Гоголя приятно перечитывать так же как приятно каждое летнее утро медленно заходить в морскую гладь:
«Когда взглянул он [Чичиков] потом на эти листики, на мужиков, которые, точно, были когда-то мужиками, работали, пахали, пьянствовали, извозничали, обманывали бар, а может быть, и просто были хорошими мужиками, то какое-то странное, непонятное ему самому чувство овладело им. Каждая из записочек как будто имела какой-то особенный характер, и чрез то как будто бы самые мужики получали свой собственный характер. Мужики, принадлежавшие Коробочке, все почти были с придатками и прозвищами. Записка Плюшкина отличалась краткостию в слоге: часто были выставлены только начальные слова имен и отчеств и потом две точки. Реестр Собакевича поражал необыкновенною полнотою и обстоятельностию, ни одно из качеств мужика не было пропущено; об одном было сказано: «хороший столяр», к другому приписано: «дело смыслит и хмельного не берет». Означено было также обстоятельно, кто отец, и кто мать, и какого оба были поведения; у одного только какого-то Федотова было написано: «отец неизвестно кто, а родился от дворовой девки Капитолины, но хорошего нрава и не вор». Все сии подробности придавали какой-то особенный вид свежести: казалось, как будто мужики еще вчера были живы….»
Так же мне подумалось и о моих политбойцах сводного полка Полтавского тракторного училища.
И в предвоенное время еще оставались островки архаичности, когда люди жили КЛАНАМИ. Фамилией Личковаха
http://proza.ru/2021/04/18/1846 густо посыпаны Буромки; Шкурпелы – деревушка в часе ходьбы от Шиловки где родился политбоец Пётр Шкурпела
http://proza.ru/2021/06/22/995 .
Богатая событиями биография Петра Радионовича, «любимого всеми командирами бойца», закончилась на полуслове в 1944 году. Была бы медаль «За Победу над Германией», отложил бы эту историю и принялся за другую.
Был бы убит или пропал без вести осталось бы донесение о потерях… Как в воду канул…
Только и удалось выжать из Памяти народа пару капель информации: похоже, у Петра Радионовича был младший брат!
Первое донесение о потерях (ЦАМО, фонд 58, опись 18001, дело 560):
Фамилия Шкурпела
Имя Иван
Отчество Родионович
Дата рождения__.__.1915
Место рождения Полтавская обл., Зенковский р-н, с. Шиловка
Дата и место призыва 1938 год, Харьковский ГВК, Украинская ССР, Харьковская обл., г. Харьков
Последнее место службы 5 гв. тбр
Воинское звание капитан
Причина выбытия убит
Дата выбытия 15.12.1942
Первичное место захоронения Северо-Осетинская АССР, Орджоникидзевский р-н, Нартовский с/с, в районе с. Нарт.
И второе Донесение (ЦАМО, фонд 56, опись 12220, дело 87):
Фамилия Шкурпела
Имя Иван
Отчество Родионович
Дата рождения__.__.1905
Последнее место службы 5 гв. отбр.
Воинское звание капитан
Причина выбытия погиб
Дата выбытия 15.12.1942
Похожие, отличающиеся только годом рождения, люди. У обоих, как видно из отсканированных донесений о потерях, мать звали Анна Гордеевна, проживала она в Харькове на Холодной горе.
Общее также звание, место службы и дата гибели.
Если согласиться, что год рождения 1905 или 1915 ошибочный (скорее всего 1905-й), то получается, что в Шиловке Зеньковского района жил Родион Шкурпела со своей женой Анной Гордеевной и, возможно, у них было два сына, старший Петр, политбоец из истории
http://proza.ru/2021/06/22/995 .
И младший Иван, капитан, погибший на Кавказе в 42-ом. Его фото сохранилось в учетно-послужной карточке офицера ( см. перед заголовком истории).
Кавказ, конец 42-го, встречался и в истории политбойца сводного полка
Бойко Павла Потаповича
http://proza.ru/2021/04/13/1294 , его сочли погибшим под Хамидие. Курсант сводного полка Ставицкий Антон Никитович
http://proza.ru/2021/03/02/1047 , умер в госпитале в Баксане, в Кызбуруне сражался и в 42-ом лейтенант сводного полка Кириллов
http://proza.ru/2021/01/06/1824.
Сводный полк был в их жизни только первым кругом испытаний…
Результат расследования оказался почти нулевой, а все же, "я себя под Гоголем чищу":
«Смотря долго на имена их, он умилился духом и, вздохнувши, произнес: «Батюшки мои, сколько вас здесь напичкано! что вы, сердечные мои, поделывали на веку своем? как перебивались?» "... глаза его невольно остановились на одной фамилии: это был известный Петр Савельев Неуважай-Корыто, принадлежавший когда-то помещице Коробочке. Он опять не утерпел, чтоб не сказать: «Эх, какой длинный, во всю строку разъехался! Мастер ли ты был или просто мужик, и какою смертью тебя прибрало? в кабаке ли, или середи дороги переехал тебя сонного неуклюжий обоз?..»
«Все сии подробности придавали какой-то особенный вид свежести: казалось, как будто мужики еще вчера были живы…».