Тени города под солнцем. Глава 3

Юлия Олейник
 Сюжет он смонтировал на удивление быстро, с Игорем Клатовым, соседом Юлии через стенку. Игорь жадно выспрашивал подробности жуткого происшествия, но Герман отвечал уклончиво, а под конец обозвал Игоря некрофилом. Смаковать детали ему совершенно не хотелось, а телефон с видеофайлом жёг карман. Герман с трудом высидел монтаж и послеэфирную летучку, выбил подтверждение на завтрашний выходной и заторопился на выход. Предстояло как следует распланировать завтрашний день, и Герман подозревал, что придётся задействовать запрещённые методы. Он нашарил в сумке небольшой прямоугольник и вздохнул. Работа репортёра всегда подразумевала балансирование на грани, и теперь он собирался перешагнуть эту грань. Главное не подставить Лину, девушка ни в чём не виновата, а уж в его изысканиях и подавно. Вспомнив о Лине, он скачал на телефон расписание электричек и карту Солнечногорска. Дьявол в деталях, уж это Герман Кризберг знал точно, любая мелочь может внезапно выстрелить, и только абсолютно безответственные люди могут полагаться на авось в таком запутанном деле. Герман же на авось не полагался никогда, всегда просчитывал ситуацию на пару шагов вперёд, отчего прослыл занудой, педантом и "долбаным перфекционистом". Сам он считал такие слова комплиментом.
На всякий случай он поискал в Солнечногорске гостиницы поближе к улице Крупской, нашёл нечто без звёзд под названием "Элис" и горестно задрал брови. Почему-то в России, стоило отъехать от Москвы на пару километров, начинался форменный упадок в сфере обслуживания, и гостиничный сервис исключением не был. Он вспомнил, сколько раз в командировках ночевал в номерах с картонными стенами, с неработающим унитазом и неоткрывающимися окнами, с видами на свалку или городской морг. Один раз администратор отеля в Твери в качестве подарка столичным гостям принесла им здоровенного ленивого рыжего кота. "От мышей", — пояснила она, и тут Герман окончательно разочаровался в жизни. Гостиница "Элис", подозревал он, не предложит даже кота.

Он залез на портал "Город под солнцем" и прочитал статью Лины о происшествии в доме номер три. Девушка писала довольно бойким языком, без жуткого протокольного канцелярита и заигрываний с жаргоном. В принципе, статья практически слово в слово повторяла его собственный сюжет, разве что интервью немного отличались, но в целом Лина Трипольская его приятно удивила. Он вспомнил рыжую курносую девушку с диктофоном и в который раз удивился, зачем вообще предложил ей свою помощь. Лина казалась ему робкой и боязливой, типичной "слабой женщиной", неизвестно зачем полезшей в журналистику, а по-простому обузой, которая станет таскаться за ним хвостиком и нахохливаться по поводу и без. Он мог выяснить всё и без неё, кое-какие рычаги он пока не задействовал, но эфир прошёл, и у Германа Кризберга были развязаны руки. Он ещё раз перечитал статью, поставил на карте метку, купил через приложение билет до станции Подсолнечная и до завтра решил больше об этом не думать. Дома его ждали бутылочка пива и документальный сериал о Первой Мировой войне.

*    *    *

В Солнечногорск он приехал рано утром, решив не тратить попусту драгоценное время. В электричке он прочитал все материалы по делу с улицы Крупской, но ничего нового не нашёл. Органы опеки ушли в глухую оборону, судмедэксперты сходились во мнении, что тела детей пролежали в квартире как минимум несколько месяцев, самоубийство гражданки Кипятковой не вызывало сомнений, и единственной свежей новостью стало увольнение Горелова Аркадия Степановича с должности участкового уполномоченного. "Ну ещё бы, — пробормотал Герман, — это даже не халатность, это прямое неисполнение служебных обязанностей..." Подъезжая к Подсолнечной, он написал Лине сообщение и тут же получил ответ, как будто девушка сидела и караулила мессенджер.
"Буду на станции через пару минут. Ты где?"
"Выходи к Крестьянской улице на площадь. Я около "Евросети".
Он спрятал телефон и вышел на перрон, смешавшись с толпой людей. Половина турникетов не работала и пришлось ждать, пока пассажиры найдут свои билеты и социальные карты, будто их нельзя было приготовить заранее. Герман вздохнул. Шутка про тупого человека перед банкоматом внезапно перестала быть смешной. Миновав, наконец, турникет, он вышел на привокзальную площадь, маленькую, утыканную ларьками и киосками, с хаотично припаркованными машинами и двухэтажной бытовкой с надписью "Любые анализы за один день". Этот финт переплюнул даже тверского кота. Герман вытянул шею, пытаясь найти в этом буйстве несанкционированной торговли павильон "Евросети". Он обнаружился с краю, зажатый между шаурмой и магазинчиком ивановского трикотажа. Лина стояла около входа, вцепившись в смартфон и тоже вертела головой. Заметив его, она замахала рукой и встала на цыпочки, став ещё больше похожей на маленькую лисичку. "Намучаюсь я с ней..."
— Привет, — он протянул руку, и Лина осторожно её пожала, — ну у вас тут и рассадник. Как в девяностые попал.
— Площадь как площадь. — Девушка немедленно подобралась и нахохлилась, вызвав у Германа новый вздох. Ну вот как с ней быть, когда она на любое слово ощетинивается словно ёж. Он сдержал раздражение и поинтересовался:
— Есть что-нибудь новое? Кроме увольнения Горелова?
— Я выпросила у главного редактора разрешения расследовать этот случай. — Лина победно задрала нос. — Он поначалу не хотел, но я раз уж начала, то не брошу.
"Не лопни от гордости".
Вслух же Герман ободряюще произнёс:
— Вот это годный подход. Ну так что?
— Я утром созвонилась с Аркадием Степановичем. — Лина перешла на заговорщицкий шёпот. — Ему уже всё равно, вот и рассказал про эту семью, что знал. Я пообещала, что не буду говорить, откуда информация, просто "компетентный источник".
— А то неясно, что за источник, — пробормотал Кризберг, — в вашей-то деревне... ну да ладно. И что он рассказал?
— Вообще странно... — Лина задумчиво уставилась в землю. — Странная семья. Кипяткова Наталья Сергеевна, тридцать семь лет. Работала на СЭМЗе. Дети Максим, Софья и Владимир. Как сказал Горелов, все от разных отцов. А сама она замужем не была. Он иногда приезжал, когда старушка-соседка полицию вызывала... ну... из-за этого мордоворота.
— Дети ходили в школу? Хотя бы старший?
— Не знаю, — Лина закусила губу, — но, кажется, нет. Они вообще почти из дома не выходили. И Наталья Сергеевна только на работу-с работы, в магазин по дороге. С детьми не гуляла, ничего. Горелов говорит, она замкнутая была, нелюдимая совсем.
— Может, на религии повёрнутая? — предположил Герман. — У таких бывает.
— Да вроде нет... Про неё вообще почти ничего не ясно. На завод я тоже звонила, там ничего толком сказать не могут. Уборщица и уборщица, главное, что непьющая. Вообще не понимают, как такой ужас мог произойти. Но никаких взысканий у неё не было.
— Тень, — вздохнул Кризберг и закурил, — не человек, а тень... Знаешь, давай уже пойдём с этой площади. Неуютно тут.

Они шли по направлению к парку, и Лина внезапно произнесла:
— Между прочим, ты зря так о нашем городе. Здесь и красивые места есть. Хочешь, я тебе нашу русалку покажу?
— Чего? — не понял Герман, покосившись на девушку.
— Солнечногорская русалка! Это наша достопримечательность! Скульптура Рукавишникова. На пляже у озера. Хочешь?
— Мы здесь, вообще-то, по делу, — заметил Герман, и Лина снова уставилась в землю, обиженно поджав губы. Он досадливо поморщился, понимая, что Лина всего лишь хотела показать ему город с хорошей стороны. Но кто ж виноват, что Герман Кризберг уже давно привык видеть только тёмную изнанку человеческой жизни. Он покосился на сопящую девушку и сказал:
— Хорошо, если это недалеко. Просто не хочется тратить время на ерунду. У меня это единственный выходной на неделе.
Лина пробурчала, тихо, но так, чтобы он слышал:
— Тоже мне, деловой. Сам сюда напросился и фыркает.
Герман не удержался и действительно фыркнул, пытаясь подавить смех. Лина так забавно злилась, что не улыбнуться было невозможно. Вдруг она замерла и напряглась всем телом, глядя куда-то вперёд и вбок.
— Что? — Герман заметил её нервозность. — Что опять не так?
— Блин... — Она встревоженно сцепила пальцы. — Мой бывший идёт. Козёл...
— Ну ясен пень, раз бывший, значит козёл, — пожал плечами Герман, — тебе-то что?
Лина возмущённо уставилась на него и быстро проговорила:
— Он из "Моего Солнечногорска". Тоже корреспондент. И он тырил мои статьи! Менял там пару фраз и тырил! А у них аудитория в два раза больше нашей... Я когда узнала... Сразу его бросила, а он начал травить меня повсюду... в соцсетях, в вотсапе, смс-ки гадкие писал...
— Смени номер. — Женские истерики Германа раздражали почти так же, как и неаккуратность.
— У меня знаешь, сколько контактов по работе! Я не могу!
— Занеси его в чёрный список.
— Так он мне с кучи фейковых аккаунтов пишет... скотина... и я сделать ничего не могу...
Лина шмыгнула носом, а Герман присмотрелся к парню, идущему навстречу. Ровесник Лины, с мелированными волосами и в модных очочках, он явно косил под столичных хипстеров. "И из-за этого прыща так убиваться?" Герман тронул Лину за плечо.
— Возьми меня под руку.
— Что? — растерялась девушка и захлопала глазами.
— Под руку меня возьми, — чуть раздражённо проговорил Кризберг, — и делай то, что я говорю. Что ж ты такая беспомощная... Как его зовут?
— Стас...
— Ты просто космос, Стас, ты просто ко-осмос... — промурлыкал он под нос. — Лицо попроще сделай.
Парень подошёл уже совсем близко и вдруг расплылся в мерзкой усмешке, отчего его лицо стало похоже на клоунскую гримасу:
— Недолго тосковала, да? Все вы, бабы, шлюхи.
Лина открыла было рот, но Герман скомандовал:
— Отойди в сторону. Вон ограда, сядь и жди.
Он повернулся к Стасу, который смотрел на него недобро, но больше ничего не говорил. Он успел оценить, что ввязываться в драку с новым хахалем Лины может оказаться делом опасным. Блондин выглядел вполне способным набить Стасу морду.
— Значит, как девушку в интернете троллить, так ты орёл? — Герман внимательно смерил взглядом очкарика. — Давай уж по-мужски поговорим. Или за очки боишься?
— Ты кто вообще такой? — Стас зыркнул исподлобья. — Что-то я тебя раньше не видел.
— Не видел, так смотри. Только запомни... Стас. Статья сто сорок шесть уголовного кодекса Российской Федерации. Нарушение авторских и смежных прав. И я тебя по этой статье протащу как щенка. Благо опыт есть.
— Ты что, юрист что ли? — Стас сделал шаг назад. Происходящее ему начинало нравиться всё меньше.
— Просто запомни. Ещё раз сунешься к Лине, то я тебе не только эту статью пришью. Я теперь сюда часто приезжать буду, найду время и на суд, и на то, чтобы тебе морду исправить.
— Да трахайся с этой истеричкой сам! — не выдержал парень и раздул ноздри. — Всё равно потом обратно приползёт, только я пользованные вещи подбирать брезгую.
— Ну, про себя я много чего слышал и уже привык. — Герман сам поражался, насколько равнодушно звучали его слова. — Но вот про Лину ты зря. — Он резко ударил Стаса чуть повыше уха, и с того слетели модные очки. Парень пошатнулся и завопил:
— Да я тебя щас ментам сдам, чмо!
— Давай. — Герман вытащил из кармана телефон с включённым диктофоном. — Я, в отличие от тебя, журналист с опытом. И без подстраховки не работаю. А теперь вали отсюда.
Стас ползал по асфальту в поисках очков и что-то злобно бормотал. Наконец он их нашёл, поднял на Кризберга глаза и прошипел:
— Ну и забирай эту дуру! Я её два месяца за нос водил, пока она не чухнулась.
И он быстро побежал куда-то в переулок прежде чем Герман успел что-то ответить.

— Представляю, что ты теперь обо мне думаешь. — Лина сидела на газонной ограде, низко опустив голову, чтобы Герман не видел, как покраснели и налились слезами её глаза. Ей было невыносимо думать, что он видел, с каким убожеством она когда-то встречалась. Наверняка теперь считает её провинциальной дурой, вешающейся на любого, лишь бы быть "в отношениях". Герман пожал плечами:
— Ты так зависишь от чужого мнения, тем более абсолютно постороннего тебе человека?
Лина покосилась на него, но ничего не сказала. Герман закурил и задумчиво продолжил:
— Все совершают ошибки. Я тоже не святой. Главное, что ты рассталась с этим мудаком, а жизнь-то продолжается. Ещё найдёшь себе нормального, их по-любому больше. И не забывай, что людей после расставания часто разворачивает на сто восемьдесят. То обещал достать звезду с неба, а стоило разойтись, и начал писать тебе гадости и трепать нервы. Ну, бросила его, и слава богу.
Лина тихо всхлипнула. Он помолчал, а потом тронул её за плечо, заставив посмотреть на себя. Она попыталась отвести глаза, но вместо этого жалобно смотрела на сидящего рядом мужчину.
— Не стоит он твоих слёз, Лина Трипольская. И не бойся. Он больше к тебе не подойдёт. У меня есть... скажем так, рычаги влияния. Плагиатчиков нигде не любят. А теперь вытри слёзы и пойдём.
— Куда? — шёпотом спросила Лина.
— Ты мне обещала показать русалку.
Она наспех вытерла щёки и удивлённо распахнула блестящие влажные глаза:
— Ты правда хочешь на неё посмотреть? После... всей этой истории?..
— Да какая там история. А тебе надо развеяться. Выпить не предлагаю, но хоть пройдёмся. В принципе, ещё весь день впереди.
Лина встала с ограды, до сих пор не веря, что этот тип не рассмеялся ей в лицо и не начал шутить про безрыбье и раков. Мысленно она признавалась себе, что ей льстит внимание столичного репортёра, пусть даже сугубо по делу. Но ведь он припугнул Стаса и согласился идти смотреть на русалку... Лина поняла, что начинает смотреть на блондинистого немца как-то уж слишком заинтересованно, и испугалась, что он это поймёт. Вот тогда он точно решит, что она хочет, как все провинциалки, охмурить его и попасть в Москву. Ей стало так стыдно от этих мыслей, что она снова нечаянно всхлипнула. Герман повернул голову:
— Долгие проводы, лишние слёзы. Пошли, пока дождь не начался. Тучи какие-то недобрые.
Лина встала с оградки и побрела рядом с ним, опустив голову. Лучше всего смотреть в землю, асфальт стерпит. Она пыталась побороть неловкость, но в итоге только ещё сильнее стала себя накручивать. Герман Кризберг шёл рядом и молчал. Казалось, что это дурацкое происшествие уже вылетело у него из головы. Как и Лина, собственно.



Продолжение:  http://proza.ru/2019/01/04/931