Часть 4 - http://proza.ru/2021/03/01/702
Конечно, стайка вкусно пахнущих, глядящих заинтересованным взглядом на меня, лежащего голым, возымело действие в виде соответствующей реакции организма. Никуда не денешься, нормальная реакция молодого парня, со здоровым либидо. Я слышал, вроде в таких случаях не то щелкают по нему, не то еще что, но Роман, мужик так же не лишенный юмора, громко заявил:
– Девочки не отвлекайтесь от операции, прикрою «организм» салфеткой, а кому, конкретного хочется близкого с ним знакомства – после операции, к больному в палату. Раздался хохоток, а одна, видимо отличница, даже заявила с ноткой раздражения:
– Очень надо, мы это уже на трупах проходили.
– Так это на трупах, – продолжил подтрунивать над студентками Роман – а тут самый, что ни на есть живой и если хорошо попросить, то думаю, оперируемый разрешит и потрогать.
– Роман Фомич, вечно вы переводите на «это» даже неудобно, – не унималась «отличница».
– Дорогие мои практиканты, будущие врачи. Запомните раз и навсегда! В операционной есть только врач, больной и его органы, в число которых входит и пенис, наряду со всеми. Вы же не будите хихикать, если вам придется вынимать занозу из пальца, так же вы должны спокойно вынуть, если понадобится занозу и из пениса, взяв его в одну, а если повезет – и две руки. Ну, а все остальное с пенисом – за пределами операционной. А теперь всем быть внимательными, начинаем операцию. А ты Юра, можешь начинать рассказывать анекдоты, поехали.
Все что у меня в животе делали, я вроде чувствовал, но без боли, кроме единственного момента, когда отрезали аппендикс, тогда кратковременную боль почувствовал. В общем, операция прошла штатно и минут за пятнадцать. Все ушли, и я в операционной на какое-то время вообще остался один. Наркоз еще действовал, боли никакой я не чувствовал, лежал и думал, вот и выиграл спор, теперь неделю буду отыгрываться на Соне.
Привезли меня в палату и переложили в кровать.
Хотелось очень пить, до того, что аж губы начали спекаться, дед водил смоченной ваткой по губам, но это не помогало, начинала отходить анестезия и стали мучить боли.
Пришли институтские ребята, побалагурили, повеселили, но боли усиливались, особо ничего не хотелось, да и жара от батареи выматывала. Предложил Далакяну обменяться кроватями.
– Прекрасно, – сказал скрипач – Буду старые кости греть.
Ребята перетащили меня на кровать соседа, стало как-то прохладней, музыкант тут же уснул.
Чем дальше к вечеру, тем становилось хуже, жажда и боль овладели телом полностью, и если боль, еще как-то можно было терпеть, то жажда была почти невыносимой и смачивание губ лимоном, не помогало вовсе.
Чтобы не поднималась температура, прописали, на всякий случай, пенициллин. Когда молодая девочка вколола мне пенициллин, послеоперационная боль показалась блажью. Сначала подумал, что загнали воздух, ну с чего такая боль, пенициллин колол не раз. Когда я стал канючить, что такой болезненный пенициллин не бывает, то девушка, посмотрела на висящий на спинке кровати график и потом выдавила:
– Далакян?
– Якунин!
– Так тут должен был лежать Далакян, а вы с аппендиксом, там у окна!
– Там жарко и мы поменялись.
– Поменялись, вот и получили порцию магнезии в зад.
Далакян тихо подрагивал, видимо от смеха, лежа ко мне спиной.
Часть 6 - http://proza.ru/2021/03/01/709