Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава: http://proza.ru/2020/11/07/1887
Ольга вошла в приемную директора, неожиданно робко постучав в плотно закрытую дверь, из-за которой доносился дробный треск печатной машинки.
Войдя, она огляделась. Небольшое помещение вмещало обитые «дерматином» кресла у стены, такие же, как в актовом зале. Перед креслами – журнальный столик с письменным прибором. У окна стояли небольшие шкафы: для одежды и с папками для бумаг.
С противоположной стороны – стол секретарши, с аккуратными стопками документов. На окнах – тюль и занавески, и из-за них комната выглядит уютной и обжитой. Наверняка Аделаида Прокофьевна постаралась.
Сейчас она сидела за своим столом, внимательно вглядываясь в какую-то бумагу, лежащую рядом, и барабанной дробью стучала изящными пальцами, с неброским маникюром на коротких ноготках, по кнопкам, даже на вид тяжелой, печатной машинки.
С интересом взглянув на посетительницу, она спросила:
- К директору?
Ольга кивнула.
- Придется подождать. Минут пять-десять, думаю.
Секретарша взглянула на массивную дверь, обитую деревянными планками, с блестящей золотом латунной табличкой: «Директор». Было едва слышно, что в кабинете разговаривают.
- Я подожду.
Ольга уселась в одно из кресел, всё ещё раздумывая, правильно ли она делает, послушавшись совета Ларисы. А вдруг директор сочтет её обычной склочной женщиной, сплетницей, старающейся экстравагантным способом привлечь к себе внимание?
Дверь в кабинет распахнулась, на пороге появился мужчина в спецовке. Обернувшись, он бросил через плечо:
- Спасибо, Петр Валентинович, буду ждать.
Аделаида тут же кивнула Ольге на директорскую дверь:
- Проходите!
Теперь уже отступать было некуда. Ольга вошла.
Директор оказался пожилым мужчиной, абсолютно седым, но жизнерадостным и подтянутым. Увидев Ольгу, он поднялся, пожал ей руку.
- Присаживайтесь, - мужчина коротко кивнул на свободный мягкий стул у огромного полированного письменного стола с несколькими телефонными аппаратами. – Я Вас не помню. Как вас зовут?
Ольга назвала фамилию.
- Постойте-ка, - тут же оживился директор. – Вы та самая девушка, которая с «коммутатора»? Помню-помню. Это из-за Вас Аделаиде до сих пор шуточки перепадают.
Он вдруг подмигнул Ольге.
Женщина густо покраснела.
Вот всегда так. Когда не надо – её тут же бросало в жар, предательская краска заливала лицо, а маска смущения выдавала преступницу с головой.
- Я случайно. – Ольга виновато шмыгнула носом, как школьница на уроке. – Я действительно не знала тогда, что «АТС» и «коммутатор» - это для Вас одно и то же.
- Да ладно. Простите, старика. – Петр Валентинович удобно расположился в кресле.
– Чем могу помочь?
Ольга нерешительно замялась, не зная, с чего лучше начать разговор.
- Понимаете, я пришла попросить, чтобы меня не увольняли.
Директор удивился.
- А с чего бы мне Вас увольнять? Насколько я знаю, Аделаида на телетайписток не жаловалась. Проблем с работой у Вас никаких нет, свои обязанности выполняете хорошо. Вы же вроде бы учитесь теперь?
Ольга удивилась, что мужчине это известно.
- Не удивляйтесь. – Директор оперся руками о стол. – Мне положено всё знать. Нет, всё я, конечно, не в состоянии удерживать в памяти, но я подписываю приказы. В том числе по поводу отпусков на учебные сессии. Вы же будущий технолог?
- Да. – Ольга кивнула.
- Тем более, по какой причине мне увольнять будущего молодого специалиста,
который может пригодиться мне самому на производстве?
- Это личное дело. – Женщина снова смутилась. – У меня был сложный развод.
Она помолчала, собираясь с мыслями.
- Многие разводятся.- Сказал директор, всё ещё не понимая, что от него хотят. - Разве это проблема для профессиональной деятельности? Погодите, может, Вам место нужно в детском саду?
- Нет-нет, что Вы, у меня пока нет детей. Дело не в этом. Мой бывший муж – человек «со связями», у него много знакомых. К примеру, Вы знаете Антона Григорьевича?
Ольга назвала фамилию, директор кивнул.
- Разумеется, я его знаю.
- Мой бывший муж недавно обращался к нему с просьбой: посодействовать моему увольнению. Просил Антона Григорьевича поговорить с Вами.
- Зачем ему это надо? – Мужчина удивленно поднял брови. – Хотя, погодите-ка. По фабрике ходил слушок. Что-то такое про «возложение цветов к подножию разбитой семейной жизни». Аделаида рассказывала. Наши «административные» дамы тогда очень веселились. Вроде бы какой-то молодой человек с цветами представление устроил у проходной. Так это Ваш бывший муж был?
Он проницательно взглянул на Ольгу.
- Да. – Та уныло кивнула, а директор расхохотался.
- Так… Ольга… - Он помедлил, и посмотрел в какую-то бумагу, - …Васильевна! Можете не опасаться, никто Вас не уволит. Вы, кстати, где живете? Я так понимаю, что после развода у Вас нет своего жилья? Может, Вас в общежитие устроить? Но многого обещать не могу – только комнату на троих.
- Нет, спасибо, я уже устроилась.
- Это хорошо. Я Вас понял, Ваши опасения мне тоже ясны. Работайте. Учитесь. Если будут проблемы – обращайтесь. Мне молодыми кадрами разбрасываться нельзя.
Директор встал, провожая Ольгу до двери.
- Спасибо! – Та обрадовано улыбнулась.
Директор вышел вместе с ней.
Секретарша вопросительно взглянула на него, оторвавшись от своей работы.
- Аделаида, всё на сегодня?
Женщина кивнула.
- Тогда я уехал. Пару часов меня не будет, передай Михаилу Васильевичу, чтобы зашёл к трём. И сметы захватил.
Секретарша снова кивнула, тут же опять же нырнув обратно в бумаги, разложенные на столе.
Ольга вышла в распахнутую директором дверь и быстро зашагала в сторону проходной, по дороге краем глаза наблюдая, как директор садится в черную «Волгу».
Права была Лариса. Как она сказала? «Ваш директор – мужик понимающий». Верно сказала. Зря она опасалась разговора. В конце концов, её проблема - всего лишь дела житейские.
***
Вечером она пересказывала разговор Зине, потребовавшей подробностей.
- Даааа… Валентинович – хороший мужик. – Подвела итог рассказу Дюймовочка. - Всегда за своих держится. Кстати, мой тебе совет: позвони ты этому своему «хитромудрому» бывшему муженьку. Ты же в выходные на АТС у себя часто одна остаешься?
Ольга кивнула.
- Вот и позвони. Отчитай его как следует, чтобы знал, как нормальным людям жизнь портить.
Дюймовочка вдруг вздохнула.
- Спасибо тебе…
- Мне-то за что? – Ольга вопросительно посмотрела на старшую подругу.
- Ну как за что… Тебе ведь директор вполне мог с общежитием помочь. На то он и руководитель. Предлагал ведь? Спасибо, что отказалась. Привыкла я к тебе.
Она поставила чашку с чаем.
- Родни у меня, почитай, никакой нет. Вот Коля, пока был жив – был для меня единственным солнцем в окошке. Как его не стало, я никого не хотела в свою жизнь пускать. Одна горе мыкала. А теперь не хочу, чтобы ты уходила. Ты для меня, как родная стала…
Ольга порывисто обняла женщину.
- Зиночка, ты моя самая-самая родная! Я тебя никогда не брошу.
Она погладила женщину по объемистому теплому плечу.
Они долго сидели, обнявшись, на крошечной кухне.
У Ольги было теплое чувство понимания, что эта, по сути, совершенно чужая для неё женщина, стала ей самым близким человеком. Родители, вечно лучшая во всех отношениях сестра, даже Соня – все отошли на второй план по сравнению с ней.
Она полюбила Зину – такую грозную и воинственную в царстве своей проходной, и такую весёлую и мягкую в обстановке домашнего уюта.
Почему так бывает? Казалось бы, кто может быть роднее и ближе, чем собственные родители? А на деле получается, что для неё сейчас именно Зина – самый дорогой человек.
Иногда в разговорах Ольга сталкивалась с выражением: «Завести детей». Она всегда безмерно удивлялась, с какой легкостью люди произносили эту фразу. Ей всегда хотелось спросить: «Разве можно «завести» ребенка?»
По её мнению - заводят кроликов, кур, кота, в конце концов. Но только не детей. Дети должны появляться не потому что «так надо», или «пришло время». Детей нужно рожать тогда, когда понимаешь, что будешь действительно любить своё дитя.
Иначе рождаются несчастные дети, выросшие в нелюбви, в собственных родительских семьях, что может быть хуже? Эти дети ничем не обделены материально. Есть комната, игрушки, одежда и вкусная еда.
Но бутерброд с икрой никогда не будет вкуснее обычного ломтика батона, посыпанного сахаром, если при этом тебя погладили по голове и чмокнули в растрепанную макушку.
Ольга подумала, что её тоже в своё время – «завели». Иначе как объяснить то равнодушие, с которым родители общаются с ней сейчас?
Ощущение любви – главный воспитатель. Именно это ощущение помогает верно осознать понятия справедливости, чести, достоинства. Наказание от любящего человека, который плачет от расстройства, но всё равно наказывает – это и есть справедливость. Равнодушие даже наказание делает совершенно бессмысленным.
Потому что родителей, которые тебя «завели» – дети просто боятся. А любящих родителей – они боятся огорчить. Вот и вся разница…
***
Ольга долго смотрела на телефонную трубку, никак не решаясь набрать номер. Она обещала Дюймовочке, что позвонит Игорю, и «покажет ему, где раки зимуют». Обещание приходилось выполнять, поэтому Ольга долго «настраивала» себя на разговор.
Наконец, отложив шариковую авторучку, которую вертела в руках, она набрала номер.
Игорь долго не отвечал, и Ольга уже было подумала, что его нет дома, но последний длинный гудок оборвался, она услышала сказанное приятным мужским баритоном: «Слушаю».
- Это я. Здравствуй.
Ольга очень старалась говорить спокойно, без эмоций.
- О! Какие люди! – Голос в трубке оживился. – Интересно, с чего это вдруг мне оказали такую великую честь?
- Не ёрничай. – Ольга поморщилась. – Ты же понимаешь, что просто так я бы ни за что не стала звонить.
- Понимаю. И что же так напрягло «снежную королеву», что она снизошла до разговора с «сирым и убогим»?
- Я ведь просила – прекрати. Хотя, мне всё равно, говори, как хочешь.
- Спасибо за разрешение. – Вдруг зло и жестко проговорил Игорь, в одну секунду сбросив с себя приторно-вежливый саркастический тон. – Зачем звонишь? Наверняка не для того, чтобы пожелать мне доброго дня?
- Не для того. Звоню, чтобы сказать в очередной раз – оставь меня в покое. Твои попытки добиться того, чтобы я потеряла работу, ни к чему не приведут. Я уже говорила с директором, он в курсе моих дел. Поэтому меня не уволят, несмотря на все твои происки.
- Даже так? – Тон Игоря окончательно потерял первоначальную «сладость». – Какие ещё «происки»? Я всего лишь хочу вернуть себе жену. Имею на это полное право.
- Игорь, ты в своем уме? – Ольга начала злиться. – У меня есть официальный документ: называется «Свидетельство о разводе». С номером, датой и подписью. Мы разведены. Окончательно и бесповоротно. Пойми это уже, наконец.
- Ну предположим. – голос Игоря вновь наполнился медовой патокой. - А что же ты фамилию не стала менять? Если уж всё у тебя так четко и ясно?
Ольга вздохнула в трубку.
- Игорь, не строй иллюзий. Фамилию не поменяла только из-за возни с документами. Пришлось бы снова менять паспорт. А вместе с ним и другие документы. И студенческий, и зачетку в том числе.
- Надо же, как банально. – Голос в трубке стал жестче. - А я-то думал, что у тебя хоть немного мозгов в голове осталось. Видимо, нет. Думаешь, так просто от меня избавилась? Взяла, и выкинула из жизни, как не нужную тряпку?
- Игорь, прости, но ты смешон.
- Я смешон? Ну-ну. Ты, блудница вавилонская, семью разрушила, а смешон я?!
- Кто?! – Ольга даже задохнулась от возмущения.
- Думаешь, я не знаю, как ты за моей спиной «шашни» крутила? Да и сейчас крутишь. А меня выставляешь чуть ли не оплотом всемирного зла?
Женщина недоуменно посмотрела на трубку в руке, словно та могла ей что-либо объяснить.
- Игорь, ты болен. – Сказала она удивленно, заканчивая разговор. – Я позвонила не для того, чтобы выслушивать бредовые оскорбления. Советую тебе обратиться к врачу.
Последнее, что она услышала, было довольно грязное ругательство.
Зря она позвонила.
Похоже, что этот человек верит только в то, что сам себе придумает. Из-за уязвленного самолюбия он убедил себя, что Ольга ушла от него из-за несуществующего любовника, и теперь ревность отравляет Игорю последние остатки разума.
Она покачала головой. Что она могла сделать?
Задумавшись, Ольга вздрогнула - зазвонил телефонный аппарат.
Женщина с опаской посмотрела на бежевую пластиковую коробку. А вдруг это Игорь? Что ему стоит узнать её рабочий телефон?
Однако трубку она взяла, осторожно спросив: «Алло?»
- Добрый день.
Знакомый мужской голос. Но это точно не Игорь.
- Добрый. Что Вы хотели?
- Я бы хотел услышать Ольгу. Она ведь на АТС работает?
Она удивилась ещё сильнее.
- Я слушаю. Кто Вы?
- Не узнали? – Голос в трубке явно обрадовался. – Это же я, Константин! Помните? Поезд, поездка домой, вагон, ваши чудесные пирожки и «Таис Афинская». Вспомнили?
Сердце забилось быстро-быстро. Ольга даже прижала левую руку к груди, словно это могло сдержать его частые толчки, разгоняющие кровь. Она почувствовала, что густо краснеет.
Надо же! Она так ждала этого звонка!
- Конечно, я Вас помню! Хорошо, что Вы позвонили, я Вам рада!
- Правда?!
Ольга почувствовала, что мужчина на другом конце провода радостно улыбнулся.
– Вы простите, что не позвонил сразу. Было много дел. Я очень хочу Вас видеть. Честное слово! – Вдруг по-мальчишески выпалил он.
Ольга, покрасневшая, неловкая от неожиданно свалившегося на неё счастья, тоже почувствовала себя неуклюжей девчонкой, отвечающей на просьбу о первом свидании.
- Я с удовольствием приду! – Тихонько сказала она в трубку, и тоже невольно заулыбалась.
- Отлично! Тогда во вторник вечером, в шесть часов, у фонтана возле цирка! Вам удобно?
Ольга мысленно вспомнила свой график.
- Да, удобно! Я приду!
- Олечка, я буду очень-очень ждать! До встречи!
Трубка запищала короткими гудками, а Ольга всё никак не могла поверить, что вот оно, свершилось! Он позвонил!
Она села на стул, сжала пальцами виски, пульсирующие от восторга.
Она пойдет на свидание. Совсем как раньше! Словно и не было этой свадьбы впопыхах, всего этого ужасного замужества, тяжелого и нудного развода. В конце концов, ей всего лишь двадцать пять.
Правда, Константин не в курсе, что она была замужем. Как он к этому отнесется?
Ольга снова испуганно прижала пальцы к вискам.
Если он подумает о ней плохо, то так тому и быть. Зачем ей такой человек?
Теперь-то она понимает, что в жизни слова на самом деле иногда ничего не значат.
Значат только поступки.
Можно наговорить кучу восторженных «дифирамбов», но красивые слова так и останутся просто словами.
А можно молча укрыть пледом, если холодно, сделать чай с лимоном, если заболела, встретить после работы, когда темно. И не сказать при этом ни слова. Можно просто нести домой сумки из магазина: и в этом иной раз заключается намного больше любви, чем в сотне изящных слов.
Теперь-то она точно это знает…
Продолжение здесь: http://proza.ru/2020/11/16/107