:
- Меня ведь тоже Марья учиться гнала в техникум. Да я, старый дурак, не послушался… так что - «за образование», Слава! За образование… - и выпив до дна, потянулся за сервелатом.
В общем-то, пока мы сидели вчетвером, на прохоровскую наливку - пусть она и 20 градусов - налегал в основном я, да здесь, в саду, ещё добавил «правильного» самогона несколько добротных, под сто грамм, стопок, так что следующий наш разговор пересказывать не буду, чтобы не соврать чего...
А потом на крыльцо вышла Марья и кликнула нас:
- Эй, самодельные алкоголики, пойдёмте вечерять!
- Эх, беда, - сказал, поднимаясь, Зосимыч, - спалились: стопки со стола взял. Девки стали посуду мыть, и Марья заметила, что двух не хватает. Уж на этот счёт она до сих пор быстро кумекает. Пошли, Слава, сдаваться. Завтра ведь рань вставать.
Процесс нашей капитуляции много времени не занял. Тут же, ещё в саду, бутыль из рук старика чудесным образом испарилась, а дома… дома к нему претензий у Марьи не было – выпил-то он всего одну стопку. Ленка же в гостях на меня тоже собак спускать не стала, да и чего ругаться, если я в таких случаях тихий, мирный, спокойный. Вы мне только покажите куда лечь…
Продолжение: http://proza.ru/2016/01/18/1668