Для многих утро начиналось с кофе. И только для одного человека оно началось сегодня совсем с другого. А именно с грозного вопля на весь дом: «Артем!!», который было слышно, кажется, даже в гараже, где возился с автомобилем Корней Иванович, протирая его поверхность тряпкой. Парень как раз сидел себе на кухне, приготовившись заварить себе ароматный кофе, который надобно было смаковать в спокойной обстановке, равнодушно листая видео на смартфоне, когда в помещение с перепуганными глазами ворвалась maman, заявляя, что его срочно хочет видеть глава семьи.
В такие моменты, когда Лисов-старший был особенно зол, персонал дома старался не попадаться ему под горячую руку. Ни капли не переживая за собственную судьбу, даже более того, не торопясь бросать свое занятие и, сломя голову, бежать в кабинет к отцу по первому его зову, он все же попытался заварить себе кофе. И лишь спустя время почувствовав себя более-менее способным на какие-то активные деяния и слова, вскоре покинул кухню, прихватив с собой неразлучный телефон. Папаша решил устроить ему взбучку?! Что ж, он вполне к ней готов. Как будто заранее зная, что все закончится. И причин для подобной реакции на поведение сына у Лисова-старшего было более чем предостаточно.
«Вы поберегите меня хоть чуть-чуть! — заламывая руки, взывал тот к своим, устав от выходок собственного чада. — Хоть чуть-чуть поберегите! Мне же нельзя волноваться!»
И будучи в курсе, что именно вызвало у него сегодня такое настроение, жена нервничала не меньше его самого, прекрасно отдавая себе отчет в том, что больше так продолжаться не может. Отправившись после концерта в ночной клуб в компании Новаковского и его кузины, чтобы отпраздновать там окончание учебы Алекса в музыкальной школе, Артем заказал для них дорогой виски, решив удивить своих новых знакомых. И перебрав немного за знакомством свою норму, домой добрался лишь в три часа ночи. Вдрызг пьяный, держась за дверную створку, за которой его уже ждал вернувшийся из командировки отец.
Сказать, что поведение сына взбесило Лисова-старшего, значит, ничего не сказать. Он был просто в ярости. Да, мужчина был в курсе, что его чадо любило киркнуть, нарываясь на хорошую взбучку, но в этот вечер его появление на пороге дома превзошло все его самые худшие ожидания. Столкнувшись с папашей в далеко не самое подходящее для этого время, парень сразу усек, что ему крышка, и в этот раз отвертеться от наказания вряд ли получиться. Ничего не скажешь, его ожидания в этом плане частично оправдались.
Застав сына далеко не в самом лучшем виде, и от которого ещё за версту несло алкоголем, Лисов-старший отправил его спать, пообещав наутро почитать ему «мораль» на тему последствий затяжного алкоголизма. Уж слишком высоким был соблазн прибить собственное чадо на месте и тем самым прервать продолжение своего рода раз и навсегда, потому что других наследников, кроме этого оболтуса, у него не было и не будет. Кажется, в этот момент Лисов-старший искренне пожалел о том, что в молодости не «настрогал» больше детей, которым можно было передать наследство, включая управление холдингом в случае форс-мажорных обстоятельств, которые пока никто не отменял. А этот неудавшийся «эксперимент», каким он всегда считал Артема, рисковавшего посадить на мель их «семейный корабль» благодаря своим неконтролируемым расходам, выгнать к чертовой матери из дому или отправить куда-то на службу, чтобы тот научился дисциплине, лишь бы держался подальше от его финансов.
Евангелина слышала, что Лисов вернулся домой поздно, но она и подумать не могла, что он так сильно напьется, перебрав с алкоголем в компании Феклы и Егора, да ещё накануне экзамена по экономической теории. И переживая, как бы папаша его и вовсе не убил за такое халатное отношение к сессии, она была удивлена, когда засев с утра за зубрежку последних билетов, она узнала, что Лисов-старший хочет видеть её в своем кабинете, собираясь устроить там для них приватный разговор. Немного удивившись такому повороту событий, Евангелина отложила в сторону методичку, и, покосившись на часы, была вынуждена пойти на встречу, чтобы не заиметь себе новых проблем. Экзамена был назначен на два часа дня, и у неё, в принципе, хватало времени на ознакомление с остальными билетами, в чьих ответах была не уверена, и на то, чтобы добраться до университета.
«Да, — раздумывала она, отправляясь в кабинет к Лисову-старшему, — с таким сыном он точно до старости не дотянет. Как минимум, прихватит сердце или задавит повышенное давление».
В то утро весь дом стоял на ушах.
— Вот какого хрена он так себя ведет?! — орал мужчина как ненормальный, жалуясь супруге на поведение их чада. — Какого … он позволяет себе являться домой в столь поздний час, да ещё в пьяном угаре?! Да я его… Я его выкину! Вышвырну к чертовой матери из дому!!! Не дам сидеть на моей шее! И не посмотрю, что он — мой единственный сын! Вот скажи мне, что ему не хватает? Заблокирую ему все счета и доступ к деньгам, и пусть валит, куда хочет!!! Уже сил моих больше нет все это терпеть!»
— Успокойся! Прекрати орать! — пыталась угомонить его жена, понимая, что как только пройдет эта мгновенная вспышка его гнева, спустя время он даже не вспомнит, что грозился пару минут назад вышвырнуть из дому их сына.
— И что мне прикажешь с ним делать? — негодовал тот, не в состоянии успокоиться. — Мне нельзя волноваться! Вы оба это знаете и продолжаете себя вести черт знает как!
И если бы пьянки его сына были единственной причиной его утреннего гнева, обрушившегося в тот день как гром среди ясного неба на голову не только Артема, но и его матери, недоглядевшей собственное чадо, которое в силу возраста уже должно было самостоятельно отвечать за свою жизнь.
Заехав вечером на заправку, Лисов-старший хотел заправить бак дорогим бензином, но едва дело дошло до оплаты топлива, позже выяснилось, что денег на карте не осталось. На её балансе высвечивался ночь. Кто-то втихаря воспользовался его картой пару днями назад, благополучно забыв её пополнить. И сделать это мог только один человек. Тот, кто не побоялся проникнуть к нему в кабинет, и, стащив оттуда пару его кредитных карточек, воспользоваться ими на свое усмотрение, каким-то образом подобрав к ним пароли.
Принадлежа к поколению, далекому от информационных технологий, даже если у него переставала работать клавиатура за рабочим столом, вместо того, чтобы перезагрузить компьютер, либо ноутбук, Лисов-старший вызывал к себе штатного айтишника независимо от времени суток, приказывая ему в считанные минуты разобраться с возникшей проблемой. И занимаясь, в основном, глобальными вопросами, у него не было времени тратить свое драгоценное время на контроль расходов, редко просматривая в приложении движение финансовых потоков, потому что никак не мог запомнить пароль этого самого приложения, что было только на руку его более подкованному в этом плане сыну.
Главное, чтобы баланс на карте вовремя пополнялся. А куда уходили деньги, и кто их тратил, через какой банк и терминал, до этого ему не было никакого дела. Запомнить все эти траты было нереально, учитывая само количество карт. Что опять-таки было на руку его предприимчивому сыну, разбрасывавшего чужие деньги направо и налево, но всегда успевавшего вовремя погасить задолженность, загоняя на карту определенную сумму задолго до того, как она попадут в руки его родителю.
И только один раз он умудрился допустить ошибку, забыв вовремя пополнить счет. И эта ошибка вылилась ему в устроенный папашей очередной скандал.
Неплохо отдохнув тогда в ночном клубе, удав жару в отеле с Евангелиной, парень не спешил пополнять счет, уверенный, что это будут далеко не последние его траты до момента возвращения отца из командировки, и он ещё успеет вернуть на карту деньги. Папаша, как всегда, ничего не заметит. И в какой-то степени он оказался провидцем. Дополнительные траты действительно последовали. Позже ему пришлось заплатить штраф за испорченное имущество отеля, а теперь вот выложиться за дорогой виски для парней и мартини для кузины Новаковского, пытаясь угостить их чем-то более существенным, чем дешевое пойло, которое те обычно привыкли употреблять, довольствуясь малым в виду ограниченности доходов. И хватив лишнего, опомнился ближе к полуночи. Увы, ничего бы этого не произошло, если бы не инициатива Егора.
После окончания концерта был устроен своеобразный розыгрыш призов. Алекс также решил принять участие в этом аукционе как выпускник, не зная ещё тогда, во что им выльется эта игра. У всех были призы как призы. А они с Егором выиграли машину, которую им почему-то не спешили отдавать, требуя внесения какого-то взноса за приз в денежном эквиваленте. Названной суммы у них, разумеется, не оказалось, что не остановило самого Егора от попытки добыть это транспортное средство любой ценой, которое могло бы решить множество их проблем, связанных с передвижением по городу и не только.
И когда организаторы конкурса четко дали ему понять, что никакой машины он с братом не получит, не на шутку взбеленившись, парень принялся бросаться на этих людей с требованием отдать ему… хотя бы домкрат. Так что если бы в ситуацию не вмешался Лисов, он бы там разнес все к чертям собачьим, отбирая призы у других участников розыгрыша.
Несправедливое решение организаторов настолько задело самолюбие парня, что не в состоянии смириться с мыслью, что выигранной машины ему не видать, как своих ушей, Новаковский ещё долго не хотел покидать застенки музыкальной школы, поливая её директора грязью. И чтобы хоть как-то отвлечь своего одногруппника от этого злосчастного подарка, Артем предложил ему немного развеяться, заодно залить свое горе в ночном клубе. Подслушав разговор парней, позже к ним присоединилась и Фекла. Та тоже не имела ничего против их идеи посидеть в ночном заведении, пробуя спиртное. И отправившись туда вместе с кузеном и его одногруппником, она квасила с ними наравне, распивая заказанное Лисовым спиртное, на которое у неё вряд ли бы хватило бабла.
Таким образом, Артем, сам того не осознавая, познакомился с неугомонными родственниками Новаковского поближе. И наблюдая за тем, в каких количествах поглощала алкоголь его двоюродная сестра, не переставал удивляться её выдержке. Он даже в мыслях не мог себе представить, что девушки вообще были способны столько выпить, и ни капли не опьянеть.
Фекла — это, конечно, не Евангелина Литковская, которая впадала в полузабытье, просто понюхав пробку от коньяка. Эта девица казалось была способна перепить их обоих. Что у неё, в общем-то, и получилось, когда в один прекрасный момент они вдруг вспомнили, что им уже пора домой. Напрочь потеряв связь со временем, эта тройка просидела бы там до утра, пока им не начала делать замечание администрация заведения, угрожая вывести их отсюда силком, если они добровольно не покинут помещение до закрытия клуба.
Заказав выпивки столько, что её хватило бы на целую компанию из пяти человек, компания даже не думала уходить, выбросив немало денег на одно только виски, а позже все дружно пытались написать в книге жалоб плохой отзыв о самом заведение из-за того, что им слишком долго несли выпивку, убив на это занятие около двадцати минут.
Едва пробил час пик, ребята все же покинули заведение, продолжив распитие напитков уже где-то во дворах, пока Егор не почувствовал, что ещё немного и он свалится под стол без чувств, напрочь забыв об экзамене. Зато он больше не горевал о домкрате, который так хотел получить к выигранной, однако так и не полученной им машине.
Лисов чувствовал себя не намного лучше. И справляясь с вызовом такси в считанные секунды, в этот раз данный процесс у него занял чуть куда больше времени, чем обычно, набрав нужный номер лишь с пятой попытки. Фекла от услуг таксиста отказалась. И положившись во всем на собственную интуицию, отправилась домой пешком. Позже, возвращаясь к себе теми же кварталами, что и она, Феликс рассказывал ребятам, как она пьяная ползла вдоль проспекта, понятия не имея, кто это её так «накачал» спиртным.
Холдинг переживал не лучшие времена. И не зная, как ещё отучить сына от привычки разбрасываться деньгами, после этой выходки Лисов-старший таки решил устроить ему воспитательную беседу, позвав за компанию и Евангелину, на чьи плечи он собирался возложить дополнительные обязанности относительно Артема. Сам парень никак не отреагировал на отцовскую истерику. Артем знал, что его отец — человек настроения, и как бы резко тот не высказывался в его адрес, угрожая выгнать его из дома, а то и вовсе лишить финансового обеспечения, он знал, что тот ничего этого не сделает, привыкнув создавать шум из ничего. Поорет-поорет и успокоиться, а через час и вовсе забудет, зачем и почему орал. Это был не первый их конфликт и далеко не последняя его угроза выгнать из дома собственного сына. И успев за это время порядочно привыкнуть к отцовским закидонам, Артем не спешил бежать в его кабинет, пока не допьет свой свежезаваренный кофе, мучаясь с утра легким приступом похмелья.
О полноценном завтраке не могло быть и речи. Зато Евангелина разъяренных воплей Лисова-старшего испугалась до чертиков. В какой-то момент ей показалось, что в этот раз он, пожалуй, и вправду сдержит свое слово и таки выгонит Артема из дома. Но не сложилось.
— В следующий раз, если увидишь, что в этот день намечается экзамен, — снизойдя до иронии, предупредил её мужчина, кивая в сторону сына, — ты звони ему, либо как-то намекай, чтобы он не думал идти в ночной клуб и напиваться там до бессознательного состояния, пока не сдаст сессию!
Но не зная, получиться ли у неё вообще повлиять на Лисова, и проконтролировать его поведение в этот непростой период, Евангелина на всякий случай утвердительно кивнула, перехватывая мельком брошенный в её сторону неоднозначный взгляд самого Артема. Более забавной ситуации нельзя было себе представить.
Теперь за его досугом должна следить эта крошка. Видать дела и вправду были плохи, раз отец, окончательно перестав ему доверять, решил приставить к нему некое подобие контролера в виде Литковской, которая и сама была не рада подобной инициативе со стороны его папаши. Она ещё не могла прийти в себя от предыдущего разговора с Лисовым-старшим, когда подозвав её к себе, он ей начал что-то говорить за своего сына, промывая ей мозги на тему его непростого нрава, и надо же, новая напасть.
«Он такой, какой есть. Его не поменяешь. Подкорректировать его поведение ещё можно, а поменять — нет. Поэтому тебе придется либо смириться с его характером, принимая его таким, каким он есть, либо вовсе прекратить с ним всякое общение», — такой была его тогдашняя тирада, чей посыл она так и не поняла до конца.
Евангелина покинула кабинет в расстроенных чувствах, уверенная, что тот предлагал ей переспать с её сыном, как-то вскользь намекнув, что ей самой от этого «станет легче», и исчезнут все их конфликты.
Этот странный разговор произошел задолго до её посещения с Феклой ночного клуба, после которого она завалилась слегка пьяной в отель с этим парнем, лишившего её там невинности. Нет, Лисов-старший не говорил ей напрямую, что она должна была в один прекрасный момент отдаться его сыну, перестав практиковать воздержание. Но привыкнув уже к его манере высказывать свое мнение в несколько завуалированной форме, возвращаясь после этого разговора к себе, именно такой контекст в его фразах она тогда и уловила, снова и снова воскрешая в памяти обрывки отдельных его фраз в духе «Ты должна больше с ним общаться», «мой сын не желает тебе зла», «И не надо смотреть на него как на монстра, — он тебя не съест», «Как любой другой молодой человек, он будет на тебя засматриваться, но ты не должна стесняться отвечать ему взаимностью. Это будет благом для вас обоих».
Жаль она не додумалась рассказать об этом его жене. Сказать, её вынуждают лечь в постель к их сыну с целью налаживания непростых отношений. И даже если бы у неё представилась такая возможность, она бы все равно ей ничего не сказала, потому что эта женщина ей вряд ли бы поверила, уверенная, что её сын — порядочный молодой человек, который хранит себя до свадьбы с любимой, а муж — не предлагает ей «подружиться» с Артемом исключительно ради «общего блага».
В моральном плане Лисов-старший привык куда проще смотреть на определенные вещи, чем его жена, действуя по принципу: «если нельзя, но очень хочется, то можно». И даже не представляя себе, как она будет контролировать жизнь парня, который клялся на днях, что будет сам её во всем контролировать, покидая в тот день кабинет его папаши, у Евангелины сложилось впечатление, будто это была не наставительная беседа в привычном смысле этого слова, а некая попытка изощренного троллинга в её адрес и не только. Как будто решив ещё немного поиздеваться над собственным сыном, он попытался привлечь к этой проблеме и её.
— Что же ты отца не бережешь!? — то ли в шутку, то ли всерьёз обратилась к нему мать, когда Артем, покинув общество папаши, снова вернулся на кухню, даже не вспомнив о кофе. — Вон ведь как распереживался, а тебе — плевать…
И следя украдкой за общением этих двоих, Евангелина впервые заметила, что домочадцы этой фазенды были поделены на два «лагеря». По одну сторону баррикад находился сам Лисов-старший, по вторую — его сын и при любых обстоятельствах занимавшей сторону своего чада супруга.
По крайней мере, раньше это не так сильно бросалось в глаза, либо она была не столь проницательна, стоило ей оказаться в этом доме. И только теперь она поняла, как ошибалась насчет сплоченности этой семьи, о чьем снисхождении друг к другу не могло быть и слова.
На самом деле здесь каждый был сам по себе, проживая свою жизнь, как хотел, держась за других лишь из выгоды. Вон даже Лисов-старший предлагал ей начать спать с его сыном ради улучшения отношений. А если возникали какие-то распри, жена принимала всегда сторону Артема, настраивая сына против собственного отца. Не так открыто, как могла бы, имея все карты на руках, но все равно её истинное к нему отношение чувствовалось на расстояние. Жаль, что у неё самой открылись на это глаза только сейчас.
Эти двое «играли» против Лисова-старшего. И словно чувствуя со стороны их презрение, тот периодически нападал по всякому поводу то на сына, то на свою жену, понимая, что они не смогут дать ему отпор, терпя оскорбления ради материальных благ, которые имели благодаря его бизнесу. По крайней мере, так ей тогда показалось. Вот только сама она оказаться на их месте не очень-то хотела. Даже такой ценой.
Книга 1. Глава 52
http://proza.ru/2022/01/29/1974