Петрович. История третья

Игорь Федькин
ноги растут отсюда: http://proza.ru/2020/11/09/820


Петрович продолжал не пить. Лилька звездой ворвалась в его дворницкую (дворняцкую?) (ну, вы поняли) жизнь. Звездой, да…Блеснула, взорвалась снопом искр и …исчезла. Нет, никуда она не переехала. И встречалась с Петровичем каждый день, здоровалась, как положено. Не как раньше, конечно. Раньше ведь как было: пройдет мимо, кивнет небрежно и всё. А сейчас: «Привет, Петрович!». И дальше. А поговорить? Эх...
 
Петрович вздыхал и продолжал мести двор. Потом по привычке смотрел на закат. А вечерами играл в шахматы. Нет, не сам с собой, боже упаси. Он еще до этой стадии не дошёл. С котом играл. Аккурат после того памятного дня с Лилькой прибился к нему черный такой, с длинной шерстью и очень растрепанный кот. Петрович назвал его Бегемотом. А что? Читал Булгакова, очень ему симпатизировал. И Лильку часто, поэтому, вспоминал, шепча под нос: «ведьма».

Так вот, сажал он напротив Бегемота и играл с ним в шахматы. Кот оказался весьма сообразительным и даже выиграл у Петровича две партии. Бегемот был не так разговорчив, как ворон, и чаще мяукал или фыркал недовольно в случае проигрыша, но компанию всегда составлял. Конечно, кот больше любил шашки, особенно, когда Петрович менял пластиковые кругляши на колбасные. Молочную колбасу местного производства Бегемот уважал.

Утром кот уходил по своим делам, Петрович – по своим. Солнечных дней становилось всё меньше по причине осени, поэтому дворник ловил каждое ясное утро с особым удовольствием. Смотрел на поднимающийся диск, а потом обязательно переводил взгляд на козырек подъезда. Ну, мало ли. Но ворон так и не появлялся.

А тут и Лилька исчезла. Три дня не выходила из дома ни утром, ни вечером. Вообще. И света в её окнах по вечерам не было. К концу третьего дня Петрович решился. Взяв в руки Лилькину метлу (благо, Ритка-мастер принесла новую), он отправился к Лильке. Уже поднося палец к кнопке дверного звонка, он услышал за дверью два голоса: женский и мужской. Женщина громко хохотала, а мужчина что-то бубнил басом. Петрович молча прислонил метлу к двери и пошёл к себе.

В комнате горел свет, за столом сидел Бегемот и стояла бутылка коньяка. Петрович открыл было рот, но услышал над ухом:
- Пр-ривет, Петр-рович! На трр-роих сообр-разим?