Стих 1. Пробуждение Странника
Когда Эльвира проснулась, Странник упал с дерева на мягкую сырую траву. Свалился он от того, что обе девушки внезапно вдруг повернулись и посмотрели ему прямо в глаза. Это оказалось для парня весьма жутковатой и не слишком приятной неожиданностью. Ему стало так вдруг неловко, будто его застали прячущимся в женской раздевалке или подглядывающим в телескоп за чужой жизнью, что в данном случае, отчасти являлось правдой, но, отчасти – и нет.
Ведь все мы без угрызений совести смотрим фильмы о жизни других людей или любуемся красивыми девушками при каждом удобном случае. Что же касается вуайеризма, то данный порок был чужд в корне и даже противен познавателю вследствие врожденного чувства брезгливости к подобным вещам. Даже в детстве, еще до осознания истинной причины влечения к противоположному полу, он отказывался наблюдать вместе со всеми мальчиками за женщинами в общественной бане через кое-как покрытое краской окно.
Данное поведение сверстников казалось ему крайне низким и шло в разрез с его мироощущением и чувством собственного достоинства, подогретыми множеством книг о рыцарях и мушкетерах. Вероятно, юнцу следовало бы почитать также и о похождениях Зевса вкупе с прочими богами, но эта информация в ту пору претерпевала строгую цензуру. Поэтому его «детское сексуальное воспитание» основывалось преимущественно на «супер-эротических» откровениях из сказок «Тысяча и одна ночь», где, как ему помнилось, ничего хорошего из подглядывания тоже не выходило.
Мирана фон Кримс весело рассмеялась и спрыгнула с дерева, медленно спланировав вниз. Смех ее был приятным, добрым и звонким, сама же она являла собой олицетворение потусторонней прелести, обаяния, грации и красоты.
— Испугался? Тебя что, в первый раз замечают? – спросили она, приземлившись.
— Было нечто похожее. Но чтобы так явно и реалистично, – еще ни разу, – признался Странник.
— Часто случается так, что когда видишь ты, – ведьмы или демоны могут засечь и тебя. Если возникает чувство симпатии, то становишься ощутимым и видимым.
— Это, примерно, как когда ты чувствуешь, будто за тобой кто-то следит? – спросил Странник, вставая и отряхивая влажные от росы брюки и куртку.
— Когда ты чувствуешь, что за тобой кто-то следит, – это паранойя, – ответила Белая Королева с некоторой долей издевки в завораживающем и ласкающим слух, музыкальном и волнующем голосе. – Или ты ведьма?
— Нет, не ведьма.
— Тогда пока, – сказала Белая Королева и протянула Страннику свою бледную руку.
— Ужасно не хочется расставаться с Вами, – горько вздохнул познаватель, прикасаясь губами к нежной прохладной коже.
Похоже, что Белой Королеве понравился его теплый трепетный поцелуй, потому, как она произнесла «Ммм», и тоже вздохнула. В эту секунду юношу буквально окутала ее нежная аура, заставив сердце колотиться, как молот, перекачивая кровь из большого мозга в мозг маленький. Ощущение можно было сравнить с тем, что возникает у юноши, когда обнаженная прекрасная девушка позволяет ему забраться к ней под теплое одеяло и прикоснуться всем телом.
Как ни хотелось бы Страннику задержать это чудесное волнительное мгновение, но… Сон растаял, и Мирана фон Кримс исчезла в белом холодном тумане, наползающем, как обычно, под утро, со стороны топких болот.
Стих 2. О чайниках и о снах
Изо всех сил цепляясь за остатки своего прекрасного наваждения, Странник очнулся лежащим на ковре рядом с кроватью. «Наверное, чебурахнулся в момент падения с дерева, потому и проснулся. Досадно, блин», – подумал глубоко несчастный в это мгновение молодой человек и пошел ставить чайник, не придав особого значения желтому березовому листу, что прилип к его мокрой ноге.
Почему-то многие всегда именно так поступают – неизменно, – сразу же после того, как откроют глаза, несмотря на спутанность сознания, тошноту, отсутствие аппетита и лишнего времени. Уверен, что некоторые делают это, даже если знают, что у них кончился чай или кофе, – чайник все равно должен быть непременно включен. Особо бездумные, правда, сначала включают компьютер и телевизор, – но, это уже – дело вкуса и умственного развития.
В общем, как и положено, Сергей включил чайник, попутно анализируя и запоминая увиденное, почистил зубы и сразу же закурил. Закурив, он внезапно понял, что как-то все не очень нормально, – сигарета горела, но дыма совсем не было видно. А если не видишь дыма, то и удовольствия от курения никакого. Более того, – это начинает, даже бесить.
«Как все-таки странно устроен мозг, – подумал Странник. – Взять, к примеру, зимнюю ночь. В луче фонаря становятся видны летящие откуда-то сверху из темноты прямо в лицо снежинки, и ты начинаешь чувствовать их прикосновения и моргать, хотя прежде даже не замечал этого. Яркий свет разума же, объятого нужным элементалом, проявляет, как луч фонаря в ночи, чудные образы, бывшие прежде неясными силуэтами; мертвый сумрачный мир оживает и обретает смысл».
Затушив бесполезную сигарету, Странник присел и стал дожидаться закипания чайника; только, вот, тот и не думал кипеть. Шум нагревательного элемента сменился сперва шипением, затем треском, гудением и методичным унылым завыванием. Потом волна сама собой убежала от вездесущей службы мадам Крестьяниновой* и настроилась на одну из песен «Свинцового дирижабля». Как только до молодого человека наконец-то дошло, что он все еще спит, – пришло настоящее пробуждение.
Настоящее пробуждение застало его лежащим на ковре, – похоже, он все-таки чебурахнулся во сне на пол. С тоской и надеждой взглянув на кровать, стоящую у противоположной стены, Странник увидел лишь немного смятую простынь. Когда же он взял в руки подушку, как это делают маленькие дети со своими плюшевыми питомцами, то она оказалась теплой и пахла духами.
Что все это означало на самом деле, – оставалось только догадываться. Впрочем, любители трансформаторов разума редко удивляются, вообще, чему бы то ни было. Неординарные события воспринимаются ими почти как должное или, как продолжение потусторонних чудес. Поэтому парень мечтательно улыбнулся, еще раз глубоко вдохнул потрясающий аромат духов Белой Королевы и отправился… конечно же, ставить чайник, – теперь уже по-настоящему.
Несколько глотков купленного из-под полы на развес растворимого кофе почти мгновенно начали оказывать свое жестокое и беспощадное действие по отношению к нежному послевкусию дивного сна, смывая его вместе с яркостью образов, частью воспоминаний и милыми впечатлениями.
Когда мы рвем нити, связывающие нас с чарующим миром призрачных грез, то предаем маленькую часть себя, верящую в волшебство и не знающую слова «невозможно». Но именно эта часть и является тем самым, похожим на Питера Пена, призрачным альтер эго, которое способно творить и мечтать, несмотря на все грубое обустройство материального благополучия.
Отсюда легко сделать вывод, – не все сны следует стараться поднять из темных глубин на поверхность. Подобное извлечение лишает бессознательное нервной силы, которую мы используем не только, как угощение для муз и харизмы, но и в практике повседневности.
Энергия одна. Она лишь принимает разные формы. Оперируя взаимодействием с различными элементалами, вполне возможно дать нашему подсознанию, как проявить себя в полной мере, так и предаться благотворному забвению с целью накопления сил.
Однако данная аксиома лишь отчасти применима к таким явлениям, как блокированные воспоминания и [генетическая] память о прошлых жизнях. Несложно догадаться, зачем наш мозг скрывает от нас подобную информацию. Куда труднее подобрать отмычки и не повредить, взламывая, сложный механизм кудрявого сейфа.
Вопреки своей, описанной некогда Папюсом, злодейской и предательской сущности, дух кофейный делал-таки, помимо бодрости, еще одно доброе дело, а именно, – немного уводил в сторону от насущего сумасшествия и показывал все происходящие, как бы со стороны. Благодаря такому аналитическому и созерцательному кофейному свойству, Странник, несмотря ни на что, вполне адекватно оценивал ту чертовщину, которая творилась вокруг него. Более того, – он готов был уже к болезни шамана, и та не заставила себя долго ждать.
Стих 3. Болезнь шамана. Предыстория помешательства
Странник сидел за столом и что-то записывал, а духи парили рядом. По мере того, как скрипело золотое перо, выводя затейливые завитки и узоры на белом невинном листе, в памяти его просыпались былые кошмары, и выползали из темных убежищ на свет мирно спавшие до этих пор ментальные монстры.
Стоило познавателю смахнуть пыль с одной из просторных, заваленных древним хламом, дубовых полок в сарае своей головы, как многие скрытые [воспоминания], добрые и не очень, оживали и стремились наперебой рассказать о себе. Перо же являлось неким проводником, позволявшим перевести пестрые путаные мыслеформы в нечто более понятное, значимое и доступное освещенному астральным сиянием разуму. Теперь эти неясные образы проявлялись на бумаге, обретая, наконец, некий логический смысл.
«Чердак моего дома, – писал Странник, – излюбленное волшебное место детских игр, хранилище разных чудес и тысячи таинственных старинных предметов. Вдыхаю древний знакомый запах, от которого приятно щемит сердце тоска по былому, (причем, как это ни странно, не только одному моему), и беру с этажерки небольшого противного чертика.
Статуэтка ужасна. Она похожа на застывшее в дереве, притворившееся обычным предметом, существо из потустороннего мира, пришедшее, чтобы отнять у тебя нечто драгоценное, тайно прокравшись в твой сон. Эта вещь – воплощение детских кошмаров и жестокое напоминание о том, что мы – далеко не высшее звено в энергетической пищевой цепи».
******
Мальчишки бродили по берегу моря в поисках чего-нибудь интересного, по их мнению ценного. Чумазого первоклассника, с полными карманами всякой всячины, может заинтересовать то, на что человек взрослый даже не обратит внимания. Однако если глаза других пацанов были всецело заинтересованы блеском выброшенных из воды штормом монеток, то юный дурачок Сергей находил чаще всего вещи совершенно ненужные и бесполезные.
Вот, и на этот раз, не отыскав ни копейки, он притащил какую-то странную корягу и мертвого морского конька. Конька, сохнущего на булыжнике рядом с его шезлонгом, тут же кто-то украл, зато коряга осталась, и осенью, вместе с добытыми нелегким трудом ныряльщика раковинами, прикатила на Север.
Пришла учебная пора, а вместе с нею заботы и выяснения отношений между окрепшими за лето мальчишками. Случилось так, что подравшись с надменным противным сынком директрисы, Сергей был сурово наказан. Директор школы выставила его перед строем на общей «линейке» и, не стесняясь в эпитетах, объявила садистом, недостойным носить октябрятскую звездочку. По тем временам это было одним из страшных кошмаров для юного советского школьника.
Более того, – на него организовали настоящую травлю. Избитый в очередной раз приспешниками Толика, парень, шмыгая носом, вернулся домой и, сделав уроки… не отправился на прогулку. Дело было даже не в том, что на улице его наверняка поджидали дружки директорского сыночка, – все это дело житейское, – просто вдруг неожиданно захотелось побыть одному и вырезать что-то из дерева.
Наточив набор штихелей, подаренных ему добрым дядей, Сергей принялся за работу. Сидя на полу в своей комнате, он трудился несколько часов подряд. За это время кусок красного дерева, выброшенного штормом на берег, превратился в рогатую клыкастую тварь, олицетворявшую, вероятно, собой то, что творилось на душе у юного зодчего.
От напряженной работы руки устали, и, когда маленький мерзкий идол уже почти был готов, острый резец соскочил с твердого трудного дерева, насквозь проткнув Сергею один из пальцев. Статуэтка обагрилась молодой кровью и… будто вдруг ожила, сделавшись еще страшней и красивей. Несмотря на болезненную жестокую рану, он все-таки закончил работу, скармливая своему творению новые порции крови, просачивающиеся через бинт.
Если бы не пульсирующая приятная боль и не готовая фигурка демона на письменном столе в его комнате, мальчишка не поверил бы, что произошедшее с ним прошлым вечером, – правда. То, что он делал, происходило в неком гипнотическом трансе, будто во сне. Так случается со многими людьми творческого склада ума, творящими что-то в сумрачной отрешенности.
Стрелка часов неумолимо отсчитала отведенное для завтрака время. Сергей собрал ранец и, обреченно понурившись, направился в школу, горестно размышляя над своей нелегкой судьбой: Если ему и удастся справиться с Толиком один на один, каким-то чудесным образом застав без дружков, то достанется потом его родителям на собрании, со всеми вытекающими из этого дела последствиями. Не видать ему тогда ни кинотеатра, ни рыбалки, ни новой хоккейной клюшки…
Вот и ненавистная теперь школа, – всего несколько минут пешим ходом от дома, которые никак нельзя растянуть. За углом стоит, покуривая бычки, ухмыляющаяся компания; среди них, особнячком, Толик и его лизоблюды-приспешники. Вероятно, желая показать себя крутым ковбоем, самый здоровый из пацанов достает новый пугач и целится Сергею в лицо.
Гвоздь, резинка и трубка, набитая головками спичек – ничего страшного. Но Сергей почему-то отворачивается, закрывая голову ранцем. Верзила жмет на резинку, и… раздается неестественно громкий для пугача звук выстрела, от которого закладывает уши.
Опустив набитый учебниками ранец, Сергей увидел, что один из главных его обидчиков держится за руку и ревет как девчонка. Взорвавшись в руке, пугач повредил ему несколько пальцев осколками трубки. Кровь капает на мостки деревянного тротуара, заставляя Сергея задумчиво улыбаться.
Пришло время большой перемены. Немного успокоившись и почувствовав себя в относительной безопасности, Сергей подошел к притихшему Толику и, сам того не желая, толкнул его. Толик завелся с пол оборота. Мало того, что он псих, избалован до предела, так еще привык верховодить и ни в чем себе не отказывать. Но, на этот раз удача не на его стороне.
Одержавшего победу Сергея хлопают по плечу и подбадривают падкие до кровавых зрелищ одноклассники. Только он, похоже, не сильно радуется своему успеху, – «завтра Вера Петровна вызовет родителей в школу, и тогда»…
В предвкушении неминуемой скорой расплаты за скоротечное удовольствие парень идет в раздевалку за обувью для физкультуры, и тут снова происходит нечто невероятное:
— Ты слышала, что случилось с Верушкой нашей? – шепчет вечно пьяная техничка-уборщица своей, немного дебиловатой, любимой паиньке-дочке. – Она, оказывается, все это время беременная ходила, а живот забинтовывала, чтобы видно не было. Сегодня утром по дороге ей плохо сделалось. В больницу повезли мандавошку. Теперь все знают. Вот так.
— Так ей и надо, – говорит опрятная, но некрасивая восьмиклассница и, взяв у матери дешевую сигарету без фильтра, отправляется в туалет, поделиться новостью с другими девчонками.
Домой Сергей шел, пребывая в какой-то странной прострации. Вечером, перед сном, он специально сделал небольшой надрез на здоровом пальце и с благодарностью покормил своего маленького настольного демона. Глядя на окровавленное стальное блестящее лезвие, мальчишка ощутил непреодолимое желание вырезать что-то еще.
***WD***
Следующий стих - http://proza.ru/2024/02/19/985
Предыдущий - http://proza.ru/2024/01/16/1709
Начало сериала - http://proza.ru/2024/01/06/822
Сиквел - http://proza.ru/2023/02/03/1819
Начало сезона - http://proza.ru/2023/11/25/456
Иллюстрация — смешная сова на каминной полке. Кое-как вырезал из твердющего ясеневого йольского полена, из той его части, что разветвлялась. Срубил ясень на лук и на ритуал к зимнему солнцестоянию. В лапах сова держит Посконь — гербарий из волшебной долины) Родимую чай всю изничтожили ироды. Любите Родную Природу, Мать вашу! И чтите древних богов. Эта Земля Русская, а не обетованная. Корни мочите и Примус дырявый чините ]=)------------------------------------------->