Предыдущая глава 17. http://proza.ru/2024/02/07/673
Глава 18. КОНСТАНТИН СЕРГЕЕВИЧ
Впервые Саша встретила Костю, Константина Сергеевича, в Волгограде, на Мамаевом Кургане. Она тогда на отлично сдала все экзамены за девятый класс. Впереди было свободное лето.
Родители купили всему классу путевки на экскурсию в областной центр, договорились в колхозе о выделении автобуса на три дня.
Болтая, незаметно проехали все Заволжье — от границ с Саратовской областью и Казахстаном, — почти четыреста километров.
После крутого на девяносто градусов поворота дорога пошла вдоль Волги, водная гладь которой, то скрывалась за мощными сосновыми посадками, то манила слепящей бескрайной широтой и высотой далекого обрывистого правого берега.
Промелькнули бетонные каналы, обсаженные стройными, напившимися досыта, пирамидальными тополями. По каналам уносилась вглубь полупустыни, к далеким сельским поселкам драгоценная волжская вода.
Уютный двухэтажный домик областной экскурсионной станции с волейбольной площадкой рядом спрятался за высотными домами от громкого шума постоянно громыхающих трамваев, спешащих машин, людской толпы в самом центре города, почти у самого берега Волги.
Разместились в бывших классных комнатах с множеством кроватей, перекусили наскоро домашними запасами и, переодевшись, в приятном возбуждении от новизны предстоящих городских впечатлений, поехали на Мамаев Курган.
Ансамбль воинской славы, памяти и скорби потряс до слез всех, без исключения.
Молчали, спускаясь по широким ступеням от монумента "Родине-матери" вниз, когда к их группе подошел высокий худощавый мужчина в темно-синем спортивном костюме с широкими белыми полосами на рукавах и брюках вместе с шофером автобуса:
— Вы из Старой Полтавки? Здравствуйте! Я — ваш новый учитель по физкультуре.
Парни поздоровались с ним по-мужски, за руку, обрадовано обступили вокруг, оттеснив классную руководительницу, учительницу биологии Розу Андреевну (Розочку, как ее называли за глаза). Все обрадовались — с апреля, в разгар всех районных соревнований уроки физкультуры не проводились. Молодого физрука забрали в армию, а другая учительница ушла в декретный отпуск.
Девчонки сразу оценили: старше двадцати пяти лет, наверное, женат, но симпатичный шатен, с коротким бобриком на голове, правда, уши немного торчат, но на уровне бровей, — значит, умный. А главное — молодой. И, Слава Богу, на одного учителя — мужчину в школе станет больше.
Роза Андреевна была незамужней, без детей, уже в возрасте. Она раскраснелась и предложила будущему физруку проехать до Панорамы, но он отказался и пообещал встретиться со всеми вечером у цирка.
Когда подъехали где-то за час до начала представления, то сразу увидели высокую спортивную фигуру Константина Сергеевича в белой рубашке, джинсах, мило улыбавшегося с молоденькой билетёршей у входа.
— Девочки, это вам, — он протянул Розе Андреевне большую коробку конфет. — А мы сейчас с ребятами отъедем ко мне домой по-быстрому.
Вернулись они на автобусе через полчаса с большим пакетом горячих пирожков с картошкой и капустой.
— Классный мужик! — сказал Колька. — Нам повезло с физруком. Мы теперь знаем, где он живет.
Все расхватали пирожки и отправились искать свои места под звуки бравурного марша.
Сашу поразило, как забавно смущался новый учитель: сначала краснела шея в вырезе рубашки, потом розовел подбородок, щеки, а потом только лоб.
"Будет, как рак, красный, когда разозлится", — вдруг подумала она.
Все дни были насыщены: экскурсии в планетарий, музеи, поездка на Солдатское поле, катание на речном трамвайчике по Волге. Вечером были в театре оперетты. Прогулялись по центру — по Аллее Героев до набережной, а потом по бесчисленным ступеням спустились к Волге.
Уезжали после обеда. И, когда вышли к автобусу с сумками, Константин Сергеевич уже сидел в хвосте автобуса, в проходе стоял высокий картонный ящик с книгами. Всю дорогу хохотали, рассказывали анекдоты.
Вернувшись домой замученная Саша буквально свалилась на стул в кухне, когда мама вдруг сказала спокойно, даже равнодушно, но это был удар:
— Вчера вечером, в воскресенье, приходил светленький молодой человек, чтобы попрощаться с тобой, Сашенька. Утром на поезде вся их семья отправилась в Германию.
Саша рыдала в своей комнате целый час от несправедливости, повторяя:
— Зачем я уехала? Ну, зачем? Почему мне так не везет? — хотя сама отчетливо понимала, что ни она, ни Женя уже были не в силах что-нибудь изменить.
Утром сидела в палисаднике на маленькой скамейке, смотрела без слез на распустившиеся венчики независимых ромашек, на муравьев, проложивших свои тропочки возле ее неподвижных шлепок, и ясно поняла и приняла, что горькими слезами она попрощалась окончательно со своим таким прекрасным детством и невозвратимым отрочеством….
********
— Саша, привет от всех наших! Мы за справками на соревнования по баскетболу. Не надоело тебе в больнице валяться? Да, комитет наш распустили. Теперь, в том же составе мы в Совете старшеклассников. Толик Иванов — главный. Про тебя все спрашивают, — Коля стоял рядом с Константином Сергеевичем в меховом кожушке из овчины, в большой лохматой лисьей шапке такой же высокий и здоровый, как учитель. И Саша невольно ахнула про себя:
"Как эти мальчишки быстро вырастают, меняются, и сразу, невольно чувствуя их силу, уступаешь им незаметно во всем, понимая, что, действительно, мужчины — ведущая сила и в хозяйстве, и в политике, и в семье. Так было всегда. И только тот маленький промежуток времени, пока мальчишки подрастали, девчонки умудрялись чувствовать свое превосходство".
Саше было невдомек пока, что эти хитрые создания — женщины — никогда не сдаются без боя. Что природа их не обидела, подарив вместо силы другое оружие, — возможность притягивать, привязывать, покорять мужчин своей любовью.
Коля протянул Саше пакет с яблоками и пирожками: — Это моя мама тебе передала.
Саше стало зябко в легком халатике возле окна, так как входная дверь постоянно открывалась, впуская новых посетителей с клубами прорывающегося в тепло любопытного холодного воздуха.
— Коля, мы тут Сашу совсем заморозим. — Константин Сергеевич расстегнул молнию на своем коротком, до бедер итальянском пуховике, сдернул его с себя и обернул Сашу так, что теперь она стояла перед ними, как потешная куколка, в этом огромном для нее пуховике до колен, из-под которого торчали ее худенькие голые ноги в теплых шерстяных носках. Бледное лицо с нездоровым румянцем, вся беззащитная маленькая фигурка заставили Колю покраснеть:
"Не догадался раньше учителя свою любимую Сашеньку вот так же закутать в свой кожушок, да еще обнять покрепче и прижать к себе"!
— А меня теперь от физкультуры освободят, — грустно сказала Саша и чуть не заплакала от жалости к себе. Голос ее дрогнул, ресницы увлажнились.
— Ну, знаешь, дорогая, от физкультуры по собственному желанию себя только
бездельники и лентяи освобождают! — Константин Сергеевич, обнял Сашу за
плечи, отвел ее от окна и открывающейся двери в угол, к горячей печке,
посадил на стул отсутствующей медсестры:
— Физкультурой можно и нужно заниматься всегда, в пределах возможного. Ты что-то неважно выглядишь. Сколько тебя взаперти держат? Полтора месяца? Ты, что, лежащая больная? Пусть тебе дадут верхнюю одежду, и, чтобы не меньше часа прогулки утром, в обед и вечером. Поняла? Заставляй себя, если трудно. В школу придешь — мы с тобой пройдем курс специальной физкультуры. Будешь к концу зимы в хоккей с ребятами играть. Выздоравливай и не хандри. Вот тебе шоколадка. Быстренько в палату, а то здесь холодно!
Саша отдала ему пуховик, махнула Кольке: — Пока! — еще несколько минут смотрела через замороженное окно, как уходили по заснеженной дорожке к поликлинике два таких разных мужчины, с разными походками, но вдруг ставшие после сегодняшней встречи ближе, дороже — ее понимающие друзья.
(продолжение следует)
Следующая глава 19. http://proza.ru/2024/02/07/802