Насытившись и довольно поглаживая свой спортивный животик, Вероника восхитилась:
-Умеешь же ты вкусно готовить, Лизавета! У тебя даже обычная перловая каша получается, как шедевр кулинарного искусства.
-Так у меня же дедушка, по материнской линии, был известный кулинар, - призналась с улыбкой Лиза. - У него даже какие-то медали, награды есть за победы в конкурсах.
-А по отцовской линии дедушка кто был? - неожиданно заинтересовалась Ника.
-По отцовской? - переспросила Лиза подругу. - Дай припомнить... Что-то связанное с галантереей. Изготовление сумок, баулов, чемоданчиков. Кажется так... Отец мне в детстве рассказывал о своём отце, словно сказку какую. Но я того деда никогда не видела... Кажется он в Отечественную погиб.
Ника вздохнула, думая о своём, и неожиданно выдала совсем не то, что от неё ожидала Елизавета:
-В общем, дедушка-галантерейщик... Ты хоть знаешь, куда меня отправила, дорогая моя?!
-Понятия не имею. - призналась Лиза.
-Во времена правления Александра Первого!
-Ну, и?
-Ну и... Этот герб, что в левой стороне твоей пластины — герб князей Чарторыйских... Точнее, не совсем Чарторыйских.
-Вероника! - строго произнесла Лиза, давая понять, что начинает сердиться. -Хватит говорить загадками! Заканчивай свои вечные уловочки: то - не это, это - не то! Говори по существу.
-Ну, что же, - приняла вызов Вероника. - По существу — так по существу.
Она взяла со стола свою сумочку, открыла её и, достав стопку листов, выбрала из неё только два. Положив их перед собой на столе, поинтересовалась:
-Никого не напоминает?
-Кто это? - тихо спросила Лиза. Вид у неё был, мягко сказать, удивлённый.
Ника сначала показала на мужской портрет, затем на женский.
-Это польский князь Адам-Ежи Чарторыйский... А это жена российского царя Александра Первого — Елизавета Алексеевна Романова, урождённая Луиза-Августа Баденская.
Лиза отодвинула от себя листы и сказала спокойным голосом:
-Ну, и что из того? Ты вот тоже похожа на Любовь Орлову в молодости... Но ты же — не она. Мало ли кто на кого похож? Обычное совпадение...
-Два совпадения в одной семье? Не слишком ли?! - возмутилась Ника.
Елизавета перевела разговор в другое русло:
-Ты что-то говорила о гербе?
И Ника повелась:
-Понимаешь, какое дело, Лизок?... Он сильно напоминает герб князей Чарторыйских: те же рыцари (ну, прямо один в один!)... Не возражай! Сравни лучше.
Ника выбрала ещё два листа из своей стопки. На одном из них яркий, цветной герб, с рыцарями под балдахином, на другом те же рыцари, но не цветные, потому, что это снимок с пластины, что Лиза сфотографировала для Ники.
-Ну, рыцари, допустим, похожи, - начала с сомнением Лиза.
-Не просто похожи, а один в один! - перебила её подруга.
-А где балдахин?! - запротестовала Лиза. - Где рыцарь на коне? Где, наконец, корона?!... И что это за чудо-юдо в центре щита?
-Не знаю! - ответила ей Вероника. - И Поляков Игорь Борисович тоже не знает. Ни в одном каталоге этого герба нет. Нет!
Вид у подруги был такой, словно она на пороге какого-то открытия, которое вьётся вокруг райской птичкой, но в руки пока не даётся.
-Игорь Борисович предположил, что это самое чудо-юдо, как ты изволила выразиться — другая ветвь того, кто этот герб «изобрёл». И ветвь не особо знатная... Потому герба нет ни в каких каталогах.
-А кто такой Игорь Борисович? - робко поинтересовалась Лиза.
-Игорь Борисович — российское светило в геральдике, - пояснила Ника. - Он знает об этой науке всё! И даже больше.
Лиза в ответ понимающе кивнула подруге, а та, глядя её прямо в глаза, неожиданно сказала:
-Ты должна встретиться с отцом.
-Нет! - поспешно ответила Лиза. - Ни за что!
-Понимаешь, дорогая, - как больному ребёнку начала объяснять ей Ника. - Только он сможет внести ясность... Что это за чудик в центре щита и откуда он взялся?...
-С чего бы это? - не согласилась Елизавета. - Какое он имеет отношение ко всему этому? Где эта самая геральдика, и где мы - простые смертные?!... Вечно ты, Ника, кашу заваришь, а расхлёбывать приходится мне!
Елизавета даже раскраснелась, произнося эту тираду: общение с отцом не входило в её планы ни сейчас, ни потом. Обычно ничем хорошим оно не заканчивалось.
-Ну, как знаешь! - сделала обиженную физиономию Вероника. - Не я тебе притащила этот снимок со странной пластины — ты мне. Не я тебя взбудоражила и заставила больше недели искать то, что не теряла — ты меня. И после всего — вот такая благодарность?... Я вправе смертельно обидеться и уйти, хлопнув дверью.
Вероника действительно поднялась, собирая свои пожитки, не забыв сгрести со стола и листы, которые она предъявила, как улику.
Лиза схватила подругу за руку:
-Да ладно тебе, Ника! Ну, что ты обижаешься на каждое слово? Это я так... автоматически. Ты же знаешь, какая кошка пробежала между отцом и мной.
-Знаю, - ответила подруга, шлёпаясь назад на диван, - но нужно, подружка. Понимаешь: нужно.
И разговор продолжился дальше.
* * *
Дмитрий звонил Анатолию Рудакову. Тот долго не брал трубку, и Калганов уже хотел дать отбой, но трубка щёлкнула, и сердитый голос выдал:
-Кто ещё тут?
Дмитрий слегка удивился: никогда Толян так не встречал его — это было что-то новенькое.
-Наше вам с кисточкой! -привычно выдал он.
-А, это ты, Димон? - с видимым облегчением отреагировала трубка.
-А ты, видимо, ожидал, что тебе звонит королева Британии? - пытался пошутить Дмитрий.
-Ей бы я был менее рад, чем тебе, - выдал Анатолий.
-Так может встретимся сегодня? Есть тема...
-Не до тебя, Димон! - признался Рудаков. - У меня тут такое...
-Ну, простите, Анатолий Викторович, - сделал обиженный голос Калганов. - Пошёл к месту назначения, пока ты сам меня туда не отправил.
-Прости, друг! - отозвалась трубка голосом Анатолия, - Не обижайся. Мне сегодня не до этого. Хотя... Постой! А давай встретимся, назло всем врагам и всем штормовым ветрам.
-Где? Когда?
-На нашем месте. Часа через полтора... К этому времени я буду свободен, как «горны ороль»... Помнишь Гиви Цхелаву? Это он так говорил: горны ороль... Всё. В четыре — на нашем месте!
И Анатолий дал отбой.
Дмитрий весьма удивился определению друг, прозвучавшему из уст Анатолия, как некое признание. Он слышал эти слова от него в первый раз.
Рудаков никогда не оперировал такими категориями, как друг. Начальник, сотрудник, подчинённый, однокурсник, сосед, собутыльник, знакомый — это его привычные термины. Но друг?! Это для Рудакова - нонсенс. Что-то тут не так.
Затем Дмитрия насторожило время встречи: обычно они встречались после окончания работы. Видимо, у Анатолия что-то произошло, что выбило его из привычной колеи. Хорошее, или плохое? По тону определялось последнее.
И пришло сомнение, что «друг» захочет копаться в его проблеме, когда свои проблемы схватили за горло. А, что это так, Калганов почти не сомневался, поэтому на встречу шёл без особой радости. Но, что поделаешь: сам назначил — самому и отдуваться.
Когда Калганов вошёл в кафе, однокашник уже сидел за их столиком. Перед ним стоял графинчик водки, и он был почти пуст: Анатолий успел к нему приложиться. Глаза у Рудакова были, как у побитой собаки.
Он поднял левую руку в приветствии, приглашая к столу и кидая официанту:
-Повтори, Санёк.
Выпили молча и не чокаясь. Анатолий где-то витал. Нужно было возвращать его на землю.
-За кого пьём? - поинтересовался Дмитрий: «кого хороним?» - спросить не решился.
-Давай за нас! - ответил Рудаков.
На этот раз чокнулись. Немного закусили.
Анатолий признался:
-Ты меня, если честно, сегодня удивил... За все годы нашего знакомства это первый раз, когда ты что-то у меня просишь...
Дмитрий поторопиться признаться:
-Это даже не просьба — просто вопрос... Что тебе известно о профессоре Веретенине?
Взгляд Анатолия выразил полное недоумение.
-Тебе-то это зачем? - сказал он, разливая водку по стопкам.
-Если скажу, что для общего развития — ты же не поверишь?
-Не поверю, - уже пьяненько отреагировал Анатолий.
-И всё же? - настаивал Дмитрий, поднося стопку к губам.
Рудаков пожал плечами и сказал, загадочно округляя глаза:
-Мутный мужик этот Веретенин. Ох, мутный...
Продолжение:http://proza.ru/2019/07/26/909