Глава 16
— Пора начинать товарищи, тише, тише. Итак, начинаем.
Бородовой встал из-за стола. Осмотрев прокуренное помещение, он постучал по стоящему графину с водой в знак призыва к тишине.
Зал был полным, сегодня, похоже, собралась вся деревня, мест свободных не было. А те, кто подходил со своими табуретами, усаживались по краям.
Бородовой ещё раз окинул всех взглядом в надежде увидеть человека, которого он в действительности ждал, которого надеялся сегодня зачислить, как ещё одну единицу в ряды колхозников, но её пока не было видно.
— Итак товарищи, сейчас предоставляется слово парторгу нашего колхоза Готману Севастьяну Емельяновичу — встав со своего места объявил Колесников.
Готман встал, поздоровался с колхозниками и без всяких вступлений начал:
— Уважаемые сельчане, дорогие колхозники, сейчас мы живём в родном колхозе, уже совсем не опасаясь прихода бандитов, все банды были разбиты ещё несколько лет назад, а их остатки в последствие уничтожены нашей народной красной армией. И больше никакие банды или какая ещё либо контра, никогда не встанут на нашем пути. Мы идём вперед, по Ленинскому завету и никто нас с этой дорожки не спихнет товарищи, потому что с нами правда и великий вождь товарищ Сталин.
Все колхозники дружно захлопали в ладоши, а через несколько секунд опять настала тишина.
— Но вот что я хочу сказать товарищи, — продолжил Готман.
— Я считаю, что расслабляться ещё рано, потому что остались белогвардейские недобитки, они попрятались по своим норам и высматривают оттуда, выжидая подходящий момент, чтобы ударить нам в спину да, да товарищи в спину, — повторил парторг, — они это делают трусливо, исподтишка. Вот, к примеру, хочу привести несколько человек, которые опасны для нашего общества, — он взял лист бумаги со стола и зачитал:
— Илья Мурзаев человек, состоявший в банде и грабивший колхозы, он очень опасен и где-то прячется от советской власти и народного суда, но мы его обязательно поймаем.
— Полковник белогвардеец Свищев Семен Тарасович. Местный житель, участник гражданской войны со стороны белых, одним словом контра, которого тоже ждёт справедливый народный суд.
— Давыдов, Соседов, Севостьянов, Губанов, — ну, товарищи всех я перечислять не буду, но вы их хорошо знаете, тоже находятся в розыске.
— Поэтому, я от имени партии, а именно нашей партийной ячейки прошу, сообщить нам в случае если вы кого-то узнаете или увидите из того списка, который вам зачитал только что. У меня всё товарищи, — закончил Готман.
После небольшого выступления Готмана, Федот Колесников дал слово Анисимову Петру Данилывичу счетоводу правления. Он коротко зачитал финансовую обстановку колхоза за прошедший период и остановился на запланированных расходах строительстве радиорелейной линии.
Весь зал загудел, колхозники ничего не понимали. Что это значит и о каком строительстве идёт речь. Из первого ряда встал дед Ерипей и сходу задал вопрос.
— Ты б, мил человек объяснил, что это такое строить будут?
— Да, ты уж расскажи Пётр Данилович, мы таких слов-то никогда не слышали, — послышался ещё чей-то голос из зала, потом ещё и ещё.
— Тихо, тихо, товарищи, — Колесников постучал по столу, — соблюдайте тишину.
Тут встал Бородовой
— Наверное, лучше я объясню товарищи, что это такое.
— Садись Пётр Данилович, — сказал Колесников и показал рукой на стул.
— Пожалуйста, Василий Степанович, вам слово.
— Спасибо Федот. Итак, товарищи, в следующем году в наш колхоз подведут радио, телеграф и будет электричество. Хотя может и не сможем все это сделать за один год, но по крайней мере начнём. Всё будет зависеть от урожая, сколько сдадим государству зерна, к тому же молока, мяса, отсюда, посчитаем.
— Вот это да-а-а, — опять послышался голос из середины зала.
— Вот тебе и да-а-а Тимофей Трифонович, теперь будешь на печке сидеть да радио слушать, — крикнула баба откуда-то с заднего ряда.
— А что ж слушать, можно и сплясать, когда настроение будет, — добавил дед Ерипей.
— Настроение, тебе его поднять легко, подумаешь, наливай да пей и пляши, сколько хочешь, — крикнула та же баба с заднего ряда.
— Вот смотрите девки, Поликарп задумался, головой поник, — крикнула Сапариха с первого ряда.
— Это почему? — Спросил Ерипей.
— Как почему, ведь только у Поликарпа патифон имеется, он был всегда на коне, как выставит в окно, заправит пластинку и тут все девки на селе его, слушают да посматривают в его сторону, а Поликарп!?
— Чего? Иди ты дура, одно слово Сапариха, — ответил Поликарп.
— В зале все рассмеялась, даже всегда серьёзный Готман и тот засмеялся.
— Тихо, тихо, товарищи, ещё много вопросов, а то мы так и будем здесь сидеть до самой ночи, продолжай товарищ председатель, — сказал Колесников.
— Да, вопросов действительно много товарищи,— подтвердил Бородовой. — Сейчас я предлагаю перейти к основной теме и думаю самой важной.
— У меня на столе лежат несколько заявлений людей, пожелавших вступить в колхоз.
Бородовой ещё раз осмотрел весь зал, до самого выхода, но Пелагеи там не было. «Неужели и правда, арестовали, эх надо было поехать с ней. А может она дома, просто не пошла на собрание, передумала вступать в колхоз» — эти мысли не давали ему покоя.
Он взял первое заявление, которое ему попалось, и зачитал.
— Терехов Семён Тарасович и Терехова Антонина Васильевна, пожалуйста, подойдите сюда.
— Вот, дорогие мои, вы все прекрасно знаете Семёна и его жену Антонину и наверное даже лучше меня. Хорошо всё обдумав, они решили вступить в наш колхоз, чтобы вместе с нами работать дальше на наше всеобщее благо. А работать они умеют и делают это очень хорошо.
— Я с большим удовольствием ставлю вопрос на голосование о вступление Тереховых в наши ряды колхозников.
— Итак, кто за то, чтобы принять Терехова Семёна и Терехову Антонину в колхоз прошу поднять руки.
— Очень хорошо единогласно, против никого нет и воздержавшихся тоже.
— Ну вот, — обратился Бородовой к Тереховым, — с сегодняшнего дня вы зачислены в колхоз, я от всей души поздравляю вас.
Бородовой пожал руку Семёну, а затем Антонине.
— Следующий Степанов Серафим Давыдович, я так же прошу его выйти сюда к нам, чтобы все его видели. Пожалуйста, Серафим проходи вот сюда.
— Итак, дорогие колхознички, Степанова Серафима вам тоже представлять не надо, вы его все хорошо знаете.
Бородовой опять осмотрел весь зал, но Пелагеи там не было. «Что же случилось» — постоянно крутилась одна и та же мысль в его голове.
— Да знаем, знаем, ставь на голосование председатель, — кто-то выкрикнул из зала.
— Хорошо товарищи, тогда не будем тратить время. Итак, кто за то, чтобы принять Степанова Серафима в колхоз прошу поднять руки.
Результат голосования был тем же, проголосовали в полном большинстве за вступление Серафима в колхоз. Но считая голоса Бородовой улыбнулся, наконец-то он разглядел Пелагею. Она стояла в дверях, подняв голову, и смотрела вперед, как будто говорила, ну вот я здесь, я пришла, можешь пригласить меня. Бородовой был этому очень рад, он даже немного оторопел от неожиданности. Он конечно ждал её и верил что она придёт, но с другой стороны где-то в глубине души его мучали сомнения в обратном.
У Бородового поднялось настроение, он с улыбкой пожал руку Серафиму. Поздравил его с вступлением в колхоз, пожелал ему всего и здоровья и скорее построить дом, для его большой семьи и даже пообещал в этом помощь от колхоза.
— Ну вот, у меня на столе лежит ещё одно заявление, на сегодня последнее. Я приглашаю сюда Пелагею Макаровну Осипову. — после слов председателя настала гробовая тишина. Было так тихо, что казалось, в зале нет вообще никого. Даже сидевшая в первом ряду Сапариха и та перестала грызть семечки и раскрыв рот смотрела, что будет происходить дальше и чем всё это закончится.
В полной тишине Пелагея подошла к столу накрытому красным холстом и повернулась к присутствующим колхозникам.
— Здравствуйте, — она негромко произнесла одно лишь слово и слегка склонила голову как провинившаяся ученица перед учителем.
Бородовой немного замешкался, как будто забыл, зачем пришёл, затем окинул взглядом присутствующих в зале.
— Товарищи, перед вами молодая женщина, которая пожелала вступить в нашу семью так сказать, умная, грамотная, работящая, — на этот раз без улыбки, спокойным голосом повторил Бородовой.
— Ну чего вы молчите, что языки проглотили, перед вами кандидат, который желает вступить в колхоз, — не выдержал Колесников.
— А ты нас не гони Федот, мы тебе не стадо баранов, прошло то время, когда нас гоняли, да лупили по поводу и без повода, — первым сказал слово Беспалов.
— Да кто ж вас гонит, слово-то можете сказать да или нет, — ответил Федот.
— Подожди Федот, подожди, — Бородовой кинул взор на старика Беспалова. — Ну, раз ты взял слово Иван Лукич, так объясни мне непонятливому, в чем дело?
— А я скажу, — ответил старик.
— Ну, скажи, скажи.
— Я вот не за всех говорю, а только за себя, голосовать за неё я не буду, — заявил старик.
— Ну, уж ты потрудись ответить, коль такого мнения.
— Чего ты председатель к старику привязался, видишь народ против этого кандидата и ты хорошо знал об этом, чего ты притащил её сюда!? — выкрикнула его жена Анюта.
— Притащил? Что значит, притащил? — С удивлением спросил Бородовой его жену.
— А что, завтра председатель господ приведёт, вступать в наш колхоз, это где же советская власть, товарищ Готман, скажите своё слово, я к вам обращаюсь — опять сказал старик Беспалов.
— И то правда, горбатили, горбатили на них в своё время, а теперь как прижало, так опять к нам бегут, — вспылила бабка Бараниха.
— Хвост-то прижали, вон посмотрите на неё, в колхоз, здесь госпожа Пелагея работать надо в поле или дерьмо чистить за коровами, — добавила Степанида Афросьева.
Потом бабы стали вставать и выкрикивать одна за другой, перебивая друг друга, они выказывали своё недовольство и презрение Пелагее.
— Тихо, тихо бабы, вы не на базаре, успокойтесь, — Федот встал и постучали по графину, а когда гул закончился, встал Готман.
Но тут Пелагея не выдержала и покинула собрание, не сказав ни слова. Бородовой тоже встал со своего места.
— Извините товарищи, я на секунду, — сказал он несколько слов своим коллегам и вышел вслед за Пелагеей.
— Эх вы, бездушные вы люди, нет у вас понимания, довести человека до срыва, до исступления. — Колесников ещё раз постучал по графину с водой, чтобы восстановить тишину в зале и обратился к Готману.
— Пожалуйста, Севостьян Емельянович, вам слово.
— Спасибо Федот, ответил парторг, — Конечно не хорошо, не хорошо получилось товарищи. Как я уже говорил нам следует ухо держать востро как говориться, не следует расслабляться, враги революции не дремлют, так говорил товарищ Ленин, но поймите меня правильно, ведь такие люди как Пелагея, которые готовы принять советскую власть и жить как все сельчане в одинаковых условиях, а это значит, работая на благо колхоза и нашей советской страны, могут принести очень большую пользу, так зачем же её отвергать? А если мы будем отвергать и отгораживаться непробиваемой стеной, от своих же граждан, которые готовы идти с нами в ногу к великому будущему, то мы просто наживём врагов и всё.
Люди стали шуметь, спорить между собой, а то и кричать друг на друга. Одни выступали с критикой в её сторону, другие в защиту, мнения колхозников разделились.
— Пелагея, подожди! — Крикнул вслед Бородовой девушке. — Если ты домой, то я провожу тебя. — Он снял пиджак и предложил ей накинуть на плечи.
— Вечер сегодня холодный, да и поздно уже, накинь, а то простудишься.
— Спасибо председатель за заботу, но мне не холодно, — ответила девушка.
— Ну как знаешь, я хотел как лучше.
— Как лучше? Нет, председатель не надо мне как лучше, мне ничего от тебя не надо.
— Ну, ты не горячись Пелагея, не горячись. На меня ты можешь обижаться сколько угодно, а вот на людей не надо. Сколько они за все время настрадались, сколько унижений перенесли, ведь если посмотреть на всю их жизнь, то это сплошные мучения.
— А я ни на кого не обижаюсь, просто хочу быть одна.
— Одна? Одна ты не сможешь, все равно без людей никуда. Вон даже животные и те стаями живут. Ну, скажи, на что ты будешь жить, питаться, да детё малое кормить? Ну вот, молчишь. А я тебе скажу так Пелагея, все будет как надо, если меня послушаешь.
— Тогда скажи как надо председатель, — удивилась Пелагея.
— Вот с этого и начнём, а для начала давай присядем.
— В колхоз тебя зачислим, я это обещаю. А далее, к осени, тебе надо устраиваться в школу. Сейчас огромная нехватка учителей, а неграмотность, сама знаешь какая, вот и будешь заниматься с самыми маленькими в младших классах.
— Ты считаешь, что меня возьмут работать в школу?
— Конечно, возьмут, я в этом уверен, пусть попробуют не взять.
— Так ведь дорогой председатель, такие решения принимаются не в колхозе, а в районном комитете образования. Да и как-то в роли учителя, я себя плохо представляю.
— Ничего, зато я тебя хорошо представляю учителем, а по поводу устройства на работу не волнуйся, что-нибудь придумаем.
http://proza.ru/2021/07/07/175