Предыдущая глава: http://proza.ru/2022/09/25/491
М-да... Вряд ли, туда можно доплыть, и, наверное, там, отнюдь не райское место. Где возделывать землю, ведь он так узок? Может, там голые скалы, и на каменистой почве ничего не растёт...
***
В следующее плавание отец меня не взял, слишком далеко. По всем статьям сопровождать его должен был Санди, как будущий преемник настоящего мужского дела, но он отказался, и в море отец ушёл один.
Ола вовсю мутила с парнями, её даже звали замуж, но она никак не могла определиться: то ли дать согласие красавчику Антонио - потомственному рыбаку, который уже так успел просолиться морем и пропахнуть рыбой, что даже если его перед свадьбой вымачивать неделю в цветочной воде, вряд ли отобьёшь запах. Либо Джорди – толстому, гугнявому кабану - сыну хозяина кабака - единственного культурного заведения на всю округу.
Меня никто замуж не звал, я всё больше бесила и раздражала Клариссу, потому что уже порядком ей надоела, и, как бы ни старалась, она считала меня криворукой, бестолковой и, вообще, никак не могла взять в толк, за что отец любит и балует, если совсем не за что.
Зато Санди - её любимый сыночек, от которого никакой пользы совсем, почему-то всегда был обласкан, накормлен самым вкусным, одет в самое красивое, и откровенно загуливал со всеми девками и бабами подряд, не пропуская ни одной случайной юбки. Да, что говорить, многие мужья опасались выйти в море, оставив без присмотра своих рыбачек, такой он ходок. Ни одна, даже самая верная жена не смогла бы устоять, если бы Санди её возжелал…
И вот, однажды, когда я в очередной раз намывала полы в нашем большом доме, как всегда, босая, подвернув подол юбки за пояс, чтобы не мешался, в ранний час, в который все ещё спят, наш гуляка после бурной ночи, заявился домой. Какой-то чёрт дёрнул его войти именно в это время и наткнуться на меня,
- Всё пашешь, сестрёнка? - спросил участливо, проходя на кухню прямо в уличных ботинках, чтобы напиться воды, обогнул меня, лизнув взглядом по голому бедру. Я скорей одёрнула подол, но малость поздновато...
Внешне Санди мне нравился тоже, как и всем другим женщинам. Мои глаза, вопреки сопротивлению, так и липли к его ладной фигуре и обаятельной мордахе.
Украдкой, когда никто не видит, я разглядывала братца, любуясь и, в то же время, надеясь найти хоть какие-нибудь недостатки. Увы, напрасно: Санди - само совершенство. И об этом прекрасно осведомлён.
Как и любой нормальной девушке, мне тоже хотелось мужского внимания. Не сальных взглядов, каких-нибудь никчёмных перестарков, а чистой, искренней, взаимной любви. Я мечтала о красивом, глубоком чувстве. Любовные романы, купленные в ту поездку с отцом, мне в помощь.
И я грезила, представляя себя на месте главной героини, а героем моих девичьих грёз всякий раз, естественно, оказывался сводный брат. Как говорится: «от добра, добра не ищут!» Да и как бы ни силилась заместить его кем-то другим, ничего не получалось. Сразу становилось не интересно.
«Дамский трактат» я зачитала до дыр, штудируя его исключительно впотайку от домашних. Представляю, как бы взвилась Кларисса, увидав у меня в руках такую книжку, точно бы нажаловалась отцу! Короче, в теории к любви я была готова на сто процентов, подкована, так сказать, на все копыта. Но практики не предвиделось. А, честно говоря, уже хотелось испробовать некоторые полезные советы из умной книги, и в мыслях предметом моих экспериментов непременно становился сводный брат.
Иногда мне снились странные сны, в которых я была прекрасна, словно нимфа, а он совершенен, как бог, хотя ему для этого ничего и не требовалось, куда уж совершенней. Я просыпалась и старалась удержать красивую сказочную картинку подольше, но, как правило, пробудившись, надо было сразу браться за дела. Да и грёзы эти, и сны ни к чему. Вдруг ещё размечтаюсь, и выдам себя!
Уж я-то знаю Санди слишком хорошо, для того чтобы не только ли влюбиться, но и доверять в целом. Начиная ещё с поселковой школы, в которую мы ходили все вместе, я уяснила, что девчонок он ни во что не ставит, ни одной не любит и не любил, зато в себя влюблён до глубины души…
И вдруг этот самовлюблённый павлин обратил на меня внимание. Да ещё и безо всяких церемоний, никакого тебе подхода, ласкового слова. А чего церемониться с чучелом, которое перед его носом маячит болотной цаплей, путается под ногами уже седьмой год, мамочку его раздражает, и никому не нужно? Такая любому вниманию обрадуется!
Даже если просто подкрасться сзади, схватить её за грудь, пусть и не такую арбузную, как у сестрицы, но всё-таки, где-то там имеющуюся, да потащить к себе в спальню. А зная, что в утренний час, когда все домочадцы видят десятый самый сладкий сон, да и кто, домочадцы-то: любимая мать, да бестолковая сестра, и подмоги ждать неоткуда, даже если бы и закричала, почему бы не осчастливить дурёху своим вниманием?
Иная девка уж и так, и сяк перед ним выплясывает, прихорашивается, песни поёт в хороводе или смеётся звонче остальных, лишь бы глаз положил, лишь бы позвал с собой. А тут-то посмешище убогое, точно воспарит до небес от счастья!
Только не рассчитал любимый братец, что чучело огородное и посмешище убогое, взращённое на высоких романтических образчиках дел сердечных, не оценит такого подхода и вместо благодарности, брыкаясь изо всех сил, лягнёт голой острой пяткой благодетеля в то самое главное место, которым он так сильно гордится.
Неожиданная, ошеломляюще-нестерпимая боль застала Санди у порога собственной комнаты. Пташка почти попалась, силки были крепки, и птицелов уже праздновал победу, предвкушая, как сорвёт с девственного тела одежды, накроет робкие девичьи губы поцелуем, точно первым, целоваться ей больше не с кем. Кому из парней нужна такая костлявая дылда? Кроме него самого, все местные мужчины ей, в лучшем случае, вровень, а большинство даже ниже ростом. Свысока кроме Санди, поглядеть на Индри некому, и отца-то давно переросла.
И вот эта долговязая дурища, то есть, я, вместо того, чтобы разомлеть от его донжуанских объятий, тихо порадоваться, что наконец-то заметили, и покорно обмякнув, позволить затащить в постель, принялась лягаться, как необъезженная кобыла, да ещё и врезала со всей дури по святому! Да так, что горе-любовник взвыл волком. Выпустил добычу из рук и осел тут же на пороге! Пришлось зажать ему рот, чтобы на волчий вой не прибежала Кларисса спасать любимое чадо,
- Молчи, болван, не позорься, ползи к себе, я сейчас принесу из погреба что-нибудь холодное, и приложишь к своим драгоценным чреслам, - что мне его пожалеть, что ли? Сам выпросил. Я, в ужасе представив, как взовьётся мачеха, в этот момент даже не вспомнила о тайных грёзах по сводному. А ведь мечталось совсем по-другому!
- Какая же ты сука, Индри! - только и смог выдавить сквозь сжатые зубы, но послушно потащился к себе.
Нормально?!
Следующая глава: http://proza.ru/2022/09/27/553