Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава: http://proza.ru/2020/08/07/1878
Соня проснулась от холода.
Она удивленно обвела взглядом странные, покрытые зеленой масляной краской стены, подняла глаза на потолок. Он был необычно высокий и белый. Только в одном месте виднелось небольшое желтое пятно, которое обычно остается после протечки.
Она аккуратно скосила глаза вниз и её глаза удивленно расширились.
А где её живот?!
Она резко села в кровати и тут же ойкнула от резкой боли, пронзившей всё её измученное тело.
Соня вспомнила, как аккуратно переставляла книги на полке, разыскивая ту, что просил принести Семён, кажется, по ремонту - «Автомобили ВАЗ». На обложке была нарисована машина и ещё какая-то сложная техническая конструкция. Как сообразила Соня – автомобильный двигатель.
И вдруг боль пронзила сначала поясницу, а потом запульсировала где-то внизу… Соня громко вскрикнула, машинально прижав руки к огромному животу.
Семён не раз уже шутил:
- Соня, ты похожа на крейсер! Когда ты выходишь из-за угла, то сначала выходит твой живот. И только потом ты!
Она не обижалась – живот и вправду был огромным. Она поглаживала его и говорила малышу:
- Наш папа просто шутит! – И шутливо грозила мужу кулачком.
Беременность протекала на редкость легко. Не было «страшного токсикоза», которым пугали её в консультации другие мамочки. Разве только одну неделю подташнивало по утрам, уже осенью, и она ела только дыню. Семён специально бегал в «зелёный» магазин (так местные жители называли «Овощной»), и всегда выбирал самую спелую. Благо, как раз был сезон.
Но потом – всё, как отрезало. Ни тошноты, ни отеков, ни каких-то других проблем. И даже врач оставила её дома до последнего, сказав, чтобы просто вызывала скорую, как только почувствует. что «время пришло».
Теперь явно пришло.
Семён, прибежав на крик и посмотрев в лицо жены, перекошенное больше от страха, чем от боли, тут же принялся звонить «03».
Но схватка прошла и Соня даже рассмеялась, наблюдая, как муж пытается судорожно набрать номер, от волнения не попадая пальцем в кружки на диске телефона.
- Да перестань суетиться, Сёма! – смеялась она. – Всё хорошо! Я просто рожаю.
Однако минут через пятнадцать новая схватка скрутила её сильнее, и она невольно побледнела.
Скорая приехала быстро, и уже через полчаса Соню принимала в приёмном покое роддома пожилая медсестра.
Вскоре появилась врач, осмотрела, вынесла вердикт, что «часов через 5 родит, а может и позже, а может и раньше», распорядилась отправить Соню пока в предродовую. А то «кто его знает, на всякий случай».
Сумку с одеждой вручили обратно Семёну с коротким: «Не положено!»
Но разрешили взять кое-какие вещи – мыльницу, щетку, зубной порошок в коробочке, а ещё стакан с ложкой и даже кипятильник.
Семён было попытался открыть рот в негодовании, но полненькая медсестра так грозно взглянула на него, что он сразу стушевался, и пробормотав: «Ну, раз не положено, то значит – не положено…» и покорно забрал сумку обратно.
Медсестра, посмотрев на огромного Семёна, загородившего собою весь дверной проем в приемное отделение и комкающего в ручищах полученную обратно сумку, вдруг сжалилась:
- Да не переживайте вы так, папаша! Всё выдадим, всё есть. А вы лучше ознакомьтесь со списком разрешенных к передаче вещей и продуктов. – Она кивнула в сторону двери в приемную, рядом с которой, на стене, был пришпилен большой листок с напечатанным на печатной машинке текстом. - Принесёте утром, да передадите.
И она строго посмотрела на мужчину и добавила:
- Только строго в отведённые часы приёма!
И Соню повели куда-то внутрь здания, за дверь, на которой большими буквами значилось: «Родильное отделение. Посторонним вход строго воспрещен».
Ей приказали снять всю одежду, включая бельё, и выдали ужасную «ночнушку» с разрезом до пупка. От волнения руки Сони дрожали, и медсестре пришлось помочь женщине с завязками - вышел красивый, даже кокетливый, бантик.
Ещё Соня получила корявый больничный халат какого-то буро-зеленого цвета с неразборчивым рисунком на ткани, весь в застиранных пятнах, в котором она буквально утонула, и - тапочки.
Тапочки почему-то были на пару размеров больше и оба на левую ногу.
Пару секунд она удивленно рассматривала странную обувь, но послушно сунула ступни в это больничное великолепие.
Увидев себя в зеркальной вставке на одной из дверей, Соня покатилась со смеху, поскольку, по её мнению, стала похожа на большую зеленую черепаху, но тут же снова охнула, ощутив очередную схватку.
Дальше она помнила всё смутно.
Медсестра аккуратно привела её в какое-то помещение, уложила на кушетку. Соня не знала, сколько пролежала там, за временем уследить было невозможно, только боль накатывала всё чаще и чаще…
В конце концов пришла врач и другая медсестра, врач осмотрела Соню, коротко бросила медсестре: «Срочно в родовую!».
Больше Соня уже толком ничего не запомнила.
Было очень больно. Так больно, как никогда в жизни.
Ей зачем-то давили рукой на живот, и медсестра всё время удивленно говорила:
- Чего молчишь-то?! Ори! Ведь легче будет! Ори, я сказала!
Но Соня только громко стонала и крепко зажмуривала глаза, когда очередная волна боли накатывала на неё с головой.
- Надо же… Упёртая какая. - Покосилась на Соню с неким уважением в голосе врач. –
Терпи, казак, атаманом будешь!
Потом новая волна боли.
Тут Соня не выдержала и закричала: «Ой! Мамочкаааааааа…»
И тут услышала крик младенца. Тоненький такой сначала, а потом серьезный, басовитый. Родившись, он орал во всю силу раскрывшихся лёгких и довольная медсестра, шлёпнув новорожденного по попе, показала его Соне:
- Радуйся, «ой, мамочкааааааа....» - передразнила она Соню, подмигнув ей. - Мальчишка у тебя! Ишь, чернявый какой, весь в отца, небось. Ты-то вон светленькая. Папин сын!
И засмеялась.
А Соня уже словно провалилась куда-то. Она падала вниз, раскинув руки, а в голове тоненько звучали слова: «Радуйся… Мальчишка у тебя!..»
И вот теперь зелёные стены, белый потолок и холод окружали её со всех сторон.
Она вновь испуганно огляделась, и увидела соседнюю койку. На ней сидела молодая женщина, заплетая в толстую косу копну густых каштановых волос, и чему-то загадочно улыбаясь.
- А где же он?!.. – вдруг подхватилась Соня, озираясь вокруг, в глазах у неё застыл какой-то инстинктивный животный ужас, она ничего не понимала, ей казалось что только ей сначала дали что-то, самое дорогое на свете, а теперь отняли...
- А! Проснулась? – Тут же повернулась к ней соседка, оказавшаяся полненькой пышной молодой женщиной с миловидным, типично «русским» круглым лицом. – Да угомонись ты, заполошная!
Она шустро переместилась на Сонину койку.
- Как время кормить придет, так и принесут! Дети в детском отделении. А меня Ксенией зовут!
Соня с облегчением втянула в себя воздух и задышала спокойнее.
Она хотела пить, на тумбочке рядом с кроватью обнаружила свои аккуратно разложенные вещи. Те, что разрешили взять с собой.
Стакан был там же. Схватив его, она вопросительно повернулась к соседке.
Та понимающе кивнула и, взяв со своей тумбочки банку, налила Соне в стакан какой-то жидкости, похожей на чай.
Это оказался компот из сухофруктов. Только почти несладкий.
Соня с наслаждением выпила всё до капли, и облегченно вздохнула.
- А я Соня, - улыбнулась она соседке.
- У меня мальчик! - Вдруг вспомнила Соня, как медсестра показала ей только что родившегося малыша. Только она толком ничего не запомнила, а так хотелось теперь рассмотреть его поближе, понять - на кого он больше похож?
На неё или на отца? Лучше бы на неё. Всё-таки она красивая. Соня не удержалась и кокетливо улыбнулась про себя. Хотя есть такая расхожая фраза, что "мужчина может быть чуть красивее крокодила".
Ужасная фраза. По её мнению, красота нужна всем. Мужчина хочет видеть рядом с собой симпатичную женщину, так и ведь - наоборот тоже. И женщина, утверждающая обратное- лукавит.
Вот Ольга, к примеру. Она недостатков Игоря не замечала никаких. А все почему? Потому что, он красив настолько, что эта внешняя оболочка затмила у неё в голове последние остатки разума.
Соня вздохнула, вспомнив о подруге, но тут же подумала о другом.
Надо же… Она прислушалась себе. Теперь она – мама?
- А у меня тоже мальчик! – тем временем сообщила Ксения. – Ты одеяло на плечи накинь! У нас тут палата на четверых, мы с тобой одни, а окна огромные… Поддувает с них… Тебя сначала хотели у окна положить, да я на медсестру наругалась!
Соня испуганно посмотрела на Ксению.
- Ну чего смотришь-то? – Покосилась на неё женщина. - Тут надо побойчее! У окна нельзя лежать – продует же. Вот и наругалась! Окна плохо заклеили, а на улице февраль. Ночью метель была. Я и не дала тебя к окну класть. Койки-то свободные есть!
- Спасибо, Ксюша. – Соня благодарно кивнула и натянула на плечи тонкое байковое одеяло. Оно было темно-синим, с красными и зелеными полосками по краям.
Она открыла тумбочку и взвизгнула.
На полочке сидел большой таракан, шевелил усами, и, кажется, с любопытством смотрел на Соню.
Ксения рассмеялась.
- Пруссака увидела? – Она показала на свою тумбочку. – Поэтому внутрь продукты не клади. И всё закрывай! Не бойся – тут их нет, только иногда как-то проползают, может, по вентиляции… А так здесь очень чисто, и нянечка дважды в день полы моет, протирает всё. С хлоркой! Потом запах правда такой стоит, противный... Но я уже привыкла. Ты таракана-то прихлопни, и вся недолга! Скоро и детишек принесут!
Хлопать таракана Соня не стала, просто осторожно закрыла тумбочку и расположила свои вещи поудобнее.
- Душ у нас один – на весь этаж, - продолжала просвещать новую знакомую Ксюша. – Так что с этим надо шустро. И горячая вода есть не всегда. Но помыться всё равно можно, только нянечку надо просить согреть воды на кухне.
Соня как раз вознамерилась разузнать, где расположен этот душ.
Она сползла с кровати, сунула ноги в свои безразмерно-одноногие тапочки.
Но тут дверь в палату открылась, на пороге появилась медсестра, в каждой руке которой находился крепко стянутый пеленками свёрток.
Один заходился басовитым криком, а другой молчал.
- Здравствуйте, девочки! Готовы к кормлению?
Медсестра переглянулась с Ксенией и протянула Соне пищащего младенца.
Однако Соня пристально посмотрела на того, что молчал.
- Вот этот - мой! - она протянула руки.
- Ух ты, прозорливая какая!– Нараспев протянула медсестра, и отдала орущий сверток Ксении.
- Через полчаса заберу! Кстати, я Тамара. – Она кивнула Соне и выпорхнула за дверь.
Соня осторожно положила сына на кровать, и принялась смотреть на серьёзное личико, мягкие и темные, как пух, волосики.
Её разбирало любопытство, и она осторожно распеленала ребёнка, изучая крошечные кулачки, гладя нежную младенческую кожу.
Они давно уже придумали имена будущему ребёнку, решили, что если родится мальчик – будет Павлом.
А что? Павел Семёнович. Звучит?!
Полчаса пролетели быстро,вернулась Тамара и, увидев малыша без пеленок, принялась громко и строго отчитывать Соню:
- Сколько раз можно повторять?! Детей нельзя разворачивать!
Соня даже позавидовала - с такой легкостью медсестра вертела малыша во все стороны, тогда как сама Соня относилась к нему как к хрустальному, и брала на руки с большой осторожность, словно боялась разбить.
- У меня грудь сильно болит, - обратилась к Тамаре Соня. – Он спит, да и я кормить пока не умею…
- Так расцеживать надо! – Снова строго покосилась на неё Тамара. – Не переживай. Он не голодный. Мы в роддоме, тут грудного молока - хоть залейся!
Соня беспокойно поерзала. Как это – расцеживать? Но спросить у строгой Тамары побоялась, надеясь получить потом консультацию на этот счет у всезнающей Ксении.
Тамара унесла детей.
В окно хлопнулся небольшой снежок.
Соня удивленно посмотрела на окно, а потом осторожно выглянула.
Под окном топтался Семён.
Он вытоптал уже огромное: «Ура!» на занесенной вчерашним снегом клумбе.
Увидев силуэт жены в окне второго этажа, он радостно замахал обеими руками, смешно подпрыгивая и крича что-то. Слов было не разобрать.
Но это было и не важно.
Соня знала, что он кричит.
Это были слова: «Я вас люблю!»
Она махала ему сверху и счастливо смеялась…
Продолжение здесь: http://proza.ru/2020/08/16/906