Сердце моё, не ищи стекло, в нём разбитая вода
Всё, что нужно мне сейчас
Снова я клянусь тебе последний раз
Тебе повторяют вновь иди ко мне, в ноль убитые глаза
Три дня дождя, Masha Hima — Стекло
Солнце давным-давно скатилось к линии горизонта, но в знойной дымке уходящего дня до сих чувствовалось дыхание жара раскаленных лучей июньского солнца. Покинув прохладный вестибюль университета, уставшие, но довольные, студенты двинулись в направлении лестницы, поздравляя друг друга с успешным завершением сессии.
Для каждого из них этот день означал окончание третьего курса, а вместе с ним определенного жизненного этапа и начало нового, не менее увлекательного и наполненного очередными непредсказуемыми событиями. Очутившись вместе с остальными на пороге, взглянув на объятое дымкой бежевое небо, Евангелина впервые осознала, что такие минуты никогда больше не повторятся и что-то подобное ей вряд ли придется пережить.
— Ура!!! Наконец все закончилось!!! — закричал на радостях Егор, размахивая в воздухе ставшей уже ненужной брошюркой с экзаменационными билетами.
Ей ещё никогда не приходилось видеть человека, находившегося в столь преподнесенном настроении после того, что им всем пришлось пережить. Особенно во время сдачи экзамена по теории вероятности. Сбежав по лестнице, парень бросился на землю, и, опустившись на колени, протянул сложенные вместе ладони в сторону востока, словно собирался произнести какую-то молитву.
— Неужели я сдал все экзамены? — завопил он. — Да я в жизни этому не поверю!
В воздухе витало ощущение праздника. И невольно поддавшись ему, Харитон с Драгомарецким набросились на одногруппника, поздравляя его с этим событием. Чуть позже к ним примкнули девушки. Включив на своем телефоне камеру, Рамахеева запечатлела эти кадры, намереваясь выложить позже эти фото в своем альбоме на социальной странице.
— Да, теперь все позади, — проронил Терехов, с изумлением наблюдая за происходившим. Кто-то даже включил на телефоне музыку и принялся под неё танцевать, напевая странные мотивы.
На самом же деле этот бурный восторг означал избавление их группы от ига бесконечной зубрежки и мучительных тревог, державших ребят в оковах весь июнь. По крайней мере, до начала следующего семестра точно. А ведь ещё совсем недавно они шагали на свой первый экзамен по экономической теории.
Прохожие косились на них с недоумением, не имея ни малейшего представления, что за событие вынудило этих студентов орать как резанные и громко хохотать. Находясь в центре подобно истинному «революционеру», Егор радовался тому, что, наконец, пала «крепость», которую он долго «штурмовал», и близко не рассчитывая на такой исход событий. И не зная, как ещё выразить переполнявшие его эмоции, взмахнув руками, подбросил в воздух свою брошюру. Таким он и получился на сделанных в следующий момент Марцелой снимках. Рассматривая позже эти фотографии, его одногруппники ещё долго хохотала, любуясь его ликующей физиономией.
Ему однозначно не стоило так бурно выражать свои эмоции. Но и сам над собой он смеялся не меньше остальных. Тем более повод для радости у него имелся серьёзный. Как ни крути, а он все-таки прошел эту сессию без потерь, несмотря на угрозы куратора устроить ему «сладкую» жизнь за разгильдяйство в учебе. Никто не ожидал, что Новаковский выйдет победителем из этой «игры», где решалась его судьба, о чем сам он предпочитал не «заморачиваться».
Было удивительно, что при всех его проигрышных картах и практически нулевой возможности удачно «вырулить» из экзаменационных невзгод, этот парень сумел за короткий срок взять себя в руки, и таки сдать сессию, с триумфом отмечая свою сегодняшнюю победу, которая ранее казалась ему почти неосуществимой.
Новый приступ смеха вызвала ситуация, когда бросившись поднимать с земли свою брошюру, он случайно столкнулся лбом с Гольдштейн, уронившей в этот момент и свою методичку. Потирая голову, Зоя тут же пригрозила ему кулаком. Виновато улыбнувшись, тот извинился за допущенную им оплошность. Эти кадры Рамахеева также успела запечатлеть на камеру, пообещав выложить снимок в открытый доступ, пока её взор не остановился на Лисове.
Сегодня этот парень оказался, пожалуй, единственным в своем роде «экземпляре», кто не выражал бурного восторга по поводу окончания сессии. Более того, став подальше от всех и скрестив руки на груди, он наблюдал за происходящим с каким-то отстраненным спокойствием, даже некой толикой грусти, не спеша присоединяться к остальным, что было на него непохоже. Во всяком случае, так показалось тогда Евангелине, подошедшей к нему с целью поблагодарить его за вовремя подброшенную ей шпаргалку. В то время как Новаковский, разойдясь не на шутку, был кажется готов разбить лоб о цементное покрытие университетского порога, благодаря Провидение за удачное стечение обстоятельств, пока к нему не подошли Зонтинов с Драгомарецким, предлагая ему подняться с колен и перестать устраивать шоу на ровном месте.
Евангелина сама не понимала, как вообще решилась на такой шаг, рискнув высказать этому человеку то, что было принято говорить в таких случаях. Но будучи погружен в собственные думы, чей смысл оставался понятен только ему одному, Артем был настолько далек от происходящего, что когда её скромное и выдавленное через силу «спасибо» все-таки достигло своей цели, ещё раз взглянув на него, Евангелина была не совсем уверена, что он вообще её услышал. С другой стороны, могла ли она подумать в тот момент, что когда-нибудь ей придется обращаться к нему за помощью, да ещё во время экзамена по теории вероятности?!
Самое интересное, никто из тех людей, которые ранее были ей дороги, и на чью помощь она рассчитывала, так и не смогли ей помочь. И получив шпаргалку от человека, неспособного, по её мнению, на подобный шаг, она поняла, что обрекла себя на некое подобие мук угрызений совести за свое строптивое поведение в относительно недалеком прошлом.
Ее еле слышный, но твердый голос «спустил» парня с небес на землю. И взглянув на нее так, словно мысленно спрашивая ее, зачем она к нему подошла, и что ей от него надо в этот раз, он вновь перевел свой взгляд на одногруппников, не спеша идти на контакт.
— Почему ты это сделал? — не удержавшись, осведомилась у него Евангелина, пытаясь добиться от этого парня хоть какого-то внятного объяснения его поступку. — Ты ведь прекрасно понимал, что тоже рисковал попасть со мной в передрягу, подбрасывая мне шпаргалку.
— Понимал, — прохладно ответил тот, продолжая терпеть её присутствие рядом с собой.
— И что? Тебя это не остановило? — удивилась Евангелина, невольно останавливая взгляд на его лице, в частности, акцентируя внимание на его губах и скользя чуть ниже, к подбородку, спускаясь к ключицам из-под полурасстегнутой по случаю жары рубашки парня.
— Нет, — простодушно отозвался Лисов, стараясь лишний раз не пресекаться с ней взглядом.
— Тогда получается, ты рискнул ради меня?
Окинув её неоднозначным взглядом, он лишь небрежно пожал плечами в ответ. И вновь уставившись на лупивших друг другу экзаменационными брошюрами под вопли Мельчуцкой Харитона и Новаковского, намекнул, что все произошло спонтанно, а если она привыкла находить в каждой мелочи особый смысл, так это не его проблемы.
— И что все это означает? Как тебя понимать? — не удержавшись, переспросила Евангелина, до последнего не теряя надежду услышать от него правду.
— Понимай, как хочешь, — загадочным тоном протянул Лисов, и, перебросив через плечо свой рюкзак, сошел вниз по лестнице, неторопливо устремляясь к воротам.
Озадачившись его словами, девушка проводила этого типа взглядом до калитки. И едва он скрылся с поля её зрения, она ещё долго стояла на пороге, обдумывая смысл брошенной им фразы.
Отойдя тем временем на приличное расстояние от университета, парень ещё раз покосился по сторонам. И убедившись, что вокруг него давно никого нет, неожиданно достал из кармана зажигалку, и, стащив с себя рюкзак, вытянул оттуда нагло украденную им из общей стопки работ одногруппников экзаменационную работу Терехова. Чиркнув зажигалкой, он уставился на ровное пламя огня, и ни капли не жалея о своем дальнейшем поступке, даже наоборот, прекрасно отдавая себе отчет, как это может ударить по рейтингу старосты, вплоть до вылета из списка бюджетников и перехода на контрактное обучение, поднес к листу зажигалку.
Мгновенно загоревшись, работа в считанные секунды превратилась в пепел. Лисов едва успел убрать пальцы, дабы не обжечься пламенем. Закрывая зажигалку и пряча её снова в карман, чуть позже он растоптал следы пепла по земле, заметая за собой следы. И отметив про себя, что за ним никто не следит, принялся торопливо набирать по телефону номер Корнея Ивановича, чтобы тот приехал за ним под ворота университета и забрал его отсюда. Больше оставаться в этом месте не имело смысла.
КНИГА 2. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
http://proza.ru/2022/04/03/1254