http://proza.ru/2022/10/04/475
50
Весна выдалась пасмурная и дождливая. Весь май через день лили дожди. Наталья редко гуляла с дочкой. Большую часть суток они проводили дома, иногда минут на двадцать-тридцать выбегали прогуляться. Настеньке было уже шесть месяцев, и она исследовала квартиру дедушки с бабушкой, смешно, но быстро перемещаясь на четвереньках. Иногда девочка делала первые попытки встать на ножки, держась за дверцы, тумбочки и кресла. Малышка различала всех родственников и приветствовала каждого только предназначенным ему или ей звуком.
Марина заканчивала восьмой класс. Кроме домашнего задания, она каждый день готовилась к сдаче экзаменов. По этой причине у неё совсем не оставалось времени для игр с племянницей.
Яванские старшие почти всегда задерживались на работе. Новые экономические перемены докатились и до Камчатки – коллективный подряд, хозрасчёт, индивидуальная трудовая деятельность. Деление на общества и товарищества не прошло мимо строительного комбината. Начался распад предприятия на мелкие, разрозненные и самостоятельные. Начинались рыночные отношения. Отчасти эти нововведения коснулись и Валеркиных родителей. На работе всё чаще подолгу проводились то профсоюзные, то производственные, то выборные, то перевыборные собрания.
С работы они приезжали усталые и озлобленные. Закрывались в своей комнате, подолгу обсуждая прошедший день. Иногда просто ругались, обвиняя друг друга. Их нервозность негативно сказывалась на общем спокойствии семьи. Владимир Леонтьевич начал чаще выпивать. Понемногу к нему в помощницы записалась и Нина Николаевна. Талонная система и борьба с пьянством по всей территории Советского Союза толкнули людей, ранее и не помышлявших, на самогоноварение. И в доме Яванских появилась фляга с играющей брагой.
Иной раз, употребив спиртное, они резали правду-матку без стеснения. В народе недаром говорят: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Ни раз доставалось и Наталье. То она сына на себе женила, с умыслом забеременев, то плохо ждёт мужа из армии, то недостаточно уважает его родителей. Доставалось Маринке за то, что ничего не делает, не помогает отцу с матерью и невестке. Семейные склоки не только отвлекали, но и мешали.
Насмотревшись на эти безобразия, невестка поставила ультиматум: или свёкор со свекровью прекращают издеваться над своим здоровьем и измываться над домашними, или она переезжает жить к матери. Невероятно, но это подействовало. Постепенно вернулись и порядок, и взаимопонимание. Если работа мешает жить нормально, надо либо её поменять, либо уйти в отпуск. Второе было более логичным, и Владимир Леонтьевич с Ниной Николаевной написали заявления. Взяли только часть, чтобы после использовать проезд. К тому же надо было готовиться к посадкам на земельном участке.
С утра до позднего вечера, а иногда и сутками вся семья жила в дачном посёлке. Накрывали теплицу, перекапывали землю, ездили покупать рассаду. Женская половина занималась грядками, чистила и удобряла клубнику. Все вместе занимались обрезкой старых веток кустов смородины, крыжовника и прореживали малину, которую затем подвязывали рядами.
Вечерами разжигали мангал, готовили шашлыки, запекали сосиски или просто на угольном жаре подогревали ужин. Бывало, в протекающей недалеко от посёлка речушке Наташа со свекром вылавливали от трех до десяти средних размеров гольчиков. Они шли на приготовление двойной ухи.
Маринка, пока сдавала экзамены, жила то дома, то на даче. После последнего «испытания» всей семьёй ездили по магазинам, подбирали дочке наряды к выпускному. Готовое платье она надевала в своей комнате, а все ожидали её в зале. Распахнулась дверь, и на пороге… в розовом пышном наряде, среднего роста, худенькая, с милым детским личиком и большим бантом стояла Мальвина.
- Ух, ты-ы! – вырвалось у отца.
- Как человека меняет одежда. Ты как куколка, – восхитилась мама.
На торжественное мероприятие приехали все. Маленькая Настенька рассматривала людей своими большими глазками. Родители жадно всматривались на сцену актового зала в ожидании выхода Марины за свидетельством о восьмилетнем образовании. Когда произнесли их фамилию, и дочь поднималась по ступенькам, они хлопали в ладоши, и громко скандировали: «Ма-рин-ка! Ма-рин-ка!».
Отпуск, дача, успешная сдача экзаменов и выпускной бал преобразили Нину Николаевну и Владимира Леонтьевича. Они отвлеклись от всех проблем. Теперь почти не выезжали с дачного домика. Запаслись продуктами и жили, наслаждаясь тишиной, свежим воздухом и работой на земле.
- Мариночка, ты что-нибудь решила с дальнейшей учебой? – начал разговор отец.
- Я, наверное, в техникум, где Валера с Наташей учились, поступать буду. Только хочу учиться на бухгалтера.
- И чего молчишь? Надо же документы сдавать.
- Успеется, ещё всё лето впереди. Не поступлю, так пойду в девятый. Закончу десять классов и в институт.
- Главное иметь чёткую цель, – усмехнулась мама и посмотрела на мужа. – В какой ВУЗ? Ты сама кем быть хочешь?
- Экономистом или бухгалтером.
- Видишь, цель у неё есть, – вступился Владимир Леонтьевич.
Нина Николаевна, Наташа и Марина сажали грядки. Внучка сидела в коляске, что-то гукала, аукала. Дедушка за разговорами успевал помогать прихлопывать засаженные участки и перемещаться с фотоаппаратом в руках, снимая членов семьи.
- Сейчас вас нащёлкаю, и Валерке отправим. Пускай любуется. Особенно на нашу маленькую внученьку, – не обращаясь к кому-либо, он выбирал ракурс, чтобы сфотографировать малышку.
- А зачем отправлять? – спросила бабушка и как-то странно посмотрела на невестку.
- Как зачем? Чтобы смотрел, какие мы стали. Как дочка выросла. Как жена расцвела. Сестрёнка подтянулась.
- Я не о том...
- А о чём?
- Мы в отпуске. За Настенькой кому присмотреть есть. Почему жене не съездить к мужу на недельку.
- Как это? – явно увлечённый своим занятием, не хотел понимать сказанного Яванский-старший.
- Очень просто, – рассердилась супруга. – Билет рублей шестьдесят в один конец. Туда и обратно сто двадцать. Дочь дома, мы тоже. Надо пользоваться моментом.
- А мы справимся? Всё-таки ребёнку всего седьмой месяц.
- Можно подумать, что с ней будешь нянчиться ты. Справимся. Она постоянно с нами. К нам привыкла. Дня два или три на отлучку от груди и переход на детское питание. Вот и всё. Через неделю Наташа может лететь.
- Я согласен. Как? – спросил свекор у невестки.
- Только «За!».
- Итак, решено, – поставила точку свекровь.
- Только его оповестить надо, – сказал папа. – Телеграмму отправить, а лучше переговоры заказать. Мало ли что. Вдруг у них учения или ещё что. Армия всё-таки.
- Правильно отец говорит. Да и насчёт размещения пусть думает.
Так июньским летним днём было принято решение, и появилась новая забота. Два дня кряду Наталья с утра до вечера уезжала погостить к матери, а Яванские занимались воспитанием Настеньки и приучала её к детскому питанию. Первый день сравним был разве что с «каторгой». Внучка плакал, капризничал, никого не слушала и звала маму. Дедушка, бабушка и тётя бегали кругами.
Они её чем только не отвлекали. Читали книжки. Пели песенки. Забавляли игрушками. Даже ездили в магазин за новыми покупками. Носили девочку на руках, катали на качелях и в коляске. В какой-то момент даже хотели отказаться от самой затеи поездки и собирались за невесткой к Надежде.
Вечером, когда Настенька наконец заснула, Яванские испытали спокойствие. От наступившей тишины звенело в ушах. Пришла и навалилась усталости от дневных забот. Когда Наталья вернулась, Марина с племянницей спали, а родители сидели на кухне.
- Как вы?
- Каторга, – одним словом охарактеризовал прошедший день свёкор.
- Может, мне завтра не уезжать?
- Завтра будет легче, – заметила Нина Николаевна, – тебе надо ехать покупать билеты. Бери сразу туда и обратно. На какие числа сама ориентируйся. Сейчас лето, отпуска, может сложиться так, что на ближайшие дни всё раскупили.
- Надо было вначале о проезде побеспокоиться, а потом ребёнка мучить, – сказал Владимир Леонтьевич. – Ничего. Если что не сладится, у меня есть знакомые в аэропорту. Не надо раньше времени волноваться.
- Вот и хорошо. Пойдёмте спать. Что-то я устала, – зевнула свекровь.
На следующий день, рано, чтобы Настенька не застала маму дома, Наташа отправилась в аэропорт. Возле авиакассы была нескончаемая толпа народа. Пришлось занимать очередь и терпеливо дожидаться своего часа. Только к обеду она оказалась у заветного окошка. Ближайший рейс на Хабаровск, где нашлось одно место, был только в начале июля, через две недели. Делать нечего, лучше чуть позже, но всё-таки она сможет увидеть и обнять Валеру. С обратным билетом проблем не было. Получалось, на всё пребывание в гостях у мужа ей отводилось ровно шесть дней.
Теперь она могла идти на переговорный пункт и заказывать разговор с мужем. Телефонистка долго уточняла необходимую информацию, потом оформила заказ и выдала талон. По нему Наталья должна была прибыть на переговорный пункт через три дня в двадцать один ноль-ноль. У Валерия получалось семь часов вечера.
***
Валерка уже третий день колесил по Приморскому краю. Покинув пределы своей части, они со старшим лейтенантом Воробьём приехали к штабу округа в Хабаровске. Здесь офицера инструктировал какой-то генерал-лейтенант, худощавый, небольшого роста «старичок». Ява не выходил из кабины и наблюдал за ними, идущими в направлении стоянки, где находился КАМАЗ. С рядовым генерал не разговаривал, просто посмотрел внимательно ему в лицо сквозь лобовое стекло, будто запоминал или оценивал. Пожал руку старлею. Воробей вскочил на подножку.
- Ну, кажись, с инструктажами и вводными всё. Можем выдвигаться. До чего я не люблю все эти нюни и слюни. Туда не лезь. Там не ходи. Прямо детский сад какой-то.
Это, пожалуй, было всё, что сказал старший до самого Бикина.
- Скоро покинем просторы Хабаровского края и вторгнемся во владения Приморского, – произнес офицер.
Воробей был явно несловоохотливый и немногословный. Так и от скуки можно помереть. Валера в душе уже не раз посетовал на судьбу, которая подкинула ему такого молчуна.
Где-то между Кировским и Спасск-Дальним старлей опять показал свой «талант» в разговорном жанре:
- Скоро будет площадка. Смотри внимательнее. С левой стороны. Там должны «дальнобойщики загорать». Это их место отдыха. Возле неё родник бьёт. Вода холоднющая, зубы сводит. Но вкусная и полезная. Минут десять на разминку и вперёд.
Действительно, через несколько километров в сгущающихся сумерках показалась стоянка, достаточная для небольшого дорожного кемпинга. Остановились, прижавшись к борту контейнеровоза. Здесь были и роспуски, и лесовозы. Машин десять, не больше. В сторонке навес, под которым стояли стол и лавочки, на которых расположились водители. Рядом в мангале горел огонь. Над ним стояли чайник и кастрюлька.
- Я за водичкой, а ты сиди. Из кабины не выходить. У тебя ёмкость с крышкой есть?
- Так точно. Солдатский…, – Ява протянул термос на два литра.
- Нормально. И сейчас попить, и в пути.
Воробей спрыгнул на землю. Пробегая навес, задержался, перекинувшись несколькими фразами с сидящими шоферами. Пройдя немного вдоль обочины, он скрылся из виду. Через минуту его фигура вновь появилась у дороги, и он быстрым шагом направился к КАМАЗу.
- Держи, попробуй. Только аккуратно, резко не глотай. Холодная, – весело проговорил старший лейтенант, запрыгнув на своё место.
Ява отвинтил крышку и пригубил жидкость.
- Ух! Ледяная. Бр-р! Вкусная. Будто сахарная, – произнёс он. – По телу пробежал холодок.
- Помчались, – откинувшись на сидение, сказал офицер.
Водитель включил передачу и нажал на педаль газа. Начал накрапывать лёгкий дождик.
http://proza.ru/2022/10/04/479