Антон возвратился в тёплый зал ожидания и, прислонившись головой к стене с тёплой батареей, крепко уснул, а напротив, по телевизору, в очередном выпуске новостей, прозвучало сообщение о событиях в городе, куда он с опаской и осторожностью возвращался:
«В результате успешной совместной операции спецслужб ликвидирована криминальная группировка, властвовавшая в городе Речовске и его окрестностях. Лидер группировки по кличке Интеллигент оказал сопротивление и уничтожен. С группировкой был тесно связан полковник милиции Юшикин. Он арестован. С его прямым участием в переделе сфер влияния эта группировка несколько лет назад уничтожила аналогичную группировку Максима Тихлова по кличке Комиссионер. Известно также, что ближайшие пособники Интеллигента при их преследовании пытались проскочить на джипе перед специально преграждавшим им путь лесовозом и насмерть разбились. Среди них бандиты Нотариус, Палач и Любезный, отличавшиеся особенно жестокими пытками жертв. Произведены массовые аресты сообщников. В ходе обысков обнаружено большое количество оружия и боеприпасов, в том числе, автоматы с глушителями и без них, гранаты и другие взрывные устройства. В городе работает специальная следственная группа, прибывшая из Москвы...».
Только через сутки Антон узнает об этой долгожданной новости, когда окажется в столице на площади трех вокзалов. Не сразу поверит заголовку на газетной странице — неужели свершилось? Но вот и фотография: джип врезался в лесовоз. Со всех ног помчится Антон к ближайшей кассе Казанского вокзала:
— Мне билет на скорый, самый ближайший… Нет ни купейных, ни плацкартных? Тогда СВ… Есть? Давайте…
А пока Антон на площади трёх вокзалов купил несколько газет, чтобы в туалетной комнате превратить их в очередные своеобразные портянки. И неплохо было бы приобрести вдобавок к газетам пару носков — ногам будет совсем комфортно. На торговой площадке он, действительно, купил две пары носков, открыл сумку и бросил их на газеты с такой радостной, ошеломляющей новостью, пока ему не известной.
Из нескольких киосков с динамиками гремела эстрадная музыка, и Антон направился подальше от шума и гама, ближе к входу в метрополитен. Нет, он не собирался воспользоваться метро, в нём не было никакой нужды. Ему захотелось постоять, побыть в относительной тишине на солнце — небо было безоблачным и ласковым, и он заметил неподалёку одинокий музыкальный киоск. На нем тоже висели большие динамики, но молчаливые.
О чём ему мучительно думалось у случайного киоска? Да всё о том же. Как вырваться из ужасного заколдованного круга, в котором он по собственной и непоправимой глупости оказался? Постучаться бы в какую-нибудь волшебную московскую дверь. Дескать, наведите порядок в городе, где я живу. Знать бы в какую дверь постучаться, а то ведь можно и ошибиться. Он думал и о том, как выстроится разговор с бескорыстным другом Сергеем. Опять надо его семью беспокоить своими просьбами. Больше всего его пугало, что где-нибудь в Речовске возникнет перед ним Палач, как тогда — в парикмахерской. Да и как поменять паспорт, не засветившись перед милицией и бандитами?
Он стоял и стоял у киоска... Мимо спешили пешеходы по своим делам, брели бомжи, возможно, в поисках чего-нибудь съедобного...
Динамики вдруг ожили — зазвучала скрипка. Мелодия была очень грустной, но, однако, она почему-то гнала прочь страх и все заботы из его сердца, обещая необыкновенную радость и светлую надежду в неизвестном будущем. Одновременно Антон остро чувствовал, что на этой площади он никому не нужен, а бесконечно дорог только этой невидимой скрипке, которая сама плакала и могла заставить заплакать такого, как он, усталого и несчастного беглеца.
И Антон беззвучно заплакал, не стесняясь хлынувших крупных слез и не сдерживая их. Они бежали по щекам, унося с собой боль, накопившуюся за последние годы. Никто не обращал на него никакого внимания, а скрипка звучала и звучала, терзала сердце чем-то несбыточным, а он словно стоял с Марусей за околицей и любовался закатом. Как она тогда сказала?
— Радость во мне сейчас необыкновенная. Только не пойму, то ли я с ней повстречалась, то ли, наоборот, расстаюсь навсегда…
Мысли его побежали дальше — к Тане. Небось, счастливая, живет в кругу своей семьи и не мается, как он.
Плакала скрипка, а кто-то в киоске повторял и повторял одну и ту же мелодию... И разве мог Антон предположить, что в то же самое время Таня, как он был твёрдо убеждён, бывшая жена, слушала эту же скрипку?!
Как только зазвучала с ленты магнитофона знакомая мелодия, в гостиную прибежали дети:
— Мама, у тебя опять слезки... Ты же обещала никогда-никогда не плакать.
— Милые мои, совсем забыла про обещания. Правда, больше не буду.
— Когда папа приедет из командировки?
— Не знаю, мои хорошие.
— Мама, давай мы к нему сами поедем. На самом быстром, самом скором-скором поезде!
— Может так и надо, сладкие мои, но нет для нас такого поезда.
— Ну почему нет, мамочка?..
Продолжение: http://proza.ru/2021/05/24/636