Предыдущая страница http://proza.ru/2021/03/24/604
28 ноября 1820 года встретили два айсберга. Летало много морских птиц, киты вокруг кораблей пускали фонтаны. Ветер был слабый, поэтому Беллинсгаузен с несколькими офицерами посетил шлюп «Мирный», пообедали вместе в офицерской кают-компании.
Вечером подошли к сплошному ледяному полю с многочисленными торосами и затёртыми в них айсбергами. Всё это напоминало развалины огромного города. Ночью повалил густой снег, но было светло, как днём. Едва успевали деревянными лопатами сбрасывать снег с палубы.
Мороз был слабый - минус один градус. Оба шлюпа продолжали идти вдоль ледяного поля. Шли сквозь разбитый лёд, обходя айсберги, которых становилось всё больше и больше. Постоянно приходилось маневрировать, чтобы избегать столкновения с ними и большими льдинами.
1 декабря видимость стала ухудшаться. Вперёдсмотрящие напряжённо вглядывались в туман. Понимали, что от них зависят и собственные жизни. Налетел шквал, пошёл снег, видимость стала нулевой. На кораблях потеряли друг друга из вида.
Теперь напряжённо прислушивались к шуму волн, разбивающихся о подножия айсбергов, чтобы не наскочить на них. У командиров, наверное, появился не один седой волос. Четверо суток шли вдоль ледяного поля. Потом мрак стал рассеиваться, корабли следовали одним курсом.
Вот как описывал тот день стоявший на вахте Новосильский: « Ветер час от часу усиливался; мы старались до начала шторма удалиться от ледяного поля и несли форсированные паруса.
Бежать с жестоким попутным ветром довольно опасно; валы, точно водяные горы, догоняя корабль, угрожают обрушиться на корму;
Судно, как бы чувствуя опасность, дрожит всеми членами и летит по кипящему морю всей скоростью, с какой только способно, превращая как бы в лёд окружающую его пену».
5 декабря шторм усилился. Можно себе представить, что чувствовали гражданские члены экипажа, если опытные моряки вспоминали, что волны поднимались «до высоты необъятной».
Командир, вахтенный офицер, рулевые и вахтенные матросы с напряжением и тревогой вглядывались в окружавши мрак. В дневнике молодой офицер записал: «…густая пасмурность со снегом, вихрь, несущий брызги и пену, всё это смешалось в какой-то непроницаемый хаос.
Если встретим теперь ледяные острова или большие льдины, тогда никакое искусство, никакие человеческие усилия нам не помогут, и однако ж мы остались целые и невредимые!»
Бывает не только беда, но и везенье на море.
Когда ветер стих, Лазарев с офицерами побывал на «Востоке». Молодцы командиры! Они понимали, что обмен такими визитами помогает поддерживать ощущение в командах, что они не одни затеряны в этом грозном безлюдном мире, а рядом с ними их товарищи.
Пришли немного в себя после шторма. Беллинсгаузен снова упорно вёл маленький отряд к полюсу. Настала прекрасная погода, три градуса тепла, небо очистилось, и лучи солнца осветили фантастическую картину сплошного ледяного поля с причудливыми нагромождениями льда.
Снова шли вдоль ледяного поля, отыскивая в нём проход. 1 января 1821года погода была не праздничная: мрачная, туманная. После молебствия за здравие императора матросам выдали по стакану пунша, чтобы поднять настроение.
6 января уже в шестой раз пересекли полярный круг. На шлюпе «Восток» от крепких ветров лопнули кницы в носовой части (металлические детали, крепящие доски). Течь усилилась. На «Мирном», чтобы выручить товарищей, запасных книц не оказалось.
Теперь на корабле Беллинсгаузена пришлось постоянно откачивать воду помпами, но упрямый немец продолжал вести корабли к югу.
10 января достигли 69°53; южной широты и 92°19; западной долготы. Увидели в 34 милях остров. Все испытали невероятное возбуждение, повторяя: «Берег! Берег!».
11 января туман рассеялся, увидели высокий остров, покрытый снегом.
Хотели пристать к нему, чтобы взять хотя бы по кусочку гранита на память, но из-за густой массы разбитого льда не могли к нему приблизиться.
Шлюп «Мирный» догнал «Восток». На обоих шлюпах построили команду на вантах и трижды прокричали «Ура!» Всем матросам выдали по стакану пунша. Остров назвали именем Петра I, основателя Российского флота.
Ночью Новосильский увидел маленький островок, отделённый от острова Петра I широким проливом. 17 января увидели новый берег, мыс которого оканчивался высокой горой. Из-за льда не смогли подойти к нему вплотную.
Беллинсгаузен назвал открытый берег с координатами 68°43;южной широты и 73°10;западной долготы именем Александра I. Вечером, когда эта гора ещё оставалась в пределах видимости, начался шторм.
Беллинсгаузен взял курс на Южные Шетландские острова, открытые в начале 1819 года капитаном английского торгового судна Уильямом Смитом.
Обойдя остров с южной стороны, русские моряки открыли несколько островов, которым дали свои названия. Сейчас на наших картах одни названия, а на зарубежных – другие.
Воевать за возвращение русских названий земель, часть из которых давно принадлежит другим странам, как предложил недавно наш президент, затея, конечно, очень увлекательная и патриотическая, но совершенно бессмысленная. Зато она отвлечёт людей от более насущных проблем.
28 января оба корабля оказались в критической ситуации: «…в 7 часов поутру сквозь мрачность показался страшный впереди бурун; тотчас привели к ветру, но и по этому направлению также встретили бурун, тогда поворотили на другой галс.
Вскоре после сего ветер совершенно стих, между тем большая зыбь, бросая шлюпы из стороны в сторону, прижимала нас к каменным рифам, на которых разбивался бурун. В продолжение целого часа мы были в самом критическом положении;
зыбь ежеминутно приближала нас к острым камням, которые были от нас уже в полумиле: глубина при каменном грунте уменьшилась до 30 саженей, и потому якоря едва ли бы нас задержали….
Наконец подул ветер от берега, и мы поспешили от него удалиться».
Теперь корабли шли на север.
Беллинсгаузен намеревался ещё месяц продолжать исследования и высадиться на берег материка, но на его корабле матросы замучились откачивать воду. В разных местах шлюпа появилась гниль.
Капитан второго ранга, скрепя сердце, отказался от своего плана, опасаясь, что разрушение корпуса продолжится.
Как мы помним, Михаил Петрович Лазарев сам принимал свой корабль и, зная качество работы строителей, многое заставил переделать, а у Беллинсгаузена такой возможности не было, он прибыл в последний момент перед отправлением кораблей.
«Простясь с бурным Южным океаном и льдами, - написал своему другу Лазарев, - пустились мы в благословенные страны Бразилии и прибыли в Рио-Жанейро 1 марта по совершении плавания вокруг света….»
23 апреля вышли из Бразилии, получив приказ доставить российского посланника со всей свитой в Лиссабон, куда прибыли без особых приключений после 56-дневного плавания.
В Лиссабоне простояли девять суток и оттуда направились прямо в Россию, никуда не заходя.
24 июля стали на якорь на Кронштадтском рейде.
Продолжение http://proza.ru/2021/04/02/1273