Предыдущая глава: http://proza.ru/2017/04/26/365
Её чело облито кровью,
Корона врезалась в него.
Она ещё больна любовью,
Она ещё хранит её.
("Ведьма" Сергей Леонидович Логинов)
Петруха не мог оторваться от книги часа три, пока, наконец, к нему не зашли старик с собакой и не сказали:
-Всё, на сегодня достаточно! Ложись спать, сынок. Утро вечера мудренее.
-Отец, что это за книги? - спросил Пётр, и глаза его блестели. - Мне никогда не приходилось не то, что читать — даже видеть не приходилось.
-О, эти книги очень старые. - ответил старик. - Некоторые из них переходили в нашей семье из поколения в поколение. Другие я приобрёл по счастливой случайности в городской скупке и на развале. А две из них нашёл на чердаке этого дома. И эти книги оказались самыми ценными из всех, что были у меня. Но их нужно изучать только после того, как прочтёшь все остальные. Это, как говорят, сама соль всех знаний человеческих... И не только человеческих.
Утро выдалось тихим и немного печальным, как и настроение Петра. За завтраком хозяин долго смотрел на своего квартиранта и неожиданно выдал:
-Скучаешь?
Петруха кинул быстрый взгляд, понимая, что старик видит и на три вершка под землёй, поэтому таиться не стал:
-Да отец, скучаю.
-А знаешь что, сынок, привози ка ты свою Катерину сюда... Я вам свою комнату уступлю, а сам переберусь сюда. Мне много места не нужно.
-Как же так? - опешил Пётр. - Зачем вам это?... Да и потом — не поедет Катя. Она свою мать никогда не бросит.
-А ты попытайся, сынок! - настаивал старик. - Попытка не пытка. Всё от тебя зависит! Если любит — поедет. А уж коли нет — то и жалю по киселю, что дюже кислый...
Провожая Петра и Филиппа до самой калитки, старик осенил их широким крестом и сказал:
-Сегодня не разговаривай ни с кем ни утром, до самой клиники, ни вечером — до самого дома, а вечерком мы с тобой поговорим обо всём и решим, что делать дальше.
-Хорошо, отец, я постараюсь, - ответил Пётр.
-Уж ты не постарайся, касатик, - возразил хозяин, - а сделай так, как я сказал... Это для твоего блага — поверь мне.
И, действительно, той недлинной дорогой, что вела в клинику, с Петром несколько раз заговаривал человек в длинном чёрном балахоне, напоминающим халат, но от только наклонял голову и убыстрял шаг. Следом ковылял пёс, каждый раз скаля на незнакомца зубы, и тот быстро отставал от них.
Перед самой клиникой, словно из-под земли, возникла расфуфыренная дама, и что-то быстро-быстро начала лепетать, но Пётр даже слушать её не стал. И дама со злостью фыркнула ему во след. Пёс и на этот раз вёл себя агрессивно, но не нападал — только пугал.
Вечером повторилось всё с точностью наоборот: сначала эксцентричная женщина, потом - мужчина в балахоне. Только на этот этот раз наступления на него были более агрессивными, агрессивнее вёл себя и Филипп. Мужчину он даже схватил зубами за одежду и, слегка потрепав, вырвал клок. Только после этого мужчина отстал, что-то горлопаня им во след.
Старик встретил Петра и пса с весьма озабоченным видом и Пётр сразу понял, что у него что-то произошло.
Ужинали почти в полном молчании, даже пёс не ворчал, как всегда, от удовольствия от вкусной пищи — старик готовить умел и любил.
Только по окончании трапезы Петруха спросил:
-Что произошло отец?
-Сегодня твоя тёща была здесь, - тихо ответил тот. -Она выследила тебя и теперь знает, где ты живёшь.
-Как вы могли узнать её? - не поверил Боков. -Вы же её никогда не видели — даже на фото!
-Человеческое сердце - вещун, - как неразумному дитяти, объяснил старик. - К нему просто нужно прислушиваться.
И он описал женщину, которая крутилась возле их дома, пытаясь проникнуть через выставленную защиту.
-Сегодня ей это не удалось, - констатировал хозяин, - но она вернётся... Завтра, послезавтра... До тех пор, пока не прорвёт защиту. Сильна, бестия! Сильна...
У Петрухи волосы на голове начали подниматься дыбом.
-Не пужайся, касатик, - успокоил его Михалыч. -Вместе мы справимся. Нас всё же трое, а она — одна.
* * *
Мария Петровна была зла, как сто чертей. Ей второй день подряд даже близко не удалось приблизиться к Бокову, чтобы всё вернуть назад. А нужно то всего одно прикосновение, и этот мальчишка снова станет, как шёлковый и поёдёт за ней, как телок на верёвочке.
-Иш чего удумал паршивец?! - думала она, «меча гром и молнии». - Сбежать от меня?! Этому ещё никому не удавалось с того самого дня, как умерла бабка Румынчиха, передавшая мне всё своё колдовское мастерство...
Оставаться у Надежды больше было нельзя: ещё немного и подруга может заподозрить, что с ней что-то не так. Сегодня Мария вернулась домой с раной на ноге: чёртов пёс всё-таки успел схватить её зубами. Да и у дома этого старика, похожего на волхва, ей досталось: слетелись откуда ни возьми птицы и начале клевать её. Одна чуть глаз не выклевала. Кажется это был ворон.
-Пусть старик теперь убирает следы своей борьбы со мной! - злилась Заболошная. -Будет знать, как протестовать против того, с чем справляется с трудом... Пока справляется.
В этот же вечер Марь Петровна объявила, что завтра утром уезжает к себе.
-Как же так? - растерялась Надежда. - Побыла у нас всего ничего... Я надеялась, что ты хотя бы недельку погостишь.
-Прости, Надя, - сделав сожалеющий вид, ответила Заболошная, - дела — сама понимаешь. Да и Катерине я обещалась быстрее вернуться. Негоже оставлять дочь без присмотра — молода она ещё для самостоятельной жизни.
Хотела Надежда возразить подруге, но по взгляду той поняла: не след, и потому перечить не стала. Знала характер подруги: не терпит возражений Мария и всегда всё делает по своему. Как решила — так и сделает.
Утром следующего дня Марь Петровна покинула гостеприимных хозяев, категорически отказавшись от того, чтобы её провожали, заявив:
-Сама приехала — сама и уеду!
Супруги остались в полном недоумении.
Михаил попытался проанализировать сей факт вопросом:
-Что это с твоей подругой? Она вообще в адеквате?
-Адекватнее нас с тобой вместе взятых! - выдала Надежда, пресекая на корню все поползновения на их с Марией дружбу.
Михаил только головой покачал в ответ и связываться с женой не стал.
А Марь Петровна заявилась в городскую гостиницу, и, как змея кролика, гипнотизируя взглядом администратора, «отбила» себе одноместный, недорогой номер — впрочем, вполне приемлемый для недолгого проживания.
-Надолго к нам? - поинтересовался администратор.
-Как дела пойдут, - непределённо ответила Мария Петровна.
И, узрев непонимание в личике парня, добавила:
-Дела предпринимательские... Сами знаете — исход непредсказуем... По времени...
-Понимаю, - отозвался парень, вручая ключи от номера.
Теперь руки у Заболошной были развязаны, и она могла не опасаться, что её раскроют.
В первый же вечер Марь Петровна развила бурную деятельность, распространяя странные запахи по всему этажу гостиницы, будоража обоняние проживающих там мужчин, которые, как коты на валерьянку, шли на запах. Она выбрала в качестве своего «орудия возмездия» одного из них: дюжего, с глазами телёнка и не слишком выдающегося в умственном отношении.
Заболошная окуривала его травками, а он смотрел на неё преданными глазами и счастливо улыбался.
Вечером парочка сидела в ресторане, расположенном рядом с гостиницей и ухажёр, как на духу выкладывал перед, очаровавшей его мадам, всю свою подноготную, вплоть до мелких преступлений. Марь Петровна, слегка пригубливая шампанское и покачивая в такт музыки ножкой, словно витала где-то в облаках, на деле обдумывая свои дальнейшие ходы по ведению дальнейших «военных действий»..
Продолжение: http://proza.ru/2017/04/28/486