Boris Gotman, Ph.D
Пролог.
В будущем 2018 году исполнится пятьдесят лет с момента первого издания для массового советского читателя романа Эрнеста Хемингуэя "По ком звонит колокол".
Роман был написан и издан в США в 1940 году, в 1943 году был экранизирован, но в СССР находился под запретом целых 28 лет.
По почти невероятному стечению обстоятельств мне довелось увидеть его раньше.
Когда я читал его в первый раз, мне и в голову не приходило, что через много лет я побываю в местах, где воевали, любили и погибали герои романа, где начинал работать над ним Хемингуэй, где воевали на стороне Республики другие известные писатели – Матэ Залка, Джон Оруэл и другие.
Конечно, тогда я и понятия не имел об английском поэте и священнике Джоне Донне, одно из произведений которого было выбрано Эрнестом Хемингуэем в качестве эпиграфа, а строка из него стала названием этого самого нашумевшего его романа.
Но обо всём по порядку и тогда станет понятно, чьи фотографии и почему помещены на моём коллаже.
* * *
Холодной ночью 64 года наш курсантский батальон подняли по тревоге, и до утра мы замазывали краской фамилию "Хрущёв" на бесчисленных гигантских плакатах, развешенных по всему городу.
На один из больших перекрёстков, на котором было особенно много кумача с цитатами из речей теперь уже бывшего, как нам объяснили на ночном построении, первого секретаря ЦК, наш "газон" въехал одновременно с милицейским "бобиком".
Пока мы прыгали на асфальт и выгружали лестницы, банки с краской и кисти, из "бобика" неторопливо вылез пожилой майор и громко спросил нашего взводного, спокойно ли на улицах.
Взводный так же громко ответил, что, кроме нескольких пьяных, которым очень хотелось выяснить, что это за операция такая, никаких инцидентов не наблюдалось.
-Ничего, - садясь в свой "бобик", сказал милицейский майор, - скоро мы опять всем хвосты прижмём, а то больно смелыми все стали…
Видимо, действительно милиция почувствовала некоторое ужесточение власти и принялась за наведение ослабшего было порядка.
По крайней мере, гражданская молодёжь почти прекратила задирать в городе курсантов и провоцировать с нами драки.
Но постепенно начали просачиваться всё новые подробности о том, что новые веяния коснулись не только порядка на улицах.
Довольно скоро мне представился случай столкнуться с этими веяниями ближе.
Дело было так. Во-первых, американцы начали массированные бомбардировки во Вьетнаме и южане с их помощью стали теснить коммунистические отряды.
В училище состоялся митинг в поддержку правого дела вьетнамского народа, на котором нам было сказано, что ситуация напоминает ту, которая была перед гражданской войной в Испании.
И что командование намерено в положительном ключе рассмотреть рапорта курсантов, которые выразят желание помочь братскому вьетнамскому народу в борьбе с американскими агрессорами.
И все написали рапорты. Даже те, кто прекрасно понимал, что к войне в джунглях мы ещё малость не готовы…
Во-вторых, лично я, как и многие в моём возрасте, писал стихи. Время от времени их печатала окружная газета, о чём, конечно, все знали, и в политотделе тоже.
И вот буквально на следующий день после того, как вся наша рота дружно подала написанные почти под копирку рапорты, меня вызвал начальник политотдела.
-Областное начальство просит, - начал он без предисловия, - чтобы наши курсанты приняли участие в областном смотре художественной самодеятельности. Было бы хорошо, чтобы ты написал какое-нибудь стихотворение о справедливой борьбе вьетнамцев и выступил с ним на смотре.
Он внимательно посмотрел на меня и закончил свою речь:
-Командование не сомневается, что ты не подведёшь! Желаю творческих успехов. Через два дня прошу с текстом ко мне. Свободен!
Продолжение следует http://proza.ru/2017/02/01/1996