7. Политические разговоры http://proza.ru/2020/11/12/602
8. Проповедь
Проповедь, о которой говорил Хопотопас, должна была состояться в гриднице хакана перед вечерним пиром. Об этом Годамира просил Осломысл, и Велемир дал свое согласие. Гоннар узнал о предстоящем событии от всезнающего Улеба вскоре после их возвращения в терем хакана. Он, конечно, не забыл о своей стычке с проповедником на корабле. Уже тогда в нем пробудился интерес к этому таинственному человеку, который был, по-видимому, совсем не тем, кем хотел казаться. То обстоятельство, что Хопотопас вхож в терем Осломысла и явно пользуется среди его окружения влиянием, еще больше подогревало любопытство.
Вместе с другими младшими дружинниками Гоннар и Улеб провели все оставшееся до пира время в непрерывных хлопотах: расставляли по столам расписные блюда и ставцы, резные хлебницы с караваями, выкатывали из подвала бочонки с медом и крепкой брагой. Когда с этим было покончено, Стир отослал Гоннара и Емила к продуктовым клетям, где распоряжался толстый хаканский тиун по имени Курбан. По его приказу выдавались все необходимые для пира продукты. У Курбана было плоское безбородое лицо и маленькие хитрые глазки. Происходил он (об этом сообщил Емил) из диких терентеев, но давно, еще в детстве попал к ворангам в плен, был взят к хаканскому двору и постепенно выдвинулся благодаря уму и смекалке. И в самом деле, как мог убедиться Гоннар, в теремных клетях, полных всякого добра и различных припасов, царил образцовый подарок. Кладовщики вели строгий учет всем отпускаемым продуктам, а на Курбана поглядывали со страхом и подобострастием. Видно было, что он держал их в строгости. Наконец все затребованное поварами было доставлено на кухню. Убедившись, что его распоряжения исполнены, Стир отпустил Гоннара и его товарищей, так как, по старинному обычаю ворангов, разносить готовые блюда и прислуживать воинам должны были их собственные жены и сестры.
Поскольку сверх обычного ожидали на пир многих посторонних гостей, попасть в гридницу смогли далеко не все дружинники. Для тех, кто не поместился, накрывали столы в малой верхней зале и в боковых галереях. Гоннар не знал, куда ему податься и дожидался во дворе, пока ему укажут его место. С одной стороны, находиться среди избранных ему, вроде бы, не полагалось, но с другой, очень хотелось услышать, что скажет проповедник. Ивор, явившийся в гридницу вместе с другими старшими дружинниками, успокоил племянника.
- Хакан взял тебя сегодня в свое окружение, - сказал он. – По обычаю полагается, чтобы ты был на виду. Поэтому сядешь рядом со мной.
Они вместе прошли в палату и заняли места за боковым столом, располагавшимся неподалеку от главного.
Незадолго до назначенного часа стали собираться приглашенные ярлы и хересиры. В их числе Гоннар узнал Ингельда и Сарычана. Когда почти все столы были заполнены, распахнулись парадные двери, и в палату вошел Велемир. Его сопровождали все три конунга. Сразу за хаканом, чуть сгорбившись шел Осломысл. Взамен домашнего наряда, в котором Гоннар увидел его в первый раз, на конунге была зашнурованная сбоку черная куртка из тонкого сукна. Ворот ее расходился на худой шее, открывая белую шелковую сорочку. Штаны из мягкой кожи также были иноземного кроя – узкие и короткие, до икр. Вместо привычных для ворангов онуч и сапожек – черные шелковые чулки с серебряными подвязками и высокие башмаки. Костюм довершал широкий пояс с серебряной пряжкой и короткий меч в дорогих, богато украшенных ножнах. Следом шагал Годамир, одетый также, как утром, а замыкал шествие Межамир. Вместо малинового кафтана, который был на нем во время конной прогулки, юный конунг облачился в алый, с золотым шитьем и подпоясался таким же роскошным поясом с золотой пряжкой.
Как только конунги заняли свои места, растворилась боковая дверь и из нее чинно, одна за другой, строго соблюдая старшинство, вышли семь жен Велемира. Для них был приготовлен особый стол с левой стороны от хакана. Место во главе него заняла статная женщина лет 55 со строгим и властным лицом. Это была хаканеса Ильмера, старшая жена хакана и мать Годамира. На ней было свободное голубое платье с широкими рукавами, все покрытое тонкой вышивкой и украшенное самоцветами, и желтый атласный сарафан с незашитыми боками, бретели которого скреплялись на плечах золотыми брошами. Волосы покрывал белый шелковый платок, а поверх платка, как видимый знак ее власти, красовалась золотая диадема, также усыпанная самоцветами. От Ивора Гоннар знал, что Ильмера, происходившая из древнего ворангского рода, была женщиной твердой, мудрой и рассудительной, и что влияние ее распространялось далеко за пределы женской половины терема, потому что и сам хакан не считал для себя унизительным пользоваться ее советами. Ярлы Велемира ее также глубоко почитали. Что касается остальных жен, то все они были склавками или айстками из знатных хересирских родов. Брачный союз с ними, как это хорошо было известно Гоннару, являлся продолжением союза политического. Так было заведено у вождей склавов, и, утвердившись в Велигарде, потомки Хрорика Могучего должны были следовать старинному обычаю. Ради этого им пришлось отказаться от моногамии, испокон веков бытовавшей среди ворангов. Впрочем, никто из жен Велемира (несмотря на то, что некоторые из них блистали красотой и молодостью) не мог сравниться по своему значению с Ильмерой. И не только потому, что брак их был заключен еще до того, как он сделался хаканом. Ильмера была единственной, кто родила ему сына. От остальных жен у Велемира были только дочери.
Последними в зал вошли бородатые жрецы в длиннополых одеждах – представители первых столичных храмов. В одной компании с ними неожиданно для Гоннара появился в зале и Хопотопас. Все вместе они уселись за отдельным, специально для них приготовленным столом, причем место проповедника оказалось в самом низу. Все жрецы держались отчужденно и поглядывали на чужеземца с явным неодобрением. Но это его не смущало. Лицо Хопотопаса было спокойно, движения величавы. Ничто не говорило о том, что он испытывает хоть какую-то тревогу. А ведь трумиец едва ли мог ожидать, что его слова встретят здесь поддержку или хотя бы благожелательное сочувствие.
Шум в зале, между тем, усилился, что говорило о нетерпении гостей. Хопотопас огляделся, увидел, что все столы в гриднице заняты и вопросительно посмотрел на Осломысла. Конунг кивнул. Проповедник поднялся со своего места, и все разговоры сразу стихли.
- Я должен возвестить вам истину, - начал Хопотопас по-вонгларски (говорил он почти без акцента, свободно укладывая свою мысль в слова и красиво, как опытный ритор, играя голосом). – Наверно, некоторые из вас скажут, что им не нужна никакая истина, что они почитают своих богов, а о других даже слышать не хотят. Моя проповедь, скорее всего, не затронет их сердца. Что же, оставим самонадеянных и дальше костенеть в своем заблуждении. Слово мое обращено к тем, кто всей душой ищет божественного покровительства и не находит его. Именно ради таких людей я проделал огромный путь, добираясь до ваших земель. Я прибыл сюда, чтобы сказать: в этом грозном и враждебном мире у вас есть небесный друг и защитник. Только уверуйте в него, и в трудную минуту он обязательно придет к вам на помощь!
Хопотопас сделал паузу, бросил быстрый взгляд на хакана, который слушал его, подперев голову руками, и с воодушевлением продолжил свою речь.
- Все вы, наверно, слышали, что я почитаю великого и неизбывного бога Дийосмена, покровителя вселенной. Но не всем ведомо, что на свет он появился смертным человеком, а богом стал в награду за свои великие деяния.
Однако прежде, чем рассуждать о Дийосмене, надо сказать об Ахраздаме и Кшаярмане, которых вы именуете Белобогом и Чернобогом. И вот первая истина, которую я хочу раскрыть перед вами. Многие полагают, что богов много. Но воистину, все, кто так думают, блуждают во мраке невежества. Ибо есть всего два первичных духа, два близнеца, славящихся своей противоположностью. В мысли, в слове и в действии – они оба, добрый и злой. И вот, из этих двух богов один, следующий лжи, выбрал зло, а другой – Дух Святейший выбрал праведность. Белобог-Ахраздам извечно пребывает в никем не созданной стихии света, его царство – есть рай, обитель Спокойствия и Знания. Мир, в котором царит Кшаярман-Чернобог – это тьма, лживость, зло и неведение. В его подчинении – бесчисленное множество злых духов, причастных к хаосу, смешению и возмущению. Все они – порождение Тьмы, того Мрака, источником и вместилищем которого служит сам Чернобог.
Хопотопас ненадолго оборвал свою речь, дабы слушатели могли оценить величие нарисованной им картины. Насколько мог судить Гоннар, все присутствующие внимали его словам с живым интересом.
- Итак, - продолжал проповедник, - как я сказал, изначально добро и зло существовали раздельно. Как же случилось, что они встретились и перемешались друг с другом? Это произошло в первый день творения. В тот миг, когда мир, сотворенный Ахраздамом, обрел материальность, он сделался уязвимым для сил зла. Кшаярман вынырнул из воды, сделав большую часть ее соленой, ринулся к земле, и там, куда он проник, образовались пустыни. Наконец он напал на священный огонь и испортил его дымом. Так зло проникло в мир, и мир перестал быть совершенным. Все, что нас окружает ныне — это смесь добра и зла. Потому-то человек и подвергается постоянной опасности быть совращенным с пути добродетели. О, вы и представить себе не можете, как искусен, как искушен этот Злодейский бог! Тысячью разных способов умеет он проникнуть в человеческое сердце, пробудив в нем зависть, вражду, жестокость, жадность и другие нечистые страсти. Разве способен слабый человек противостоять хитрому и изворотливому богу Зла? И вот случилось так, что Чернобог уже почти победил человека, и тогда Ахраздам послал к людям своего сына, рожденного от смертной женщины, чтобы тот научил их, как вырваться из пут лжи. Этот посланник, Дийосмен, явился много лет назад на землю в образе бедного батрака. Скитаясь по миру, он стал учить людей добру…
- А сам Белобог без него не смог бы справиться? – спросила хаканеса Ильмера. В ее голосе Гоннар уловил нотку сомнения.
- Отцу Света ведомо, что он сможет восторжествовать над Чернобогом лишь при помощи чистых, светлых сил и благодаря участию людей, уверовавших в него, - спокойно ответил Хопотопас. – Человек был создан Белобогом, чтобы быть его союзником и трудиться вместе с ним для достижения победы над злом. В душах людей идет извечная борьба между Светом и Мраком. Каждый должен одержать в этой борьбе победу над самим собой и лишь тогда он сможет приобщиться к свету.
- Почему же в таком случае Дийосмен был нищим и слабым? – спросил Межамир. – Если Белобог так могущественен, он мог бы сделать его конунгом или хаканом.
- Ты невнимательно слушал, нашего гостя, брат, - возразил Годамир. – Как бы не был могущественен Отец Света, он не может приказать нам быть добрыми. Тут должно быть внушение, а не приказ. Чье слово легче услышит простой человек? Своего собрата по несчастью!
— Это так! – подтвердил проповедник, - Ахраздам предлагает своим детям сделать сознательный выбор, принять участие в небесной войне и отречься от верности тем силам, которые не служат добру. Поступая таким образом, каждый не только оказывает посильную помощь Белобогу, но и предопределяет свою будущую судьбу. Ибо смерть в этом мире не ставит точку нашему существованию. Каждая душа, расстающаяся с телом, будет судима за то, что совершила в течение жизни. На весах правосудия будут взвешивать мысли, слова и дела каждой души: добрые – на одной чаше весов, дурные – на другой. Если добрых дел и мыслей будет больше, то душа окажется в раю. Если же весы склоняются в сторону зла, то она будет увлечена в ад, где ее ждет долгий век страданий, мрака, дурной пищи и скорбных стонов.
- А что случилось с Дийосменом дальше? – спросил ярл Ингельд.
- То, что и должно было произойти, - бесстрастно ответил Хопотопас, - слуги Владыки Мрака обвинили его в надуманных преступлениях, бросили в огромный костер и сожгли. Но они, конечно, не могли убить Сына Божьего. После смерти Дийосмен воскрес и вознесся на небо. С тех пор он главный защитник и покровитель слабого человека. И кому же еще помочь нам, если не ему? Ведь он сам был человеком. Ему знакомы болезни и страдания. Он жалеет нас и сочувствует нам.
Провозгласив эти слова, Хопотопас поклонился Велемиру и застыл, скрестив руки на груди, показывая тем самым, что проповедь окончена. По гриднице пронесся гул голосов. Присутствующие обменивались своими впечатлениями.
- Позволь узнать, - заговорил Годамир, - ты ведь прибыл к нам из Трума?
- Так оно и есть, - подтвердил Хопотопас.
– Ты пришел учить новой вере нас и даже выучил наш язык, - продолжал Годамир. – А как же твой собственный народ?
- Среди трумлян много язычников, это правда, но многие уже уверовали в Дийосмена.
- Я слышал, что император сильно склоняется к новой вере. Последнее время он строит храмы одному только Дийосмену. Остальные боги оказались в пренебрежении.
- Вы, господин, хорошо осведомлены.
- А ты, ты-то сам кому служишь? – спросил конунг.
- Я служу своему богу.
- Но если твой император служит тому же богу, что и ты, то ты вполне можешь служить своему императору?
- Я здесь как слуга Дийосмена, а не как слуга императора Трума, - возразил Хопотопас.
- Может быть, кто-то хочет задать нашему гостю вопрос? – спросил хакан.
- Пришелец складно говорит, но не спешите ему верить - сказал худой, с аскетическими чертами лица жрец Дабога. – Если в мире всего два бога, то тогда кто те боги, которым мы поклоняемся, и которым поклонялись наши отцы?
Вопрос не застал Хопотопаса врасплох. Он сказал:
- Мыслям человека свойственно омрачение, которое насылает на них Чернобог. Они видят смешение, но им не дано ясно увидеть разделение. Для этого надо много молиться священному огню. Тогда станет ясно, что все почитаемые на земле боги суть ангелы или демоны, служащие Ахраздаму или Кшаярману. Поклоняться надо не им, но сделать ясный выбор в пользу одного из двух главных владык.
- И мы должны это слушать, государь? - громко воскликнул один из жрецов, - спокойно сносить, как хулят наших богов?
Возмущались не только жрецы, но и многие гридни. Хопотопас принял этот ропот без страха. Чуть прикрыв глаза, он молча ждал. Велемир поднял руку, и в зале стало тихо.
- Нам нет нужды бросаться на защиту своих богов, - сказал хакан, - они достаточно могущественны, чтобы постоять за себя. Это слабые и бессильные зажимают рот тем, кто не согласен с ними. Мы можем позволить себе выслушать чужое мнение, но остаться при своем. К тому же, сколько народов, столько и представлений о божественном. Каждый хвалит своего бога и склонен порицать других.
- Хорошо государь, - сказала жрица Кошмы, такая же суровая и неулыбчивая, как ее богиня. – Ты нас позвал, и мы услышали. Позволь теперь удалиться
9. Славона и ее берега http://proza.ru/2020/11/14/1774
«Заповедные рубежи» http://www.proza.ru/2013/07/08/294