Ветер раздора. Глава 13
Прошло несколько дней, в доме Беспаловых жизнь некоторым образом изменилась. Теперь они были не одни, а в их доме появился человек, которому требовалась помощь и забота. Маша уже не теряла сознание и не бредила в бесчувствии как раньше, но температура тела ещё держалась высокая и опасность осложнений существовала. Двухстороннее воспаление лёгких нельзя было подтвердить, здесь требовалось стационарное медицинское оборудование, она только могла по некоторым симптомам подозревать это, и не более.
Старики не отходили от неё ни на минуту, они заботились о Маше, поили водой из ложечки, кормили вареной картошкой. Сменяя друг друга несколько ночей, Иван Лукич со своей женой Анютой постоянно находились у кровати хрупкой, больной девушки. Они молились за неё, просили Бога о скорейшем выздоровлении, чтобы болезнь покинула её, тяжёлый недуг оставил и ушёл прочь.
И вот, наконец, это произошло, услышал всевышний господь страдания стариков, и страшная болезнь стала отступать. Под утро у Маши температура снизилась, и она несколько часов смогла поспать.
— Уснула, кажется ей полегче стало, — прошептала бабка.
— Намучилась, измоталась бедняжка, глядишь скоро и на поправку пойдёт, — ответил дед.
— Да скорей бы, — бабка Анюта встала с табуретки и подошла к печке. Она взяла рогач, открыла заслонка и тут же, из горящей печи повеяло жаром.
— Кажись отвар уже готов, — бабка подцепила небольшой чугунок рогачом и придвинула его поближе. Приоткрыв крышку, она помешала содержимое в чугунке большой деревянной ложкой. По всему дому сразу распространился странный запах отвара неизвестных корешков и трав. Потом всё это бабка укутала мешками, чтобы варево было горячим как можно дольше.
— Что уставился старый, пошёл бы на двор, да дров принёс, видишь печка еле горит и перестань дымить весь дом прокоптил своей махоркой, куришь одну за одной, видишь человек больной у нас.
— Ладно тебе бабка не шуми, принесу я дров, принесу. Вон посмотри, все же разбудила человека своим нытьем.
И действительно, повернув голову, на них смотрела молодая женщина. С большим удивлением она наблюдала за стариками и молча улыбалась.
— Разбудили мы тебя дочка своей болтовней, ничего сейчас отварчика попьешь и тебе будет легче,— засуетилась бабка Анюта.
— А мне намного лучше стало бабушка, наверное, ваши травы подействовали.
— Ну конечно, меня ещё моя бабушка учила выбирать травы. Одни от простуды заваривают, другие от ушибов, третьи от кожных заболеваний и каждая травка требует особого приготовления по специальному рецепту, который передается из одного поколения в другое, от родителей детям, от детей внукам, вот так красавица и лечили на Руси в самой глуши где и врачей-то никогда не было.
— Да бабушка, а нас в училище учили совсем другому. Я конечно не врач, а всего лишь фельдшер, но все же первая помощь, она необходима и даже когда человека увезут в больницу, очень много зависит от первоначальной помощи фельдшера. Хотя при некоторых заболеваниях, мы тоже назначаем лечение.
— Да, ведь даже трудно себе представить, чтобы в нашей деревне был собственный врач. Лечить простых людей, да разве было такое когда, ведь врачи приезжали только к барину да его родственникам, а остальных людей для него не существовало. Эх, сколько человек поумирало, особенно когда начиналась эпидемия какой-нибудь заразы, вот и помирали один за другим.
— Теперь бабушка такого не будет, лечить будут всех. Для советской власти все равны и каждый человек имеет право получить медицинскую помощь.
— Да, да дочка, посмотрим, авось и действительно лучше будет при власти другой.
— Ну конечно, обязательно будет лучше, вот посмотрите, пройдёт время, закончится эта проклятая война, потому что люди поймут, что с кулаками им не по пути и всё наладится, всё будет по-другому, вот увидите.
— Да. да, хочется верить и надеяться на лучшее. Ну, а сама-то ты кто, откуда будешь, кто твои родители?
Улыбка у Марии пропала мгновенно, как только она услышала о родителях. Ей совсем не хотелось вспоминать об этом, ей было тяжело думать о той трагической ситуации, которая случилась с её родителями.
— Не надо, не говори об этом, — сказала бабка Анюта. Она сразу поняла, что девушке совсем не хотелось об этом рассказывать.
— Да нет, почему же, секрета здесь никакого нет,--ответила Маша. --Мои родители погибли, когда мне было ещё восемь лет. Тогда мы жили в городе Козлове недалеко от Тамбова.
— Родители работали на стройке, отец был простым каменщиком, а мама вела финансовые дела в конторе строительной организации. Они рано утром уходили на работу, а вечером как всегда возвращались. Уставшие от тяжелой работы родители забирали меня от бабушки и мы все вместе шли домой. По дороге как всегда заходили в парк, там мы ходили по узким дорожкам среди длинных аллей высаженных деревьев, а потом я каталась на качелях. Родители смотрели на меня и удивлялись, как у меня получалось так высоко раскачать качели, а я старалась подняться всё выше и выше. При выходе из парка стоял небольшой ларёк, там продавали сладкие леденцы. Они были похожи на сказочные персонажи и расставлены на витрине в виде одного из сюжетов, как в настоящей сказке.
— Я всегда стояла и смотрела на это чудо, ведь это так завораживало, что нельзя было оторвать глаз. Ну и конечно мне доставалось по одному леденцу и до самого дома я наслаждалась сладким чудом кулинарного мастерства, почти не вытаскивая леденец изо рта. Моя сладкая жизнь продолжалась до того самого рокового дня, когда родители не пришли за мной. Я не могла понять в чём дело, почему они не идут, ведь скоро совсем станет тёмно и мы не успеем зайти в парк и закроется ларёк со сладостями, для меня это было, ну что-то вроде шока, я ничего не могла понять, почему так?
— Бабушка в этот день не смеялась со мной и даже не улыбалась, она только успокаивала меня «все будет хорошо внучка, все будет хорошо» и эти слова она повторяла постоянно. «Они сейчас уехали, очень далеко уехали, это так надо, а потом они приедут», а я ничего не понимала тогда, но мне хотелось плакать, а бабушка опять меня успокаивала.
— Конечно, со временем она мне все рассказала. Оказалось, что их просто ограбили по дороге, а затем убили. Тогда преступность была просто за гранью. Было очень много безпризорщины, власти почти ими не занимались, ведь дело близилось к революции, и им было не до того.
— Потом меня отправили к родной тётке в Саратов. Там я закончила гимназию, медицинское училище, встретила революцию, а потом приехала назад домой в Козлов. К сожалению бабушки уже не было, она умерла несколько лет назад, а тётка про это ничего не сказала, чтобы меня лишний раз не огорчать. Она хотела это сделать чуть позже, но так и не решилась. Узнала я об этом уже перед окончанием училища, чисто случайно, наткнувшись на старую телеграмму о смерти бабушки, которая давно валялась в семейной теткиной шкатулке.
— Дальше я немного поработала в местном госпитале по специальности, а потом мне предложили поехать сюда и возглавить медицинский пункт. Ну что ж, вот я согласилась и приехала сюда. Только вот, чтобы лечить людей, меня угораздило самой заболеть.
— Да, вот так история, досталось тебе от жизни не только пряников, но и тяжелого испытания. Ты вот что дочка, оставайся у нас жить, ну хотя бы пока, а там видно будет. Мы с дедом живём одни, детей у нас нет, а вместе веселей будет и дом у нас большой да просторный, всем места хватит, как ты считаешь?
— Я пока не знаю бабушка, время покажет, мне хотя бы выздороветь надо, а там посмотрим.
— Конечно, ты ещё подумай, а нам с дедом всё в радость.
Иван Лукич, набрав охапку дров, собрался войти в дом, как его кто-то громко окликнул:
— Эй, Лукич подожди!
Дед обернулся и увидел председателя. Он стоял у калитки палисадника опиравшись на ограду. Положив охапку около веранды, Лукич подошёл к председателю.
— Здравствуй Василий Степанович, давно тебя не видно было, зашёл бы как-нибудь.
— Здравствуй, здравствуй Иван Лукич, — Бородовой достал папиросы из кармана и предложил деду.
— Вот, угощайся Иван Лукич, а то ты всё махорку да махорку куришь.
— А мне благородные ни к чему товарищ председатель, ты уж не обижайся на меня, я закурю своё.
— Ох ты, какая гордость, ну ладно коли так. Ну, как там наша больная, надеюсь, ей лучше стало?
— Да получше, чем было раньше, — ответил дед.
— Это хорошо, хорошо, а проведать пустишь?
— Проведать? Ну конечно проходи Василий Степанович, проходи дорогой.
Войдя в дом, Бородовой поздоровался и подошёл к кровати, на которой лежала Маша.
— Как себя чувствуете Мария Ивановна? — Официально обратился председатель к девушке.
Маша посмотрела на него с некой настороженностью или даже с тревогой.
— Спасибо, товарищ председатель, я себя чувствую намного лучше.
Бородовой пододвинул рядом стоящую табуретку и неспешно присел.
— Я очень рад за вас Мария Ивановна, — он немного замялся в разговоре, затем продолжил, — я, вот что хотел сказать вам Мария Ивановна.
— Ну, я слушаю вас, — теперь уже с удивлением ответила девушка.
— Да, да я продолжаю. По решению правления колхоза вас перевезут в другое место, то есть в другой дом. Там вам будет обеспечен хороший уход, да и после того как болезнь покинет, временно там поживёте.
— В другое место? — опять удивилась Маша.
— Ты что же говоришь-то председатель, это чем здесь ей плохо, мы так же заботимся о ней, да и места здесь достаточно и привыкли друг к другу, оставил бы ты её в покое товарищ председатель, — вклинилась в разговор старуха.
— Подожди-ка председатель, а куда ж вы её хотите поселить? — Следом спросил дед.
— Куда поселить-то? — Как будто сам себе задал вопрос Бородовой. — По решению правления, как я уже сказал, мы её поселим к тётке Авдотье.
— К тетке Авдотье? Это к Тишкиной что ли? — Переспросил дед Лукич.
— Да, к Тишкиной, — спокойно ответил Бородовой.
— Так, подожди-ка мил человек, ты же сам у неё снимаешь жильё, — опять влезла в разговор бабка Анюта.
— Вот именно, снимаю, — повышенным тоном ответил Бородовой. — Конечно, она могла бы остаться и здесь, вы так же хорошо о ней заботились бы, у нас нет к вам недоверия, но дело в другом. Дело в другом, товарищи, — ещё раз повторил Бородовой.
— Здесь в любую минуту может объявиться Илья Мурзаев. Это единственная причина, по которой ей придётся сменить место жительства.
Тут настала тишина, бабка Анюта отвернулась к окну и о чем-то задумалась, дед Лукич тоже молчал, аргумент был серьёзным и здесь не поспоришь.
В тот же день молодую девушку фельдшера Марию Ивановну Шлыкову перевезли на новое место жительства к тётке Авдотье.
http://proza.ru/2021/06/30/194