38. Ночной штурм http://proza.ru/2021/10/06/667
Камосе, как привет из детства, приснился светлый и яркий сон: они маленькими детьми играют с Сотаном за отцовской юртой, гарцуя на палках, слово джигиты на горячих конях. И было в этой бесхитростной игре и во всей обстановке той спокойной мирной жизни столько милых ей воспоминаний, что Камоса опять заплакала во сне, но на этот раз сладкими счастливыми слезами.
Так она и проснулась с мокрым лицом и не сразу даже поняла, где теперь находится. Но потом воспоминание о пережитом накануне затопило ужасом ее сердце. Девушка прислушалась. В доме царила могильная тишина. С улицы тоже не доносилось никаких звуков. Прятаться дальше и томиться неизвестностью стало невмоготу. К тому же все говорило о том, что безудержный ночной грабеж прекратился. Озверевшие от крови и сознания своей вседозволенности победители должны были опомниться и прийти в себя.
Камоса надавила ладонями на доску. Та поддалась и опрокинулась на земляной пол. Девушка выбралась из своего убежища. Внутри полуземлянки разливался мрак. Здесь было лишь немногим светлее, чем в тайнике за досками. Слабый утренний свет с трудом проникал внутрь через щель приоткрытой двери.
Камоса надавила ладонями на доску. Та поддалась и опрокинулась на земляной пол. Девушка выбралась из своего убежища. Внутри полуземлянки разливался мрак. Здесь было лишь немногим светлее, чем в тайнике за досками.
Камоса ощупью добралась до противоположной стены и сдвинула задвижку с маленького волоконного окошка под потолком. В горнице сразу посветлело и, повернувшись к смятой кровати, Камоса увидела на ней обнаженное тело Дамиры. Рука ее свешивалась к полу, голова была неестественным образом вывернута. Испачканные кровью обрывки платья валялись на полу. И хотя Камоса не ждала увидеть что-то хорошее, ужас этой картины потряс ее до самой глубины. Рядом с кроватью посреди черного кровавого пятна (кровь успела уйти в землю и запечься) валялось обезглавленное тело Шартоя. Как видно, прежде чем бросить на кровать его дочь, куны стащили с нее раненого старика и умертвили его ударом сабли. Отрубленную голову бросили во взломанный и опустошенный сундук в углу.
От этого зрелища и от смрадного сладковатого запаха крови Камоса почувствовала дурноту. Поспешно повернувшись, она чуть ли не бегом бросилась вон из землянки, где не желала оставаться ни одного лишнего мгновения. Чтобы не ждало ее на улице, это не могло быть более ужасным. Но кошмар не покинул ее и здесь. Первое, что она увидела, было тело Узум. Женщина сидела у стены, уронив голову в залитом кровью рваном платье. Из-под левой груди ее торчала рукоятка ножа. Камоса отвела глаза к соседнему дому и увидела обнаженный труп маленькой девочки (дочери соседки) с разбитой головой. Как видно, ее изо всех сил ударили головой об угол стены. Были и другие убитые, но тело Ильнез ей на глаза не попалось. Возможно, та оказалась в числе пленниц.
Камоса медленно двинулась по переулку. Он весь был завален трупами: зарубленные старики и старухи, дети с разбитыми головами, зарезанные и задушенные женщины в разорванных платьях. Кое-где попадались убитые воины. Возможно, они поспешили в свои дома, чтобы защитить близких и погибли на пороге. Кровь, обильно пролившаяся в эту ночь, глубоко пропитала хорошо утоптанную землю. Запах смерти витал над погибшим и разгромленным городом. Повсюду валялись какие-то обрывки и черепки разбитой посуды – следы поспешного ночного грабежа. Но где же сами победители? Неужели все ушли из города? Голова у нее шла кругом. Смерть всех этих людей, деливших с ней на протяжении нескольких недель свой кров и пищу, отзывалась в душе острой жалостью и состраданием. Вместе с тем, она не могла забыть, что все эти безжалостные убийства, насилия и кровавые злодеяния совершили ее соплеменники, быть может, даже подданные ее отца. Сознавая это, она приходила в смятение и терялась, когда пыталась представить, как будет протекать ее дальнейшая жизнь.
Едва Камоса вышла на главную улицу, как столкнулась с двумя кунскими всадниками. Заметив, девушку в вонгларском платье, они удивились и обрадовались.
- Кого ты ищешь, красавица, - крикнул один из них. – Случайно, не нас?
Камоса остановилась и бросила на них исподлобья гневный взгляд.
- Не смейте прикасаться ко мне! – произнесла она по-кунски, - и лучше держитесь подальше, если не хотите лишиться своих рук! Я свободная кунка, дочь великого хана Кульдюрея. Отведите меня в ставку моего отца, и он отсыплет каждому из вас по полной шапке серебра. Но если вы посмеете причинить мне зло, то лишитесь своих голов еще до захода солнца.
Ее твердый, спокойный голос, а также весь ее облик несмотря на бедное платье, говоривший о высоком положении, смутил кунов. Они переглянулись. Тот, который был постарше, ответил:
- Хорошо, госпожа, мы сделаем, как ты просишь. Наши руки не коснуться тебя. Но отвести тебя к отцу не в нашей власти. Мы служим всемогущему хану Тюпраку и его сыну хану Кумбалу. Наш долг – доставить тебя к нашему повелителю. И если ты сможешь убедить его в том, что ты дочь великого Кульдюрея, он, конечно же, исполнит твое желание. Потому что хан Тюпрак и хан Кульдюрей ближайшие друзья, союзники и соратники.
Камоса задумалась на мгновение, а потом кивнула:
- Хорошо. Делайте так, как говорите. У меня не было возможности лично познакомиться с доблестным Кумбалом. Но я не раз слышала, что он великий багатыр и воин.
- Хан поставил свой шатер у Восточных ворот, - сообщил тот кун, что был помладше, - поэтому нам в ту сторону, госпожа.
Камоса повернула к Восточным воротам. Куны ехали следом. Девушка слушала, как позвякивают серебряные бляхи на сбруе их лошадей, чувствовала их дыхание. Чем ближе подходили они к воротам, тем больше попадалось тел убитых вонгларских воинов. Некоторые были поражены стрелами в спину, как видно, во время бегства. Но большинство храбро встретили смерть лицом к лицу. Вперемежку с ними лежало немало кунов, из чего можно было заключить, что несмотря на огромное численное превосходство нападавших, победа досталась им не малой ценой. Большая груда тел встретила их у самых ворот. Их поспешно убрали с дороги, чтобы освободить путь. Впрочем, сами ворота (которые теперь были распахнуты настежь) особенно не пострадали. Видимо, их действительно просто открыли. Мост был опущен, и они смогли без затруднений перебраться через крепостной ров.
В сотне шагов от городской стены, у самой дороги, Камоса увидела просторный белый шатер, украшенный золотой вышивкой, над которым развевалось ханское знамя. Рядом с ним толпилось более сотни спешившихся вооруженных всадников. Появление Камосы и ее спутников не вызвало особенного интереса.
Старший кун спрыгнул с коня, приблизился к самому знатному из бией и сказал вполголоса, так чтобы не слышали остальные:
- Мы встретили на улице города девушку, которая называет себя дочерью великого хана Кульдюрея. Ее слова так нас удивили, что мы не решились принять какое-либо решение и потому прибегаем к мудрости хана. Вот эта девушка. Пусть господин сам поговорит с ней и узнает, насколько правдивы ее слова.
Бий недоверчиво посмотрел на Камосу, задержав взгляд на ее бедной одежде.
- Ступай, - сказала Камоса, - не заставляй нас ждать.
Бий удалился, но вскоре вернулся.
- Пресветлый хан сейчас совещается с друзьями, - сообщил он. – Но Кумбал велел передать, что дочери великого Кульдюрея, конечно, будет оказан самый лучший прием. Он приказал отвести тебя в юрту своей младшей жены Чулумеи, Она позаботится о тебе, а он явится, как только освободится.
Камоса кивнула в знак того, что согласна исполнить волю хана.
- Вы двое, пока оставайтесь здесь, - велел бий. – Хан не велел вам никуда уходить.
Идти им было совсем недалеко, так как юрта Чулумеи располагалась здесь же, рядом с воротами. Когда постучали в дверь, сначала выглянула служанка. Потом появилась сама Чулумея – молодая красивая женщина лет 27 с весьма пышными формами. Выслушав приказ мужа, она отправила бийя обратно, а Камосу ввела внутрь юрты.
- Ты вправду дочка великого Кульдюрея? – спросила она, не скрывая сомнений. – Признаюсь, в это трудно поверить.
- Я знаю, - устало произнесла Камоса и без приглашения опустилась на красивый резной топчан, на котором, несомненно, имела обыкновение сидеть сама хозяйка. – Дай мне напиться. Я страдаю от жажды со вчерашнего дня. У осажденных было мало воды. Я не пила вволю уже целую неделю. А сегодня ночью вообще было не до того.
Чулумея кивнула служанке, и та принесла серебряный ковшик с холодной ключевой водой. Камосе хотелось опустошить его сразу целиком. Но она заставила себя пить не торопясь.
- Судя по всему, вы и мылись не особенно часто, - насмешливо произнесла хозяйка. – От тебя несет так, словно ты провела ночь, зарывшись в навозную кучу.
- Я провела ночь в тайнике под землей, - ответила Камоса. – А когда я выбралась утром наружу, все люди, приютившие меня, были убиты. И это была очень плохая смерть. Окажись на моем месте, ты бы сама с головою закопалась в навоз.
- Люди Кумбала пользовались своей законной добычей, - сказала Чулумея, - так повелось издревле. – Лучше не попадать в число его врагов. Почему дочь великого хана оказалась в этом городишке среди скопища жалких рабов?
- Не тебе судить об этом, - возразила Камоса. – Эти люди были подданными хакана. Ты разве не слыхала, что отец выдал меня за него замуж?
- Хакан Велемир умер два месяца назад. И я слышала, что его жену похоронили вместе с ним.
- Этой женой была не я, - сказала Камоса. – Прикажи согреть мне ванну. И дай какое-нибудь платье поприличнее. Надеюсь, у тебя найдется подходящее?
- Хорошо, - с усмешкой произнесла Чулумея. – Не ходить же нам с зажатыми носами.
Камоса ничего не ответила и даже не удостоила Чулумею взгляда. Она догадалась, что эта женщина была одной из походных жен хана и не пользовалась у него большим влиянием.
Ванну вскоре согрели. Старая служанка приняла у Камосы ее одежду и повела за занавеску мыться.
Не успела Камоса уйти, как в шатер бесшумно вошли двое мужчин. Один был высокий и красивый в роскошной бекеше и с дорогим оружием. Это был сам Кумбал. Его сопровождал темнолиций бородатый мужчина.
- Ну, что? – тихо спросил хан у Чулумеи. – Ты говорила с ней?
- Перекинулась парой слов. Она ведет себя надменно и дерзко. Может статься, что действительно не простого рода. Потребовала устроить ей баню.
- Мы должны взглянуть на нее!
Чулумея подвела мужа к занавеске и чуть-чуть приоткрыла щелочку. Хан заглянул, а потом велел своему спутнику:
- Посмотри и ты, Арапша.
Арапша прижал лицо к щели.
- Никаких сомнений, - тихо произнес он, — это действительно Камоса, дочь Кульдюрея. Ума не приложу, как она могла оказаться здесь. По моим подсчетам, ей надлежало уже трижды умереть. Но ее не казнили после убийства хакана. Она избежала погребального костра и его могилы. Наконец, она пережила вчерашний разгром, когда твои люди не щадили никого, а в особенности молодых женщин.
- Очевидно, боги сберегают ее для иной судьбы, - сказал Кумбал. – И не удивительно. Она ведь, кажется, прехорошенькая.
- Нашли чем прельщаться, - недовольно заметила Чулумея. – Худая, словно месяц на хлебе и воде провела.
- Ничего, это дело поправимое, - ответил Кумбал. – Приодень ее и пришли ко мне. Только лицо прикрой, чтобы никто не увидел. Мы с отцом подумаем, как получше воспользоваться этой неожиданной оказией. И смотри – никому ни слова!
Хан и его спутник отправились к своему шатру. Прежде, чем войти, Кумбал подозвал двух кунов, дожидавшихся его возле входа.
- Вы привели девицу, которая выдает себя за дочь великого Кульдюрея? – спросил он. - Скажите нам, откуда она взялась.
Выслушав рассказ, он заметил:
- Мы исследовали это дело. Как и следовало ожидать, девчонка оказалась самозванкой. Но вы проявили бдительность и потому заслуживаете награды.
- Дай им по золотому, - велел он Арапше.
Получив награду, куны принялись благодарить.
- А теперь послушайте меня внимательно, - сказал хан, - хотя все сказанное ей оказалось ложью, до великого Кульдюрея могут дойти превратные слухи, а нам совсем ни к чему обманывать его ложными надеждами. Поэтому все должны забыть об этом происшествии навсегда, словно его и не было. Пока о нем известно, только нам пятерым. Но мы с Арапшей, так же как мой бий, умеем держать язык за зубами. Так вот, если пойдут слухи о ханской дочери, обнаруженной в Серенске, я точно знаю, чьи головы мне следует отрубить.
Услышав эту угрозу, оба куна упали на колени.
- Хан может не сомневаться, - сказал старший из них, - эта ложь не смутит больше ничей слух.
Спустя короткое время Камосу, переодетую в новое платье, с покрывалом на голове провели в ханский шатер. Кумбал принял ее один, сидя на низкой тахте.
- Мне сообщили, что ты искала встречи со мной, чтобы сообщить важную новость - сказал он, устремив на девушку холодные глаза. – Я слушаю тебя.
- Никакой новости у меня для тебя нет, - возразила Камоса. – Я уже сообщила твоим людям, что я дочь хана Кульдюрея. – Мой отец считает меня мертвой. Отправь меня к нему, и его благодарность укрепит ваш союз.
- Да мне сообщили о твоих словах, - усмехнулся хан. – И они повергли меня в изумление. Кажется, всему свету известно, что дочь Кульдюрея отравила своего мужа, старого хакана, потому что путалась с молодым любовником. Однако злодеяние было сразу обнаружено. Воранги схватили ее на месте преступления. Ее и ее брата-сообщника. Из-за этого и началась нынешняя война. И ты хочешь, чтобы мы поверили твоим выдумкам?
- Мир полнится нелепыми слухами, - сказала Камоса. – Большинство из них лишь тень подлинных событий. Так и в твоих словах нет ни слова правды. Я не убивала своего мужа. И хотя его подлинные убийцы постарались опорочить мое доброе имя, не все в Велигарде им поверили. Как видишь, я свободна, и не томлюсь в тюрьме.
— Это если допустить, что ты действительно дочь Кульдюрея, - с сомнением произнес хан. – Но я подозреваю, что ты просто самозванка, которая присвоила громкое имя, чтобы избежать общей судьбы.
- Зачем гадать? Отправь меня к хану. Уж он точно не ошибется.
- Очевидно, мы так и поступим, - согласился Кумбал, - но только не сейчас. Хан занят осадой Клечи. Негоже отвлекать его от важных дел.
- Вы можете послать к нему вестника. Отец пришлет человека, который знает меня в лицо и сможет подтвердить мои слова.
- Боюсь старик не устоит перед соблазном и примчится сам, - покачал головой Кумбал. – Да и зачем прибегать к помощи посредников? Мой отец на днях должен встретиться с Кульдюреем. Он сам сообщит ему о тебе, когда сочтет момент подходящим.
- Неужели вы скроете от вашего союзника такое важное известие?
- А это тебя уже не касается. Сиди и жди, когда твои лживые слова будут разоблачены. И молись, чтобы это произошло как можно позже.
Кумбал махнул рукой. Двое его воинов вывели Камосу из шатра и усадили в маленький, закрытый возок. Возница прищелкнул языком. Сытая лошадь резво понесла их в неизвестном направлении. Но вскоре возок стал спускаться по склону вниз, под колесами послышался плеск воды, потом лошади поднялись по противоположному склону. Сидевший рядом воин не позволит девушки выглянуть наружу, однако она и так сообразила, что возок вброд переправился через Серь. Теперь они находились на левом берегу реки, а это означало, что ее везут на восток, прочь от осажденного Тумаша и в направлении Славоны.
- Куда мы едем? – спросила Камоса.
Воин промолчал, словно не услышал ее вопроса. Примерно через полтора часа возок остановился. Камоса услышала, как меняют уставшую лошадь. Затем двинулись вперед с прежней скоростью и ехали еще около полутора часов. Наконец возок остановился. Послышались голоса. Второй воин, сидевший на козлах рядом с возницей, тихим голосом передал приказ хана. Заскрипели ворота. Колеса застучали по деревянной мостовой. И этот звук о многом сообщил Камосе. На расстоянии трех часов от Серенска только один город имел деревянные мостовые – Старград.
40. Новые замыслы http://proza.ru/2021/10/09/563
«Заповедные рубежи» http://www.proza.ru/2013/07/08/294