Этот пост завершает триптих миниатюр – внезапно нахлынувших воспоминаний: «Долгое молчание памяти. Ох, эти черные глаза» http://proza.ru/2021/11/06/178; «Спасибо, тетя Шура! Память о доброте» http://proza.ru/2021/11/08/237.
Описываются «мелкие» события, которые как бы отсутствовали в памяти десятилетиями, но вдруг ожили. И теперь, надеюсь, останутся во мне, превратившись из не существовавших в нечто реальное, к чему можно дотронуться памятью.
Текст был размещен face book в 8 мая 2020 года, когда это воспоминание было неожиданным для меня , но абсолютно естественным.
Одним недавним утром я вдруг вспомнил безногого сапожника, которому на излете 1940-х – в начале 1950-х несколько раз относил в починку мамины туфли. Дядю Мишу я увидел сразу, во многих деталях, особенно его руки, хотя начисто забыл этот эпизод моей жизни. Никогда и ничто мне не напоминало его. И здесь не было никаких внешних обстоятельств, подтолкнувших меня к этому воспоминанию. Я не искал в прожитом сюжеты, связанные с первыми послевоенными годами...
Дядя Миша работал дома. Он сидел на низком стуле с колесиками, принимал обувь на починку через открытое окно и возвращал также. Он сидел за широким сапожным верстаком, который одновременно был и подоконником. Мне он запомнился старым, хотя сейчас понимаю, он не мог быть старым. Может и ноги он потерял в 20 лет? может – в первом бою?... скорее всего, ему и 30 лет не было. Круглолицый, улыбчивый, дружелюбный... я не боялся и не стеснялся ходить к нему. Он спрашивал меня о жизни... а какая жизнь в восемь-десять лет? Но он слушал меня, и это запомнилось.
В своем воспоминании я увидел дядю Мишу и окошко, через которое беседовал с ним. Его жилье и мастерская располагались в подвале огромного доходного дома на углу Кирочной улицы (тогда – улице Салтыкова-Щедрина) и Таврической. Окно было лишь немного выше уровня тротуара. Я попытался увидеть себя, разговаривающего с дядей Мишей, но не смог. Не на что было опереться в моем воспоминании.
Я написал молодой женщине, она – уже многие годы в социологии и хорошо известна в нашем цехе, прежде всего – исследователям общественного мнения. Написал ей, поскольку мы давно знакомы, сохраняем наши дружеские отношения и живет она в нескольких минутах ходьбы от вспомнившихся мне окон. И чудо, о котором я и не думал никогда, через два-три дня свершилось.
На присланных фотографиях - окна, через одно из них я беседовал с дядей Мишей, не знаю точно, какое, но, скорее всего - первые два-три от угла дома. Возможно, тогда они были чуть повыше над тротуаром, ведь за семь десятилетий асфальт многократно обновлялся, но, возможно, причина – в другом: я сам был значительно ниже.
Теперь мне ничего не стоит мысленно переместить себя к окну дяди Миши... И он – снова жив.