глава 6 Дикий - конь вороной
Утром собирали подводы в дорогу. Михаил с Николаем нагрузили две подводы кедрового ореха, одну подводу с пушниной. Что бы ни делал, Михаил, чем бы ни занимался, а перед глазами всё стоял Дикий. Гордый, свободный, словом, дикий конь и всё тут. Пётр тоже грузил подводу с пушниной и уже загрузил одну с кулями кедрового ореха. Семья Акшана занималась своими хозяйственными делами. А когда Айгуль выпустила из загона табун, сердце Михаила замерло, он весь погрузился в ожидание, но знакомого ржания не услышал.
- Акшан, а Дикий-то где? Чёмор штоль его побрал, пошто не явился-то? - Акшан хитро сузил и без того узкие глаза и так же хитро улыбаясь, сказал.
- Дикий он, осторощно кодит. Ощинь осторощно кодит. Медведь так не кодит, волк так не кодит. Дикий так кодит - сказал Акшан и пошёл в холодную юрту. Одев охотничьи лыжи, закинув ружьё через плечо, Акшан дал собакам сигнал, сидеть дома и один отправился вдоль подножья горы, быстро перебирая короткими лыжами.
- Акшан на охоту пошёл?- спросил Михаил у Данели .
- Капкан смотреть, волк смотреть - ответила та, занимаясь своим делом.
- А ведь Дикий скрылся за этим уступом, должно быть где-то там он, за этим уступом и есть - подумал Михаил и одев лыжи, встал на лыжню Акшана. Шёл Михаил быстро, и когда лыжня свернула за уступ, увидел необычную картину. Табун был на солнечном склоне горы. Склон был крутым и малоснежным. Лошади держались вместе. Если какая-то лошадь выбивалась из табуна и отставала или уходила в сторону, то Дикий, поднимая голову, посылал ей тревожное ржание. Лошадь тут же возвращалась к табуну. Вдруг Дикий насторожился, издав сильное ржание с пронзительным визгом, он кинулся «закруживать» табун, сбивать его плотнее. Лошади тоже встревожились и быстро сбились в одну кучу. В это время из ельника на табун высочил волк и тут же на его пути возник Дикий, вскинув задние ноги, он нанес волку удар в голову. Не останавливаясь, Дикий мчался наперерез другому волку, он летел так быстро, что казалось, не касался земли, даже снег не поднимался от его копыт. Таким же образом, Дикий отбросил волка от табуна в сторону, нанеся смертельный удар. Волк завизжал от боли и покатился по крутому склону вниз. В это время раздался выстрел, это Акшан убил третьего волка, нападавшего на табун с третьей стороны. Акшан стоял на макушке скалы, он давно заметил стаю волков. Знал Акшан, что волк не станет идти по сугробам, а пойдёт по рёлке, где снег сдувается ветром. Ещё два волка выбежали на свою тропу, пытаясь скрыться от Акшна, но пули меткого охотника настигли одного за другим. Поднимая клубы снега, волки ещё продолжали бежать, но сунувшись мордой в снег, вскоре затихли.
Собрав всех волков, он увязал их за лапы по два вместе и, привязав одну пару к поясу, пошёл по лыжне, волоча за собой добычу. Поравнявшись с Михаилом, сказал:
- Карош волк, большой волк - глядя на свою добычу, как-то печально сказал Акшан- Вот ты каков, красный волк. Лоб широкий, глаза узкие, от носа и до самих ушей длиной будут. Грудь тоже широкая. Матёрый. Сам чисто зарево, а подпушек вроде как небесного цвету будет. Серый степной волк другой.
- Этот нога короткий, серый нога высокий - объяснил Акшан и пошёл дальше. Михаил тоже подвязал двух волков к поясу и, волоча их по твёрдой лыжне, пошёл за Акшаном. Только мысли все были о Диком. То и дело он вспоминал, как Дикий, словно чёрная молния налетал то на одного, то на другого волка. А как отбивал их!!! Хорошо Акшан сгодился вовремя, не то Дикому пришлось бы туго – погружённый в свои раздумья, он и не заметил, как Акшан возвратился за последней ношей.
- Как ты про волков то сдагадался, али случай какой вышел и ты угадал? - спросил Михаил.
- Собака знак дал. Собака ни ошибаца, нос чует. Ночь выл все собака, коротко выл, много выл. Далеко волк. В тайгу лаять стал, близко волк - подвязывая последнего волка, объяснял Акшан.
Михаил шёл за Акшаном, а мысли были только о Диком. То и дело всплывали в памяти картинки только что увиденного, вызывая восхищение. Акшан шёл быстро, Михаил еле успевал. Прибыв во двор, Акшан тут же принялся снимать шкуры, пока туши не застыли. Айгуль помогала отцу, забирала шкуры и натягивала их на изнанку на специальные распорки-пялы. Затем она втыкала их глубоко в снег и оставляла на улице замерзать. Делала она это быстро и ловко. Михаил каждую зиму видел на ограде загона такие пяла то со шкурами соболей, то со шкурами лис. Он знал, что это делается для того, что бы птички со шкуры обобрали жир, и тогда ее можно легко выделать кислым молоком.
Мысль о Диком не давала покоя.
- Акшан, надо изловчиться и поставить Дикого в загон. Время идёт. А случись, как занеможет. О камень, не дай Бог, поранится али медведь, не приведи Господь, лапой полоснет, вот и станет он чьей- то добычей - убеждал Михаил.
- Михаиля не может, Акшан не может, нихто не может! – не глядя на Михаила, бормотал Акшан, подвешивая ободранную тушку на перекладину в холодном аиле.
- Всем вместе надо. Тогда сможем. Если загнать его в ущелье, где снегу много, удавку набросить и манежить, из сил выбьется, так и покорится!!! Племя с него должно быть ладным. На племя сберечь надобно. Грех сгубить животину понапрасну. Чисто грех - горячился Михаил, но Акшан отрицательно мотал головой, повторяя одно и тоже.
- Нихито не может, нихито не может. Михаиля не может, Акшан не может, нихито не может - повторял он продолжая снимать шкуру с волка.
- Да пошто не может-то?- не унимался Михаил, но Акшан молчал.
Николай с Петром тоже молчали, наблюдая за работой Акшана. Все ждали, что скажет Акшан, но он молчал, и только руки привычно делали своё дело.
- Акшан, пошто молчишь, али тебе не по нраву мой сказ? – горячился Михаил.
- Дикий он. Тайга козяйн. Акшан ни козяйн. Михаиля ни козяйн, тайга козяйн - первый раз в жизни Михаил не понимал Акшана, не унимаясь, он продолжал Акшана убеждать, что Дикий должен быть в загоне вместе с табуном.
- Дикий не дикарь. Он от моей кобылы. От моего жеребца. Я, как хозяин его родителев, тебе его отсулил. Ты стал ему хозяин. Тайга ему не хозяин. Тайга маралу хозяин, тайга лосю и медведю хозяин, а Дикому ты хозяин - убежденно говорил Михаил.
Акшан закончил снимать последнюю шкуру, и ничего не ответив Михаилу, понес подвешивать тушку.
- Фу ты, поперёшный, якорти тя! - Михаил недоумевал, он был в полной растерянности и не знал, как и чем ещё можно убедить Акшана.
- Батя, мы подводы загрузили и утром домой отправляемся, али ещё на день остаёмся?- спросил Николай.
- Решить надобно, ежли Акшан подсобит, то надобно отогнать Дикого в ущелье, там я его сам заарканю. Коли не схочет, надо б с поселения пару мужиков нанять – рассуждал Михаил.
Акшан наотрез отказался, решили нанять двух мужиков в Суучуке. За ними послали Николая с Айгуль, те через час вернулись вместе с двумя алтайцами. Приняли решение, табун придержать. Подняться на макушку горы, выждать, когда Дикий появится, и гнать его вниз, в узкую впадину, отрезая путь на рёлку. Так и сделали. Дикий ринулся в ложбинку и завяз в глубоком снегу. Погонщики на малоснежных откосах щёлкали бичами, крича и улюлюкая, сужали круг, не давая Дикому проскочить между ними. Круг быстро сужался и это ввергло Дикого в панику. Он метался из стороны в сторону, покрываясь испариной. Резко метнувшись, Дикий почувствовал, как его шею сдавил аркан. Понимая безысходность своего положения, он взревел, вставая на дыбы. В его голосе не было ни зова о помощи, ни мольбы, ни даже страха, в его голосе был отчаянный протест. Михаил крепко держал аркан. Теперь нужно не давая животному отдохнуть, продолжать гонять его по кругу, но так чтобы не загнать, и чтобы животное не пало. Серко под Михаилом хрипел, было понятно, что и Серко и Карий под Николаем, да и все другие лошади выбились из сил и Михаил принимает решение, водить Дикого самому. Он перекинул конец аркана через ствол дерева, слез с коня и, угрожая Дикому бичом, заставил его ходить вокруг сосны. Дикий все ближе и ближе подходил к стволу дерева, Михаил щелкал бичом до тех пор, пока нос коня не уперся в ствол. После чего Михаил разворачивал его и заставлял ходить в другую сторону, разматывая аркан. Так продолжалось до тех пор, пока Михаил и жеребец полностью выбились из сил. Когда аркан в очередной раз был полностью размотан, а жеребец еле стоял на ногах, Михаил обратился к Николаю.
- Микола, бери узду, влезай на дерево, а я его закручу сызнова, что бы ты смог узду набросить.
Николай быстро и ловко вскочил на сук и оказался у морды жеребца. обхватив левой рукой нос Дикого, он быстро и привычно открыл ему рот, и правой рукой ловко засунул железное удило, протолкнув его за зубы. Закинув верхний ремень уздечки за уши, запрыгнул на спину жеребца, натянул нижний ремень, крепко держа левой рукой за повод, правой рукой застегнул ремень. Всё, теперь его нужно суметь пригнать в загон. Дело это не лёгкое. Бывало всякое, то конь, падает на землю, и тогда хоть режь его, он не сдвинется с места и не встанет. То хрипя от удавки, конь встаёт на дыбы, и начинает бить передними копытами, что не подступишься. А который прыгает на месте, взбрыкивая задними ногами, никого не подпуская. К большому удивлению всех, Дикий стоял смирно.
- Батя, дозволь отогнать в загон. – предложил Николай.
- Спытай, ежели чё, так не упорствуй, кувырком в снег, береги себя, а мы его не упустим - посоветовал он сыну. Николай натянул повод, конь все понял и подчинился. Не выпуская аркана из рук, Михаил сел в седло своего Серка и, тронув по бокам, пошёл вперёд. Дикий, опустив свою гордую голову, даже не натягивая аркана, пошёл следом за Серком. Один из погонщиков взял Карьку за узду. Дикий шёл так, как будто всегда ходил под наездником. Шли медленно, К стойбищу пришли, когда стемнело. Дикого привязали арканом к столбу, не снимая узды.
- Ну вот, управились. Слава Богу - с облегчением вздохнул Михаил и пошёл в избу. Акшан из аила не вышел, но и к нему мужчины не пошли. Затопили печь, отварили пельмени, заварили травами кипяток. Плотно подкрепившись, разместились на лавках, и сразу уснули крепки сном..
Когда проснулся Николай, отца в избе не было. Он вышел во двор, но и там отца нет, но и Дикого в загоне тоже нет. Николай быстро оседлал Серка и пошёл по следу. Следы то уходили в гору, то возвращались вновь и уходили куда-то на противоположную сторону. Николай пытался разобраться, куда же отправился отец, в какую сторону. Поняв, что по следам он не разберётся, решил выйти на рёлку и осмотреть окрестности с макушек гор. Но ни Дикого, ни отца нигде не было видно, зато всюду на снегу были конские следы. Они метались по рёлке, туда и обратно, спускались с одной макушки и поднимались на другую, затем возвращались и вновь уходили на новую макушку и так без конца и края. Не чувствуя голода и мороза, Николай кидался то на одну вершину горы, то на другую. Вглядываясь в густые заросли ельника или пихтача, пытался увидеть отца. Николай понимал, если Дикий понёс отца, то тот мог спрыгнуть в снег, чтобы не погибнуть. Значит надо внимательно смотреть, вдруг отец где-то в низине бредет по пояс в снегу? А если Дикий его скинул? Но где? Где же его искать? - с горечью подумал Николай и, увидев одиночный след лошади, помчался по следу. След вновь вывел на рёлку. Вот он идёт по верхушке горы, а вот конь остановился.
- Это Дикий, это его след, почему он встал? Выходит, что отца на нём уже не было - догадался Николай и стал спускаться вниз. Сердце замирало от страшного предчувствия. Серко послушно выполнял все команды хозяина.
В это утро Айгуль пошла в тайгу после того, как семья управилась с хозяйством. Необходимо было проверить капканы на волков. Место это не ближнее и поэтому Айгуль, взяла ружьё, на тот случай, если волк в капкане может быть ещё живым и его необходимо пристрелить. Как обычно взяла с собой маленькие волокуши, если будет добыча, ее нужно будет волоком тащить по снегу. Устроены волокуши просто. На три лыжи, причём средняя немного длиннее, крепится шкура молодого марала, обязательно ворсом вниз и гладью по ходу движения. Носить такую волокушу очень удобно, она просто сворачивается в трубочку, и забрасывается в кожаную сумку, что за плечами, на спине. Айгуль любила тайгу, любила горы и шумные горные ручьи и реки. В тайге её все радовало и восхищало, она наблюдала, как по утрам поднимается где-то за горою яркое солнце и крадется среди кустов, запутываясь в густой хвое кедовых деревьев. Как роняют снежные шапки ветки могучих темных пихт. Как блестит и искрится на солнце белый чистый снег. Айгуль шла весело, любуясь могучими горами, гремящей, не замерзающей на порогах, Пыжой, сновавшими перед лыжнёй бурундуками, да прыгающими с ветки на ветку озорными белочками.
Проходя под скалой, она залюбовалась скользящими по скальным гранитным глыбам, первыми лучами солнца. Гранит играл и искрился на солнышке, завораживая своей не обычной красотой. Девушка остановилась, ей захотелось налюбоваться этим удивительным зрелищем, которое длится обычно несколько минут. В это время до её слуха донесся глухой стон. Острый слух девушки, быстро уловил, откуда исходил этот стон и, развернув свои лыжи, пошла к скале. Лыжи утопали в пушистом снегу, но она шла быстро. Время от времени до нее доносился стон, он становился громче и всё ближе. Вскоре Айгуль увидела, что в снегу лежит человек. Подойдя ближе, она сразу узнала Михаила.
-Эээ Ээээ Михаиля, Михаиля - осматривая Михаила, то и дело повторяла его имя Айгуль. Увидев кровь на снегу, она поняла, что Михаил ранен. Достав из мешка волокуши, увидела, что они для него слишком маленькие и поспешила к ёлочкам. Быстро выдернув из-за пояса маленький топорик, срубила две небольшие елочки, и привязала кожаным шнурком их по бокам к волокуши. Перекинуть на волокуши Михаила не хватало сил, подрывая руками снег, они стала под него проталкивать волокуши. Пробивая стволиками ёлочек старый, слежавшийся под Михаилом снег, девушка не замечала колючего утреннего мороза и обжигающего лицо, зимнего ветерка. Работая, она не переставала что-то шептать. Как только пробила под Михаилом снег, развернула волокуши и стала их подсовывать под голову, осторожно, что бы не ранить. Над ногой Михаила стоял пар, а снег окрашивался кровью. Её длинные ловкие пальцы быстро прощупали всё вокруг раны. Перемотав ремнём ногу выше раны, срубила два сучка, с рядом стоящей березы и приложив их по обе стороны ноги, закрепила их сверху и снизу раны, чтобы нога находилась в неподвижном состоянии. Перекинув через себя ремни, потянула всем своим хрупким телом волокуши и они поддались. Михаил застонал. Идти было тяжело, волокуши утопали в рыхлом снегу, нагребая впереди ком, так до лыжни она тянула волокуши вместе с сугробом. Это было совсем не под силу девушки и сбросив ремни, она принялась лихорадочно утрамбовывать рыхлый снег, готовя новую твёрдую дорогу для волокуш. Когда всё было готово, она вновь впряглась, и потянула волокуши. Добравшись до лыжной дороги, Айгуль перевела дух. Немного отдохнув, потянула волокуши, по лыжне, они шли легче. Пройдя около двух миль поняла, что сил нет и достав ружьё, выстрелила. Передохнув, она выстрелила ещё два раза. Николай, услышав выстрелы, бросился вниз, к подножью горы и помчался по лыжне. Что-то ему подсказывало, что эти выстрелы, как-то связаны с отцом и устремился вверх по лыжне. Ещё издали, он заметил хрупкую, и уж очень сгорбленную фигурку Айгуль, и понял, что она что-то тащит. Так же заметил, что шла Айгуль, выбиваясь из сил. Подъехав, он увидел на волокушах отца.
- Батя, батя - кинулся он к отцу и обратившись к Айгуль спросил.
- Что с ним, как ты нашла его, где он был?
- Под скалой, дух его уснул. Сила в землю течёт. Душа плачет, он стонет. В тепло надо, мёрзнет он шибко – объяснила девушка. Голос ее был слаб, она говорила почти шёпотом.
Усадив Айгуль на лошадь, он привязал к седлу ремень волокуши и взявшись за него, скомандовал Карьке идти вперед. Шли быстро, Айгуль постоянно шептала свои алтайские молитвы. Николай, накрыв отца своим полушубком, старался идти как можно быстрее, время от времени оглядываясь на отца.
Усталость у Айгуль вскоре прошла и, подходя ко двору, она ловко соскочила с коня, отвязала елки от волокуши и забежала в аил. Вскоре вместе с Айгуль из юрты выбежали Акшан и Данеля, Услышав голоса, из избы выскочил Пётр Третьяков.
- Мать, Пресвятая Богородица. Это что ж такое приключилось, ах ты Господи прости, беда то какая – приговаривал Пётр помогая Акшану и Николаю заносить Михаила вместе с волокушами в избу.
Айгуль быстро развязала ремни, попросила мужчин снять с Михаила всю одежду, а сама побежала в юрту. Вернулась с пиалой, самогона из кислого молока-чегеня, алкогольного арачка. Напиток мягкий и не обжигающий, без резкого запаха.
Мужчины сняли верхнюю одежду, разрезали сапог и освободили ногу. Кровь больше не шла, но из ноги торчали острые осколки сломанных костей. Михаил бредил.
Присев у изголовья, Айгуль осторожно стала вливать напиток в рот Михаила. Капля за каплей. Когда он уснул, она приступила к сложной работе, нужно было собрать и сложить кости так, что бы они правильно и быстро срослись.
-Шырканы дьунар кэрэк - обратилась Айгуль к отцу.
Нужно было промыть рану. Промывать самогоном, хоть и молочным, Айгуль посчитала слишком сильным средством, который может обжечь рваные ткани, Она попросила отца принести ей ягоду калины. Сама поставила отвариваться лист бадана и исландский мох. Акшан быстро вышел из избы, спустя какое-то время вернулся, держа в руках глиняный горшок с ягодой калины.
Айгуль опять обратилась к отцу.
- Ару чибрэк - и он побежал за чистой тряпкой
Девушка быстро подавила руками ягоды и отжала сок, в котором промыла свои руки. Затем залила отваром чёрного листа бадана и исландского моха свежую живицу. Процедила её через отварной исландский мох, Смочила в этой смеси чистую тряпицу, что принёс Акшан и когда состав стал тёплым, залила им рану. Под ногу подложила пропитанную живичным раствором тряпку. Обработала руки арачкой и приступила к осмотру, а точнее к ощупыванию раны. Быстрыми и умелыми движениями, нащупывая осколки в теле, она прикладывала их друг ко другу, выкладывая кость. Работала долго, осколки выбирала тщательно, от напряжения на лбу выступил пот. Он стекал по вискам и капал с подбородка, но девушка этого не замечала. Не переставая шептать молитвы, она снова и снова перебирала своими тонкими пальцами каждую нить ткани, каждую жилочку, выбирая самые маленькие осколочки. Работала Айгуль так увлечённо, что не замечала, как устали её руки и онемела от напряжения спила, наконец он сказала
- Николя- обратилась она к Николаю- надо лучины берёзы делать, с полена делать, много делать .
Схватив топорик, Николай побежал к поленнице и возвратился с охапкой тонких палочек-лучинок. Выбрав нужные, Айгуль смазала их живичной смесью и стала обкладывать лучинками рану, приматывая тряпицей. Так обложив ногу вокруг раны лучинками и примотав их тряпкой, накрыла Михаила тюфяком. Собрав окровавленную одежду, она вышла из избы. Следом за ней вышли Данеля и Акшан. Айгуль зашла в холодный аил, встала на снегоступы, взяла окровавленную одежду Михаила и направилась в тайгу. Она шла, не обращая внимания на наступающую тьму, на вой, собак и крепчающий мороз. Девушка шла, держа перед собой окровавленные вещи, и читала, читала, и читала алтайские молитвы. Она обращалась к алтайским богам и просила помочь очень хорошему человеку земли, обрести силы и здоровье. Подойдя к Большому кедру, отгребла снег и положила вещи на его корни. Опустившись перед кедром на колени, она вновь обратилась к хозяйке Тайги, к Земле Алтайской и Большому кедру, что бы они смогли простить Михаила за дерзость и унять его боль. Она не замечала, что ее ноги совсем замёрзли, и что мороз сковал её худенькие плечи и побелел нос и щёки, она не ощущала холода, она молилась. Слезы катились по щекам Айгуль и она их, тоже не замечала, только когда почувствовала слабость в теле, поняла, что нужно возвращаться. Укрыв вещи снегом, Айгуль оставила их на корнях Большого кедра и пошла назад. Возвращаясь, она старалась идти быстро по своим следам, но ноги были тяжёлыми, а в теле совсем не было сил. Спохватившись дочери, Акшан, встал на снегоступы, подав клич собакам, отправился по следам Айгуль.Он торопился, а когда услышал радостный, повизгивающий лай собак, понял, что Айгуль близко. Вскоре Акшан увидел дочь, девушка боролась за жизнь, упав от бессилия на колени, она пыталась полсти. Взвалив дочь на плечи, Акшан твёрдо и уверенно зашагал к стойбищу. Собаки то и дело сновали перед ногами, забегая вперёд, то отбегая в стороны, обнюхивая следы зверьков.
начало: Скудара-1 http://proza.ru/2021/03/19/1902
продолжение Скудара-7 http://proza.ru/2021/04/06/416