- Вот, вот, вот! Стоим, не двигаемся, улыбаемся! – затараторила Вероника, наведя камеру на нас. Мы были рады стараться и замерли. Во всяком случае, замерла я, стараясь не моргнуть в самый ответственный момент и улыбаясь знаменитой загадочной улыбкой Джоконды. Прекрасно зная, что зубной ряд у меня не самая выигрышная сторона внешности, я предпочитала не фиксировать в вечности откровенный американский оскал, и улыбалась при позировании сдержанно. Вероника несколько раз ткнула пальчиком по экрану смартфона и пропела:
- Готооово! Щаааз, щаааз… - она потыкала смартфон еще несколько раз и воскликнула, - Ах, какие же красотки! В который раз убеждаюсь в своей гениальности как фотографа.
Мы потянулись убедиться в своей красоте, и Вероника продемонстрировала нам фотографию. На которой я тут же выхватила себя взглядом, и увидела, что на Джоконду я не похожа, как ни старалась бы ей прикинуться. Мысленно я сказала себе, что фасон кофточки меня полнит, юбка здорово помялась, волосы лежали как-то криво, и можно было бы чуть ниже опустить голову при позировании для лучшего результата. Надо сказать, что со своим перфекционизмом, я редко бывала довольна своими фото, вечно обнаруживая на них недостатки. А вот Эмма могла бы работать фотомоделью, подумала я и воскликнула:
- Самая видная у нас здесь Эмма! Чудесно получилась!
Наша немецкая подружка заулыбалась еще краше, чем на фото, щедро демонстрируя жемчужные зубки один к одному, и заверила, что все получились замечательно. Легкий акцент хорошенькой блондинки Эммы, этнической немки, изучающей русский язык, придавал особую прелесть ее словам. Я тоже улыбнулась, глядя на милое личико Эммы. А вот изящная брюнетка Соня не радовалась, судя по немного поджатым губам. Соня была девушкой, крайне уверенной в себе и искренне считающей себя полубогиней. Поэтому она наверняка считала, что на фото вовсе не Эмма, а именно она блистала сильнее всех из нашей троицы.
- Аня, ты выглядишь на фотке напряженно. Мой совет, во время съемки расслабляй всё лицо, - тихо сказала Соня. Тональность, с которой она произнесла эти фразы, мне не понравилась своей холодной снисходительностью. И вообще, я не любила, когда меня как-либо критиковали публично. Я была уверена, если я не похвалила бы на снимке Эмму, Соня не стала бы советовать мне, как нужно позировать. Поэтому я сказала:
- Сонь, ты фотогеничная, а я не очень. Не всем же работать в модельном бизнесе, кому-то надо и мозгами работать, а не только выражением лица, - намекнула я на прошлое из юности Сони, когда она несколько лет пыталась пробиться в успешные фотомодели, но так и не смогла. Соня посмотрела на меня, как солдат на вошь, чему моя внутренняя стерва порадовалась. А чуткая Вероника проворковала:
- Девочки, давайте не будем сориться! Все красотки, я же сказала. Всем вам кинула фотку в Ватсап. Пошли уже в ресторан!
- Ресторан, да, девочки. Пойдем подо мной! Или надо говорить «за мной»? - Эмма поспешила на другую сторону улицы, а мы потянулись ей вослед. Сегодня мы встретились с Эммой с целью не только прогуляться по Мюнхену, но и посетить какой-то суперский ресторан, по словам нашей проводницы и экскурсовода по совместительству.
Пройдя минут пять по узкой улочке, мы свернули на довольно оживленную улицу. Вечерело, поэтому старинные фонари уже зажглись. Итальянский ресторан, к которому нас привела Эмма, уютно поблескивал освещенными окнами, приглашая проголодавшихся путников зайти внутрь. Что мы и сделали.
Когда наша компания заняла один из столиков в центре зала, я предложила Веронике, севшей по левую руку от меня, посмотреть меню первой. И пока она соображала, что ей заказать, я спросила Эмму, какое блюдо она посоветовала бы здесь попробовать. На что Эмма заявила, что сама она здесь обедала давно, и не помнит точных названий. Но ее знакомые восторгались здешней пиццей, уверяя, что во всем Мюнхене лучше не найти.
- Тогда я знаю, что закажу! – воскликнула я и потянулась за меню, которое отложила в сторону Вероника. Быстро найдя отдел с горячим, я выбрала пиццу с грибами и озвучила это. К моему выбору тут же присоединилась Эмма. А Вероника с присущим ей чувством юмора предпочла пиццу под названием Wiener, то бишь «Венская» по-русски, со смехом сказав:
- Девочки, круто, да? Я буду лопать австрийскую пиццу в итальянском ресторане немецкого города. Вот это микс, зацените!
- Вероника, как всегда, хорошо устроилась, - пошутила я и посмотрела на Соню, которая до сих пор чопорно водила пальчиком по меню.
- Ну-с, что там выбрала наша принцесса? – с улыбкой спросила я Соню.
- Ваша принцесса озвучит это официанту. И ей необязательно докладывать свой выбор придворным дамам, - Соня показала мне кончик языка и захлопнула книжечку с меню.
- Вы подумайте! Мы уже придворными дамами заделались… Фрейлина Эмма, ты забыла сделать книксен перед королевской особой! – Вероника похлопала с этими словами по руке, сидящей напротив неё, Эммы.
Наша белокурая немочка встала из-за стола, и растянув шелковую короткую юбку пальцами в стороны, церемонно поклонилась, выставив вперед ногу в белом слипоне, со словами по-немецки: «Прошу прощения, Ваше Высочество!». Мы засмеялись, и нас поддержали пожилые бюргеры, сидевшие за соседним столиком, громкими возгласами приветствовавшие поступок Эммы. Слегка покрасневшая Эмма села на место, и тут же к нам подскочил официант итальянского типажа. Смуглый кудрявый брюнет получил заказ на четыре пиццы и ускользнул из вида.
Во время ожидания мы пили свежевыжатые соки со льдом. И обсуждали увиденные нами красоты Баварии. На следующий день утром нашу маленькую компанию, а именно меня, Веронику и Соню, ждал самолет Мюнхен-Москва. А наша немецкая подружка прощалась с нами уже сегодня, во время этого ужина. После обсуждения красот мы начали хвастаться друг перед другом гостинцами для своих родных, которые купили за время этого недельного отдыха в Германии. Я описала честной компании свои подарки мужу и сыну. Олегу я купила войлочную тирольскую шляпу, а маленькому Владику набор оловянных солдатиков. При этом я посетовала на стоимость набора, обращаясь за пониманием к экономной Веронике. И надо сказать, что она поняла меня в полной мере, округлив глаза и присвистнув, со словами: «Ну, ты Ань даешь!» На что я вздохнула и сказала, что для сына мне ничего не жалко.
При этих моих словах к нашему столику подлетел официант с подносом. И передо мной появилось огромное блюдо с пиццей, источающей потрясающий аромат. Я пискнула:
- Это что, все мне одной?! – и судя по тому, что перед остальными оказались столь же щедрые толстенькие пиццы, «это» было и в самом деле только для меня.
- Ммм…Начнем же праздник чревоугодия, дети мои! – проурчала Вероника и взяла в руки нож и вилку.
- Принцессе нельзя есть в таких объёмах – почти шепотом сказала Соня.
- Девочки, это наш прощальный вечер! Давайте проведем его хорошо, и вкусно! – сверкнула белыми зубками Эмма.
- Что ж, надо, так надо! – подытожила я. И тоже взялась за столовые приборы.
Сказать, что моя пицца была вкусна, это ничего не сказать. Она была волшебна, чудесна, феерически прекрасна. Сочетание сливочного сыра, сочных томатов и нежных шампиньонов на тонком пластичном тесте дарило неизъяснимое наслаждение. Во мне проснулся мой внутренний гурман, который потребовал от меня полной сосредоточенности на еде. Надо сказать, что и подружки мои затихли, сосредоточенно работая ножами, вилками и челюстями.
- Однако, как Эмма правильно познакомила нас с этим рестораном! – отметила Вероника. Эмма снова расцвела в ответ радостной улыбкой, мы с Соней закивали.
Чистое наслаждение от вкуснейшего блюда длилось до тех пор, пока у меня на тарелке не осталась ровно половина от пиццы. И тут мне остановиться бы, как продиктовал мне разум. Который намекнул мне, что вторая половина будет явным перебором, и мой желудок сможет не выдержать такого плотного ужина. Что я и озвучила:
- Девочки, по-моему, мне надо остановиться. В меня больше уже не влезет! – но после этих моих слов голос разума был подавлен бунтом моего внутреннего гурмана. Который прямо заявил мне, что я не права, и бросать на середине столь интересное занятие, как поедание вершины кулинарного искусства итальянского племени, недопустимо и преступно. Тем более, что вершина искусства будет оплачена в полной мере. И я махнула рукой на все предосторожности и вонзила нож в пиццу с тем, чтобы отрезать еще кусочек.
- Лично я доем ее в номере гостиницы, – сказала «принцесса» Соня. И вовсе не по-королевски начала заворачивать остаток пиццы в бумажные салфетки. Эмма тоже деловито собрала остатки своей пиццы, приговаривая, что завтра дома ей не нужно будет готовить. А мы с Вероникой упорно продолжали поглощать свои порции. К концу ужина я жевала уже довольно вяло, мне казалось, что я снизу доверху набита волшебной пиццей, от которой оторваться было выше моих сил.
После того, как наша компания вышла из ресторана, мы попрощались с Эммой и направились в отель. По дороге мы с Вероникой молчали. Я подозревала, что Вероника молчит по той же причине, что и я. А именно потому, что было тяжело даже говорить. Когда я завалилась в номер, за окном было совсем темно, в желудке было тягостно, а на душе тревожно. Потому что мне всё явственнее казалось, что ночь пройдет не самым лучшим образом. Так оно и случилось.
Половину ночи я худо-бедно боролось с недомоганием. Из лекарств от пищеварительных проблем у меня были активированный уголь и смекта. Я употребила и то и другое. Потом мне полезли в голову страшные случаи, когда люди помирали от заворота кишок. Вспомнила я и дедушку Крылова, который умер по легенде от переедания. В панике я чуть было не вызвала скорую. Возможно я пошла бы на этот экстремальный шаг, лечь в больницу в чужой стране, если была бы не таким скупердяем. Потому что я вполне справедливо полагала, что пребывание в немецкой клинике влетит не в копеечку, а в несколько моих месячных зарплат. Поэтому я внутри взмолилась высшим силам, в которые в обычном состоянии не верила, чтобы я выжила этой ночью. И решила терпеть.
Еще через несколько часов я поняла, что никогда не буду есть такую отвратительную еду, как итальянская пицца. Чуть позже я подумала, что и Эмма вовсе не такая милая девушка, как казалась. Ибо милая девушка не привела бы нас в место, где выдают необоснованно здоровенные порции, которые запросто могут погубить человека. А уж сколько раз я назвала саму себя дурой, жадной идиоткой и прочими некомплиментарными эпитетами, я и вовсе сосчитать не могла.
В пять утра я лежала на кровати пластом и думала, как мне добраться до аэропорта, где мы должны были вылететь в Москву с 8-ми часовым рейсом. В шесть утра мы, то есть я, Вероника и Соня, должны были встретиться в вестибюле отеля. А мне казалось, что добраться до самолета я смогу лишь в том случае, если девочки понесут меня на носилках.
Но носилки не понадобились. В состоянии зомби я кое-как собралась. В самолет мы сели вовремя. И только устроившись в кресле я поняла, что самым страшным последствием моего приступа чревоугодия была не тяжёлая ночь, нет. Самым страшным было то, что я забыла в номере любовно подготовленные подарки для близких.
Я расплакалась. Участливая Вероника, тоже немало пострадавшая из-за итальянского ресторана, утешала меня, гладя по голове. Прилетев в Москву, я связалась по интернету с администрацией гостиницы, надеясь, что они вернут мне вещи посылкой. Но администратор сообщила мне, что большого сиреневого пакета в номере не оказалось, заверив при этом, что в их отеле не принято присваивать себе вещи постояльцев.
Контрольный выстрел в мою голову нанесла Соня. Когда я пожаловалась на судьбу ей по телефону. Выслушав мои горькие сетования и возмущения на тему нечистоплотных горничных гастарбайтерш, Соня изрекла:
- Ты просто привыкла заедать проблемы, Аня. Только вся штука в том, что чем больше их заедаешь, тем больше их возникает.
После этих слов я молча повесила трубку. И пошла на кухню.
Продолжение сборника, рассказ "Крымские каникулы" http://proza.ru/2024/04/04/1288