18. Налёт http://proza.ru/2021/01/03/493
19. Праздник Яки-Куло
Но оживление немедленно вернулось, как только войско подошло к Тумашу. Заметив с высокой башни приближающийся отряд, дозорные по целому ряду признаков сделали вывод об одержанной победе. Тревожное возбуждение, царившее в городе со вчерашнего дня, резко усилилось. Никто не спешил радоваться, пока не получены вести о близких. Многие женщины взбежали на стены и оттуда высматривали своих мужей и сыновей. Но вскоре стало очевидно, что неизбежные потери в целом невелики, а добыча весьма внушительная. И тогда уже никто не скрывал своей радости. Вступившие в город воины были встречены ликованием.
Гоннар и Улеб вслед за Межамиром и Славятой отправились в детинец. Возле ворот Гоннар увидел девушку и еще не различив ее лица ощутил сильное волнение.
Предчувствие его не обмануло – он узнал Чернаву. На ней было длинное подпоясанное платье из красного сукна, необычайно шедшее к ее черным волосам и темному загорелому лицу. Волосы девушка стянула повязкой, а в уши вдела длинные серьги, украшенные разноцветным стеклом.
Заметив отца, Чернава бросилась навстречу и порывисто обняла его. Славята, которого несколько раз зацепила кунская сабля, слегка поморщился.
- Что? Что? – отстраняясь, спрашивала она его. – Ранен? Серьезно?
- Пустяки, - ответил ярл. – Голова на плечах, все остальное – поправимо.
Чернава улыбнулась.
— Вот как бы не он, - продолжал Славята, поймав за руку Гоннара, - расплющили бы мне голову как гнилой арбуз. Можно сказать, из-под самой палицы меня вытащил.
- Да благословит тебя премудрая Кошма, добрый молодец! – со счастливой улыбкой отозвалась девушка.
Подойдя к оторопевшему Гоннару, она крепко обняла его и обожгла горячим поцелуем. На один миг почувствовал он ее упругую грудь. Сердце его внезапно замерло, словно провалилось в глубокую яму.
Гоннар смущенно отвернулся и тут встретился со злым взглядом Межамира. Бешенство и ревность пылали в его глазах.
- Твой отец, - бросил конунг на ходу, кривя в усмешке свои тонкие губы, - повел себя как неопытный мальчишка. Бросился в битву без оглядки, не дожидаясь меня, оттого и поставил свою голову под удар. Хотел всю добычу себе взять.
Старый воин нахмурился, но смолчал. А Чернава не смолчала. Окинув конунга насмешливым взглядом, она сказала:
- Кабы ты здесь дольше прожил, то знал бы, что добыча она в руки идет только к смелым и быстрым. А кто долго собирается, да с оглядкой ходит, тот у нас всегда без добычи остается. И то, что есть потерять может!
Они ушли, оставив Межамира в злом раздражении.
Разместив лошадей в конюшне детинца, Гоннар, Улеб и Сотан спустились в город. На площади, где обычно устраивался рынок, шла бойкая торговля. Воины продавали коней, верблюдов, куски тканей, разномастную посуду – все это были вещи из разграбленного каравана. Их обладатели спешили отделаться от добычи, спуская ее за полцены, поскольку от конунга могло последовать приказание вернуть все награбленное хозяевам (говорили, что купцы уже подали Межамиру соответствующее прошение). В этом случае потерпевший мог забрать себе утерянное при условии, что четыре свидетеля подтвердят его права. Продавали также оружие и доспехи, снятые с убитых кунов. Помимо горожан здесь оказалось несколько купцов из верхних, лесных земель. Обычно они проживали в некотором отдалении от границы, но поспешили явиться в Тумаш, едва разнеслась весть о битве. Улеб сообщил Гоннару, что на рубеже многие таким образом успевали обогатиться – приобретали добычу за бесценок, а потом продавали в Велигарде за хорошие деньги.
Гоннар заметил на улицах города много разряженных девушек и парней. Играла музыка, раздавались озорные песни и смех. Появились музыканты с гуслями, гудками, дудами и бубнами. Их радостно встречали и усиленно поили медовухой.
- Что все это значит? – спросил воранг.
- А ты не знаешь? – с улыбкой отвечал Улеб. – Сегодня праздник Яки-Куло, тумашской богини любви.
- И что?
- А то, что сегодняшней ночью никто в городе не сомкнет глаз. Мужчины, юноши, девушки и даже замужние женщины сойдутся за городом на берегу реки. Музыканты, разумеется, тоже будут там со своими инструментами. Так что песни и танцы не прекратятся до самого утра. Но главное даже не в них, а в играх, которые начинаются ближе к вечеру. В особенности знаменита одна из них. Забыл только, как она называется.
- Кок-бер, - сказал Сотан. – Это слово можно перевести, как «зеленая волчица». Игра появилась не просто так. С ней связана одна легенда.
- Расскажи ее Гоннару, - попросил айст, - ему будет интересно
- Однажды, - начал Сотан, - Яки-Куло приняла облик смертной женщины и явилась в одно тумашское племя, чтобы полюбоваться на состязания джигитов. Юноши, красуясь друг перед другом и перед возлюбленными, стремительно носились по полю на своих конях, и каждый из них демонстрировал чудеса ловкости, смелости и меткости. Однако всех остальных превзошел юный батыр Коблант. Даже сердце богини не устояло перед его красотой и доблестью. Яки-Куло захотела сделать Кобланта своим избранником. Но тут в дело вмешался ревнивый бог огня Охану-Галы. Вечером, когда девушки племени стали подносить своим возлюбленным подарки, он принял облик Кобланта и встал по левую руку от него. Никто, даже родная мать, не смогла бы теперь узнать, кто из них настоящий Коблант, а кто поддельный. Но Яки-Куло это не смутило. Обернувшись зеленой волчицей, она сорвала с головы Охану-Галы шапку и бросилась прочь. Бог огня вскочил на своего резвого скакуна и пустился в погоню. Долго преследовал он богиню, но так и не смог ее поймать. Пришлось Охану-Галы возвращаться несолоно хлебавши. А Яки-Куло ловко сдернула шапку с головы Кобланта и вновь обернулась зеленой волчицей. Теперь преследователем стал Коблант. Вскочил юный батыр на своего резвого скакуна и припустил следом. И как не старалась Яки-Куло, не смогла от него уйти. На полном скаку подхватил ее Коблант и посадил на спину своего скакуна. Так он стал избранником богини любви…
- Не очень бы я доверял женщине в этом споре, - проворчал Улеб. – Когда от нее одной зависит, кого подпустить к себе, а кого оставить без награды, доблесть джигитов не много здесь значит
- В кок-бере, наверно, тоже так бывает, - согласился Сотан. – Но все равно, это очень популярная игра. В праздник Яки-Куло она главное развлечение.
- И чем все заканчивается? – спросил Гоннар.
- Если юноше повезет, - сказал Улеб, - и он догонит беглянку, она становится его подругой.
- Да, это так, - подтвердил Сотан. – Считается, что их соединила сама богиня любви.
- А в празднике участвуют только тумаши?
- Совсем не обязательно, - возразил айст. – Ты тоже можешь, если захочешь. Пойдешь?
- С трудом представляю тумашскую девушку, которая положит на меня свой глаз, - усмехнулся Гоннар. – Впрочем, делать нам все равно нечего. Пойдем, если только Межамир не отправит меня в дозор. Он сегодня так на меня посмотрел, что я всерьез обеспокоился своим будущим.
Но вечер приближался, а никаких приказов от конунга не последовало. Похоже, он вообще забыл о существовании Гоннара. Когда солнце стало клониться к закату, Гоннар, Улеб и Сотан в сопровождении нескольких дружинников отправились за город. Гоннар вел за собой оседланного коня. Его спутники пришли на праздник пешком.
- Ты же знаешь Домну, - сказал Улеб. – Думаю, эта тумашская игра ей придется не по вкусу.
- А ты, Сотан? – спросил воранг.
- У меня нет любимой среди здешних девушек, - ответил тумаш. – А раз так, какой смысл утомлять своего коня?
«Знаем мы, где твоя любовь», - подумал Гоннар. Но вслух ничего говорить не стал.
Они вышли за Южные ворота. Поднимавшийся от брода левый берег Пучая, был здесь почти так же крут, как правый. Вся эта возвышенность, называвшаяся у склавов Красной горкой, заросла вековыми дубами с высокими раскидистыми верхушками. То была древняя священная роща, где испокон веков строжайше запрещались любые порубки. На самой вершине располагалась большая поляна. Со всех сторон вокруг нее шумел лес, отчего возникало ощущение, что они перенеслись с окраины степи далеко на север Склавии.
В тот момент, когда друзья появились на горе, здесь уже ярко пылало несколько больших костров. Рядом с ними сидели и стояли музыканты. Над рекой громко разносилась веселая музыка. Десятки тумашских джигитов в ярких красных рубахах и коротких праздничных чапанах для верховой езды толпились на краю поляны под кронами деревьев. У каждого красовалась на голове высокая меховая шапка. Их оседланные кони были привязанные к толстым стволам дубов.
Девушки собрались на другом конце поляны. Их было человек тридцать или сорок и все они, как можно было заключить по их одежде – коротким халатам, невысоким сапожкам и облегающим шароварам – тоже готовились принять участие в скачках. Гоннар нашел глазами Чернаву, которая стояла с хлыстиком в руках в окружении нескольких девушек-тумашек. На ней было короткое белое платье и синий расшитый серебряными нитями бешмет; на груди – множество разнообразных украшений: разноцветные бусы ярких сочетаний, миниатюрные подвески из серебра, цепи и бубенчики.
Бросая быстрые взгляды на толпу юношей, наездницы о чем-то оживленно переговаривались. То и дело раздавался дружный смех. Но вот послышался стук копыт, и на поляне появился Межамир в сопровождении четырех дружинников. В этот вечер он был одет гораздо проще, чем обычно. На нем была рубаха из льняного полотна с вышивкой на вороте и рукавах, узорчатый пояс с серебряными бляшками и узкие склавские штаны, заправленные в мягкие сапожки с высокими голенищами. Привязав коней, конунг и его люди устроились возле костра. Сидели они молча, иногда только перекидываясь короткими фразами. Межамир то и дело поглядывал на Чернаву, но та не обращала на него внимания.
- Ишь ты, - сказал Улеб, - дочка ярла держится сегодня холодно со своим дружком. Наверно, продолжает на него дуться из-за отца.
- Почему ты решил, что конунг станет ее дружком? – спросил Гоннар.
- Но ведь она пришла на праздник. А раз пришла, значит будет играть. А раз будет играть, значит выберет кого-нибудь. И кого же ей выбирать, как не конунга? Это девушка высокого полета и по мелочам она не разменивается.
Гоннар ничего не ответил.
20. Русалочий остров http://proza.ru/2021/01/07/381
«Заповедные рубежи» http://www.proza.ru/2013/07/08/294