Всю ночь Пётр Семёнович думал о семье, о долге, о свадьбе Пелагеи и уснул только под утро.
Аромат вкусной пищи, который из кухни поднимался на второй этаж,возбуждал аппетит, заставляя подняться с постели.
Пётр встал с постели,вошёл в умывальник, возле деревянной ванны стояли два ведра с тёплой водой. Это Фёдор приготовил их для Петра, а так же принёс уже чистые ночные горшки.
Пётр встал в ванну и опрокинул на голову ведро тёплой воды, намылился и ополоснул себя водой из другого ведра. Хорошо растерев тело жёстким полотенцем, Пётр оделся и подошёл к образам, помолившись, он бодрым и уверенным спустился в столовую.
Пелагея сидела у окна с книгой и что-то читала. Он подошёл к дочери.
— Благословенного утра тебе, душа моя — сказал и поцеловал дочь в душистые, свежевымытые волосы.
— Благослови вас Бог, тятенька, утра вам доброго — встав с места, слегка преклонив голову, произнесла Пелагея.
— Сладко ль почивалось? Не было ль снов мятежных, душевных тревог? — опять спросил Пётр свою дочь.
— Слава те Господи, сон был покойный, безмятежный. А для чё тятенька такие интересы содержит? Али душа от чего-то томится? — в свою очередь задала вопрос Пелагея.
В это время вошла Лукерья, внося завтрак на подносе. Она быстро составила на стол блюда и удалилась. Перекрестившись перед столом, отец и дочь прочли "Отче Наш" и, нанеся крёстные знамения своим блюдам, сели завтракать. Ели молча, наслаждаясь пищей. После того, как позавтракали, вновь помолились, благодаря Бога за хлеб-соль, после чего вышли из-за стола, сели на диван.
— Надо бы сказать Фёдору, что бы лошадей готовил, в село поедим. Думаю что Михал Петрович уже возвернулся с тайги, надо бы с ним об одном деле потолковать. — потом спросил:
— Его Николаю-то какой годок идёт? Уж больно рослый, да крепок из себя сын-то у Михаила Петровича.
— Фигура велика да умом не далека — ответила Пелагея.
— Эт почё ты так о Николае, вроде и не замечал за ним тугоумия. Али не глянется, потому и напраслину возводишь на парня? — засмеялся Пётр.
— В науках слабоват, сам мне сказывал, что от чтения у него головушка болит. — отчиталась Пелагея.
— А-а, так не кажный любит книги-то читать, дело это утомительное, интерес в любом деле должён быть. Порой книга с первых строк захватит и так до конца, а порой мука одна. Нету интересу, нету и дела. А тугоумием он не страдает, нет.Вон какие машинки творит, краше в хозяйстве не придумать. Да и руки золотые, всё сотворят, что надобно. А силища - то в руках, как у зрелого мужика будет. Сама ж сказывала, что в прошлом годе на Ярманке в борьбе на "ручках" всех одолел, и "на кольях" тож со всеми справился, и камень дальше всех зашвырнул. Нет дочь, и ума и силы в нём немерено. Эх погорячился я с Красниковыми-то. Вот за кого бы замуж тебя выдать надобно. С ним бы ты и мечту свою разрешила. Торговой дом не только в Барнауле, а и в Бийске смогла бы построить — хлопнув себя по коленке, с глубоким сожалением высказался Пётр..
— Мал он ещё тятенька, на вечёрках не бывает, стало быть в невестах надобности нет, на девиц не заглядывает, по всему видать, что не созрел для собственной семьи ещё.
— Алёшка-то Красников, по душе будет, аль как?
— Тятенька, за кого ваша милость пожелает свою дочь замуж выдать, за того и пойду, перечить не стану. Только вот мой такой сказ будет, коли за Николая Скударнова выдать надумаете, упредите о моём сказе. Согласится Николай на такой мой сказ, выйду за него, а коли погнушается, то быть мне за Алёшкой Красниковым, аль за кем другим, на то воля ваша.
— Что же это за сказ такой? — насторожился Пётр.
— О том поведаю самому Михайло Петровичу. — твердо заявила девушка.
— Иш ты, какова дочь-то у меня, не проста, а с норовом! Пойду распоряжусь, что бы Фёдор коней запрягал, а ты душа моя, не мешкай, подсоберись и выходи.
Приехав в Гордеевку, Пётр, высадив дочь у крыльца, проехал до усадьбы Михаила в Новоеловку.
— Так не приехали они ещё мои соколики-то, кабы не случилось чего, вся душа выболела, как жду. Бога молю о благополучии их, живы бы прибыли, а здоровье поправим. Тока бы живы были! — говорила через слёзы Аграфена, вытирая кончиком платка, бегущие по щекам слёзы.
— Окстись ты, Аграфена Петровна, чего ты себе душу-то рвешь, всё там ладно, работы много, как управятся, так и явятся.Зачем за зря страдать. Угомонись.
— Дык Степан Петрович с ребятами, уж неделю, как вернулись. Сказывают, мол, Михаил орех просушивают, да на сохранность до зимы прибирают. В осень-то опять все собираются на орех, опосля зимой по льду всё вывезут и свежий и паданку. — успокаивая себя, рассказывала она всё подробно Петру.
А Михаил, бродя по каменистым горным тропам, почувствовал, что нога его опять стала беспокоить.
— Мозжит опять окаянная, немного потопал, а она уж и раздулась, вон чё — показывая Акшану отекшую ногу, жалуется Михаил.
Акшан, разглядывая ногу, качал головой, поддакивал и, видно было, что Акшан очень сочувствует Михаилу.
— Айгуль, шас Айгуль, шас — и он поторопился в свою юрту.
Айгуль принесла мазь и стала втирать в ногу. Закончив с ногой, она оставила мазь для Михаила, улыбнулась и ушла к себе. Увидев, что Айгуль вышла из избы, Санька с Ванькой перегоняя друг друга побежали к отцу.
— Бать, а чё тако, нога изводит? — спросил Ванька, увидев отца с голой отёкшей ногой.
— Айгуль шаманила? Лучше будет? — в свою очередь задал свой вопрос Санька. Следом за братьями вошёл в избу Николай.
— Батя, всё готово, можно утром отправляться домой. Как вы, батя, как нога, сдюжит? — окидывая взглядом ногу отца, спросил Николай.
— Сдюжит, куды ж ей деться, покуда сердце бьется, нога подчинятся должна. Ты мне вот что скажи, как орех, сухой весь? Прибрали-то надёжно, мышь не нарушит. — устремив на сына пытливый взгляд, спросил Михаил.
— Не должна, на ремнях кажный куль подвесили. Ремни дегтем хорошо протравили, мышь погребует — заверил Николай.
— Ну, добре, сынки, добре. Нога стихает, Айгуль надо бы дорогих гостинцев в другой раз привести. Кабы не она, лишился бы я ноги. Как есть лишился бы. Только вот чё девке надо, какой такой дорогой подарок, в толк не возьму. Ванюшка, Санюшка, вы б вызнали ненароком, мол, чего хочется, ей в такой глуши-то, о чём мечту держит, о каком подарке? — мальчишки тут же выскочили за дверь.
— Батя, я пожалуй за Акшаном схожу, кому как не отцу ведомо, чего его дочери в другой раз подарить. — с этими словами он тоже удалился из избы.
Вскоре явился Акшан. Он был очень задумчив, лицо стало каким-то суровым, кожа обтянула его скулы, нос заострился, брови сошлись на переносице. Михаил видел его таким впервые и очень удивился.
— Что же ты Акшан сердитый такой? Али случилось чё? — допытывался он.
— Микаля про подарок Айгуль спросил. Я знаю такой подарок. Дорогой подарок, её жизнь. — уставившись в пол медленно произнося каждое слово, тихо говорил Акшан.
— Ты про чё лопочешь, Акшан, про каку таку жисть-то её? Никак в толк не возьму — беспокоился Михаил.
— Давно было всё. Сатлай уже тогда старым был, но не совсе, ещё на охоту ходил. Один он уже был. На Бию ходил, там беглых встретил. Он русски был, она кумандина, жила в степи. Её отец шаман, баю степному в жёны отдал. А она в тайгу с русски бежать. Сатлай к себе их взял. Стал им отцом, хорошо жили, шибко хорошо. Коня завели, овец завели, совсем хорошо жить стали. Тубербек прознал, баю сказал. Сатлай на охоте был. Бай и всадники его аил их нашёл. Русски убил, ее мучил ,шибко мучил. Она брюхата был, а бай вон на эту скалу ее пригнал. — Акшан показал на гору, что стоит над Пыжой против аила — Прыгнуть заставлял. А она на скалу легла и кричит. Ноги висят, руки скалу держат. Все Суучук услышал, все смотреть бежать, кто так ревёт, как марал ревёт?.
А Данеля услышал и на лодке плыть, шибко быстро плыть, ощень шибко быстро плыть к скале. Кумандина со скалы висит. Бай на лошади над ней стоит, смотрит, да плётью машет. Все его всадники стоят, смотрят. А она кричит. Шибко кричит. Бай на лошади на нее скачет и ей руки топчет. Она со скалы вниз, в воду падать и родить стала. Так и кумандина и балам в воду падали. Балам, девощька, к лодке пала. Даниля ловил, как балык ловил. У нас сын был, Эрик Хан забрал. Плакать не дал ему, сразу забрал. Даниля грудь полный был, она кормить стала чужой балам. Говорит, что это сын наш к нам девощькай пришёл.
Айгуль имя дали. Луна подарил. Все туба это знают и не сватают. Проклята говорят. Худой она знак, говорят. Жены у тебя нет Ты её возьми.. Жена тебе ощень короший будит. Ощень короший. Русски корошо говорит. Отец русски, волос как солнце красный был, лицо как луна белый был. Айгуль, лицо как луна белый, волос к ночи, как ночь, а днём как солнце, глаз как ночь, но совсем не наш балам, совсем другой, шибко корош, как Хозяйка Тайги, корош. Увези её, там жить ей, тута совсем нельзя. Тута ей беда будет — не поднимая глаз от пола, закончил свой рассказ Акшан.
— Как же это, Акшан? Детё ведь она совсем. Миколке подстать, куда ж я то? Батюшка венчать не станет. Нет. Ты едак Акшан под монастырь меня подведешь. Греха за мной не водилось, вдовствую без греха. Куды ж я привезу? Как же она жить у нас станет? В пору в дочери её брать не в жёны. Я овдовел, а не оскотинился. Не про мой рот эта крошка, Акшан. — сказал, как отрезал.
— В тайге бабы жисть короткий. Рано замуж идут, а где балам шибко много, совсем рано замуж идут. Короший муж ждет, как вырастит жена, плохой не ждет. Она балам и родит балам. Долго не живет. Эрик-Хан себе берёт. Айгуль не рано замуж. Айгуль время замуж. Если не время, короший муж ждет время. Ты короший муж, ты жди своё время веншаться. А я пойду, Айгуль сказать надо. Айгуль шибко рад будет. — и он ушёл.
Михаил остался в недоумении. Это решение Акшана вызвало бурю негодования в его душе.Кинуться бы следом, да убедить в неправильности его решения, нога вот так разболелась, что встать на неё нельзя. Не знал Михаил что и делать.
— Дотянуть до утра, то поздно будет. Акшан сообщит Айгуль, что я её замуж беру, а я, получится,что вроде как отрекусь от неё. Девчонка и уверует, что проклята. Кабы руки на себя не наложила.Что же делать-то? Может взять, да покрестить, крёстным отцом стать, да замуж выдать. Здесь-то ей Акшан сказал, оставаться нельзя.Получается, что спасать Айгуль надо.Акшан ведь всего не расскажет. Если он так решил, то дело серьёзное, боится за дочь Акшан.Боится. —
Ночь для Михаила была бессонной. Слишком уж неожиданно всё это было для него.
— Айгуль придётся взять с собой, по-другому поступить нельзя. Завтра Акшан выведет Айкуль, посадит на лошадь и попрощается. А Айгуль будет радостно улыбаться — так в раздумье и прошла его ночь.
А рано утром, посадил Акшан Айгуль на лошадь, привязал к седлу два кожаных мешка и попрощался с дочерью. Айгуль действительно была очень рада. Мальчишки тоже были полны радости от того, что наконец-то отправляются домой. Николай был очень удивлён, что Айгуль уезжает из родного дома жить к ним. — Какая-то тайна связывает отца, Айгуль и Акшана — думал Николай погоняя своего коня. — Что же такое могло заставить Акшана, отправить с ними свою дочь? Опасность? От кого? А у нас ей будет безопасно? Как нам её беречь, от кого? А если захотят сейчас её забрать? Что нам делать, как отбивать?Стрелять в людей,как в марала? Возможно поэтому отец такой смурной? --
Николай старался идти рядом с лошадью Айгуль и вести разговор о дороге по вершинам гор, о городе Бийске и большой реке Бии, которую им придётся перейти вброд.
Айгуль не скрывала своей радости, звонко смеялась, показывая свои крепкие красивые зубы. Мальчишки тоже смеялись, весело шутили, обещая Айгуль нелёгкий путь.
Михаил молчал, он был очень озадачен, он не знал, что говорить родным об Айгуль, как объяснить родным, почему она должна жить с ними и уж тем более не знал, как рассказать о решении Акшана, взять в жёны Айгуль.
Николай, видя, что отец безучастен к путешествию, взял всё в свои руки. Встал впереди и пошел первым вброд через Бию, оглядываясь назад, он подбадривал мальчишек:
— Давай Санька, давай не бойся, твоя Ласточка по воде, как по воздуху летит, держись крепче! Ванька смелей, твоя Ягодка не хуже, идёт как рыба в воде. Прижмись к седлу, да покрепче, крепче держись. Ох ты, а Айгуль-то меня вот-вот обойдёт на своём Ялкыне. Айгуль, а как будет по-нашему его кличка? Что такое означает Ялкын? — кричал Николай, стараясь перебить шум воды.
— Ялкын это Молния — ответила девушка и выскочила следом за Николаем на берег. С лошадей хлынула вода.Что бы разогреть лошадей после перехода в ледяной воде,
Николай пришпорил своего коня и поскакал вверх, по склону горы. Айгуль и мальчишки приняли вызов и быстро догнали Николая.
Когда поднялись на вершину горной гряды, Николай скомандовал привал. Все дружно спрыгнули с лошадей.Михаил молчал, ему было неловко даже смотреть на Айгуль.
— Ванька, Санька, бегом за дровами — командовал Николай.
— Николяй, и я за дровами — крикнула Айгуль, убегая вслед за мальчишками.
Из звенящего чистого ручейка, весело бежавшего по каменистой дорожке, Николай набрал в котелок воды и подвесил над будущим костром. Шутя и смеясь, ребята принесли сухих сучков и быстро развели костёр.
Михаил слышал и чувствовал присутствие Айгуль и сердце его сжималось:
— Девчонка, совсем ребёнок, резвится с сыновьями, звонко смеётся, ну какая же она мне жена? Господи прости!" — думал Михаил.
Отварили бараньего мяса с луком, в бульон бросили лапшу и приправили перцем.
Немного посидели после обеда у костра, отдохнули, потом залили водой костёр и отправились дальше в путь.
Дорога была знакомой и к ночи подошли на то место, где всегда останавливались на небольшой ночлег. Дали лошадям отдохнуть, потом их напоили у ручья и, дав по кожаному мешочку овса, привязали к деревьям.
Готовясь к ночлегу, каждый сделал для себя из пихтовых веток удобную лежанку. Мальчишки с удовольствием помогли Айгуль набрать пихтовых веток, проявляли всякую о ней заботу. Михаил видел это, и ему становилось ещё горше на сердце.
Перекусив лепёшек с чаем, все улеглись спать.
Михаил есть не стал, да и сон не шёл, не спал, а мучился, вздыхал, вертелся с боку на бок. Горестные думы не отпускали.
Рано утром отправились в путь. Останавливались дважды на небольшой привал и к вечеру были в Бийске. Двоюродный дядя Тимофей Павлович Скударнов, был очень рад гостям, и все решили провести ночь в Бийске у родственников.
Айгуль очень удивлялась впервые увиденному городу, улицам, домам. Даже столько русских людей она видела впервые. Не стесняясь, она разглядывала женскую одежду, иконы. Большая русская печь очень удивила девушку, глаза её блестели и искрились, лицо светилось, а брови то и дело взлетали вверх от удивления.
Варвара Никитична, жена Тимофея, тучная и с редкими зубами, большой грудью и маленьким ростом, откровенно смеялась над Айгуль, от чего её живот подпрыгивал под белым фартуком, а глаза прятались в припухшие веки.
Варвара, подошла к печи, открыла заслонку и, взяв хлебную лопату, быстро и ловко подхватила противень и так же ловко вынула красивые румяные и очень ароматные булки из печи..
— Ну-ка, голубушка, подсоби-ка, достань листик с булками, вот прими пёклушку — смеясь, она подала Айгуль деревянную, плоскую лопату.
Айгуль приняла лопату и, видев, как ею работала Варвара, постаралась повторить. Она некоторое время приспосабливалась, а потом легко подхватила противень на лопату и вынула из печи. Щёки её раскраснелись, из под платка, повязанного поверх косичек, выбились пушистые пряди тёмно-каштановых волос, в глазах светилась радость, а нежные пухлые губы растекались в улыбке.
— Ай да ловка девка, ай да баска — запела Варвара, любуясь девушкой..
В это время мужчины, сняли поклажу и напоили лошадей, поставили их в пригон, задали им корм. О чём-то бойко и увлечённо разговаривая, один за другим они вошли в дом.
— Бабка, Варвара Никитишна, пошто стол досель не заставлен, гостей потчевать пора, а ты всё понапрасну толчёшься, старая. Так и уморить не долго — подтрунивал дядька Тимофей.
— Да ну тя, базыга базыгой, а всё туда ж, аки алкать нужда? У меня вишь кака помощница, всё быстро управим, нече баять, руки полощи и за стол. — и обратившись к родственниками —Ай и вы галдеть-то переставайте, а все ступайте к умывальнику, там рукотерник чистый, да и айда за стол. А мы с девкой-то тем времем мигом стол-то заставим. - Она повернулась к Айгуль и указывая на стеллаж с посудой, сказала — Давай-ка голубушка, энти вон миски бери, да похлёбку с чугуна кажнаму разлей, должно всем хватить. А я в клеть за капустой с огурцами, да за салом с кровяной колбасой. Там, в поде ещё каша гречишна, не горюй девонька, голодом никого не уморим. — она опять засмеялась и не взирая на свою полноту, быстро юркнула в клеть.
Утром Тимофей с Варварой провожали за ворота племянника с детьми.
— Ты племяш, не забывай дядьку Тимофея-то, мы ведь с Варварой Никитишной завсегда тебе рады, передавай Петру Леонтьевичу от нас с Варварой Никитишной низкий поклон, да пожелания ему доброго здравия — он обнял Михаила и похлопал его по плечу. Варвара перекрестив каждого, пожелала:
— Езжайте с Богом, благословясь, доброго вам пути деточки — Один за другим гости выехали со двора, а она стояла у ворот и продолжала что-то вслед им шептать.
Мальчишки, вскочив в седло, помахали на прощание Тимофею и Варваре, а Михаил, обернулся к родственникам со словами:
— Ну, оставайтесь с Богом в добром здравии, Бог даст, не раз свидимся.
начало: Скудара - 1http://proza.ru/2021/03/19/1902
продолжение :Скудара- 19 http://proza.ru/2021/07/18/1199