Ночь откровений
Через два месяца после того как Виктория вернулась в Ленинград из Максатихи пришло печальное известие: умерла баба Марья. Виктория с сестрой выехала на похороны. Прошли весь церемониальный ритуал: отпевание, прощание, опускание гроба в могилу, вбрасывание горсти земли, поминки.
В церкви Алла купила две свечки.
-- Зачем тебе вторая? -- спросила Виктория.
-- Это я для тебя ставлю, -- ответила Алла. -- Раз уж мы в церкви -- надо пользоваться случаем. Она разожгла свечку и поставила её в подсвечник. -- Дальше ты уже сама помолись и попроси Господа послать тебе ребёночка.
(С возрастом Виктория всё чаще жаловалась сестре на то, что у неё нет детей. Поэтому Алла всегда, когда была в церкви, ставила для неё свечку)
На поминках было сказано много добрых слов о бабе Марье. Только здесь Виктория впервые узнала, что бабушка в годы войны сражалась в партизанском отряде.
И где, как не на поминках, можно увидеть всю свою родню. Что интересно, почти все женщины были замужем, и все кроме неё имели детей. Она чувствовала себя здесь белой вороной. Виктория ощущала неловкость и стыд перед другими женщинами за свою бездетность. Она одна не смогла продлить свой род.
Через три дня почти все родственники разъехались. В избе Марьи остались только они с Аллой.
Находиться в доме, где все зеркала были занавешены полотенцами, сёстрам было тяжело; казалось, что под потолком постоянно витает дух покойницы. Поэтому они переехали жить в дом к бабе Марфе.
В тот вечер в посёлке почему-то вырубили свет, пришлось по старинке зажечь керосиновую лампу.
Виктория никогда не напивалась и терпеть не могла пьяных, но за эти дни немного перебрала. Она сидела с сестрой в красном углу за старым дубовым столом и изливала Алле свою душу.
-- Аллочка! Я, наверное, самая большая неудачница в нашем роду! -- жаловалась Виктория. Слёзы катились по её щекам. –- У меня нет ни мужа! Ни семьи! Ни ребёнка!
-- Это неудивительно. Самые красивые женщины часто остаются одни, потому что у них был слишком большой выбор, -- успокаивала сестру Алла. -- А вот насчёт ребёнка. Я ведь сама пять лет лечилась от бесплодия в институте Отто.
И ничего не помогало.
Мой духовник, отец Владимир, сказал мне, что дети не появляются потому, что женщины их внутренне не хотят; у них
на первом месте карьера, материальные блага, секс, желание пожить для себя. И это правда. Ведь раньше я хотела ребёнка лишь для того, чтобы удержать первого мужа. А сама жутко боялась испортить фигуру или форму груди.
Не случайно у некоторых народов существует поверье, что души детей уже присутствуют на земле и сидят на облаках.
Они спускаются на землю только тогда, когда чувствуют, что они желанны и любимы.
Когда я первый раз взяла на руки дочку Алика Светочку и она, обняв меня за шею, прижалась ко мне всем своим тельцем,
я поняла, что без неё жить не смогу. Здесь не было сюсюканья или какой-то игры, что обычно происходило у меня с другими детьми. Я впустила её в своё сердце. И спустя три месяца я забеременела.
Мужское и женское — это два полюса, две половинки целого. Не зря их притягивает друг к другу. Бог, создавая наш мир, разделил его сразу на мужскую энергию — ян и женскую — инь. Как только в жизни нарушается равновесие между этими энергиями, всё летит к чёртовой бабушке.
Во всех религиях женщина ассоциировалась с земным, с телом, с плодородием. Мужчина — с духовным, с духом,
с оплодотворением.
А ты же ведь у нас -- донжуан в юбке. Ты сама соблазняла и завоёвывала мужчин. Ты нарушила равновесие между энергиями, ты смотрела на мужчин несколько свысока. Ты бесплодна, так как ты презираешь дух. Ни перед одним мужчиной ты не преклонила свои колени. Не проявила уступчивости и покорности.
-- Значит у меня нету шансов?
-- Почему же, есть. Если ты встретишь мужчину... перед которым ты будешь слабой, беззащитной, беспомощной, хотя бы
в период близости; которому ты полностью подчинишься. Только тогда у тебя под сердцем забьётся новая жизнь.
Виктория достала платок и стала вытирать слёзы.
-- Зато с мужем у тебя не должно быть проблем, -- продолжала успокаивать сестру Алла. -- Мужики с тебя до сих пор глаз не сводят.
-- А толку то, что! -- оборвала её Виктория. – В основном это только секс. Секс как наркотик! Подсаживаешься на него,
а потом не можешь соскочить. Если у женщины в моём возрасте нет ни мужа, ни детей, -- жизнь её становится бесцельной и бессмысленной.
Да и с мужчинами я начинаю повторяться. Рассказываю одни и те же истории, одни и те же анекдоты. И с каждым пересказом они становятся всё бледнее и невыразительнее. Как будто на картине жизни стираются яркие краски, они высыхают и осыпаются. И в итоге остаётся только серое незагрунтованное полотно.
Правильно говорят: нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Меня один приятель даже назвал женщиной с потухшим взором.
-- Не бери в голову. Это временно, это пройдёт.
-- Нет, не пройдёт! Я слишком загостилась на этом порочном празднике жизни. Я больше не испытываю радости
от мужчин! Я заранее знаю, что будет дальше. И как правило, всё одно и тоже. Это просто невыносимо!
Я потеряла нить жизни! Я улыбаюсь сквозь зубы. Если у меня и остались силы, то только на одну совсем малюсенькую любовь.
(она сделала характерный жест пальцами)
-- Пресыщение жизнью от бурной молодости, -- цокнула языком Алла и покачала головой. -- Да ты у нас теперь ещё и Онегин в юбке. «Хандра ждала его на страже, и бегала за ним она, как тень иль верная жена».
-- Вот-вот. Ничего не хочется делать, руки опускаются. Иногда чувствую себя просто старой заезженной клячей.
(какое-то время она молчала, а потом продолжила)
-- Если верно, что каждый прожитый день – это шаг к смерти, то верно и другое: каждый новый мужчина – это ещё один сгоревший кусочек нашей души, ещё один обугливавшийся кусочек нашего сердца! И рано или поздно наша шагреневая кожа догорит до конца.
-- У тебя было столько красивых мужчин, столько интересных приключений!
-- Ну и толку-то что? Те, у кого их не было, сохранили тепло в своих сердцах, они окружены заботой и любовью близких. Они устроили свою личную жизнь.
А что осталось у меня? «Остаётся в доме одиночество, остаётся в сердце пустота».
Виктория снова достала платок и стала вытирать слёзы, катившиеся по щекам.
-- Мне уже 33 года. Ещё пару лет и я уже не смогу родить!
Алла подошла к ней, прижала к своей груди и стала как маленькую гладить по голове.
-- Викушенька моя! Ну не плачь, ну не надо! Чёрная полоса рано или поздно закончится.
Я верю, у тебя ещё всё изменится к лучшему.
http://proza.ru/2020/12/10/287