Иллюстрация:
Псковщина. Древний каменный крест на одном из городищ.
. . . . . . . . . .
ПСКОВСКИЙ ГОРОД КОЛОЖЕ
Содержание:
ГОСПОДИН ПСКОВ И ВИТОВТ ВЕЛИКИЙ. 1405.
Старый город Коложе. Новый город Опочка.
ЛИТВА И МОСКВА. Военный конфликт 1406-1408.
Небесные знамения.
Духовные грамоты князя Василия.
Перебежчики из Литвы. Свидригайло. 1406-1408.
Стояние на реке Угре. 1408.
Мирный договор 14 сентября 1408.
НАШЕСТВИЕ ЕДИГЕЯ. Декабрь 1408.
Сыновья Тохтамыша.
Младшенький Свидригайло Ольгердович.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
«Местность здесь поражает необычностью и красотой. С холма, на котором когда-то стояла крепость, очертания которой угадываются по еще заметным под лесными зарослями оборонительным валам, открывается волнующий душу вид на гряду высоких холмов, на широкую речную долину, на дальние леса, луга и поля, резкость очертаний которых смягчает нежная, неопределенного оттенка, атмосферная дымка, а на востоке блестит озеро Коложе».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Господин Псков и Витовт Великий. 1405.
Предыстория конфликта.
В августе 1399 года великий князь Литовский Витовт, возглавивший Крестовый поход против татар, проиграл хану Золотой Орды Темир-Кутлугу и его темнику Едигею битву на реке Ворскла, после чего вынужден был возобновить союз с Польским королевством (Виленско-Радомская уния, 1401 год) и разорвать заключенный в 1398 году Салинский мирный договор с Тевтонским орденом. Рыцари начали против него войну, продолжившуюся два года (1402-1404). Военный конфликт был урегулирован в мае 1404 года в Торуне при участии польской стороны.
Во время военных действий с Орденом из-под власти Витовта вышел недавно присоединенный им к своим владениям Смоленск. Витовт осадил Смоленск и взял его через три месяца осады с помощью своих сторонников среди смоленских бояр. Князь Юрий Смоленский незадолго перед тем уехал в Москву, просить содействия против литовцев у великого князя Василия Дмитриевича, но у князя Василия было сложное положение, поскольку ссориться с Витовтом он опасался, да еще к тому же был его зятем. Он не отказывал, но медлил отправлять войско, а когда все решилось, обвинил Юрия в том, что смоляне сдали город литовцам, не дождавшись его помощи.
Юрий отправился из Москвы в Новгород. Там его приняли, а вслед за тем получили от Витовта разметную грамоту - объявление войны, что было, можно сказать, в порядке вещей, так как Витовт и новгородцы находились в постоянном вялотекущем конфликте.
Но Витовт схитрил и повел свое войско не на земли Новгорода, где его ожидали, а на ничего не подозревающий Псков, находившийся в стороне от литовско-новгородских разборок.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Нападение на Коложе. 1405.
Псков с 1348 года был независим от Новгорода, с Псковом у Витовта был мир, и вообще он обещал Псков ливонским рыцарям, с которыми псковичи воевали постоянно. Псковичи не ждали нападения, Витовт не послал им ничего похожего на «разметную грамоту», даже псковский посол находился в Литве.
Литовцы (как сказано в одной статье – «полчища Витовта») взяли принадлежащий Пскову город КОЛОЖЕ.
«Псковские летописи», под 1406 годом: Князь Литовский Витовт напал на Псковскую землю и «в феврале в пятый день, на память святыя мученицы Агафьи, первое прииде на Коложскую волость на Фарисеене недели въ пятокъ: оныхъ изсече, а иныя поведе во свою землю, а всего полону взяше 11 тысящъ мужей и женъ и детей, опроче сеченыхъ».
Псковская летопись называет 11 тысяч человек полона, причем коложан отвели в Гродну и поселили возле старинной Борисоглебской церкви, которая с тех пор называлась Коложской.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Болотная калужница.
Хотя с этим полоном не все ясно. С одной стороны, литовские владения сильно обезлюдели во время десятилетней войны между Ягайло и Витовтом с участием поляков и орденских рыцарей (1382-1392), поэтому Витовт старался заселить свои земли, так что пленники ему бы пригодились. Но, с другой стороны, полон в 11 тысяч человек в одном небольшом городе Коложе, который подвергся военному разгрому, можно было взять вряд ли, да к тому же немного позднее литовцев нагнали мстители и все, что они награбили, отобрали.
В связи с чем высказывается предположение, что летопись содержит недостоверные сведения, а Коложская церковь в Гродне получила свое прозвище по другой причине – по той же, по какой крепость на Псковщине называлась Коложе.
«Коложань», «калужа» - старорусские слова, означающие сырое, топкое, болотистое место. Есть такой цветок – «калужница», который растет именно на влажных почвах. Таким образом, и крепость, и церковь стояли рядом с таким местом.
Относительно гродненской Коложской Борисоглебской церкви есть и еще одна интересная версия. Эта церковь очень древняя, она могла быть построена на месте языческого святилища, возможно, посвященного водяной стихии. Может быть, на урочище с родниками, которым здесь поклонялись. Отголосок языческого прошлого содержится в путаном известии о том, что во время литовского владычества над Гродненщиной Борисоглебская церковь якобы была превращена в языческое капище.
«…неподалеку от алтаря указывают и в настоящее время камень, на котором будто бы совершались человеческие жертвоприношения в тени развесистых дубов». (Евстафий Филаретович Орловский «Основание г. Гродны и его история до 1241 года», «Памятная книжка Гродненской губернии за 1882 год», «Труды девятого археологического съезда в Вильне, 1893».)
То есть у прозвища гродненской церкви могут быть очень древние языческие корни.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Воронач. Возмездие.
Возвращаемся в 1405 год, на пылающие развалины псковской крепости Коложе. Литовцы захватили КОЛОЖСКОЕ ЗНАМЯ, а затем подошли к городу ВОРОНАЧУ и стояли под ним два дня, причем в летописях содержится какая-то страшная подробность про две лодки, в которые литовцы накидали детские трупы: «Под Вороначам городом наметмые рать мертвых детей 2 лодьи… такой пакости не бывало с тех пор, как Псков стал»… И на этом военно-грабительская акция была завершена.
Новгородцы по просьбе псковичей прислали им помощь, которая, однако запоздала, случайно или нарочно, в литовские же владения три пришедших из Новгорода полка идти отказались. Воеводы этих полков дипломатично предложили альтернативу – пойти на немцев.
Тогда псковичи (конкретно называют отряды вельян, изборян, вороничан и островичей) отправились бить Литву сами, нагнали войско Витовта под городом ВЕЛИКИЕ ЛУКИ, которым Литва и Новгород владели совместно, разгромили литовцев и забрали трофейное коложское знамя, а затем дошли по Полоцка, простояли под ним три дня и возвратились с добычей.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Городище Коложе.
Крепость Коложе восстановлена не была, от городка осталась деревня, которая сначала называлась по-старому Коложе, а затем стала называться Городище, существовавшая до XVIII века. В деревне была построена часовня святого Ильи, но не на том месте, где прежде стояла крепостная церковь, которая, согласно местной легенде, провалилась в землю, когда крепость захватили литовцы. Если верить историкам, церковь Коложе была посвящена Борису и Глебу. Тем не менее, не исключено, что на коложском холме когда-то находилось капище Перуна. Илья-пророк со своей огненной колесницей на раннехристианской Руси слился с образом Перуна.
Вокруг городищенского холма расстилается равнина, а на востоке блестит озеро Коложе.
Теперь на месте и крепости, и села, теперь уже также не существующего, только и остался один этот пустой высокий продолговатый холм высотой 40 метров и окружностью чуть больше 200 метров. Склоны поросли лесом, наверху сохранился крепостной вал, окружающий поляну – место внутренней части бывшей крепости. Самая высокая сторона вала - западная (у речки Кудки), дорога подходит с юго-востока, на северной и южной сторонах вала есть прогалы, в которых располагались ворота. На месте крепостной церкви зияет земляная яма, наводя на мысль, что, возможно, легенда о провалившейся церкви – довольно молодая.
Как говорят, еще в недавнем прошлом на старом кладбище городища сохранялось несколько древних каменных крестов XIII –XIV веков над древними захоронениями защитников и жителей городка. Здесь, в глуши, никто не тревожил на протяжении веков глубокий сон могил, и казалось, что здесь можно лежать спокойно до самого Судного дня. Иллюзия, как выяснилось.
Из характерных каменных крестов среди зарослей травы теперь виднеется один, с обломанным концом. В 2012 году коложским холмом занялись вплотную «черные копатели», причем копали не вручную, а с применением техники. Что нашли, неизвестно, но землю хорошо разворотили. Памятнику нанесен непоправимый ущерб. В оставленных современными грабителями шурфах виден обугленный слой давнего пожара.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Опочка.
Итак, Коложе восстановлен не был, взамен оставленного городища в излучине реки Великой через несколько лет возник новый городок – ОПОЧКА, ставший юго-западным форпостом Псковщины. И Опочке вскоре тоже предстояло познакомиться с Витовтом.
Название городка считают производным от слова «опока» – известняк, однако Опочку первоначально возвели из дерева. Город Опочка существует и поныне.
Вблизи от Опочки кроме Коложского городища есть и еще подобные, только они неизмеримо древнее, - Мокрая горка, холм в излучине речки Изгожки…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Литва и Москва. Верховские княжества на Оке. 1405.
В том же 1405 году Витовт со своими войсками подошел к Можайску. МОЖАЙСК, расположенный в верхнем течении Москвы-реки и отторгнутый у Смоленска в 1303 году князем Юрием Даниловичем, в рассматриваемое время являлся самым западным владением Москвы, центром маленького удельного княжества, в котором княжил брат Василия Дмитриевича, Андрей. Не зная, будут ли литовцы воевать Можайск, Василий привел к городу свои войска, но Витовт не нарушил московскую границу.
В Можайске Витовт и Василий встретились и провели ПЕРЕГОВОРЫ. Витовт претендовал на земли по Оке. В верховьях реки Оки существовали в то время так называемые ВЕРХОВСКИЕ КНЯЖЕСТВА, представлявшие собой бывшие уделы княжества Черниговского – Белевское, Воротынское, Мезецкое, Новосильское, Одоевское, Перемышльское, причем каждое маленькое княжество делилось еще внутри себя между братьями-наследниками на «дольницы».
Облюбованные земли окончательно влились в Литву в результате нескольких походов, из которых поход 1407 года возглавлял все тот же Лингвен, но судьба их решилась в 1405 году. В результате Верховские княжества попали в зависимость от Литвы и с тех пор исправно платили литовскому князю «полетнее», сделавшись «служилыми княжествами».
Василий вынужден был признать занятые Витовтом земли по Оке собственностью Литвы, с учетом его притязаний в этом регионе на будущее. В конце концов, он тоже делал приобретения – в 1392 году присоединил Нижегородское и Муромское княжества, а в 1397-98 годах земли на севере, с Вологдой и Устюгом. Если бы еще новгородцы отдали Двинскую землю…
Правда, тот факт, что литовская граница теперь идет по Можайскому уделу, как-то не радовал. Тем не менее, свидание родственников в Можайске, хотя и не такое теплое, как на пасху весной 1396 года в Смоленске, прошло не худшим образом. Они заключили перемирие и разъехались.
Но долго этот мир не продлился, поскольку Витовт не собирался оставлять в покое Псков, и его новых притязаний в Москве уже не стерпели.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ВОЙНА МЕЖДУ ЛИТВОЙ И МОСКОЙ 1406-1408. ЕДИГЕЙ. 1408.
«Это не настоящий мир, потому что между государями и кровопролития не было». Хроника Быховца.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Небесные знамения.
Небесные явления (солнечные и лучные затмения, кометы, звездопады и прочее в этом роде) сопровождали многие важные исторические события, люди издавна усматривали между ними связь и предполагали влияние небесных светил на земные дела и судьбы людей.
Хроника Быховца под 1402 годом сообщает: «Лета шесть тысяч девятьсот десятого (1402), седьмого июля, погибло солнце и скрыло свои лучи. Солнце ушло в третьем часу, когда поют обедню, и появились, как ночью, звезды и светили три часа. А после этого знамения с великим князем Витовтом произошло так…».
Однако датировка летописца вряд ли верна. В 1402 года было два солнечных затмения, 4 марта и 28 августа, но оба не полные, а кольцеобразные, при которых Луна слишком далеко от Земли, чтобы полностью закрыть Солнце. При кольцеобразных затмениях Луна закрывает только ничтожную часть диаметра солнечного диска и оставляет видимым тонкий яркий ободок Солнца, который не позволяет увидеть ни корону, ни звезды вблизи Солнца. К тому же мартовское затмение наблюдалось в южном полушарии, хотя августовское можно было видеть в северном.
Полное солнечное затмение 12 января 1404 года было видно вечером, что снижало эффект наблюдения, поэтому вряд ли летописец написал о нем – картина происшествия не соответствует содержащемуся в летописи рассказу.
Смешенное солнечное затмение 1 января 1405 года произошло утром и, хотя в своей последней части оно характеризуется как полное, северное полушарие наблюдать его не могло.
Остается полное солнечное затмение 16 июня 1406 года, краткое известие о котором Суздальская рукопись Лаврентьевского свода поместила под 1406 годом. Вот тут было все как надо – «бысть изгыбель слнцю» и высыпали звезды. Это жутковатое астрономическое наблюдение летописец предваряет сообщением о войне между великим князем Московским Василием и великим князем Витовтом Литовским: «того же лета заратися князь великии Василеи Дмитреевичь съ своимъ тьстемъ княземъ Витофтомъ Литовьскымъ», а завершает кратким повествованием о кончине вдовы Дмитрия Донского, княгини Евдокии.
Что же касается ссоры между зятем и тестем, то это война была одним из медленно назревающих конфликтов и произошла, конечно, на руку тевтонам, однако они просчитались – Василий и Витовт все же нашли возможность помириться, а литовско-польская угроза снова нависла над немецкой Пруссией. И вот как все произошло.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Духовные грамоты князя Василия.
После своего визита под Полоцк псковичи отправили послов в Москву, прося помощи против Литвы. Чаша долготерпения великого князя Василия и его окружения, конечно (летописец пишет о молодых, требовавших энергичных мер боярах), - эта чаша оказалась переполнена. Сколько можно, в самом деле - Смоленск, Вязьма, верховья Оки, теперь еще и Псков.
Правда, решиться на разрыв отношений с грозным тестем Василию было нелегко. О его душевных переживаниях косвенно свидетельствует следующий исторический факт – в 1406 году Василий написал свою первую духовную грамоту- завещание. Василию было 35 лет, ему еще рано было умирать. Наверное, ему было очень страшно.
Вообще Василию Дмитриевичу неоднократно пришлось переживать в жизни тяжелые нервные стрессы, которые толкали его на однотипные поступки. Есть еще одна его духовная грамота, которая появилась позднее описываемых событий, после 1417 года, и, наконец, существует третья грамота, датируемая мартом 1423 года, также далеко отстоящая от даты кончины великого князя.
Причем ни в одной из грамот великий князь «не приказывает» своего сына брату ЮРИЮ ЗВЕНИГОРОДСКОМУ, тот даже не упоминается среди других душеприказчиков, и не спроста - Юрий ведь отказывался признать старшинство племянников, сам претендуя на наследство, основываясь на «кривотолкуемом», как выразился историк, завещании Дмитрия Донского и древних обычаях и законах.
Завещания составлялись в пользу здравствовавших на тот момент сыновей Василия. Его старший сын Юрий умер в 1400 году, так что первое завещание называло наследником следующего сына, Ивана, а вторая грамота – уже Василия, так как умер и Иван.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Перебежчики из Литвы. Свидригайло. 1406-1408.
С 1406 года по 1408 между Литвой и Москвой шла война. Военные действия начал Василий, его войска подошли к литовским городам Вязьме, Серпейску и Козельску.
В ответ Витовт приказал перебить всех москвичей, находившихся в его владениях. Наверное, опять вспылил, как ему это иной раз было свойственно. В то же время в Москву побежали некоторые его подданные, до сих пор таившие свое недовольство заведенными в государстве Витовта порядками, польско-литовской унией. Переметнулся даже сын верного помощника Витовта, князя Ивана Гольшанского, имевший прозвище Нелюб (по одним данным, это был Андрей, по другим – Александр… Александр Нелюб…).
Дело осложнялось еще тем, что Василий принял у себя самого главного перебежчика, князя СВИДРИГАЙЛО, также подавшегося в Москву. В июле 1408 года он явился к великому князю Московскому с целой свитой духовных и светских лиц. Летопись гласит: «Свидригайло был верою лях, но устроен к брани, муж храбрый и крепкий на ополчение; обрадовался ему князь великий со всеми боярами своими…»
Нет сомнения, что в Москве рассматривали Свидригайло как соперника Витовта, как его возможного заместителя, ведь у него было много сторонников в Литве, а затем он сумел вызвать к себе доверие и дружеские чувства москвичей. Одним словом, на него возлагали большие надежды.
«В кормление» литовцу предоставили города Переяславль-Залесский, Юрьев-Польской, Волок-Ламский, Ржеву, половину Коломны и сам древний, славный Владимир-на-Клязьме, «где соборная златоверхая церковь Пречистой богородицы», старую столицу Руси, вторую после Киева… в общем, чуть ли не половину княжения Московского, как уточняет летописец… «и все это ляху-пришельцу дано было»…
Видимо, в это время Свидригайло перенес обратно во Владимир Владимирскую икону, которая со времени нашествия Тимура находилась в Москве. Позднее этот акт, который можно счесть демонстративным, был забыт, но в свое время он что-то собой знаменовал.
Летопись говорит, что Василия старались настроить против Витовта и татары, что ЕДИГЕЙ присылал к нему послов, обещал свою помощь против Литвы. Витовт был, конечно, всем этим и обеспокоен, и раздосадован. И наверняка его тоже старательно настраивали против зятя. В общем, все вокруг оживились, и каждый норовил извлечь из ссоры столь высокопоставленных лиц свой кусок, раздувая ее изо всех сил, «а вражда между ними умножилась, и оба понесли много убытков и томления», вот так-то…
Но тем не менее эта война между тестем и зятем была немного странной, больше похожей на какие-то военные маневры. Историк отмечает, что в своих действиях Витовт проявлял «большую сдержанность». Противники сходились и расходились, заключали перемирия, грабили друг друга, не без этого, но больших сражений, прямых серьезных столкновений так и не было, а закончилось всё вообще неожиданно – татарским нашествием Едигея в 1408 году.
Из чего порой делают вывод, что Витовт хотел наказать и приструнить зятя, но чужими руками, в чем почти преуспел. К тому же ему надо было избавиться от Свидригайло. То, что он дрался с Едигеем на Ворскле, не могло, конечно, исключать между ними договоренностей в дальнейшем. Хотя это слишком гипотетически.
Вот список этих своеобразных встреч Витовта и Василия, которые иногда совершенно неправильно приравнивают к битвам (не было никаких битв): Кропивна на реке Плава в 1406 году, Вязьма в 1407 году, и, наконец, река Угра в сентябре 1408 года. Войска стояли друг против друга, главнокомандующие встречались, договаривались, причем каждый раз, и все расходились в разные стороны.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Стояние на реке Угре. 1408.
1408 год стал поворотным в конфликте Литвы и Москвы. Василий сумел договориться с ханом Золотой Орды Шадибеком, который поддержал его в борьбе с Литвой и прислал ему войско. Но ШАДИБЕК, вышедший из-под контроля Едигея, вскоре был им свергнут и заменен его сыном Пуладом (в русских летописях его называют Булат-Салтан), юношей, не способным вмешиваться в политику всесильного темника. С Москвы же ЕДИГЕЙ потребовал «выход», то есть дань.
Со своей стороны, Витовт ощущал нарастание напряженности в отношениях с Орденом, где произошла смена власти.
Одним словом, и литовцам, и москвичам самое время было подумать о мире. Благополучному окончанию дела способствовало свидание Витовта с дочерью, состоявшееся в 1408 году все в том же Смоленске. Софья выступила посредницей между отцом и мужем.
На РЕКЕ УГРЕ Витовт и Василий опять встретились лично, они подъехали с двух противоположных берегов, направили своих лошадей в воду и, сойдясь посередине неширокой и неглубокой в этом месте реки, долго разговаривали. Рядом с ними находилось только по одному сопровождающему. Можно представить себе эту картину – всадники стояли по стремя в тихо струящейся между лошадиных ног зеленой речной воде и вели неспешную беседу… «и они после длительного разговора между собой заключили мир»…
УГРА, левый приток Оки, старинная ГРАНИЦА земель, «Пояс Богородицы», как ее называли. Мы сегодня помним то главное Стояние на Угре, после которого с зависимостью от Орды было покончено – 1480 год, хан Большой Орды Ахмат и великий князь московский Иван III. Но таких происшествий было больше, поскольку место этому способствовало.
Спутник Витовта, полоцкий боярин, названный в летописи Андрей Литвин, не выдержал и воскликнул: «Не мири, Витавте, не мири». Хроника Быховца приводит еще одно высказывание этого персонажа: «Это не настоящий мир, потому что между государями и кровопролития не было».
Но не ему было решать – Витовт не хотел разрывать отношения с зятем. Своему войску он приказал объявить, что сражения не будет, и что они возвращаются. Кровожадного полочанина с легкой руки самого Витовта (тот после разговора с зятем был в благодушном настроении) прозвали «немиром», каковое прозвище превратилось в имя собственное – Андрей Немир, а его потомки стали зваться Немировичами.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Москва и Литва. Мирный договор 14 сентября 1408.
Несмотря на то, что многим хотелось воевать, а приличного кровопролития так и не было, между Москвой и Литвой был заключен мирный договор, 14 сентября 1408 года, который урегулировал отношения сторон приемлемым для них образом и установил границу между Великим княжеством Литовским и Московским княжеством по рекам Угре, Рёссе и Брыни.
В состав Московского княжества вошли города по реке Жиздра (Перемышль, Козельск, Любутск).
Витовт обещал оставить в покое Новгород и Псков.
Василий обязался прекратить оказание поддержки Свидригайло.
Продолжением этого договора с литовской стороны стал договор со Псковом 1409 года, о котором, как предполагается, Василий также условился с Витовтом. Больше они между собой не воевали.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Едигей под Москвой. Декабрь 1408.
А в самом конце того же 1408 года, в декабре месяце, под Москвой стоял 20 дней Едигей и, хотя города не взял, но разорил московскую землю. Если бы не события в Орде, потребовавшие его срочного вмешательства (хана-малолетку Пулада в отсутствие темника пытались свергнуть конкуренты), все могло кончиться для Москвы и тем более плачевно.
Предположительно, это князь Василий постарался устроить Едигею неприятности у него в тылу, почему с татарским нашествием и оказалось на тот раз покончено. Дельные советы в этом отношении князю давал боярин ФЕДОР Андреевич КОШКА, предок РОМАНОВЫХ, не раз выполнявший сложные посольские поручения. В 1408 году Федора в живых уже не было (он умер в 1407 году), но дело этого старого умного человека не пропало даром.
Однако москвичи вынуждены были возобновить выплату дани Орде. Речь не шла о правильной и постоянной дани, но Едигей и Василий договорились на 3 тысячах рублей «окупа» (откупа).
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сыновья Тохтамыша.
В качестве инструмента в борьбе против Едигея Василий Дмитриевич пытался использовать сыновей хана ТОХТАМЫША, убитого приблизительно в 1406 году в Сибири близ Тюмени стараниями хана Шадибека.
У Тохтамыша от разных жен и наложниц было 13 детей. Несмотря на то, что Тохтамыш был врагом Москвы, Василий дал приют всей этой золотой татарской молодежи в своих владениях и игнорировал требования Едигея о выдаче ему царевичей. Однако интрига оказалась окончена раньше, чем один из сыновей Тохтамыша получил с московской помощью трон в Сарае, поскольку московскому князю пришлось отказаться от этой затеи.
Тохтамышевичи вынужденно отправились из московских пределов в Литву, к Витовту. Хотя Тохтамыш после бегства на Ворскле и грабежа литовских владений стал и ему врагом, но момент упускать было нельзя. Витовт принял беженцев, обласкал их и поселил в своих Троках, кормя посулами и собираясь использовать в своих целях в удобное время.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Свидригайло Ольгердович.
Еще по дороге на Москву Едигей разорил города, которыми управлял Свидригайло, и тот не оказал ему никакого сопротивления. Летописец с печальной иронией пишет о том, что «храбрый князь Свидригайло Олгердович и храброе его воинство смутились и испугались, как дети малые, во время Эдигеева нашествия и обратились в бегство».
На самом деле, видимо, Свидригайло и не собирался биться за русские земли, так как заключенный князем Василием мир с его врагом, Витовтом, лишал его московской помощи в этой борьбе.
В поисках союзников Свидригайло теснее сошелся с братом Василия, Юрием, а ведь братья и без того уже не ладили с друг с другом, хотя до открытой ссоры еще не дошло.
Уходя назад в Литву, в 1409 году, вскоре после Едигеева нашествия, Свидригайло в отместку великому князю Московскому разорил город СЕРПУХОВ - благодарность за гостеприимство, так сказать.
Еще рассказывают о московском мятеже, спровоцированном Свидригайло.
Но в Литве он был СХВАЧЕН по приказу Ягайло и Витовта и отправлен в Кременецкий замок, где просидел целых 9 лет, пока его побратим князь Федор Острожский, луцкий воевода, не устроил ему побег в Венгрию. Ян Длугош, рассказывая об аресте и дальнейшей судьбе князя, говорит о том, что ему пришлось терпеть «тяготы тюремного заключения в темной башне», однако на деле заточение Свидригайло носило довольно мягкий характер, и к нему допускались посетители.
Какая нелегкая понесла Свидригайло из русских пределов в Литву, где его ждало тесное заточение? Видимо, он надеялся на своих сторонников, собирался бороться с Витовтом, на что-то рассчитывал, но ничего толкового не вышло.
Витовт хотел казнить его как предателя, однако это было опасно – Свидригайло пользовался популярностью среди большой части православного русского населения, в основном на Южной Руси (Подолье, определенное ему в удел братом Ягайло, бывшие владения Галицко-Волынского княжества). Расправа со Свидригайло могла вызвать, мягко говоря, негативную реакцию, этим нельзя было пренебрегать.
Кроме того, говорят, что Свидригайло находился во власти Ягайло больше, чем во власти Витовта, и, с одной стороны, король не отдал родного брата двоюродному, а с другой, ему, вероятно, нужно было сохранить возможность выставить против Витовта соперника - так, на всякий случай.
Вообще же, когда речь заходит об этом человеке, о Свидригайло, он кажется заместителем Скиргайло - свято место пусто не бывает. У Витовта всегда находился антагонист и соперник из многочисленных братьев Ягайло, которого любили православные («добрый чудный князь Скиргайло»). У этих князей даже имена похожи, Свидригайло – Скиргайло, и их порой в самом деле путают.
В общем, самый младшенький из Ольгердовичей в свое время задавал всем жару.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
2012г.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Предыдущее: «Турнир в Торуне и ведро с помоями» http://proza.ru/2020/08/03/1309
Продолжение: Откровения святой Бригитты.
http://proza.ru/2020/08/05/1823