"Западно-восточный диван" не имеет никакого отношения к мебели, а является сборником стихотворений Гете, объединенных по ряду тем. Вышел "Диван" в 1819 году, когда поэту стукнуло 70 лет.
ПОЯВЛЕНИЕ "ДИВАНА"
Поэзия, говорят, удел молодых. Большинство своих лирических стихов Гете написал до 25 лет, после чего ударился в практическую и театральную деятельность. Но время от времени боевой Пегас начинал в нем будировать и он разражался очередной порцией стихов. Чаще всего поэтическое обострение было связано у Гете с очередным приступом любовной лихорадки. За 10 лет до "Дивана" он влюбился в молоденькую Минну Херцлиб и написал целый ворох сонетов, посвященных этой любви. У истоков "Дивана" стоит очередное увлечение, и вновь молоденькой девушкой Марианной Виллемер. Марианна охотно принимала воздыхания и шутки стареющего ловеласа, но до тела не допускала. Роман их длился потом еще несколько лет, но исключительно по переписке.
Второй спусковой крючок к поэтическому выбросу следует искать в сфере политики. Гете, как и вся Германия, находился в самом эпицентре наполеоновских войн. Был принят Наполеоном, но никак политических заявлений на этот счет не делал, ни когда Наполеон был у власти, ни когда его свергли, и вся Германия исходила в пароксизме патриотических слюней и соплей. И вот он решил высказаться, но высказаться не прямо, а поэтическим языком.
Третья тема, никогда не отпускавшая Гете -- это проблемы искусства, науки и философии. Здесь он постоянно вел полемику, бодался со своими коллегами, но упорно игнорировал противников, особенно из народившегося романтического лагеря. С ними он тоже решил поквитаться, но по-своему, по поэтически.
А непосредственным толчков для создания сборника выступила небольшая книжечка стихов под названием "Диван М. Ш. Хафиза". Эту книжечку ему подарил в 1814 году издатель Котта, когда Гете отправился в Карлсбад в свое ежегодное оздоровительное турне. Там-то он и познакомился с Марианной и их собеседование происходило под аккомпанемент Хафизовых стихов, переведенных с персидского И. фон Гаммером. Марианна даже сама написала несколько стихов в духе восточных газелей, три из которых были потом даже включены в первоначальном виде в "Диван". Эти-то газели Гете взял за канву, и по ним вышил узор своего сборника.
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ СБОРНИКА
Стихи делятся по своему происхождению на два больших раздела: стихи, непосредственно, или посредством стихов Марианны, инспирированные Хафизом, иногда до уровня почти перевода, но чаще до сходства темы и мотивов, но написанные самостоятельно. Второй раздел -- это стихи, являющиеся непосредственным откликом поэта на его любовь к Марианне-Зюлейке, высказывание поэтического кредо на политику и вообще на жизнь, и литературно-философская полемика. Исследователи уже потратили немало чернил, чтобы отыскать биографические корни и продолжают этим заниматься, причем порой небезуспешно.
Только зачем? Если они же сами отмечают, что поэт не только не воспроизводит конкретных событий и обстоятельств, но упорно так сказать "заметает следы", то есть убирает те детали, которые могли бы дать хоть какой-то биографический намек. Частично он это делает, чтобы не дразнить гусей, как враждебных, которых он не так и боялся, так и дружественных, которые доставляли ему массу хлопот и неудобств.
Гораздо в большей степени Гете пытается обобщить личное, низвести все индивидуально до общечеловеческого. Гете стремится освободится от мелкого, наносного, бытового и сиюминутного и предстать в сияющих одеждах олимпийца -- этакого бога, взирающего с высоты своего величия на гоношение у подножия его небожительства мелких людишек с их волнениями и заботами. Образ олимпийца, человека недоступного миру страстей и ошибок сознательно культивировался поэтом в последние годы его жизни, и очень выпукло и однозначно проступил в "Диване".
Этой же цели служат и восточные декорации, в которые Гете облек свои стихи. При этом его прагматично-рассудительный дух никак не вяжется с суфийскими, мистическими наклонностями, свойственными восточной поэзии как таковой. Над всем циклом стихов "веет дух просветленной иронии, чистой веселости, тонкой грусти (из-за платонического характера любви: а чего ты ждал иного, в 70-то лет?)". Характерно, что обращение к восточной тематике было весьма характерным для литературы романтизма, но если романтики искали там какой-то экзотики, необычности, а то и мистического откровения, то Гете впаривает в свои стихи дух спокойной мудрости и уравновешенности.
В связи с этим хочется высказать одно соображение. "Диван" замечателен. Чего здесь только нет "то философские раздумья, выливающиеся в притчи и афоризмы, то изъявления любовных чувств, то зарисовки колеса человеческой жизни из чередований рождений, страданий и смертей, то самые пошлые бытовые зарисовки, то какие-то потуги на символы".
Поэт дает в нескольких словах дает обалденные жизненные зарисовки
Красавица отвечает старперу
Der Spiegel sagt mir: ich bin schon!
Ihr sagt: zu altern sei auch mein Geschick.
Vor Gott mu? alles ewig stehn,
In mir liebt ihn fur diesen Augenblick
Зеркало говорит мне, я красива!
Вы говорите: ужо тебе, постареешь.
Но все мы ходим под богом,
Любите же его на данный момент в моем облике.
и отточенно-острые характеристики:
Dummer ist nichts zu ertragen,
Als wenn Dumme sagen den Weisen,
Da? sie sich in gro?en Tagen
Sollten bescheidentlich erweisen
Нет ничего глупее переносить,
Когда придурки выговаривают умным,
Что де в районе великих событий
Надо бы вести себя поскромнее
его суждения метки и кратки
Wie kommt's, da? man an jedem Orte.
So viel Gutes, so viel Dummes hort?
Die Jungsten wiederholen der Altesten Worte.
Und glauben, da? es ihnen anhort
Как это так получается, что везде,
слышится много хорошего вперемежку с чепухой?
А все оттого, что пацаны повторяют слова стариков,
Думая, что это их собственные.
а мысли глубоки
Wofur ich Allah hochlich danke?
Da? er Leiden und Wissen getrennt.
Verzweifeln mu?te jeder Kranke,
Das Ubel kennend, wie der Arzt es kennt
За что я так благодарен Аллаху?
А за то, что он отделил знание от страданий.
У больного бы крыша поехала,
Если бы он так знал свои болезни, как из знает врач
И что особенно восхищает, так это умение для сложной абстрактной мысли найти предметно-ощутимое выражение:
Mein Erbteil wie herrlich, weit und breit!
Die Zeit ist mein Besitz, mein Acker ist die Zeit
Мое наследство великолепно, широко и обширно!
Время мое имущество и мое поле время
То есть у меня в запасе времени вагон и маленькая тележка, но нужно пахать и пахать, чтобы с толком этим имуществом воспользоваться.
Словом, какие стихи из "Дивана" ни возьми, ничего кроме восхищения они вызвать не могут. Это если читать их навскидку. А если подряд, то стихи навевают непреодолимые скуку и раздражение. Все вроде бы правильно пишет этот рассудительный, спокойный, ограниченный -- не в уме -- кругом повседневности поэт, но это постоянно рождает протест. И кажется он тебе не столько богом и олимпийцем, сколько премудрым пескарем, главная заповедь которого "не рыпайся, а то тебе же будет хуже":
Wer schweigt, hat wenig zu sorgen,
Der Mensch bleibt unter der Zunge verborgen
Кто молчит, тому и горя мало,
Язык мой -- враг мой
(дословно: человек прячется под языком).
Нельзя сказать, что его мораль неприемлема. Как раз наоборот. Она так же неоспорима, как "руки мой перед едой", "со знакомыми обязательно здоровайся", а еще "не ходи по лужам". Помню, как в детстве меня раздражали подобные максимы, когда взрослые нудно лечили меня ими, а сейчас я также лечу своих внуков, ибо ничего лучшего выдумать не могу.
Возможно, в человеке неугасимо это стремление к несбыточному, к невозможному, к безрассудному:
Безумству храбрых поем мы песню, ..
Чему бы жизнь нас не учила,
Но сердце верит в чудеса.
И вот эту веру, человек и ищет в поэзии. Так что при всех поэтических своих достоинствах Гете по определению представляется непоэтичным.
МИНИАТЮРЫ О КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЭЗИИ
http://proza.ru/2023/08/02/451