Выходные в этот раз выдались насыщенными на события и впечатления. Порядочно устав от бесконечной зубрежки билетов, Евангелина отправилась с отцом за город. В дом, где раньше они частенько любили отдыхать, перебираясь туда из городских «джунглей» весной и уезжая поздней осенью. Не стали они изменять этой традиции и после переезда из провинции.
Вылазки за город стали прекрасным поводом для создания снимков на фоне природы, а для её отца — лишней мотивацией покопаться в саду, подстригая ветки винограда и опрыскивая растения всякими стимуляторами роста. Садоводство было его страстью. Как для его дочери — фотографии и раскрутка собственного аккаунта.
Была бы его воля, он бы и вовсе жил за городом, проводя там практически все свое свободное время, так что их городская квартира время от времени пустовала. И посвящая большую часть своего времени садоводству, изменять своим привычкам мужчина не собирался, планируя в недалеком будущем стать видеоблогером, размещая в интернете ролики, посвященные выращиванию растений и ведению домашнего хозяйства.
Евангелина к садоводству относилась прохладнее. У неё было свои хобби, и в этом плане они с отцом никак не пресекались. Он хотел зарабатывать на выращивании растений, она — на своих фото. И далеко не в стиле «ню». Оба любили красоту, но стремились к ней совершенно разными и непохожими путями.
Пропадая на выходных за городом, Евангелина не скучала, периодически созваниваясь с Новаковским, который вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, каждые полчаса сбрасывал на её телефон всякие видео, чей юмор был понятен только ему одному и его кузине, до сих пор вспоминавшей тот их роковой поход в ночной клуб.
Кажется, Фекла до сих пор жалела, что так и не отметелила на остановке тех двух «упырей», порядочно её тогда раздраконивших. И только одна Евангелина не горела особым желанием вспоминать подробности того вечера, закончившегося для неё несколько иначе, чем для её новоиспеченной подруги. И если сама Фекла проснулась на следующее утро у себя дома, в своей постели, под храп братьев за стеной и деда, о том, где проснулась она сама, Евангелина старалась лишний раз не вспоминать, сгорая от стыда каждый раз, стоило ей воскресить в памяти отдельные кадры того утра и не только.
Происходящее тогда казалось ей теперь настолько нереальными, что спустя время она даже начала сомневаться, что у них с Лисовым вообще что-то было. И потом она бы, скорее всего, начала считать, что ей все это приснилось, если бы не тот дурацкий момент с его курткой.
Фекла времени тоже даром не теряла. И пока её кузен пропадал у своего деда, помогая разгружать стройматериалы, захватив с собой братьев, почти все свое свободное время она проводила с ними на стадионе возле поселка, где в былые времена проводились масштабные соревнования. Это была слегка поросшая травой и окружённая холмами территория, где вместо трибуны в землю были вбиты бревна, выполнявшие роль скамеек для любопытного зрителя. Только вместо футбола с местной шпаной Фекла играла со своими братьями в бадминтон, отбивая воланчик так, что тот постоянно вылетал куда-то за пределы стадиона, где они его долго искали, копошась в густой траве.
Лето давно вступало в свои права. Сильного зноя ещё не было, но солнце грело уже во всю, раскаляя воздух. Академический концерт был не за горами. И дав свое согласие обязательно там побывать, Евангелина заявилась туда, тщательно продумав свое одеяние, предназначенное для посещения подобных мероприятий.
Такие походы всегда пробуждали в её душе ностальгию по временам, когда она сама училась в музыкальной школе по классу фортепиано. Неудивительно, что узнав о том, что в конце мая должен состояться концерт, куда будут приглашены все родственники учащихся музыкальной школы, она не смогла отказать в своем визите Егору, предупредившего ее, что там будет выступать его брат, который очень нуждался в зрительской поддержке.
Из-за плотного графика работы их отец не всегда имел возможность посещать подобные мероприятия, и чтобы Алекс не чувствовал себя одиноким в огромном зале, тем самым испортив исполнение «Полонеза» Е. Огинского, роль «родителя» в этот раз решил взять на себя Егор лично, попутно набирая в свою группу поддержку всех желающих, разослав накануне своим одногрупникам приглашение на концерт. Откликнулись немногие. Но и тех, кто согласился прийти на торжественное мероприятие, хватало, чтобы Алекс выступил на сцене как полагается.
Помимо него музыкальную школу посещал ещё и младший братец Феклы — Айк. С трудом заставив его одеться в костюм с «бабочкой» под горлом, она потащила туда обоих братьев, надеясь, что в этот раз все пройдет гладко и ей не придется краснеть за их шалости. Тренируясь в детском хоре, Айк должен был выступить сольно и поразить своим вокалом собравшуюся публику. Дедушка Карла, с его прогрессирующей старческой деменцией на фоне общего слабоумия остался дома, будучи запертым в своей комнате.
Айк терпеть не мог занятий по вокалу, но не желая отставать в своих достижениях от кузена, заканчивавшем в этом году музыкальную школу, он был вынужден под давлением сестры записаться на хор, заранее подготовившись к своему первому выступлению перед публикой.
Деловая униформа душила мальчика, у которого с самого утра было паршивое настроение. И порядочно в ней запарившись на фоне жары в плохо вентилируемом помещении концертного зала музыкальной школы с настежь распахнутыми окнами, снимать её с себя под бдительным взглядом сестры Айк не торопился. Как бы ни хотелось ему пойти на этот концерт в одежде попроще, заявиться на столь серьёзное мероприятия в одних шортах, безразмерной майке и шлепанцах было недопустимо. И даже кощунственно по отношению к истинным любителям классической музыки. И рискни он прийти туда с братом в таком виде, его бы попросту выгнали с концерта, не дав возможности исполнить «Крылатые качели» по мотивам какого-то старого фильма и тем самым заслужить признание от своего преподавателя по вокалу.
Как всегда опоздав, (парни слишком долго собирались, а потом еще долго не могли вызвать такси, — в провинцию никто не хотел ехать), Евангелина с Феклой и её шкетами очутились в зале, когда на сцене уже кто-то выступал, исполняя за фортепиано первые такты малоизвестного ансамбля. Народу в помещении было не много. Поэтому выбрав задний ряд, где оставались свободные места, она проскользнула туда вслед с Феклой, придерживая захваченное с собой портмоне.
Сегодня на ней было облегающее белое платье с открытой спиной, прекрасно гармонировавшее с ее туфлями на высоком каблуке. Фекла, как обычно, своим привычкам не изменяла, одев новую футболку и джинсы. Предпочитая больше пацанский стиль, платьев она практически не носила. И напоминая по своему поведению мать-одиночку, воспитывавшую двух «сыновей», порядочно припугнув задерганного Айка указаниями вести себя тихо, чтобы не пропустить момент с объявлением его номера, она рискнула сфотографироваться с ним и Дорофеем на память, настраивая камеру на своем телефоне. Теперь им осталось дождаться «отца-одиночку», — Егора Новаковского, самостоятельно воспитывавшего «сына-старшеклассника», и вся семья будет в сборе. Опаздывая, они думали, что прибудут сюда самыми последними, надеясь объявиться в концертном зале хотя бы до момента его закрытия, но Новаковский с братом умудрились побить даже их «рекорд», опоздав на мероприятие на целый час.
Помимо Айка и пары-тройки одноклассников Алекса Новаковского на этом концерте выступали ученики, приехавшие сюда из других городов.
В составе комиссии сидели Осия Нениловна собственной персоной, директор музыкальной школы, (пожилой и крупногабаритный мужчина), а также пару неизвестных местной публике людей, спонсировавших это учебное заведение. Заявившись на концерт немного с бодуна, он постоянно пил из бутылки воду, и заедая ее зелеными абрикосами, не стесняясь, сплевывал косточки прямо на пол, время от времен устремляя свой взор на сцену, где выступали ученики Осии Нениловны и других музыкальных школ. Рядом с ним сидела глава горсовета. Некая Тамила Ивановна Бугайева. Высокая женщина в очках, с такой придирчивостью следившей за манерой игры пианистов, что многим из них уже в процессе исполнения своих произведений становилось нехорошо от ее пристального внимания. И постоянно сбиваясь на середине, ни один из них так и не смог толком доиграть его до конца, мечтая сбежать за кулисы.
Услышав, с каким апломбом исполняет за фортепиано «Стаккато-прелюдию» одноклассница Алекса, эта женщина настолько возмутилась искаженной подачей её любимого произведения, что так и не дослушав её игру до конца, она прогнала девочку со сцены с приказом больше никогда не касаться клавиш фортепиано, пока не научится нормально играть. Осия Нениловна не стала перечить столь ярому знатоку музыки, как глава горсовета. Даже не стала предпринимать попыток переубедить её в обратном. И вообще, сегодня она была в ударе, с особым азартом объявляя музыкальные номера. Для неё подобное событие было равно празднику, чего нельзя было сказать о самом директоре музыкальной школы, начавшем понемногу впадать в спячку от монотонного исполнения классических произведений её учениками.
— А как вообще выглядит эта ваша... Осия Нениловна? — осведомилась у Айка Фекла, мотая головой в поисках сей особы.
— Во! — мальчик развел руки в стороны, изображая не то человека, не то дерево вроде пальмы.
Больше никто из присутствующих не смог добавить к описанию внешности этой женщины новых отличительных деталей.
— Ну, где-то так она приблизительно и выглядит, — согласился с утверждением брата Дорофей, пару раз видевшей эту учительницу, заходя за Алексом в музыкальную школу. Переведя взгляд на второго брата, Фекла лишь скептически ухмыльнулась в ответ. Такой скупой детализации образа этой женщины было явно недостаточно, чтобы узнать её в компании, крутившейся вокруг директора музыкальной школы, но саму Феклу это ни капли не смущало.
Единственное, что ей было не по душе, так это отсутствие на концерте её кузена и его брата. Порядочно опаздывая, те имели шанс вообще не попасть на данное мероприятие, заранее договорившись о встрече. Вот и так доверяй теперь после всего этому человеку!
Евангелина намного терпеливее переносила их отсутствие, привыкнув к опозданиям этих двоих. Чего нельзя было сказать об их кузине. Евангелина была уверена, что парни обязательно придут. Маловероятно, что они могли забыть про концерт, как утверждала сама Фекла, пытаясь угадать, пропустил Айк свою очередь для выступления или у него ещё все было впереди. Собственно, с этим вопросом она и собиралась обратиться к Осии Нениловне, тщетно пытаясь угадать ее среди своры таскавшихся туда-сюда женщин в возрасте.
Выгнанная со сцены девочка успела к тому времени расплакаться, вернувшись в зал под крылышко своих заботливых родителей, негодующих из-за недооцененного таланта их чада. В дальнейшем, каждый, кто выходил на сцену дальше по списку, срывали такие бурные аплодисменты, что касаясь пальцами клавиш фортепиано, ещё долго не могли настроиться на исполнение своего произведения из-за царившего в зале шума. И вот, о чудо, в дверях наконец-то появились знакомые для Литковской лица! А именно Егор со своим братом Алексом. Они были не одни. За ними следовали Рамахеева и Лисов. Последний заставил Евангелину слегка вздрогнуть и немало удивиться. Кого-кого, а этого парня на концерте она ожидала увидеть меньше всего…
Как выяснилось позже, это были единственные «экземпляры», соизволившие явиться сюда по приглашению Новаковского для поддержки его брата. И если причину визита Марцелы на это торжество еще можно было как-то объяснить, то с какой целью заявился сюда Лисов, об этом Евангелина узнала чуть позже.
Поприветствовав её после приближения к их ряду, они с Егором заняли свободные места прямо позади нее и Марцелы. Причем за Марцелой сел Новаковский, а сзади Евангелины — Лисов. Сама ситуация, как ни странно, обоим парням была только на руку. И будто заранее договорившись между собой, где им расположиться, выбрали именно эти места, как-то странно покосившись перед этим на самих девушек. Одной мысли о близком нахождении человека, видеть которого ей сейчас не очень хотелось, Литковской хватило с головой, чтобы лишиться душевного равновесия до конца концерта.
Почти сразу ощутив на спине «прожигающий» взгляд этого парня, она мгновенно выпрямилась. И пожалев, что надела сегодня столь открытое платье, постаралась в меру своих возможностей погрузиться в атмосферу происходящего на сцене, которое буквально с момента появления в зале этих двоих приобрело форму ненавязчивого гротеска.
Заметив ее, (и даже как будто заранее догадавшись, что она здесь будет), Артем пытался снизойти к ней при помощи шуток, но продолжая делать вид, будто совсем его не слышит, Евангелина старалась на него не реагировать, сосредоточив взгляд на сцене. Зря он пытался привлечь к себе её внимание, пытаясь произвести на неё впечатление, пока в дело не вмешался Новаковский.
Этот момент совпал с выходом его брата на сцену. Алекс едва успел собраться с мыслями, вспоминая первые такты «Полонеза» Е.Огинского. И заранее настроившись насладиться концертом живой музыки, Евангелина десять раз успела пожалеть о своем решении прийти на данное мероприятие, не в состоянии следить за происходящим на сцене из-за громкого хохота Феклы, перекрикивающего всех и вся Егора, и цинично комментировавшего их поступки Лисова.
Потеряв в конечном итоге счет времени, к середине концерта она перестала слышать даже зычный голос Осии Нениловны, объявляющей о выходе на сцену следующего ученика. И едва пространство зала огласили неверно взятые Алексом аккорды нижней партии «Полонеза», мысленно выматерившись про себя, эта женщина с тихой злобой покосилась на уже успевшего тяпнуть втихаря коньяка директора, так что окружающим показалось на миг, будто ещё немного, и она отшлепает его свернутой газетой по лицу, не давая тому заснуть.
Происходящее напоминало комедийную пародию. И если бы не присутствие в зале комиссии, включая «спонсоров» музыкальной школы, с надменным видом отмечавших что-то в своих блокнотах, Евангелина могла бы подумать, что попала не на академический концерт, а на представление какого-то фантасмагорического шоу, где принимали участие одни фрики.
Не зная, чем себя развлечь в ожидании окончания выступления Алекса, от нечего делать Егор то и дело хватал за локоны Марцелу, играя с ними словно с лошадиной гривой, пока его примеру не последовал Артем. Попытавшись сконцентрироваться на концертной программе, в следующий момент она почувствовала его руки уже на собственных локонах.
Для неё подобное поведение было недопустимым, о чем она тут же поспешила поставить его в известность. Увы, никак на это не отреагировав, тот лишь посмеялся в ответ. Её замечание оставить в покое её волосы не произвели на парня особого впечатления. И вместо того, чтобы поаплодировать Алексу, который споткнувшись на середине «Полонеза», ещё долго не мог вспомнить продолжение, сконцентрировав внимание на объекте своей привязанности, Лисов снова и снова заигрывал к девушке, ни на секунду не оставляя в покое её длинные волосы, скручивая их в тугой локон и снова распрямляя; забавляясь с ними так, как диктовала ему фантазия. Лишь когда её терпению пришел конец, повернувшись к нему с возгласом: «Убери от меня свои лапы!», Евангелина резко замахнулась в его сторону своим портмоне, искренне жалея, что так не смогла тогда как следует приложить им его по голове. Доиграв «Полонеза», Алекс покинул инструмент, и, поклонившись в ответ на раздавшиеся отовсюду зрительские аплодисменты, вернулся к Егору, занимая место недалеко от него.
Отстав от Литковской, её локонов Лисов больше не касался. Даже не пытался ими играть, несмотря на искреннее желание устроить что-нибудь этакое, чтобы вновь привлечь к себе внимание этой девушки, чье платье он уже успел оценить.
Наступил черед выступления Айка Новаковского. Соло на фоне детского хора. Его имя уже было объявлено, но не сразу услышав свои «позывные», он продолжал сидеть себе на месте, пока его не толкнула в бок сестра, намекая на выход. Не на шутку перепугавшись всей ответственности перед публикой, задерганный ребенок быстро вскочил с сидения. И не став ждать приветственных аплодисментов, устремился к фортепиано, искреннее надеясь не споткнуться по пути о что-то и растянуться на полу к стыду своих родственников.
Аккомпанировать ему должен был Алекс Новаковский. Пел Айк неплохо. Благодаря мощной поддержке брата и сестры. И продолжая нещадно лупить по клавишам, Алекс шпарил «Крылатые качели» во всю, не обращая внимания на радостные вопли своих родственников. В отличие от остальных болельщиков, Фекла с братом вели себя как полоумные. И будто нарочно перепутав футбольную трибуну с концертным залом, стоило Айку сбиться и взять не ту ноту, подрываясь с мест как ненормальные, эти двое хлопали ему в ладоши так, словно на сцене выступал не посредственный певец, которому не хватило ума выучить до конца слова песни, а вокалист мирового масштаба, чей гонорар было страшно себе даже представить.
Прикончив к тому времени весь запас зеленых абрикос, директор окончательно заснул. И чтобы не боднуть головой стол, поддерживая свой подбородок ладонью, он неожиданно захрапел. Да так, что его храп были не в состоянии заглушить даже «Крылатые качели» в исполнении Айка Новаковского.
Успев за это даже подзабыть о присутствии сзади неё настырного одногруппника, все внимание Евангелины было устремено на сцену, когда в следующий момент до её слуха донесся гомерический хохоте Егора, позже который дополнил заливистый смех Лисова. Чуть ли не согнувшись напополам, эти двое хохотали так, что казалось ещё немного и они попросту лопнут от переизбытка смеха. Не понимая, что вообще происходит, и почему он ржут, как кони, Евангелина повернулась к парням, и, проследив за тем, куда они смотрят, все поняла, быстро уяснив для себя причину их невменяемого веселья.
Проходя мимо музыкальной школы, на строчке певшего Айка: «Только небо, только ветер, только радость впереди…», в окно постучался какой-то бомж, кидаясь на стекла подобно пьяному сому на сетку. Этот мужчина хотел, чтобы его тоже научили играть на фортепиано, либо петь так, как этот мальчик на сцене. Другой причины его беспонтового поведения и попытки привлечь к себе окружающие не видели.
— А это ещё что за «бэтмен»?! Ты только глянь на него! — немного угомонившись, указал на него Лисов Егору.
Привлеченная смехом ребят, Мацрела также устремила свой взор в сторону окна, где показалась пьяная физиономия какого-то мужика.
— Ой, а это ещё кто такой? — удивилась она, замирая от нахлынувших эмоций.
— Твой будущий супруг, — ответил ей Новаковский, помахав этому мужику рукой.
Увы, как бы отчаянно этот тип не бросался на окна, пытаясь выйти на контакт с народом, тот по-прежнему продолжал его игнорировать, недоумевая отсутствию охраны у дверей. А такой расклад дел бомжа явно не устраивал. И заметив, наконец, что никто даже не собирается откликаться на его радостные вопли, забрав с подоконника свои вещи, он зашел прямо в зал. Одетый не по сезону в какую-то порванную шубу, он держал в руке целлофановый пакет с куском хлеба внутри.
— Ой, он идет прямо сюда! — с тревогой отозвалась Марцела, подхватывая под локоть свою соседку. — Я его боюсь…
Усевшись куда-то на задний ряд, распространяя вокруг себя специфический запах старой и нестиранной одежды невесть какой давности, он свистел Айку, хлопая ладошами в такт музыки, пока его не выпроводила прочь из помещения сама Осия Нениловна, не оценив жгучего рвения этого мужчины насладиться классической музыкой наравне с остальным.
Доиграв «Крылатые качели» до конца, Алекс изо всех сил нажал на клавиши, пытаясь «поразить» своим мастерством невзыскательную публику. И стремительно покидая свое место за роялем, он каким-то образом умудрился задеть ладонью плохо закрепленную крышку. Потеряв под собою опору, та с грохотом обрушилась на беззащитные клавиши. Звук падения крышки оказался настолько громким, что из-за воспроизведенного им шумом проснулись закимарившие «спонсоры».
Возвращаясь к своим, Айк случайно зацепился ногой за провод, подключенного к светящейся декорации в виде ели. Избавившись от железных пут, бутафорное дерево полетело вниз, приземлившись на голову храпевшему во всю директору музыкальной школы. Тот чудом остался в живых после такого инцидента.
Издав ртом звук, похожий на резкий смешок, полуживой от хохота Егор чуть не свалился на пол, мучимый икотой. Очень скоро ему составил компанию и Лисов, также не удержавшись от смеха при виде падающей на храпевшего директора декорации. Надменно поджав губы, Евангелина смерила обоих надменным взглядом.
— Если вам весело от происходящего, — пристыдила их Рамахеева, наблюдая за перепуганным Айком, — то у меня для вас плохие новости…
Покидая музыкальную школу, эта компания ещё долго обсуждала сегодняшнее мероприятие, начиная с вокала Айка, заканчивая выходкой пьяного бомжа, решившего также приобщиться к искусству. И не подозревавшая ранее, что посещение концерта может оказаться настолько забавным, Евангелина ещё долго обменивалась своими впечатлениями о пережитом с остальными. В дальнейшем их пути разошлись. Выдвинувшись с Марцелой домой, она попрощалась с ребятами, а Егор со своей сестрой в компании Лисова отправился в ночной клуб с целью отметить окончание Алексом музыкальной школы. И плевать, что завтра у него намечался первый экзамен начавшейся сессии.
Книга 1. Глава 51
http://proza.ru/2022/01/25/9