Красноярский край.
Часть двенадцатая. Разноцветные газеты
Жизнь военных городков существенно отличается от жизни обычных населённых пунктов. Здесь постоянно что-то меняется: одни люди уезжают, другие – приезжают. После того как уехала моя подруга Этерия, мне стало скучно. Ходить к забору детского сада и наблюдать за развлечениями малышей я не хотела, я понимала, что меня туда уже не возьмут. Приближалось лето, а осенью мне предстояло идти в школу. Новые качели взамен сломавшимся так и не установили — оставалось лишь вспоминать о прежних весёлых играх.
В нашем посёлке, к сожалению, не было детской площадки, где могли бы поиграть дети, которым не повезло попасть в детский сад. Поэтому, преодолевая одиночество, с увлечением занялась рисованием. Я зарисовала до конца свой альбом, в котором мы с Этерией когда-то творили вместе. Другого альбома, увы, не оказалось, и тогда я решила заняться раскрашиванием картинок и фотографий в старых отцовских газетах. Они аккуратно лежали стопочкой возле печки и предназначались для растопки.
Сначала мои мама и папа удивились такому занятию, но затем, заметив, с каким увлечением я работаю, стали хвалить меня за мои художественные старания. Их поддержка вдохновила меня ещё больше, и я стремилась создавать всё новые и новые шедевры, наполняя газеты яркими цветными образами, которые помогали отвлечься от одиночества и подарить радость и себе, и моим родителям.
Мама даже говорила, что ей жаль жечь такую красоту. Поэтому самые удачные газетные фотографии, ставшие благодаря моим стараниям яркими и красочными, она бережно вырезала и складывала в пустой бумажный пакет из-под новогодних подарков.
Закончив раскрашивать старые газеты, в которых больше не осталось чёрно-белых картинок, я вдруг заметила новые нераскрашенные, аккуратно лежавшие на полочке возле граммофона. Открыв их, ахнула: там были великолепные фотографии с первомайской демонстрации. На них люди шли радостно с флагами, цветами и воздушными шарами — каждая деталь, каждая эмоция на лицах напоминали о веселье и празднике.
Эта прекрасная тема для раскрашивания вдохновила тогда меня. Я аккуратно раскрасила все флаги в ярко-красный цвет, а шарики сделала разноцветными, добавив зелёный цвет на деревья и кустарники. Особенное восхищение вызвали цветущие яблони, запечатлённые крупным планом рядом с майскими транспарантами. Я раскрасила все возможные фотографии и аккуратно сложила газеты, убрав их обратно на полочку у граммофона, мечтая вечером показать свои шедевры родителям.
Однако, вернувшись с улицы, не обнаружила газет на месте. Я начала их искать, тщетно обыскивая все укромные уголки дома. Тогда я спросила у мамы, где они. Она ответила, что папа, придя с работы, забрал эти газеты с собой. В этот момент меня охватило чувство разочарования и грусти — мечта о показе своих работ, которыми я так гордилась, внезапно рассеялась.
Но вскоре успокоилась, надеясь, что папа принёс эти красивые газеты обратно. И, действительно, вечером он их принёс, рассказывая о том, как ему пришлось изрядно краснеть за мои художества. Оказывается, в тот день папа на своей службе готовил политинформацию о праздновании Первомая в Советском Союзе. Он долго и старательно собрал множество газет, подчеркнул важную информацию, а когда развернул их страницы на виду у своего начальства, замер на мгновение, увидев состояние фотографий.
Цветные изменения в газетах заметили все. Офицеры сдержанно улыбнулись, а начальник воинской части, тоже улыбнувшись, сказал: «Сразу видно, что вы, Фирс Иванович, вместе с дочкой готовились. У вас растёт достойная смена». Отец говорил, что он готов был от стыда провалиться сквозь землю, но собравшись с духом, достойно провёл политинформацию.
По окончании её начальник воинской части вызвал моего отца к себе в кабинет. Папочка мой думал, что получит выговор за самодеятельность. Но тот, раскрыв дверцу книжного шкафа, вдруг протянул отцу альбом для рисования. Оказывается, он покупал его, чтобы подарить своей дочери-пятикласснице на Новый год, но забыл здесь, в кабинете. Последнее время он размышлял, когда же преподнести забытый новогодний подарок, искал подходящий момент, а когда увидел, как старательно раскрашены газетные фотографии, решил подарить альбом маленькой художнице. Он тогда сказал, что у дочки замполита есть чувство прекрасного, и это надо развивать.
Так у меня появился большой альбом для рисования. Он был толстым в сравнении с тоненьким альбомом, который использовала моя сестра для уроков рисования, и тем, в котором мы вместе с Этирией творили свои маленькие шедевры.
К новому альбому я долго боялась прикоснуться. Я брала его в руки, ощущая приятную тяжесть, и любовалась обложкой, на которой рядом с ярким букетом цветов была нарисована палитра красок и кисточка, расположенная рядом с заострёнными цветными карандашами. Сначала я не знала, что это за предмет был нарисован рядом с кисточкой, но, когда мама с папой мне объяснили его значение, мне стало ещё страшнее прикоснуться к белоснежным страницам альбома.
Когда я наконец осмелела, то нарисовала свою первую картинку на последней странице, всё ещё боясь разрушить белоснежную чистоту его первого листа. Я еле прикасалась к бумаге карандашами, в то время как газеты раскрашивала с нажимом, так что иногда в них образовывались дырки от чрезмерного старания. На своём рисунке в этом альбоме я изобразила наш фикус и граммофон, стоящий на тумбочке. Старательно срисовывая огромный домашний цветок, чья верхушка доставала почти до потолка, я чуть не вылезла за пределы страниц альбома. Граммофон давался мне ещё сложнее, чем это высокое домашнее растение, особенно круглая труба; она получилась кривой, но, когда я нанесла на него внутреннюю темноту, неровности почти исчезли, словно скрылись в таинственной тени.
Вечером, вернувшись с работы, отец увидел мой рисунок и, взглянув на него, подумал, что мне помогала мама. Ведь, оказывается, она прекрасно рисовала и в своё время, ещё будучи школьницей, помогала в колхозе оформлять плакаты в честь победы в Великой Отечественной войне. Среди колхозов тогда проводился конкурс, и работы мамы заняли призовое место в области.
На сомнения отца мама ответила, что не помогала мне, а сама тихонечко подходила и поглядывала, как я вдохновенно была занята творчеством, рисуя в альбоме. Потом она учила меня, как нужно срисовывать дальние и ближние объекты, отмечая их высоту пальцем на карандаше. Это было интересно, и под её чутким руководством я сделала несколько удачных рисунков. Правда, мне больше нравилось рисовать цветы и куколок, хотя для этого я не тратила страницы альбома; предпочитая рисовать на клочках бумаги от газет или старых обоев, где было не страшно ошибиться.
После того как я неплохо натренировалась на этих маленьких бумажках, я всё же решила попробовать нарисовать куколок уже в своём большом альбоме. Он стал для меня не просто набором листов, а настоящей сокровищницей, в которую я с радостью вносила свои мечты и фантазии, раскрывая новые грани своего таланта. Правда страницы с конца я перелистывала с лёгким трепетом, не решаясь начать рисунок с первого листа. Это кажется довольно странным, но, как говорят психологи, подобное случается, когда человек относится к себе с чрезмерной строгостью, постоянно шлифуя своё мастерство. Не знаю, так ли это, но даже спустя годы первая страница альбома так и осталась чистой.
Мои родители бережно хранили все мои рисунки в альбомах, перевозив их на новые места жительства из-за службы отца. Каждый раз, упаковывая наши вещи, мама заботливо складывала альбомы так, чтобы они оставались целыми и невредимыми. Однако, когда я закончила школу и поступила учиться дальше, папка с альбомами, как будто растворились, исчезнув в хаосе наших постоянных переездов. Тем не менее, этот толстый альбом остался в моей памяти, запечатлённый в виде тёплого воспоминания о беззаботном времени, когда я впервые открывала для себя мир художественного творчества.
Предыдущая :
Часть тринадцатая. Мой друг Эдик http://proza.ru/2022/03/11/751
Часть четырнадцатая Прощальный вечер http://proza.ru/2022/03/14/669
Часть пятнадцатая. . Паровоз http://proza.ru/2022/03/17/838