ГЛАВА 35
НЕБЛАГОДАРНОСТЬ
Утром вставать не хотелось, на небе висели почти чёрные тучи, моросил дождь. Я потянулась, зевнула и вспомнила, что сегодня должен прилететь Виталька. Почему-то радости не обнаружилось. В доме стояла тишина, семейство спало и видело сладкие предутренние сны, а мне предстояла встреча с Воронцовым.
Спустившись вниз, я приняла душ, сделала себе кофе, бутерброды и в предвкушении завтрака открыла пакет с корицей. Но серой корицы в нём не оказалось, рыжая кассия снова выдала себя за благородную специю.
- Сколько можно обманывать людей? - возмутилась я. – Кассия вредна, почти ядовита, неужели нельзя называть вещи своими именами? И почему государство потакает мошенникам, наводнившим наши прилавки фальсификатом?
- И лекарства фальсифицируют, - зевая, показалась в дверях бабуля. – На той неделе случай такой был: женщина на даче почувствовала сильную аритмию, выпила амиодарон, не помог. Выпила ещё. Снова нет эффекта. К утру женщины не стало – препарат оказался фальшивкой.
- Надо было бы ей «скорую» вызвать, - покачала головой я.
- Какая «скорая» поедет в ночь на дачи, - вздохнула Лилия Васильевна. – Знаешь же, что с официальной медициной творится. Там идёт сплошная оптимизация, благодаря которой закрылись ФАПы, поселковые больницы, уволены санитарки и медсёстры. В итоге страдает народ.
- Избавляются от старых, бедных и недужных, - сделала заключение я. - Поэтому не наказывают мошенников, зная, что подделка пищи и лекарств – это убийство.
Через час я сидела в присланном Воронцовым авто и смотрела по сторонам. День просыпался. Сквозь редкие струйки дождя проглянуло солнце, я улыбнулась.
Владимир встретил меня на крыльце, так как было воскресенье.
- Здравствуйте, - осветился улыбкой он и, спустившись, поцеловал мою руку.
Я вздрогнула, по телу пробежала предательская дрожь. Неужели?
- Как Оленька? – покрываясь румянцем, поинтересовалась я.
- Лучше Оленьке, - тоже покраснел Воронцов.
Девочке действительно было лучше. Она сидела в кровати и смотрела телевизор.
- Вероника! – обрадовалась малышка и попыталась вскочить на ножки, чтобы броситься в мои объятия, но строгий отец остановил её.
Аура маленькой пациентки стала зарастать. Так зарастает рана на теле.
- Вот и хорошо! – отреагировала на позитив я.
- А теперь пройдёмте на первый этаж, - взял меня за локоть мэр города. – Надо поговорить.
Тут появилась девушка в белом халате, она села на стул возле кровати и раскрыла большую, красочно оформленную детскую книгу.
- Итак, - усаживаясь в глубокое кресло, произнесла я. – На закопанной в могилу фотографии оказалась Оленькина ручка, а поскольку иммунитет к энергетическому негативу со стороны у детей слабый, ребёнок взял порчу на себя.
- Ясно, - нахмурился Воронцов. – Что будем делать дальше?
- Сейчас я вам продиктую заговор от всех зол, берите ручку и пишите, - распорядилась я.
- Анна! – крикнул мэр, и та самая девушка в белом халате высунулась из окна.
После того как она принесла требуемое, Владимир приготовился записывать.
- Добудьте воду из семи разных источников, - велела я. – Принося домой, выливайте её в один таз. Вымойте этой водой лицо, шею, руки и отнесите в лесок. Заранее найдите там раздвоенное дерево. В то место, где дерево раздваивается, вылейте воду со словами:
«Покуда вода туда, где я её брал, не вернётся, лихая доля ко мне не повернётся. И как с дерева вода в землю уйдёт, так и от меня всякое зло отойдёт. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне, присно и во веки веков! Аминь».
- Только и всего? – удивился Воронцов.
- Забыла сказать, что этот ритуал надо проводить на убывающей луне и в мужской день: понедельник, вторник, четверг.
- А женщинам в женский, - догадался мужчина. – Это?
- Среда, пятница, суббота, - подсказала я. – В воскресенье никаких ритуалов не проводят. А теперь оберёг от убийцев, читать его надо в последний день каждого месяца.
- Почему от убийцев? – насторожился мэр.
- Ваша сестрица – убийца, - нахмурилась я. – Пишите. «Сталь ты крепкая, затупись, верёвка ссученная, прервись, камень от руки отвались, Богородица, заступись. Кто придёт за душой, отступись. Надеваю я кандалы святые, остры ножи, будьте тупые. Захлестни, Матерь Божья, им ноженьки, заступись и помилуй нас, Боженька. Господи Вседержатель мой, в самый тяжкий час ты побудь со мной. Ныне и присно и во веки веков. Аминь. Господи, сохрани и оборони таких рабов (перечисляете имена). Аминь».
Теперь назовите имя вашей сестры.
- Татьяна, - волнуясь, ответил Владимир.
- Покарает Господь вашу Татьяну, - ответила я.
- Но я не хочу её смерти! – воскликнул Воронцов.
- Хотите смерти дочери? – приподняла брови я. – Дело сделано, Оля выздоравливает, а её злая тётка умирает, и последнее уже от меня не зависит.
Хозяин дома приуныл, и видно было, что он решает какую-то важную задачу. Через несколько минут он заговорил, и голос его срывался от нахлынувших эмоций.
- Вероника, ведь она не со зла, она в порыве обиды, - Владимир проглотил слюну. – Когда-то мы были очень дружны.
- Незнание законов не освобождает от ответственности, – перебила Воронцова я. – Я ухожу.
- Возьмите, - растерялся мэр и сунул мне в руки солидный пакет с деньгами.
Пересчитывать купюры я не стала, а положила их в сумочку и поднялась, чтобы отправиться домой.
- Останьтесь, – услышала я сзади спешные шаги. – Останьтесь. Оленька хочет вас видеть.
- Когда-нибудь потом, - бросила через плечо я и подумала, что у каждого мужчины есть слабое место, даже у чиновника высокого ранга.
Дома меня ждал Виталька. Он бросился с объятиями, лицо его пылало от счастья.
- Как давно не видел свою единственную любовь! - сильные руки подхватили меня и закружили по гостиной.
- Ника, - показалась в дверях мама. – Тебе звонят.
Я уже чувствовала, чей это звонок, я уже понимала, что произошло, но всё же взяла надрывающийся мобильник.
- Только что Татьяна разбилась на машине, - послышался срывающийся голос Воронцова. – Вы убийца, Вероника!
- И это благодарность за хорошо сделанную работу, - неслышно подошла сзади бабуля.
- Я не убийца, - вспыхнула я, и слёзы градом покатились на блузку. – Как вы не понимаете, её покарали высшие силы, порча рикошетом перекинулась на того, кто её сделал!
- Жаль, не могу доказать вашей вины, ни один суд не поверит в достоверность преступления, - продолжал кипятиться мэр. - А потому прощайте. Но знайте, работать в городе вам не дам, лучше закройте офис сами.
Я отключилась, а затем заплакала.
- Откроем офис в Булгаково, - обняла меня Лилия Васильевна. – А что, рядом с городом, не надо далеко ездить, можно лишний часок поспать.
- А как Милка? – озадачилась я.
- Милка может трудиться и здесь, хотя трудом её ничегониделие не назовёшь.
- И то верно, - вмешался в наш диалог Виталий. – Да и вообще, стоит ли тебе работать на неблагодарное человечество, разве моей зарплаты не хватает?
Я всхлипнула и обняла мужа. А затем вспомнила о нечаянно вспыхнувшей страсти к мужчине, который оказался не таким, каким я его представляла.
- Одним словом, чинуша, - выдала бабуля.
И тут подбежали дети, они с радостными воплями прижались ко мне, и я поняла, что всё-таки пока счастлива.
Продолжение следует